Саймон пристально смотрел на нее, однако Патрисия, выслушав его речь, даже не изменилась в лице. Он не обманщик, и если решился выложить все карты на стол, то лишь затем, чтобы она сделала свой выбор – уйти или остаться – и потом не говорила, будто он играл нечестно.
– Я живу так годами; я совершил около половины преступлений из списка уголовных дел, но они шли во вред мошенникам. Это честная игра – один на один, и к черту неудачников. По очевидным причинам ни одна из сторон не обращается в полицию. Блюм первым нарушил это правило, однако Тигр не играет честно, он бьет исподтишка. Сомневаюсь, что твои друзья оценят мой успех в данной профессии. Ты до сих пор хочешь быть моим партнером?
Патрисия вздохнула.
– Святой, ты осел. И если у тебя проявятся признаки заразного тупоумия, я пристрелю тебя и сама возглавлю это дело.
– Черт побери! – выпалил Саймон, невольно тронутый ее словами, и подошел к окну. Очень осторожно, чтобы не сдвинуть доски, он посмотрел в бинокль и выпрямился с торжествующим выражением лица.
– Нам повезло. Судно не сдвинулось ни на миллиметр. Чертовски плохая навигация. Если знать высоту мачт с точностью до дюйма и высоту местных скал, то можно вычислить местоположение вплоть до шести знаков после запятой. Что ж, потеря Тигра – наша находка.
– Они начнут действовать после заката, – взволнованно сказала Патрисия. – И…
– И я буду там, – закончил за нее Саймон. – Сегодня вечером меня ждет заплыв под звездами. Просто замечательно – дать Тигрятам самим привести меня к деньгам! Однако вся загвоздка в том, что… Святой Аввакум!.. Они будут меня ждать. Они знают, что я приду.
– Откуда?
– Потому что они знают – я разгадаю загадку про старый дом. Я сказал о нем, как последний дурак. Грубый, непростительный промах! Я поддразнивал старину Блюма стишком про Фернандо и упомянул старый дом, чтобы посмотреть на его реакцию. Они могут подумать, будто я точно знаю, что это и где находится. Боже мой! Можешь стукнуть меня, да посильней?
Патрисия расстроилась. Она вступила в ряды авантюристов со всей решительностью, и этот прокол ее уязвил.
– Значит, они придут.
– Да. Предупрежденные и вооруженные до зубов. Если я не догадаюсь про старый дом – им же лучше. Если я вмешаюсь, они будут готовы дать отпор. Может, Тигр сейчас хвалит себя за предусмотрительность, до чертиков довольный превосходной комбинацией, которая позволит ему разобраться и с добычей, и со мной. Я же могу устроить ему самое сильное потрясение за всю его жизнь. Посиди тихо минутку, а я подумаю.
Саймон уселся в кресло и закурил. Мозг его бешено работал, анализируя новую проблему. Несомненно, он все верно понял – Тигр намерен убить двух зайцев. Нужно как-то обыграть его. Как? Конечно, стоит лишь шепнуть словечко Керну, и Тигру конец. Но тогда конец и делу Саймона. Это недопустимо.
Саймон был готов вооружиться «Анной» и плыть этой ночью к Старому дому. Он собирался действовать по обстоятельствам, положившись на вдохновение, и победить банду, даже если они его ждут. Это будет честная игра со смертью. С другой стороны, ему хотелось иметь хотя бы малейший шанс на спасение – зачем упускать возможности из-за непродуманных действий? Но как обеспечить себе этот шанс? У Тигра множество подручных, а Саймон кроме себя может рассчитывать лишь на Ораса и Патрисию. Не хотелось бы выдвигать худенькую девушку, какой бы умной она ни была, на передовую. Как трем людям – точнее, двум с половиной – выполнить работу целого полицейского подразделения? Вопрос, достойный пристального внимания великого полководца. Очевидно, что обычные меры здесь не годятся. Нужна какая-то хитрость.
Позабытая сигарета медленно тлела в руке Саймона. У Тигра есть дополнительное преимущество – он нападающий… В этом-то все и дело! Тигр сидит себе в логове, плетет интриги и устраивает налеты и набеги, а Саймону приходится выжидать и смотреть в оба, отражая его удары. Довольно неблагоприятная расстановка сил. Да, он напал один раз, но к чему останавливаться на достигнутом? Противник думает, будто Саймон собирается нанести удар этим вечером – что ж, так он и сделает, если у него будет подходящий настрой и схватка окажется азартной. Однако это не предполагает какого-либо перемирия до назначенного часа. До главного сражения может быть сколько угодно стычек, и каждая причинит неудобства Тигру и помешает его приготовлениям. Почему вдруг все должно быть так, как хочет Тигр?
Но с чего начать нападение? На ум тут же пришел другой «Старый дом». Саймона могут поджидать и в бывшем трактире, только едва ли его ожидают там днем. Он может застать их врасплох. Или же обветшалый трактир окажется ложным следом – в этом случае лишь железная воля сможет удержать его от визита к Блюму.
Саймон выпрямился.
– Я почти придумал!
– Расскажи!
Патрисия раскраснелась, ее глаза блестели, губы слегка приоткрылись. Вся она была словно юная богиня охоты Диана. Теоретически она могла бы восхитить Саймона, однако в данной конкретной ситуации он подавил свои чувства. Она наверняка захочет сопровождать его.
– Пожалуй, я задам трепку Тигрятам, когда они явятся за деньгами, – солгал Саймон. – Видишь ли, золото чертовски тяжелое, так что они станут переносить его на корабль небольшими порциями. Им придется поочередно пользоваться тремя лодками – если нагрузить их слишком сильно, они просто развалятся. И команды на лодке будет немного. К тому же они захотят оставить на корабле побольше народу, потому что моряк, который не болтает в порту, – птица редкая. Если нам повезет, капитан будет на берегу, получая приказы от Тигра. Врагов на одного меньше. Или же Тигр может сам оказаться на борту, тогда придется вывести из строя на одного человека больше. Однако овчинка стоит выделки. В общем, основной план таков: мы собираемся изрядно пощипать этих воришек.
Саймон сам себе удивился. План, который был призван отвлечь девушку от главной задумки, на самом деле завладел его воображением. Он говорил с искренним энтузиазмом, а Патрисия радостно трясла его за руки.
– Блестящий план, – бормотала она. – Ох, Святой, это будет самое захватывающее событие на свете, если мы сможем добиться успеха!
Саймон скорбно посмотрел на нее и покачал головой.
– Малыш, пиратство ведь не входило в курс твоего школьного обучения?
– Я могу проплыть пару миль в любой день недели.
– А сможешь ли ты вскарабкаться по якорной цепи на высоту восемнадцать футов? Сможешь ударить мужчину, чтобы он потерял сознание прежде, чем закричит? Не хотелось бы погасить твой пыл, Пат, однако маловероятно, что женщина способна на такое.
– Святой, ты снова пытаешься отстранить меня от дела! Возможно, ты не встречал еще таких женщин, как я, – льщу себя надеждой, что я хоть как-то выделяюсь из серой толпы. Я не фарфоровая статуэтка, которую нужно хранить в вате! Куда бы ты ни пошел, я иду с тобой.
Саймон позволил ей высказаться и продолжил:
– И наконец, если мы проиграем, как тебе понравится быть узницей на этой лоханке и полностью зависеть от такого типа, как Тигр? А ведь мы вполне можем проиграть.
– Не волнуйся, я возьму пистолет и оставлю одну пулю себе.
Саймон сжал кулаки и поджал губы. Глаза его сверкнули, благодушие слетело, словно маска, и Патрисия впервые увидела Саймона Темплара в дикой ярости.
– И ты думаешь! Ты, девочка моя, думаешь! Будто я позволю! Тебе! Это сделать? – Слова слетали с его губ тяжело, словно раскаленные металлические заготовки.
– А есть ли у тебя разумная причина, почему ты не должен мне это позволить?
– Есть! – взвился Саймон. – И если ты не будешь осторожной, ты ее услышишь – и мне плевать, как ты на это отреагируешь!
Она покачала головой.
– Ну и какая же это причина?
– А такая! Я тебя люблю!
– Дорогой, бесценный мой дурачок, тебе не приходило на ум, что единственная причина, по которой я хочу во все это ввязаться, – то, что я тебя люблю?
Какое-то время он молча смотрел на нее.
– Черт, почему ты не сказала раньше?
Оставалось сделать лишь одно. И для мужчины, столь несведущего в отношении женщин, он сделал это чрезвычайно хорошо.
Глава 10
Старый дом
Прервал их Орас, непреклонный педант, собравшийся накрыть стол к обеду. Оказывается, прошло уже полтора часа, хотя Саймон и Патрисия поклялись бы, что их интермедия продлилась всего полминуты. Смутившийся едва ли не впервые в жизни Саймон отошел к амбразуре и уставился на море. Патрисия принялась поправлять прическу. Однако Орас, неодобрительно глянув на них, как ни в чем не бывало продолжил приготовления к обеду. Словно никакие события не способны помешать ему быть пунктуальным.
– Обед через полминуты, – предупредил Орас и вернулся на кухню.
Испытывая смешанные чувства, Саймон продолжил любоваться морем. Он достаточно ожесточился за свою не вполне законную карьеру и осознавал все практические неудобства Романтических отношений с большой буквы «Р», которые вторгаются в дело. Почему, во имя всех святых, любовь и поцелуи не могли подождать своей очереди и выйти на сцену в подобающее время, когда злодеи должным образом наказаны, а экран затемняется перед неизбежными объятиями? Но получилось так, как получилось. Саймон был готов петь и ругаться одновременно. Не верилось, что эта удивительная девушка его любит, – и его ответственность и тревоги учетверились.
Орас подал обед и снова ушел, и лишь тогда они осмелились заговорить, от неловкости сделавшись сдержанными.
– Видишь, теперь ты не уйдешь без меня, – наконец сказала Патрисия.
