– Пускай сама решает. Либо останется на этом берегу и подохнет от голода, либо прыгнет в реку и утонет. Я за собаку платить не стану.
Квенбург пожала плечами, подвела лодку к берегу и взяла монету.
Эдгар залез первым, опустился на колени и крепко вцепился руками в оба борта, чтобы лодка не раскачивалась. В глаза ему бросились многочисленные крошечные трещины в стволе старого дерева. На дне была небольшая лужа.
– Откуда у тебя этот топор? – спросила Квенбург. – На вид дорогой.
– У викинга отобрал.
– Да ну? А он прямо вот взял и отдал?
– Он не возражал, потому что я расколол ему голову пополам.
Эдгар понял, что эти слова доставили удовлетворение ему самому.
Остальные тоже сели в лодку, и Квенбург взмахнула веслом. Бриндл без малейших сомнений вошел в воду и поплыл следом. На открытой воде, за пределами лесной тени, солнце палило нещадно.
– Что у вас на острове? – спросил Эдгар.
– Женский монастырь, – ответила Квенбург.
Эдгар кивнул. Значит, вот что за каменное здание он приметил.
Квенбург добавила:
– Еще на острове поселилась шайка прокаженных. В хижинах из веток. Монахини их подкармливают. Это место называют Островом прокаженных.
Эдгар поежился. Смелые монахини, иначе не скажешь. Ведь болтают, будто заразиться проказой очень просто – достаточно лишь коснуться больного. Впрочем, ему не доводилось слышать о тех, кто и вправду заразился.
Лодка достигла дальнего берега, и Эдгар помог матушке перебраться на сушу. В ноздри ударил резкий запах забродившего эля.
– Кто-то варит эль.
– Моя мама делает очень хороший эль, – объяснила Квенбург. – Идемте, пропустим по глоточку.
– Нет, спасибо, – сразу отказалась матушка.
Но Квенбург не отступалась.
– Ночевать можете у нас, пока будете чинить свое хозяйство. Мой отец накормит вас ужином и завтраком по полпенни с каждого. Это дешево.
– Что ты сказала насчет починки? Хозяйство надо чинить?
– Ну, когда я в последний раз проходила мимо, то заметила, что крыша дома вся худая.
– А сарай?
– Свинарник, что ли?
Эдгар нахмурился. Похоже, дар епископа таил в себе подвох. Ладно, у них все равно есть тридцать акров земли, глядишь, удастся использовать их с умом.
– Посмотрим, – сказала матушка. – А где живет настоятель?
– Дегберт Лысый? Это мой дядя. – Квенбург ткнула пальцем: – Вон тот большой дом рядом с церковью. Там проживают все святоши.
– Надо его навестить.
Они оставили Квенбург на берегу и двинулись к указанному ею дому. По пути матушка поучала:
– Этот настоятель – наш новый землевладелец. Ведите себя скромно и дружелюбно. Если понадобится, я сумею его приструнить, но нам совершенно ни к чему, чтобы он обозлился на нас из-за вашей непочтительности.
Маленькая церковь, подумалось Эдгару, выглядела почти заброшенной. Свод на входе норовил осыпаться, ему мешало это сделать только крепкое бревно, поставленное посреди дверного проема. Деревянный дом по соседству, как и постоялый двор, был вдвое больше обычного.
Они вежливо остановились снаружи, и матушка позвала:
– Эй, есть кто?
Женщина, которая выглянула из двери, была в тягости, на руках она держала младенца, а ребенок чуть постарше прятался за ее юбкой. Грязные волосы, большая и тяжелая на вид грудь – наверное, когда-то она была красива, с такими-то высокими скулами и прямым носом, но сейчас выглядела так, словно изнемогла до крайности и едва стоит на ногах. Многие двадцатилетние женщины с детьми были на нее похожи. Неудивительно, что они умирают молодыми, сказал себе Эдгар.
– Настоятель Дегберт здесь? – спросила матушка.
– Что вам нужно от моего мужа? – настороженно поинтересовалась женщина.
Должно быть, подумал Эдгар, у здешней общины не самые строгие правила. Вообще-то церковь советовала своим служителям блюсти безбрачие, но этому совету следовали довольно редко – даже епископы женились, и это не было неслыханным делом.
– Мы от епископа Ширингского, – поведала матушка.
Женщина крикнула, обращаясь к кому-то внутри дома:
– Дегси! К тебе пришли.
Потом окинула гостей взглядом и побрела прочь.
Мужчине, который вышел вместо нее, было немногим за тридцать, но он щеголял лысой, как яйцо, головой, без намека на монашескую тонзуру. Быть может, он лишился волос из-за какой-то болезни.
– Я настоятель, – произнес он, продолжая что-то жевать. – Что вам нужно?
Матушка объяснила снова.
– Придется подождать, – проворчал Дегберт. – Я как раз обедаю.
Матушка улыбнулась и промолчала, трое ее сыновей поступили так же.
По-видимому, Дегберт осознал, что ведет себя негостеприимно. Однако разделить с ним трапезу не предложил.
– Ступайте в заведение Дренга. Выпейте местного эля.
– Мы не можем себе позволить такую покупку. У нас нет средств. Викинги напали на Кум и сожгли наш дом.
