– Какой я тебе приятель?! Тебя поймали на лжи. Констебль, какого черта ты ждешь? Шевелись, надень на него браслеты! А ты брось свою пушку, а то я тебя пристрелю!
Блюм выпустил оружие из рук, и Саймон на всякий случай его поднял.
– Я могу все объяснить, – сказал Блюм.
– Конечно, – с ухмылкой сказал Орас. – Еще ни один жулик не мог отказаться от объяснений.
– А этот может, – сказал Саймон. – Убирай свою пушку и входи в дом. Я как раз думал, как было бы хорошо, если бы ты оказался здесь.
Поколебавшись, Орас все-таки вошел – неуклюже перелез через подоконник под яростным взглядом Блюма.
– Да, сэр?
– Простое дело об ошибочном опознании, – в духе выступающего на суде адвоката сказал Саймон. – Но мистер Блюм был так настойчив… А это Орас, бывший морской пехотинец Его Величества и мой слуга. Орас может подтвердить, что я пришел домой около одиннадцати и не выходил до одиннадцати двадцати.
Саймон даже не смотрел на Ораса, когда говорил это, – он хорошо знал своего слугу. Зато Керн смотрел и заметил на лице Ораса удивление.
– Так и было. Кто-то утверждает иное? – спросил Орас.
– Видишь ли, сегодня вечером на мистера Блюма напал вооруженный мужчина, и он, почему-то решив, что это был я, собрался меня арестовать.
Саймон повернулся к Блюму.
– Быть может, вы извинитесь? Давайте, признайтесь, что вы не рассмотрели хорошенько нападавшего и по каким-то своим причинам решили, будто это был я. Преступник мог быть и в маске…
Их взгляды встретились. Выражение глаз Саймона было трудно не понять. Он предлагал Блюму изящное отступление. Блюм знал, что ослабил собственные показания признанием того, что никто не видел нападавшего. Его рассказ не выдержит критики перед лицом алиби Саймона. Орас оказался тем фактором, который Тигр непостижимым образом проглядел. Уже одно появление Ораса сделало его силой, с которой следовало считаться, – если бы слуга услышал об аресте хозяина, его можно было бы подловить на том, что он с обеда не видел Саймона. Тигр мог бы сыграть на этом. Однако Орас появился именно тогда, когда нужно, – была у него такая сверхъестественная способность, – и тем самым разрушил планы Тигра.
Глаза Блюма мстительно сверкнули. Слабо улыбнувшись и полуприкрыв веки, Саймон метнул на него взгляд, в котором плясали чертенята. Он вспомнил о шишке за ухом Блюма – тому пришлось пострадать в интересах дела, – и от этого в груди зародился бесшумный смех.
– Я оказался в неловком положении, – придушенно произнес Блюм. – Тот мужчина и в самом деле был в маске. Я позволил ему покинуть комнату и последовал за ним. Когда я вышел из сада, то увидел куда-то спешащего мистера Темплара и принял его за того мужчину. Настоящий грабитель, скорее всего, ушел в другом направлении. Я прошу прощения.
– Я принимаю ваши извинения, мистер Блюм, – сухо сказал Саймон. – Постарайтесь, чтобы подобного больше не произошло.
Он обладал редкостным чувством собственного достоинства и за подобный хитроумный финт был вознагражден взглядом Блюма, после которого ему полагалось исчезнуть в облаке дыма, оставив на ковре грязное пятно. Однако у Саймона была крепкая броня.
– Прошу прощения и у вас, доктор, – продолжил Блюм. – И у вас, мисс Холм. Мне пора.
Саймон протянул ему пистолет.
– Вот, может пригодиться, раз поблизости бродит вооруженный грабитель, – насмешливо сказал он. – Если вы снова его встретите, надеюсь, вы не пожалеете для него свинца.
Блюм зло глянул на него.
– Не беспокойтесь, мистер Темплар, не пожалею.
Он уже выходил, когда Хопкинс осознал, что его лишили возможности арестовать вооруженного головореза, а этот холодно улыбающийся мужчина безнаказанно швырнул его через комнату, чуть не сломав руку.
– Эй, что за дела? – Манерой речи констебль напоминал Ораса. – Так или иначе, имел место факт нападения на полицейского!
– Когда с невиновным человеком обращаются как с преступником, его можно извинить за то, что он утратил самообладание, – парировал Саймон, беря констебля за плечо. – Уверен, что мистер Блюм со мной согласится и пожертвует вам стакан молока и пенни в вашу кубышку. Правда, мистер Блюм?
– Разумеется, – без энтузиазма согласился Блюм. – Разумеется, я должен взять ответственность за это происшествие на себя.
– Вы настоящий джентльмен, – одобрительно кивнул Саймон. – А теперь, как поступают воспитанные дети, покиньте этот дом и обсудите ваши дела где-нибудь на свежем воздухе.
Он подтолкнул обоих мужчин к выходу, и они повиновались. Потом закрыл за ними дверь и вернулся в гостиную.
– Моя честь отомщена. Может, отметим это еще одной порцией лимонада, а, Керн?
– Не помешало бы. Подобный успех нужно отметить. Полагаю, неуместно спрашивать, как Орасу удалось появиться так вовремя?
– Ну почему же? Орас, расскажи мистеру Керну, как ты очутился здесь в нужный момент.
Орас откашлялся.
– Я привык прогуливаться по вечерам, а окно было открыто и давало прекрасный обзор…
– Я тебе верю, Орас, – сказал Керн. – Кстати, на кухне есть немного виски.
Отсалютовав присутствующим, Орас удалился на кухню, а Саймон согнулся вдвое от беззвучного смеха.
– Орас бесподобен, – отсмеявшись, сказал он.
– Более чем, – уныло ответил Керн.
Вскоре Саймон и Патрисия ушли. Они молча прошли короткий путь до особняка, поскольку Саймон вдруг обнаружил, что его поток красноречия иссяк. Он так и не придумал, что сказать, даже когда девушка открыла входную дверь, и решил перенести разговор на более поздний срок.
– Увидимся завтра утром? – спросил он.
– Конечно.
– Я приду после завтрака.
Вдруг Патрисия вспомнила про Агату Гиртон.
– Ты не будешь против, если я сама к тебе приду?
– Ничуть. Если я не утомлю тебя разговором, можешь остаться на обед. Скажи, во сколько собираешься прийти, и я отправлю за тобой Ораса.
– Разве это необходимо?
– Очень. Тигры крайне подозрительны, прямо как я, и к этому времени некий Тигр уже обдумывает, насколько ты опасна, Пат. Да, я знаю, что это смешно, однако позволь мне отправить за тобой Ораса – ради моего спокойствия.
– Что ж, если ты настаиваешь, то пусть он подходит к девяти тридцати.
– Хорошо. И еще. Окажи мне одну услугу…
Нащупав на стене выключатель, Патрисия включила свет, чтобы увидеть выражение лица Саймона – уж не шутит ли он? Однако тот был серьезен.
