Абиссаль

– Привет, – неожиданно я отважилась начать разговор первой.

– Привет, я Джеки.

Он пытался выглядеть деловито, хотел показать, что, несмотря на свой возраст, он на несколько уровней выше меня, но его забавный, не до конца сломавшийся голос напрочь разрушил его попытки казаться респектабельным.

Он стоял, угрюмо пялясь на меня. Я подошла к нему и заметила, что мой гость пришел не с пустыми руками. Он держал чемоданчик.

– Ты умеешь стрелять? – спросил Джеки.

– Я пробовала.

Вспомнила, как Алекс учил меня стрелять. Моей мишенью был сучок дерева. Тогда я показала неплохие результаты.

Джеки открыл чемоданчик. Внутри него находились какой-то белый плакат, пара наушников и пистолет. Мальчик взял плакат, подошел к самой удаленной от нас стене, повесил его. Это была мишень: на белом полотне изображен во весь рост силуэт человека.

Джеки вернулся ко мне.

– Покажи, – сказал он, свободно отдавая мне пистолет и наушники.

Ну что ж, это испытание мне нравилось. Пока.

Я надела наушники, отошла к двери, расположила пальцы на пистолете так же, как меня учил Алекс. Прицелилась. Я чувствовала, как начинают потеть мои ладони, а затем этот чертов силуэт стал двоиться у меня в глазах. Не знаю, почему я начала нервничать.

И только после того, как я нажала на курок, поняла, что послужило причиной моего волнения: я же косая! Целюсь в одно место – попадаю в другое. Ведь тогда Алекса я поразила отнюдь не с первого раза.

Пуля попала за пределы черных границ мишени.

– И где ты пробовала стрелять? В компьютерных играх? – с насмешкой спросил он.

Я молчала, чувствуя, как меня распирает от злости. Да что этот сопляк возомнил о себе?! Как он вообще попал сюда? Судя по всему, у Лестера такое хобби – собирать всех тупых, безнадежных подростков.

Джеки выхватил у меня пистолет, надел наушники и выстрелил.

Один раз, второй, третий… пятый… восьмой… десятый! Десять раз этот пацан попал практически в одно и то же место – в левую часть грудины, ни разу не промахнувшись, прямо в сердце!

Да уж, тупая и безнадежная здесь только я.

– Как это… возможно?

Джеки, сохраняя все то же серьезное выражение лица, даже не ухмыльнувшись, дабы закрепить свое превосходство, снял наушники и положил их и пистолет обратно в чемоданчик.

Нет, он не пытался быть деловитым, он не был излишне самоуверенным, как все мальчишки в его возрасте. Он никому не подражал. Джеки действительно был таким. Либо его так хорошо выдрессировали. В общем, могу сказать только одно: перед этим пацаненком я теперь испытывала уважение. Ведь он даст фору даже моим ребятам.

– В следующий раз, когда я приду, ты должна повторить это.

– Я никогда не смогу повторить это.

– Ну тогда у тебя будут проблемы.

* * *

Я снова подтвердила свое звание: косая и тупая. В этот раз я даже в сам плакат не попала.

Когда Джеки ушел, я стала репетировать. Представляла, что в руках держу ствол, целюсь и мысленно стреляю. Так я провела весь оставшийся день. Между прочим, довольно увлекательное занятие! Гораздо интереснее, чем считать секунды.

* * *

Я делала успехи. Ну успехом я называю то, что я попала, наконец, в пределы мишени, но вот только не в сердце, а в живот, а потом в пах, затем снова в живот.

Поначалу Джеки как-то комментировал мои неудачи. Его ироничные замечания подстегивали меня двигаться дальше, не сдаваться. Но потом ему, видимо, надоело. Теперь он тупо молчал. И это молчание меня просто убивало.

После его ухода я снова тренировалась, и вскоре у меня началась истерика. Ну невозможно это! Не получится у меня, как бы я ни старалась. Этот Джеки просто суперстрелок. Стрельба – это его призвание, потому он так замечательно справлялся, и именно поэтому Лестер и подослал ко мне его. Он хотел, чтобы я сломалась, чтобы на заключительном этапе я проиграла, ведь Лестер прекрасно понимал, что я не смогу научиться так безупречно стрелять. Ну раз я все равно проиграла, то теперь буду следовать своим правилам.

У меня появилась идея.

* * *

– Сегодня последний день. Больше шансов не будет.

– Сколько тебе лет, Джеки?

Малолетний стрелок не ответил мне. Лишь сердито посмотрел на меня, будто я позволила себе что-то лишнее.

Я подошла к нему, надела наушники, взяла пистолет – все как обычно.

Долго целилась. Выстрел. Пуля попала в ногу импровизированной жертвы.

– Что ты делаешь? – недоумевая, спросил он.

– Я прострелила ему колено. Он упал, ему больно, но все же он готовится сделать ответный выстрел, – я снова выстрелила. – Я попала ему в плечо. Он еще громче кричит. Абсолютно растерян, боль адская. Мучается бедолага, как те недорезанные кролики… Я смотрю на него пару минут. Он немного приходит в себя, а затем я замечаю, как меняется его взгляд: он становится яростным. Он хочет отомстить мне во что бы то ни стало, и даже боль его теперь не остановит. И вот теперь, я делаю вот так.

Совершила выстрелы в самые широкие места мишени: живот и таз. Нажимала на крючок ровно десять раз, превратила плакат в решето. И все это время Джеки смотрел на меня, разинув рот. Собственно, этого я и добивалась.

– Я убила его. Да, я не попала в одну и ту же цель, как ты, но он ликвидирован, – вернула пистолет. – А теперь, Джеки, можешь идти и жаловаться своему хозяину. Хотя нет! Он же и так все видел. Ха! В этом месте нет Бога, здесь есть только эта гребаная камера и Лестер, сидящий по ту сторону.

Не успела я договорить, как Джеки молниеносно вылетел из комнаты.

Я вновь осталась одна.

* * *

БРАЙС

Я уже с нетерпением ждала новое испытание. С каждым новым заданием я чувствовала, как во мне что-то меняется. Во-первых, я больше не ощущала страха. Эти стены впитали его в себя. Не знаю, возможно, я просто-напросто привыкла к этому месту, оно стало частью меня. Во-вторых, я стала более черствой. Напрасно я полагала, что после всех этих приключений с парнями и Беккс я стала супербесстрашной и даже жесткой. Все же я еще оставалась маленькой ранимой девочкой, которая может легко заплакать, проявлять хоть какие-то эмоции как доказательство того, что я еще нормальный человек.

Но теперь я ощущала пустоту. Все мысли стерты. Сознание чистое. Мне больше не снились сны, меня не гложили воспоминания. Я словно в трансе находилась. Могла долго сидеть, смотреть сквозь стену, а потом лечь спать и видеть только черное пространство. Ничего более. Наверное, это и есть терминальная стадия отчаяния, когда в тебе остается одно-единственное чувство: словно кто-то выпотрошил из тебя все остальные чувства. Душа будто парализована.

Этого и добивался Лестер. Он хотел превратить меня в марионетку. Правда не знала, для чего именно я нужна ему, но могла с точностью сказать, что теперь мною можно управлять. Ведь мне теперь все равно. Я забыла о страхе, о сопротивлении, борьбе.

Открылась дверь, зашел дуболом.

Я так называю парней, что под два метра ростом, с чрезмерно развитой мускулатурой и довольно туповатым, но в то же время дерзким взглядом. Руки от кистей до ключиц были покрыты татуировками, голова лысая, выступающие части черепа, покрытые бледной блестящей кожей, смотрелись устрашающе.

– Подойди-ка мне, – сказал он.

Я спокойно выполнила его просьбу. Хотя он сказал таким тоном, что, скорее всего, нужно было расценивать его слова как приказ. Но мне было все равно. Я уже столько раз видела подобных ему типов, что меня уже не удивить. И уж тем более не напугать.

– Вы даже не представились. Как невежливо.

И после этих слов его кулак познакомился с моей челюстью. Я буквально отлетела от него, упала и сильно ударилась грудной клеткой о пол. Мягко сказать, что я была шокирована. Несколько секунд я вообще не понимала, что произошло.

– Меня зовут Брайс, – гордо представился он, а затем добавил: – Вставай.

Я почувствовала, что что-то ползет по моему подбородку, дотронулась до него, а это, оказалось, кровь сочилась из губы. Немного собравшись с мыслями, я встала.

Брайс ударил меня снова.

Я вновь упала, теперь он попал мне по носу, и кровь из него хлыстала, попадая в рот. Я сплюнула в сторону.

– Вставай.

Теперь я точно знала, чего ожидать. Я еле-еле поднялась и получила новый удар. И так, наверное, мы провели минут тридцать. Он бил, я падала, вставала. Затем снова следовал удар, я едва не теряла сознание и, уже не обращая внимания на свое лицо, залитое кровью, вставала и ожидала очередного удара.

После заключительного падения я уже не смогла подняться. Весь рот был в крови, у меня не было сил, чтобы ее сплюнуть, приходилось глотать. Брайс что-то мне еще говорил, но я его уже не слышала. Только смотрела на его ноги. Они были в черных кожаных сапогах со шнуровкой, похожие на солдатские. Как только эти ноги начали удаляться от меня, а затем и вовсе исчезли за дверью, я выдохнула с облегчением.

* * *

Как же болело тело! Мне принесли еду, а я снова не могла ее есть. Хотя на сей раз аппетит у меня был зверский. Челюсти с трудом разжимались, боль простреливала, стоило лишь малейшее движение сделать. Жевать я не могла, оставалось только пить воду малюсенькими глотками, чтобы хоть чем-то заполнить желудок.

Явился Брайс, и все началось по новой. Он говорит: «Вставай», я выполняю приказ, он бьет, я со стоном падаю, выхаркиваю кровь и снова встаю. Однажды мне удается увернуться от удара, но это, скорее, просто случайность или же дуболом позволил мне немного передохнуть.

* * *

Ему, видимо, наскучило бить меня по лицу, так что сегодня он решил отыграться на всем моем теле. Не успела я моргнуть, как Брайс схватил меня за руку, скрутил и швырнул в сторону. Я стукнулась о стену, упала, и мне не удалось даже закричать от боли: открыла рот, а из него вылетел лишь тихий стон.

Мне порой казалось, что я вешу от силы килограммов двадцать, ведь Брайс так лихо обращался с моим телом. Я превратилась в бойцовскую грушу. Но вместе с тем, выносливость моя выросла в разы. Я не понимаю, как это вообще возможно, но с каждым днем я все легче и легче переносила его удары.

Вероятно, Лестер и проверял мою выносливость. Ведь глупо думать, что это испытание направлено на то, чтобы узнать, смогу ли я вступить в схватку с этим головорезом. Я никак не смогла бы с ним справиться, поэтому мне оставалось только терпеть. Терпеть, как голод, терпеть, как вонь гниющих кроликов. Просто терпеть и вставать. Выхаркивать боль вместе с кровью и вставать. Отшвыривать мысли о том, что следующий удар, возможно, может стать для меня последним, и вставать.

– Ну что, Глория, ты готова?

– К чему?

– Сегодня мы видимся последний раз. Не разочаруешь меня?

Я ничего не ответила. Лишь медленно поднялась, сделала неуверенные шаги вперед и уже предвкусила оглушительную боль от будущего удара. Я следила за его руками, заметила, как дернулась правая, – тут же уклонилась влево. В бой пошла левая – отпрыгнула вправо. Меня это начало жутко забавлять! Адреналин забурлил в моей крови, силы резко воспрянули. Брайс сделал шаг вперед – я мигом отскочила назад, он замахнулся – а я уже отбежала в противоположную сторону. Я вообразила себя дрессировщицей, находящейся на арене цирка. Рядом со мной опасный зверь, готовый разорвать меня в клочья, но я его нисколько не боялась, он злился, а я только питалась его злостью и становилась еще увереннее и сильнее.

Но тут все резко начало плыть перед глазами. Я толком ничего не видела, абсолютно потерялась в пространстве, шаталась из стороны в сторону. Брайс воспользовался моментом и ударил меня под дых. Я скрючилась и стала кашлять до тошноты, казалось, что сейчас меня стошнит собственной селезенкой. Дышать очень больно. Сознание затуманено. И тут Брайс схватил меня, перевернул вверх тормашками и бросил на пол.

– Вставай.

За все те дни, что мы тут «упражнялись», так больно мне еще не было. Но все же я встала. Сама не понимаю, как мне удалось откопать на это силы.

Теперь я едва стояла на ногах, перед глазами плавали какие-то темные круги. Я уже не могла следить за движениями Брайса, только интуитивно пыталась отскакивать то вправо, то влево. Но меня это не спасло: Брайс нанес еще один удар.

Я приземлилась на спину. Разом меня покинули все силы. Я была еще в сознании, но не могла открыть глаза. Тело отказывалось мне подчиняться.

– Вставай.

Я не могла. Лежала и чувствовала легкость и жуткую боль одновременно. Необъяснимое сочетание чувств навалилось на меня, да так сильно, что я не могла выдавить из себя ни звука. Мне казалось, что я нахожусь под грудой здоровенных камней.

– Вставай!

Мой рот раскрыт, воздух лениво проникал в меня. Я так злилась на себя, так злилась! Была бы воля, я бы сама себя избила за свою слабость.

– И эта девчонка надрала задницу Уайдлеру? Кажется, мы ошиблись, Лестер.

Услышав фамилию убийцы Ребекки, я распахнула глаза, и впервые за долгое время меня посетило одно горькое воспоминание: та ночь, когда мы должны были встретиться с Ричем, другом Алекса, что должен был ему денег. Я видела лицо Дезмонда, вспомнила, как он ударил меня, я упала и была так же бессильна, как сейчас. Я лежала и ждала смерти. Я так безумно хотела ее! Но потом до меня донесся голос Беккс, а далее раздался выстрел. Черт возьми! Если бы я тогда нашла в себе силы подняться и перевести внимание Дезмонда на себя, он бы ее не застрелил. Он бы не убил мою Ребекку! Но тогда я поддалась слабости.

Из-за этой проклятой слабости я лишилась подруги.

Мне стало так больно, но не от этих травм, что нанес мне Брайс. Боль раздавалась из глубины моей души.

Я слишком много жалела себя, слишком буквально воспринимала слабость. Я не должна ей подчиняться, ведь я гораздо сильнее, чем мне кажется.

Я гораздо сильнее!

И я встала. Медленно и с великими усилиями, но встала. Во мне проснулась ненависть, переходящая в мощное желание мести. Я еще никогда не была так яростна. Смотрела на Брайса, но вместо него видела Дезмонда. Я помнила каждую его деталь, каждое его слово, каждую ухмылку. В ту ужасную ночь, когда Ребекка умирала на моих глазах, я поклялась отомстить ему. Но потом на меня навалилась еще куча дерьма. Сейчас во мне воскресло это желание отомстить. Брайс надавил на самую болезненную точку моей души.

Я рывком кинулась на него и стала его колотить. Так сильно и настойчиво, что он едва не потерял координацию. А я продолжала бить – по голове, по груди, по животу. Он оттолкнул меня, надеясь, что я вновь упаду, но этого не произошло. Каким-то чудом я сохранила равновесие, и с разбегу бросилась на него всем телом, и левой рукой ударила ему по черепной коробке.

И вот тут я стала кричать. Я не рассчитала силы и так сильно ударила рукой, что теперь она адски болела. А Брайсу хоть бы что. Немного проморгавшись, он приблизился ко мне и начал ощупывать мою руку.

– Поздравляю, Глория, у тебя перелом, – с улыбкой сообщил мне он.

– Как перелом?! – визжала я.

– Да успокойся. Моя лучевая в трех местах была переломана, и ничего, все срослось.

Он говорил со мной так, будто мы с ним старые приятели. Я боялась даже дотронуться до руки, казалось, что от любого прикосновения ситуация еще больше усугубится. Зациклившись на своем переломе, я даже не заметила, как Брайс покинул комнату. Но через несколько минут он вернулся с целым набором инструментов.

Сначала он что-то вколол мне в руку, а затем стал ее гипсовать. Весь этот длительный процесс мы провели в молчании. Брайс все делал так умело, уверенно, хотя он абсолютно не был похож на врача, да и вообще на человека, которого хоть как-то привлекает медицина.

Я вновь поймала себя на мысли, что Лестер держит рядом с собой необычных людей. Хотя вначале возникает совершенно противоположное мнение. Миди прежде казалась обычной тощей блондинкой с парой извилин в голове. Я никогда бы не подумала, что это милое, светлое создание способно безжалостно убивать. Джеки на первый взгляд казался обычным пацаненком, который неизвестно как затесался рядом с Лестером. А на самом деле он являлся первоклассным стрелком. Во всяком случае, меня он поразил. А Брайс вообще первый дуболом, который помимо бесконтрольного битья еще и в медицине шарил.

После наложения гипса, он снял швы с моей раны на голове. Я уже и забыла о ней.

– Через четыре часа вколю еще обезболивающее, – сказал он, направляясь к выходу.

– Надо же, какая забота! – вырвалось у меня.

Но он уже не слышал этого. Дверь закрылась.

Испытание продолжалось.

4

СЕВЕР

Ночь я провела тяжело. Меня то знобило, то бросало в жар. Пот скатывался по лицу, задевал раны, отчего они начинали жутко щипать. Но это еще ничего по сравнению с тем, как болели мои мышцы и кости. Ощущение было такое, будто они в узел завязываются. Обезболивающее, что вколол мне Брайс, едва помогало. Несколько раз меня стошнило, я даже не успевала доползти до унитаза. Комната постепенно превращалась в дико омерзительное место.

Потом я заснула, но мой долгожданный сон прервался скрипом двери: у меня новый гость.

На этот раз девушка. В руках держала яблоко и кейс. В глаза сразу бросился ее цвет кожи: смуглый, теплый. Черные, блестящие волосы заплетены в сотню косичек и собраны в хвост. Еще у нее очень красивые глаза: они, кажется, зеленые или нечто вроде того. На фоне ее темной кожи они сверкали и завораживали. Она была похожа на амазонку. Дикарка с потрясающим лицом и крепким духом.

– Ну и раскрас у тебя! – сказала она.

Я пыталась улыбнуться, но не вышло – челюсть до сих пор болела. Боюсь вообще представить, что тогда творилось с моим лицом. Оно и так не было красивым, а теперь и вовсе перебито. Оно настолько опухло, что порой казалось, будто мне нацепили какую-то маску сверху.

– Меня зовут Север.

Север… Какое странное имя!.. С ее южной внешностью оно совершенно не вяжется. Но она мне понравилась. Север просто воплощение женской силы.

– Сегодня мы будем проверять твою скорость, – сказала она, словно врач, оглашая методику очередной терапии.

Правой рукой дотронулась до стены и, медленно разгибая колени, попыталась подняться. Выглядела совсем жалко.

Север отошла к двери и положила на пол яблоко.

– Принеси мне яблоко.

Я минуты две стояла, растерянно глядя на нее. Что это за испытание? Ну ладно, раз она дала такой приказ, значит, мне нужно его выполнить.

Пошла в сторону яблока, старалась делать это как можно быстрее, но ноги, едва живые, плелись так тяжело, словно к ним привязали гири.

И в этот момент началось самое интересное. Я сосредоточенно ковыляла к яблоку, и тут всего в нескольких сантиметрах от меня приземлился нож. Я резко остановилась, повернула голову в сторону Север, а та уже готовилась запустить в меня следующий нож. Теперь я заставила себя двигаться быстрее! Нож стукнулся о стену всего в паре сантиметров от моей макушки. Я в панике! Ходьба превратилась в бег. Превозмогая боль, я бежала к этому проклятому яблоку, но тогда казалось, что комната стала в разы длиннее. Мне удалось избежать еще пару ножей, но тут я почувствовала пронзительную боль в ноге. Один из ножей все-таки задел меня, но, к счастью, я успела немного поддаться вперед, и нож не вонзился в меня, а лишь поцарапал и упал на пол. Вместе с ним упала и я.

Север достала из кейса аптечку, обработала рану спиртом и заклеила повязкой.

– Тебе больно, я понимаю. Но поверь, осталось совсем немного. Ты прошла тяжелый путь, и сейчас не время останавливаться.

Все же мне нравилась Север. Это был первый человек из клана Лестера, который казался абсолютно адекватным, понимающим.

* * *

Все испытания шли по одному и тому же сценарию: сначала ознакомление, как правило, оно оборачивалось для меня неудачей. Далее следовали дни тренировок. Каждый новый день похож на предыдущий, я постепенно осваивалась, вливалась в испытание, понимала его цель, программировала себя на его выполнение. И наконец наступал день икс – заключительный этап, последний шанс показать себя.

И вот, согласно сценарию, Север вновь зашла ко мне. Положила яблоко, взяла в руки ножи, я на трясущихся ногах бежала, «ускорители» моего бега пролетали мимо меня, и, как только я добежала до яблока, один из них все же задел меня. Но, слава богу, его мишенью оказался мой гипс.

* * *

Мне нельзя было больше сидеть на одном месте, корчась от боли. Я должна разминаться, заставить свое тело ожить. Сначала я много ходила от стены к стене, потом начала приседать. О, это доставляло мне еще больше боли, чем бег, но тут ничего не поделаешь. Я вспомнила, как здорово удирала от копов или же сбегала из дому. Я была неуловима! У меня есть скорость, я могу быть очень быстрой. Скорость – это главное мое оружие. Ведь когда не умеешь нормально драться, то остается только один выход – бежать. Этому меня жизнь очень хорошо научила.

Север вернулась. За мной вновь гонялись ножи, но на этот раз им не удалось меня догнать. Я добежала до яблока, взяла его в руки и уже не так быстро, но все же вернулась к Север, чтобы отдать ей мой трофей.

– Ты чувствуешь, как меняешься, Глория? – напоследок спросила Север.

– О да! – едва отдышавшись, ответила я.

– Приятно слышать. До скорой встречи.

Как же я не хотела, чтобы она уходила! Мне так приятно было в ее обществе! Такой уверенной я еще никогда себя не чувствовала. И все это благодаря Север.

* * *

САЙОРС

Я вспоминала великолепное ощущение от прохладных капель весеннего дождя на моих пальцах. Интересно, какая сейчас погода? О чем говорят люди? Как же хотелось вдохнуть запах мокрого асфальта или гниющей листвы в парке, услышать пение птиц, даже раздражающее карканье ворон. Вороны… Как хорошо быть вороной! Летишь куда хочешь, думаешь только о червях и где бы найти вонючий мусор на ужин. Ворона никогда не попадет в клетку, ведь она не умеет петь и радовать глаз.

Как хорошо быть вороной!..

Зашел бритоголовый темнокожий парень невысокого роста, в руках держал пакет. Незнакомец дошел до середины комнаты, сел и жестом показал мне, что я должна подойти к нему. Я не мешкая подошла, села рядом с ним.

– И что мне нужно делать?

Парень ничего не ответил, развернул пакет и достал устройство, напоминающее бомбу.

Мать вашу, да это и в самом деле бомба! Мой задорный настрой исчез восвояси.

Устройство состояло из толстых, обмотанных серым скотчем, металлических цилиндров, соединенных множеством разноцветных проводков. На вершине этих цилиндров располагались небольшие электронные часы с обратным отсчетом: двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Парень начал озадаченно возиться с бомбой: одни провода разъединял, другие соединял. И молчал. Меня это начало раздражать. Предыдущие гости хоть как-то разъяснялись со мной, ставили условия, я уже привыкла к этому! Мне оглашают приказ – я его выполняю. Такова дрессировка Лестера.

– Почему ты молчишь? – спросила я, но тот все равно не обращал на меня внимания, все копался в проводах.

– Эй, ты слышишь меня?

Я, наконец, обратила внимание на его руки, а если точнее, меня привлекла тату на левой кисти – «Сайорс».

– Тебя зовут Сайорс?

Он кивнул. Ничего себе! Неужели я добилась от него хоть какого-то ответа!

Затем он быстро засунул бомбу обратно в пакет и так же незамедлительно покинул помещение.

Я сидела в прострации, так ничего и не поняв.

– И что это значит, Лестер?!

* * *

Я валялась на полу, смотрела на стены, считала количество кафеля. Затем мой покой нарушил Сайорс, который заявился с тем же пакетом в руках.

– Привет, Сайорс.

Как всегда, следовало молчание.

– Мне сегодня впервые приснился сон. Очень странный сон. Стены этой комнаты говорили со мной. У них были такие противные голоса…

Пока я вела свой бессмысленный монолог, Сайорс оставил пакет в середине комнаты и после покинул меня.

– Сайорс?

Я живо подбежала к пакету, открыла его и с ужасом осознала, что в нем вчерашняя бомба! Я рухнула на колени.

– Какого…

Красные цифры на дисплее, прикрепленном к устройству, уже во всю мигали: двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь…

– Черт, вы что, издеваетесь?!

Меня трясло не по-детски, я боялась даже прикоснуться к бомбе.

– Так, спокойно, Глория. Он вчера показывал, что нужно делать. Он… перерезал какой-то провод. Точно! Синий провод, я видела синий провод!

Двадцать три, двадцать два…

Но как я его перережу, если этот говнюк не оставил ножа? Тут же я развернулась и побежала к дальней стене, где висел плакат, на котором я упражнялась стрелять. Пули раскололи кафель, можно было выковырять осколок и использовать его в качестве ножа.

Никогда в жизни я еще так быстро не соображала. Побежала с осколком к бомбе: девятнадцать, восемнадцать…

Разделалась с синим проводом.

– А что дальше?! Он оборвал еще одну цепь, но как?!