Пора убивать

Офис Котяры был расположен на верхнем этаже одного из его клубов, в самой неспокойной части города, чуть в стороне от Саут-Мэйн, между Вэнс-стрит и Бил-стрит. Светящаяся над тротуаром реклама предлагала прохожим только пиво и возможность полюбоваться женской грудью, однако внутри, за непроницаемо темными окнами, вошедшему предоставлялся гораздо более широкий выбор.

Бар «Браун шугар» Карл Ли вместе с Лестером отыскали где-то в полдень. Они вошли, уселись за стойкой, заказали по «Будвайзеру» и стали рассматривать лениво отплясывающих чернокожих красоток.

– Котяра здесь? – спросил Карл Ли бармена, когда тот проходил мимо.

Тот только ухмыльнулся и, подойдя к раковине, принялся мыть пивные кружки. Между глотками пива Карл Ли поглядывал в его сторону.

– Еще кружку! – громко потребовал Лестер, не поворачивая головы от маленькой сцены.

– Котяра Брастер здесь? – решительным голосом снова спросил бармена Карл Ли, когда тот ставил на стол кружки.

– А кого это интересует?

– Меня.

– Ну и…

– Ну и то, что мы с Котярой старые друзья. Были вместе во Вьетнаме.

– Зовут?

– Хейли. Карл Ли Хейли. Из Миссисипи.

Бармен скрылся, а через минуту появился вновь – за стойкой, у двери меж двух зеркал. Он сделал братьям знак, и они прошли за ним через эту дверь мимо туалетов и потом по лестнице вверх. Помещение, в котором они оказались, было довольно темным и кричаще безвкусным. Пол устилал ковер золотистого цвета, на стенах висели красные ковры, к потолку был, похоже, прибит зеленый. Зеленый ковер на потолке. Оба окна забраны тонкой стальной решеткой. Ее почти скрывали тяжелые пыльные занавеси, свисавшие до самого пола и не пропускавшие в комнату ни лучика солнечного света. К центру потолка, едва не над их головами, была прикреплена люстра со свечами и зеркалами, она медленно вращалась, но толку от всего этого было мало.

Два массивных телохранителя в одинаковых костюмах-тройках кивками отослали бармена вниз, затем предложили братьям сесть и замерли в неподвижности за их спинами.

Карл Ли и Лестер обменялись восхищенными взглядами.

– Здорово, правда? – обратился к брату Лестер.

Из невидимых стереоколонок доносились негромкая музыка и голос Б. Б. Кинга.

Внезапно позади огромного письменного стола раскрылась потайная дверь, и в комнату вошел Котяра. Он ткнул Карла Ли в плечо кулаком и радостно закричал:

– Кого я вижу! Карл Ли Хейли! – Они обнялись. – Рад, я так рад, Карл Ли, тебя видеть!

Они стояли и толкали друг друга плечами, как медведи.

– Ну, как у тебя дела, старина?

– Все отлично, Котяра, все просто замечательно. А как ты?

– Полный порядок! Кто это с тобой? – Котяра резким движением протянул гостю руку.

Лестер с почтением потряс ее.

– Это мой брат, Лестер. Он из Чикаго.

– Приятно познакомиться, Лестер. Мы с твоим братцем дружки!

– Он много рассказывал мне о тебе.

Котяра не уставал восхищаться Карлом Ли:

– Боже мой! Неужели это Карл Ли? А ты неплохо выглядишь. Как нога?

– Все нормально, Котяра. В дождь ноет иногда, а так все хорошо.

– Нам с тобой ничего не страшно, так ведь?

Карл Ли согласно кивнул и улыбнулся. Котяра наконец выпустил его из своих объятий.

– Не хотите ли выпить, парни?

– Нет, благодарю, – ответил Карл Ли.

– Я бы не отказался от пива, – проговорил Лестер.

Котяра щелкнул пальцами, и один из охранников исчез.

Карл Ли вновь опустился в кресло. Котяра сел на край письменного стола, как мальчишка болтая в воздухе ногами. Он улыбался и неотрывно смотрел на Карла Ли, который начинал чувствовать себя неловко из-за столь теплого приема.

– А почему бы тебе не перебраться в Мемфис? Работали бы на пару? – спросил его Котяра.

Карл Ли был готов к вопросу. Котяра задавал его уже не в первый раз.

– Нет, Котяра, спасибо. Мне и там неплохо.

– Ну, тогда я счастлив за тебя. Что у тебя за дело ко мне?

Карл Ли раскрыл рот, закрыл его в сомнении, скрестил ноги, нахмурился, дернул головой и наконец произнес:

– Окажи мне услугу, Котяра. Маленькую услугу.

Котяра широко развел руки в стороны:

– Что угодно, дружище, все, что пожелаешь.

– Помнишь винтовки «М16» – мы были неразлучны с ними во Вьетнаме? Мне нужна одна такая. И чем быстрее, тем лучше.

Котяра медленным движением сложил руки на груди, изучающе глядя на своего друга.

– Такая большая пушка. Хочешь открыть у себя охоту на белок?

– Она нужна мне не для белок.

Котяра смотрел на братьев. Он знал, что нет смысла спрашивать, зачем им понадобилось оружие. Дело было серьезным, иначе бы Карл Ли не приехал к нему.

– Полуавтоматическая пойдет?

– Нет. Мне требуется настоящее оружие.

– Придется платить наличными.

– Сколько?

– Ты не хуже меня знаешь, что это незаконно.

– Я не стал бы обращаться к тебе, если бы смог купить ее в универмаге.

– Когда ты хочешь ее получить? – Котяра только ухмыльнулся на предыдущую фразу Карла Ли.

– Сегодня.

Вернулся охранник, посланный за пивом. Котяра уселся за стол, в виниловое оранжевое кресло.

– Обойдется в тысячу долларов.

– Деньги у меня с собой.

Котяра был несколько удивлен, хотя и не подал виду. Откуда, интересно, у этого маленького ниггера из захолустного городка где-то в Миссисипи целая тысяча зеленых? Наверное, занял у братца.

– Но тысяча – это для кого угодно, дружище, только не для тебя.

– Тогда сколько?

– Нисколько, Карл Ли. Нисколько. Вообще ничего. Я должен тебе нечто большее, чем эти бумажки.

– Мне будет только приятно, если ты позволишь нам заплатить.

– Нет. И слышать об этом не хочу. Винтовка твоя.

– Ты очень щедр, Котяра.

– Тебе бы я дал их полсотни.

– Спасибо, мне хватит и одной. Где я могу получить ее?

– Дай-ка мне сообразить.

Котяра набрал чей-то телефонный номер и пробормотал в трубку несколько неразборчивых фраз. Отдав распоряжения, он положил трубку и объяснил своим гостям, что придется подождать примерно с час.

– Мы подождем, – ответил Карл Ли.

Котяра снял со своего левого глаза повязку, осторожно вытер пустую глазницу носовым платком.

– У меня есть идея получше. – Он повернулся к охраннику, рявкнул: – Подгони мою машину. Смотаемся туда сами.

Братья прошли за Котярой через потайную дверь вдоль по коридору.

– Здесь я и живу, – на ходу бросил хозяин, тыча указательным пальцем в какую-то дверь. – Вот тут мои покои. Обычно поблизости крутится кто-нибудь из голеньких девчонок.

– А я бы не прочь взглянуть, – отозвался Лестер.

– Неплохо, – коротко произнес Карл Ли.

В конце коридора Котяра показал им на металлическую дверь изрядной толщины, выкрашенную блестящей черной краской. Он даже остановился рядом с ней как бы в восхищении.

– Тут я храню всю свою наличность. За дверью – круглосуточная охрана.

– И сколько там у тебя? – поинтересовался Лестер, прихлебывая из банки пиво.

Котяра только покосился на него и продолжил свой путь. Карл Ли посмотрел на брата и недовольно покачал головой. В углу коридора начиналась лестница, ведущая на четвертый этаж. Котяра уже поднимался. На небольшой площадке было темнее, чем в коридоре, и в этой темноте Котяра нашел и нажал в стене какую-то кнопку. Несколько секунд мужчины простояли в молчании. Затем перед ними разошлись в стороны дверцы лифта. Изнутри кабина была выложена красным ковром, на стенке табличка «Не курить». Котяра нажал другую кнопку.

– Нужно подняться на этаж, чтобы спуститься на лифте вниз, – весело пояснил он братьям. – Из соображений безопасности.

Оба в восхищении кивнули.

Лифт остановился в подвальном этаже. Они вышли. Один из телохранителей Котяры уже ждал их у почтительно открытой дверцы длинного белого лимузина. Его хозяин гостеприимно предложил братьям небольшую увеселительную поездку. Автомобиль медленно двинулся вдоль целого ряда «флитвудов», лимузинов других марок, нескольких роскошных европейских машин, проехал мимо «роллс-ройса».

– Все они принадлежат мне, – с гордостью сообщил им Котяра.

Водитель нажал на кнопку, металлическая дверь поползла вверх, открывая выезд на улицу с односторонним движением.

– Помедленнее, – скомандовал Котяра водителю и сидящему рядом с ним на переднем сиденье телохранителю. – Хочу показать парням окрестности.

Эту экскурсию Карл Ли совершил впервые несколько лет назад, когда в последний раз заезжал навестить Котяру. По сторонам улицы стояло несколько развалюх, которые их владелец именовал недвижимостью, дальше шли старые, красного кирпича, складские помещения с заколоченными досками окнами. Храниться там могло все, что только угодно. Еще дальше располагалась церковь – аккуратное приличное здание, а в нескольких кварталах от нее – другая. Оба священника, сказал Котяра, тоже находятся у него на содержании. Они проехали мимо десятка баров, у открытых дверей которых на скамейках и прямо на земле группками сидели молодые темнокожие парни, потягивающие пиво из стеклянных бутылок. С самодовольным видом Котяра указал им на обгоревший остов здания и с трогательным сочувствием рассказал историю своего конкурента, вознамерившегося обосноваться в его квартале. Теперь у него, заметил Котяра, никаких конкурентов не было. Все клубы в округе, заведения с названиями типа «Ангельское местечко», «Кошкин дом» и «Черный рай», куда мужчина может зайти, чтобы промочить горло, неплохо поесть, послушать приятную музыку, посмотреть на соблазнительных девушек, а может, и еще для чего-нибудь, – все это принадлежало теперь ему одному, Котяре. Именно клубы выдвинули его в число наиболее преуспевающих людей в городе. Всего клубов было восемь.

Братьям показали их все. Плюс еще кое-что действительно похожее на настоящую недвижимость. Неподалеку от реки, в самом конце безымянной улочки, водитель вдруг внезапно свернул направо, между двумя складскими помещениями, и по узкому проезду подъехал к уже начинавшим раскрываться воротам. Миновав створки ворот, лимузин медленно втянулся в какое-то здание и остановился. Телохранитель вышел из машины.

– Оставайтесь на местах, – предупредил братьев Котяра.

Они услышали, как багажник сначала открыли, а потом захлопнули. Не прошло и минуты, как автомобиль вновь вырулил на улицу.

– Как насчет обеда? – поинтересовался Котяра и, не дожидаясь ответа, крикнул водителю: – В «Черный рай». Свяжись с ними и скажи, что я у них обедаю. – Он повернулся к Карлу Ли: – Там они готовят лучшие в Мемфисе свиные ребрышки. Конечно, в воскресной газете об этом не напишут. Эти репортеришки не спешат сделать мне рекламу, можешь себе представить?

– Смахивает на дискриминацию, – заметил Лестер.

– Да. Уверен в этом. Но пока меня не тревожат, я тоже об этом помалкиваю.

– А давненько мы о тебе ничего не читали, Котяра, – произнес Карл Ли.

– Последний раз меня приглашали в суд три года назад. Неправильная уплата налогов. Три недели они собирали доказательства, а присяжные, посовещавшись двадцать семь минут, вернулись в зал только с двумя словами, зато самыми звучными в английском: «Не виновен».

– Мне тоже довелось такое услышать, – отозвался Лестер.

Швейцар уже ждал их под полотняным тентом над входом в клуб, а целый взвод охранников, облаченных в костюмы-тройки и одетых вразнобой, сопроводил босса и его гостей в отдельный кабинет, подальше от танцевальной площадки. Официанты с ног сбивались, подавая на стол еду и напитки. Лестер сразу же налег на виски и, к тому времени как принесли ребрышки, был уже пьян. Карл Ли прихлебывал из высокого стакана чай со льдом и вместе с Котярой предавался воспоминаниям о вьетнамской кампании.

Когда с едой было покончено, приблизившийся к столу охранник прошептал что-то на ухо Котяре. Тот с улыбкой посмотрел на Карла Ли:

– Красный «эльдорадо» с иллинойсскими номерами – ваша машина?

– Да. Но мы оставили его совсем в другом месте.

– Он стоит здесь, у дверей… а в багажнике…

– Что? – спросил Лестер. – А как…

Котяра расхохотался и хлопнул его по спине:

– И не спрашивай, сынок. Даже не спрашивай. Мои люди уже обо всем позаботились. Котяра может все.

Как заведено, свое субботнее утро Джейк после завтрака в кафе проводил на рабочем месте. В эти часы он наслаждался покоем: ни телефонных звонков, ни Этель. Он закрывался на ключ и, не обращая внимания на телефон, на возможных клиентов, работал. Разбирал бумаги, читал последние постановления Верховного суда, размышлял над стратегией и тактикой своих действий, как если бы действительно собирался выступать завтра в суде. Именно по субботам, в первую половину дня, его посещали наиболее удачные мысли.

В одиннадцать Джейк позвонил в тюрьму.

– Шериф у себя? – задал он вопрос дежурному.

– Сейчас узнаю.

Прошло несколько секунд.

– Шериф Уоллс на проводе, – услышал в трубке Джейк.

– Оззи, это Джейк Брайгенс. Как дела?

– Отлично, Джейк. Как сам?

– Лучше некуда. Ты будешь еще некоторое время у себя?

– Да, пару часов. А в чем дело?

– Так, мелочи, хотел подъехать, перекинуться двумя словами. Буду минут через тридцать.

– Жду.

Джейк и шериф испытывали друг к другу взаимное уважение. Несколько раз Джейку пришлось довольно крепко прижать Оззи во время перекрестных допросов, но шериф видел в этом лишь издержки профессии и ничуть не обижался. На выборах Джейк голосовал за него, а Люсьен финансировал всю кампанию, так что Оззи весьма добродушно относился к их каверзным и подчас ехидным вопросам в ходе какого-нибудь разбирательства. Ему было интересно наблюдать за поведением Джейка в суде. А еще он любил подшучивать над ним по поводу регби. В 1969 году, когда Джейк, второкурсник, играл полузащитником в Кэрауэе, Оззи был уже признанной звездой в Клэнтоне. Но в мастерстве своем Джейк ему почти не уступал. И вот оба соперника, никем не превзойденные, столкнулись лицом к лицу на финальной игре в Клэнтоне. Оззи всласть поиздевался над защитой команды Кэрауэя и во время очередной схватки за мяч неосторожным движением сломал Джейку ногу.

И вот уже на протяжении многих лет, прошедших с того дня, он грозил сломать ему и вторую. Он не упускал случая посетовать на несуществующую хромоту Джейка, поинтересоваться, не ноет ли сломанная нога.

– Ну, что у тебя стряслось, старина? – задал он вопрос Джейку, как только они уселись вдвоем в маленьком кабинете шерифа.

– У меня не выходит из головы Карл Ли. Я тревожусь за него.

– А в чем дело?

– Оззи, давай договоримся. Все, что я сейчас тебе скажу, конфиденциальная информация. Я не хочу, чтобы о содержании нашего разговора знал кто-то третий.

– Это как-то уж больно серьезно, Джейк.

– Да, это серьезно, Оззи. Я разговаривал с Карлом Ли в среду, после предварительного слушания. Он был несколько не в себе, и мне это хорошо понятно. Я и сам испытывал бы то же самое. Он говорил о том, что собирается убить тех парней, звучало это как дело для него решенное. Мне показалось, тебе не помешает знать об этом.

– Парни в безопасности, Джейк. При всем желании Карл Ли не сможет до них добраться. Нам уже звонили, конечно, не называя имен, угрожали. Все темнокожее население здорово огорчено событиями. Но парни, повторяю, в безопасности. В камере, кроме них, никого, да и мы начеку.

– Это хорошо. Карл Ли не нанял пока меня своим адвокатом, но время от времени мне приходилось иметь дело с семейством Хейли, и я уверен, что сейчас он видит во мне своего семейного юриста, как бы дела ни разворачивались. Ты должен знать об этом.

– У меня нет причин для беспокойства, Джейк.

– Ладно. Позволь, я спрошу тебя кое о чем. У меня растет дочь, у тебя тоже, верно?

– У меня две.

– О чем же может сейчас размышлять Карл Ли? Будучи негром и отцом, я имею в виду?

– О том же, о чем думал бы и ты, окажись на его месте.

– И что же это такое?

Оззи откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки, задумался.

– Прежде всего он волнуется о том, как девочка себя сейчас чувствует. Выживет ли она, и если да, то не останется ли калекой. Сможет ли иметь своих детишек, когда вырастет. Это физическая сторона вопроса. Его беспокоит также и то, что творится с ее мыслями и чувствами, не отразится ли происшедшее на ее дальнейшей жизни. И наконец, ему хочется убить подонков.

– И тебе хотелось бы того же?

– Очень легко сказать «да», но, мне кажется, человек не всегда знает, что он будет делать в том или другом случае. Думаю, что своим малышам я гораздо нужнее дома, а не в Парчмэне. А как по-твоему, Джейк?

– Да, в общем-то, я согласен с тобой. Не знаю, что бы сделал. Возможно, просто рехнулся бы. – Он помолчал, уставившись на крышку стола. – Но я вполне серьезно мог бы обдумывать план убийства тех, кто это сделал. Мне было бы очень тяжело засыпать по ночам, зная, что люди эти все еще ходят по земле.

– А как поступят присяжные?

– Будет зависеть от того, кто войдет в состав жюри. Стоит правильно подобрать людей, и человек выходит из здания суда оправданным. Если же подбор будет осуществлять окружной прокурор, то газовая камера обвиняемому гарантирована. Все зависит от жюри, а у нас в округе подыскать нужных людей не составит большого труда. Жители уже устали от насилий, грабежа и убийств. За белое население, во всяком случае, я говорю с полной уверенностью.

– Да, все устали.

– Ясно, что люди будут симпатизировать отцу, взявшемуся наказать бандитов. Они не верят нашей правоохранительной системе. На худой конец, думаю, мне удалось бы повлиять на присяжных. Убедить одного-двух, что эти животные заслужили смерть.

– Как Монро Боуи.

– Именно. Как Монро Боуи. Это была настоящая мразь, которую кто-то должен был убрать. И тут подвернулся Лестер Хейли. Да, кстати, Оззи, зачем, как ты думаешь, Лестер прикатил из Чикаго?

– Он очень дружен с братом. За ним мы тоже посматриваем.

Постепенно беседа перешла на другие темы. Оззи не преминул осведомиться о сломанной ноге. В конце концов мужчины обменялись рукопожатием, и Джейк вышел. Сев в машину, он отправился прямо домой, где его уже ждала Карла со списком поручений. Она не имела ничего против того, что по субботам муж все утро просиживает на работе, если к обеду он возвращается домой и выполняет ее указания.

В воскресенье после обеда во дворе больницы собралась толпа жителей Клэнтона. Люди заглядывали в окна первого этажа, желая увидеть, как отец толкает перед собой по коридору кресло на колесиках, в котором сидит маленькая Тони. Вот Карл Ли бережно подкатывает кресло к машине, нежно поднимает ребенка и усаживает девочку на переднее сиденье рядом с матерью. Ее братья сидят сзади. Карл Ли медленно трогает машину с места, и в сопровождении родственников, друзей и просто прохожих автомобиль выезжает на улицу. Караван медленно набирает скорость, устремляясь к городской окраине.

Она сидит на переднем сиденье, как взрослая. Отец слева сосредоточенно правит, мать украдкой смахивает слезы, братья сидят за ее спиной, молчаливые и строгие.

Не меньшая толпа ждала их прибытия и возле дома. По ней пронесся шумок, когда отец, подхватив девочку на руки, внес в двери родного дома и уложил на кушетке в гостиной. Тони была рада, что вернулась наконец к себе из надоевшей больницы, ее только немного угнетало присутствие посторонних. Мать положила свою легкую руку на ее ножки, а мимо бесконечным потоком шли двоюродные братья и сестры, дяди, тетки, соседи. Каждому хотелось увидеть ее, прикоснуться к ней и улыбнуться. У некоторых на глазах блестели слезы. Никто не произносил ни слова. Тони видела, как ее папочка вышел во двор и заговорил с дядей Лестером и еще какими-то мужчинами. Братья девочки тем временем отправились на кухню, чтобы вместе с осталь ными полакомиться приготовленной для гостей горой вкуснейшей еды.