Скандальный флирт

Глава 3

Если леди позволяет джентльмену вольности, только на нее ляжет бремя позора.

Проводив взглядом тетушку, выплывшую из гостиной, словно парусник из гавани, Рори досадливо поморщилась. Она-то рассчитывала, что Бернис поможет избежать неловкости в беседе с почти незнакомой женщиной из далекого прошлого. С той, которая знала все о ее позоре.

Она села у огня и расправила юбки, пытаясь прикрыть дыры в обивке дивана. К счастью, леди Милфорд не видела ее манипуляций – она в этот момент снимала перчатки. Тишину нарушали лишь треск поленьев и отдаленный шум прибоя.

Вскинув подбородок и заставив себя приободриться – какое ей дело до того, что думала о ней эта гранд-дама, – Рори проговорила:

– Вы проделали долгий путь, миледи. Надеюсь, путешествие было приятным.

– По крайней мере, оно было необременительным, потому что всю дорогу меня занимали мысли о вашем положении, мисс Пэкстон. – Леди Милфорд положила перчатки на колени. – Все это время никто не знал, где вы находитесь. Только вчера, во время визита к вашей мачехе, я узнала, что таково было желание вашего отца. Он хотел, чтобы вы жили здесь с его сестрой.

Рори невольно вздохнула, и сердце ее болезненно сжалось. Увы, отец разочаровался в своей дочери… Он умер через год после ее изгнания из Лондона, и она даже не смогла с ним проститься.

– Мне хорошо здесь с тетушкой Бернис, – сказала она. – И я люблю деревню.

– Правда? Насколько я помню ваш сезон, вы были вполне довольны светскими развлечениями и компанией друзей.

– Люди меняются. Сейчас я совсем другая.

– Да, конечно. Жизненный опыт формирует личность. Но все же трудно поверить, что изгнание из общества может доставить удовольствие, – проговорила леди Милфорд, глядя на девушку с сочувствием.

Рори снова вздохнула и нахмурилась. Зачем явилась сюда эта женщина? Зачем пытается возродить старые слухи? Быть может, ей хочется вызнать все подробности того давнего скандала?

– Я рада, что узнала все недостатки высшего общества, – заявила она. – Это место, где джентльменам позволено все. Их победами над женщинами даже восхищаются. А юных леди, если они позволяют себе даже самую пустячную нескромность, чернят и обливают грязью, – добавила Рори и плотно сжала губы. Ох, почему она должна оправдываться перед этой женщиной? И вообще, она уже давно смирилась со случившимся. Она уже не та безрассудная восторженная девица, которая безумно увлеклась молодым красавцем. Да и откуда ей было знать, что у Стефано в Италии есть жена?

– Правила, которым должна следовать юная леди, могут показаться несправедливыми, – с мягкой улыбкой проговорила леди Милфорд, – однако они вызваны лишь желанием джентльмена быть твердо уверенным в том, что первенец, наследник – действительно его ребенок. Но хватит о прошлом. Я приехала не из-за этого.

– А из-за чего же?.. – удивилась Рори.

– Мисс Пэкстон, позвольте мне перейти прямо к делу. Ваша мачеха оказалась втянутой в нехорошую историю. Понимаете, у нее украли какие-то письма… И теперь шантажируют.

– Моя мачеха – жертва шантажа? – искренне удивилась Рори. Ведь Китти всегда была строгой поборницей приличий, и просто невозможно было представить, что она могла совершить нечто предосудительное. – Но кто же ее шантажирует?

– У миссис Пэкстон есть некоторые подозрения, хотя она не имеет никаких доказательств. Она уже отдала бриллиантовое ожерелье, но шантажист так и не вернул ей письма.

– Даже не знаю, что сказать… – пробормотала Рори. – Представить себе не могу, что может быть в этих письмах. Какая-то тайна?

– Я не могу раскрывать чужие секреты. Если хотите, спросите у нее.

Рори в задумчивости покачала головой.

– Увы, у меня не будет такой возможности. Мачеха не хочет иметь со мной ничего общего, и она ясно дала это понять восемь лет назад.

С тех самых пор Китти Пэкстон не общалась со своей падчерицей. Даже когда умер папа, Рори сообщила об этом Селеста. К тому времени, как до нее дошло письмо, его уже давно похоронили.

Леди Милфорд смотрела на девушку с видимым сочувствием.

– Полагаю, вы обнаружите, что время ее изменило. Она больше не сердится на вас. Более того, ваша мачеха сказала мне, что ей не хватает вашего общества.

Рори презрительно фыркнула. Китти, должно быть, просто вела светскую беседу с леди Милфорд, вот и все.

– Мне это представляется в высшей степени сомнительным.

– Я всего лишь повторяю ее слова, – сказала леди Милфорд. – И знаете, учитывая деликатность ситуации… В общем, она может довериться только вам.

– Довериться мне? Вы шутите?

– Вовсе нет. Она считает, что только вы сможете раскрыть тайну и вернуть письма. Причем это необходимо сделать быстро – чтобы предотвратить скандал. Поэтому я к вам и приехала. Она умоляет вас немедленно вернуться домой.

Рори недоверчиво хохотнула:

– Вернуться в Лондон? Помогать ей? Ни за что на свете!

Несмотря на решение сохранять спокойствие, она вскочила на ноги и подбежала к одному из окон, выходивших на море. Сквозь мутноватое стекло были видны кружева белой пены, расстилавшиеся по синевато-зеленой воде. Слышался крик чаек и глухой шум волн. Вид и звуки моря обычно успокаивали Рори, но только не теперь. Слишком уж она была взбудоражена…

Как смела Китти просить ее о помощи?! Ведь она игнорировала ее все эти годы! Что ж, очень типично для мачехи – лестью добиваться своего… Эта женщина – самовлюбленная эгоистка, думающая только о себе, о своем положении в обществе. Рори понятия не имела, что было в этих письмах. Но если у Китти из-за них возникли неприятности, то она сама виновата.

И все же Рори не могла не признать, что ее неудержимо тянуло в Лондон, по которому она втайне тосковала все эти годы. Ей не хватало лондонской суеты и друзей – своих сверстников. И очень не хватало роскошных магазинов – тут, в деревне, была одна-единственная крошечная лавчонка. Но даже если бы она приняла это неожиданное предложение – а она вовсе не собиралась это делать, – ей все равно не светило бы возвращение в общество. Китти этого не допустит.

И все же интересно… Ее мачеха настолько выбита из колеи, что выложила всю историю леди Милфорд? И упросила ее приехать сюда?

Рори обернулась к гостье:

– Как получилось, что вы узнали о шантаже? Ведь моя мачеха никогда не была вашей подругой…

Губы леди Милфорд тронула улыбка.

– Мы с ней столкнулись случайно, и по некоторым признакам я поняла, что она в беде. Я потом расспросила ее, и она все мне рассказала. Я, конечно, предложила свою помощь. И поскольку все равно собиралась навестить одну свою подругу, то решила заехать и сюда.

Рори не могла отделаться от подозрения, что гостья сказала далеко не все. Но какая разница? Она ведь не собиралась никуда ехать!

– Китти придется самой выбираться из своих неприятностей. Я немедленно напишу ей письмо с категорическим отказом, – заявила девушка.

– Я прошу вас пересмотреть свое решение. Скандал навредит и вашей сестре Селесте. Поэтому ваша мачеха так стремится вернуть письма. Если о них станет известно, свадьба может расстроиться.

– Свадьба?..

– Да, ваша сестра помолвлена с герцогом Уиттингемом. Церемония должна состояться в церкви Святого Георгия через четыре недели. О моя девочка, неужели вы ничего не знали? Вам никто не сообщил?..

Рори молча покачала головой и, отвернувшись, вцепилась обеими руками в край подоконника. Значит, Селеста помолвлена? Милая крошка Селеста, которая до сих пор шила наряды для кукол и рисовала в своих письмах глупые картинки, – она помолвлена? Впрочем, сестра уже несколько месяцев не писала. Но Рори-то предположила, что она занята подготовкой к дебюту – платьями, шляпками и уроками танцев.

И все-таки странно… Еще только конец апреля, а Селеста уже приняла предложение руки и сердца. И через несколько недель станет супругой высокопоставленного аристократа. Рори помнила герцога Уиттингема по своему дебюту. Это был до крайности высокомерный человек, взиравший на людей, занимавших не столь высокое положение в обществе, с откровенным презрением.

Ох, не таким Рори представляла будущего мужа Селесты… В своих мечтах она видела рядом с сестрой доброго, любящего и заботливого человека.

Сердце ее болезненно сжалось; еще никогда Рори так остро не тосковала по сестре. И ей, наверное, следовало находиться рядом с ней, чтобы помочь советом.

Рори почти не сомневалась: такой неравный брак – задумка Китти. Мачеха всегда мечтала подняться на вершину социальной лестницы, устроив брак одной из девочек. Сначала она подталкивала к титулованным джентльменам старшую, то есть ее, Рори. Когда же с падчерицей ничего не вышло, принялась за Селесту…

Послышалось громкое шарканье, и в дверном проеме возник Мердок, с трудом удерживавший в руках серебряный поднос. Ему никак не удавалось держать его ровно, и чашки, дребезжа, съехали на самый край – казалось, они вот-вот упадут на пол.

– Ваш чай, миледи, – пробормотал старик.

Рори бросилась к нему и успела перехватить поднос, одновременно заметив, что Мердоку хватило сообразительности взять из буфета две чайные пары, на которых не было трещин и сколов.

Он подошел ближе к гостье и, глядя на нее слезящимися глазами, проговорил:

– Я взял на себя смелость поставить на поднос кувшинчик с ромом. Добавьте несколько капель этого божественного напитка в чай, и сразу почувствуете себя лучше. Дорожную усталость как рукой снимет.

– Вы бесконечно добры, – ответствовала леди Милфорд. – Признаюсь честно, к такому способу укреплять силы в дороге мне еще не доводилось прибегать.

– Конечно, я рекомендовал бы ром без чая, – продолжал старик. – На корабле нам давали ром с каждой едой, даже с завтраком. Знаете, я помню один рейс, когда запасы рома кончились. Так вот, команда тогда едва не взбунтовалась…

– Спасибо, Мердок, – вмешалась Рори. – Ты можешь идти.

– Вам, мисс, тоже не мешало бы добавить ложечку рома в чай, – сообщил дворецкий, устремив на девушку критический взгляд. – Вы сегодня что-то очень бледны. Ром вернет румянец на ваши щечки. – Дав этот непрошеный совет, старик развернулся и, шаркая ногами, вышел из гостиной.

Рори начала разливать чай. Она почувствовала облегчение, занявшись хоть каким-то делом. Это позволяло не думать о Селесте.

– Сахар? Сливки?

– Несколько капель рома будет достаточно, – улыбнулась леди Милфорд.

– Но вы вовсе не обязаны…

– Чепуха. В жизни все надо попробовать. Хотя бы однажды.

Рори добавила несколько капель рома из кувшинчика и протянула чашку леди Милфорд. В своем нынешнем состоянии она тоже предпочла бы добавить в чай рому, но… Спиртное не умерит беспокойство о сестре.

Она села и, добавив себе в чашку немного сахара, проговорила:

– Герцог Уиттингем вдвое старше Селесты. Я его помню. Он ужасно неприятный и чопорный. По крайней мере, был таким восемь лет назад. Сейчас, вероятно, стал еще хуже.

– Ему около сорока, я думаю, – сказала леди Милфорд и отпила глоточек чаю. – М-м-м… интересный вкус. Мне, пожалуй, нравится.

Рори не обратила внимания на ее слова.

– А Селесте всего лишь восемнадцать, – продолжала она. – Не могу поверить, что сестра согласилась на такой брак.

– Только немногие девушки не воспользуются шансом стать герцогиней. Что же касается возраста, то высокородные аристократы обычно стараются иметь очень молодую жену. Тогда увеличивается вероятность рождения здорового наследника.

– Но почему Селеста? Ее приданое едва ли достаточно велико, чтобы привлечь герцога.

– Уиттингем и сам очень богат, так что может не думать о приданом. А ваша сводная сестра удивительно красивая девушка. К тому же тихая и скромная. Именно таких предпочитают знатные мужчины. Она станет покорной женой.

Рори так резко поставила чашку, что едва не расколола блюдце.

– Ему нужна покорность? Ха! Он слишком стар и заносчив для нее. Он ее погубит!

– Тогда, мисс Пэкстон, может, вы пересмотрите свое решение не возвращаться в Лондон?

Осознав, что ее загоняют в ловушку, Рори со вздохом сказала:

– Думаю, что лучшее решение – позволить опубликовать украденные письма. И если их содержание действительно сенсационно, то эта ужасная помолвка будет расторгнута.

Леди Милфорд с благодушной улыбкой наблюдала за собеседницей.

– Видите ли, мисс Пэкстон, если разразится скандал, то он, к сожалению, запятнает и вашу сестру. Вы этого хотите? Неужели вы действительно желаете, чтобы ваша сестра оказалась в таком же, как и вы, положении?

При мысли об этом Рори забыла все свои возражения. Ей потребовались годы, чтобы привыкнуть к нынешней жизни, и она не имела права обрекать Селесту на участь старой девы. В своих письмах сестра часто упоминала о желании влюбиться, стать женой и матерью. И Рори не могла уничтожить мечту своей доброй кроткой сестры. Но хотела ли Селеста выйти замуж именно за герцога Уиттингема? Имелся только один способ это выяснить.

– Хорошо, – буркнула Рори. – Я поеду в Лондон и посмотрю, что можно сделать. Но не могу обещать, что стану помогать мачехе.

– Что ж, это справедливо. Пусть миссис Пэкстон сама вас убеждает. – Леди Милфорд потянулась к ридикюлю и развязала шелковые завязки. – Поскольку вас много лет не было в Лондоне… Полагаю, ваш гардероб нуждается в пополнении. Если вы пойдете на бал или вечеринку…

– Я не собираюсь возвращаться в общество. Мачеха этого не допустит.

– Но ваша сестра помолвлена с герцогом. Скорее всего, вам придется сопровождать ее на разные мероприятия. Возможно, это вам поможет.

К немалому удивлению Рори, гостья извлекла из своего бархатного ридикюля пару туфель. Элегантные танцевальные туфельки были сшиты из темно-красного шелка и украшены хрустальными бусинками, разом вспыхнувшими на свету. И Рори тут же почувствовала зависть. Будучи дебютанткой, она никогда не видел ничего столь изысканного – даже в самых лучших лондонских магазинах.

Рори с трудом отвела взгляд от прелестных туфелек и хмуро взглянула на леди Милфорд. С какой стати эта женщина делает ей такие… личные подарки? Они ведь даже не подруги!

– Миледи, я не нуждаюсь в благотворительности.

– О, это вовсе не подарок. Вы получите туфли только на время и вернете мне, когда больше не будете в них нуждаться. – Гостья наклонилась и поставила туфельки на ковер. – Прошу вас, примерьте их.

Рори медлила, не зная, как поступить. Если эти восхитительные туфельки давались ей только на время, то вроде бы глупо было отказываться. Но, с другой стороны…

– Вряд ли они мне подойдут, – сказала девушка. – Я выше вас и наверняка ношу обувь большего размера.

Но уже в следующее мгновение Рори все же сняла свои поношенные туфли и надела обновку. Ей тотчас показалось, что некий мастер-сапожник сшил эту обувь специально для нее. Ощущение было воистину чудесным. Рори встала и, не удержавшись, закружилась по комнате, не сводя глаз с восхитительных туфелек. Пусть это было глупо, но ей вдруг захотелось снова танцевать. Как было бы замечательно кружиться по бальному залу в объятиях красивого джентльмена…

Леди Милфорд посмотрела на нее с загадочной улыбкой.

– Вижу, туфельки вам все же подошли.

– Удивительно, но да! Только я не знаю, где и когда буду их носить.

– Когда захотите, дорогая. Может быть, даже завтра, когда поедете в Лондон.

Глава 4

Наивные девушки очень часто вступают в брак без любви и выходят замуж за джентльменов, которые намного старше их; это позор.

Рори вошла в холл дома, который раньше считала своим, и тотчас же оказалась во власти самых противоречивых чувств – одновременно и приятных, и горестных. Как хорошо ей были знакомы эти бледно-зеленые стены, черно-белые мраморные полы и лестница с коваными перилами. Холл же был украшен со вкусом – несколько пейзажей на стенах, пара изящных стульев и ваза с белыми розами на каменной подставке. Причем аромат цветов сливался с запахом пчелиного воска. И, конечно же, тут не было того беспорядка, что царил в доме Бернис.

– Вы позволите взять вашу накидку, мисс Пэкстон?

Рори обернулась к одетому в черное дворецкому, взиравшему на нее с явным неодобрением – губы сжаты в ниточку, а брови насуплены. Гримшоу всегда умел сделать так, что даже самый его простой вопрос звучал с неодобрением. Судя по выражению его лица, он считал, что блудная дочь должна входить в дом не через переднюю дверь, а через вход для прислуги и торговцев.

Рори передала ему плащ и шляпку. Будучи дебютанткой, она не выносила его за постоянное вмешательство в ее жизнь, и теперь ей почему-то захотелось найти брешь в его броне.

– Перед тобой чемоданы, Гримшоу. Или моя мачеха выжала из тебя все соки?

Дворецкий сразу ощетинился.

– Нет, я здоров и крепок, мисс. А вы не должны торчать здесь, где вас может увидеть кто угодно. Быстрее следуйте за мной.

Гримшоу пошел по коридору, а Рори – за ним. Когда они проходили мимо лестницы, сверху донеслись чьи-то голоса.

– Постой! – воскликнула Рори. – Я хочу немедленно увидеть свою сестру.

Дворецкий уставился на нее со всем злорадством, на какое был способен.

– Мисс Селеста десять минут назад отбыла на Беркли-сквер – на чай с герцогом Уиттингемом и его матерью.

Рори невольно вздохнула. Значит, сестра вернется не раньше чем через час, а то и полтора. Наверное, они будут обсуждать у герцога свадебные планы. Рори не терпелось узнать, принуждали ли Селесту к замужеству. Но, увы, с этим придется подождать.

Что же касается поездки, то леди Милфорд устроила все как нельзя лучше. Накануне, сообщив Рори шокирующие новости о шантаже и помолвке, вдовствующая графиня отбыла в гости к подруге, жившей в десяти милях от Бернис. А ее кучер и лакей поздно вечером вернулись в домик Бернис, провели ночь на конюшне, а рано утром, погрузив в экипаж скудный багаж Рори, повезли ее в Лондон.

Бернис долго стояла на пороге и махала ей рукой. Рори приглашала ее с собой, но тетушка не могла жить в больших городах. Впрочем, пожилой тетушке, вероятно, лучше было оставаться в Норфолке. И она ничего не знала о шантаже: Рори сказала ей, что неожиданный визит леди Милфорд связан с помолвкой Селесты.

Гримшоу важно шествовал по длинному коридору. Он чеканил шаг, словно солдат на плацу, заглушая негромкий стук каблучков Рори. С тех пор как леди Милфорд передала ей эти замечательные туфельки, Рори постоянно чувствовала какой-то трепет – словно бабочки порхали в животе. И почему-то ей казалось, что вот-вот должно случиться нечто чрезвычайно важное.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она у дворецкого.

– Миссис Пэкстон занята с гостями. Она велела, чтобы вы подождали в библиотеке.

Рори не знала, что больше ее возмутило – то, что Китти не сомневалась в возвращении падчерицы, или же то, что ей не позволялось общаться с гостями мачехи. Впрочем, какая разница? Она ведь вернулась только для того, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке.

Тут Гримшоу провел ее в уютную комнату, которую отец раньше использовал как кабинет.

– Я сообщу миссис Пэкстон о вашем приезде, – проговорил он и, кивнув, удалился.

Рори огляделась, и на нее тотчас нахлынули воспоминания. Окна, выходившие в маленький сад, были завешены все теми же бутылочно-зелеными шторами. Стены же от пола до потолка занимали книжные полки. Книги, коих здесь было великое множество, наполняли комнату запахом кожаных переплетов. И именно здесь, лежа со Стефано на диванчике у камина, она совершила самую большую ошибку в своей жизни…

Ох, от этого воспоминания ей уже давно следовало бы избавиться.

Помотав головой, Рори подошла к массивному столу, стоявшему в углу комнаты, и представила сидящего за ним отца – очки съехали на кончик носа, а волосы слегка взъерошены. И он быстро что-то писал.

Но теперь кожаное кресло пустовало. Папа умер через год после ее изгнания, и она даже не смогла с ним попрощаться.

К глазам Рори подступили слезы. Вспомнилось, как еще маленькой девочкой она часто приходила сюда к отцу по вечерам, и эти вечерние часы принадлежали только им двоим. Отец сразу откладывал свои дела и все свое внимание уделял ей. Они играли в карты или же читали. Иногда отец даже пил чай с ней и ее любимыми куклами. Так было, пока он не женился во второй раз.

Рори не помнила своей родной матери. Та умерла вскоре после рождения дочери. Именно папа укладывал ее по вечерам спать, и папа водил ее гулять в парк. Ей было почти восемь, когда в их жизнь вошла Китти. Вскоре после этого родилась Селеста – и все изменилось.

Рори обошла стол и села в отцовское кресло. Ей показалось, что в воздухе до сих пор витал слабый аромат сандалового дерева – любимого одеколона отца. Все его бумаги и бухгалтерские книги были давно убраны. Осталась только пустая превосходно отполированная столешница. Неужели Китти выбросила из этой комнаты все, что напоминало о нем?

Надеясь обнаружить хоть что-нибудь, Рори выдвинула верхний ящик, и ее губы тронула грустная улыбка. Его любимые гусиные перья все еще были здесь – также и серебряная чернильница. И еще – стопка почтовой бумаги с его инициалами. Она взяла маленькое блюдечко с песком и тронула крупинки, вспоминая, как папа иногда разрешал ей рассыпать их по письму, чтобы промокнуть свежие чернила.

Что бы подумал папа о ее попытках заняться эпистолярным творчеством? Стал бы он гордиться дочкой, узнав, что ее заметки публикует «Уикли Вердикт» под псевдонимом «мисс Селлани»? Ей очень хотелось верить, что отец поддержал бы ее.

– Аврора, почему ты шаришь по ящикам?

Вздрогнув от неожиданности, Рори рассыпала песок по девственно-чистой столешнице. Подняв глаза, она посмотрела на Китти Пэкстон. Мачеха за эти годы почти не изменилась, разве что в уголках глаз появились морщинки. Да и в волосах стала пробиваться седина. Правда, изящнее она не стала, и полосатое желтое платье, украшенное веселенькими оборками, обтягивало ее по-прежнему плотную фигуру.

Рори смахнула песок обратно в блюдце и холодно проговорила:

– Я всего лишь хотела посмотреть, что стало с вещами папы. – Она встала из-за стола. – Прости мое любопытство. На какое-то мгновение я забыла, что это уже не мой дом.

Китти поджала губы, но тут же расплылась в слащавой улыбке. Закрыв дверь, она повернулась к Рори.

– Это ты прости меня, моя дорогая девочка, что я не смогла встретить тебя после столь долгого отсутствия.

Рори почувствовала, как ее окутывает удушливо сладкий аромат роз – она очутилась в крепких объятиях мачехи. Ей, разумеется, хотелось верить в ее искренность, но она прекрасно понимала, что Китти всего лишь требовалась помощь.

Отстранившись, Рори перешла прямо к делу:

– Я приехала, как только услышала о помолвке Селесты. Ты же не хочешь сказать, что намерена выдать ее замуж за герцога Уиттингема?!

Китти в растерянности заморгала.

– Конечно же, намерена! Почему я должна возражать против такой великолепной партии?

– Хотя бы потому, что он ей в отцы годится.

– Ну и что? Его зрелость говорит лишь о том, что он уже нагулялся и теперь готов осесть дома, чтобы сделать счастливой свою молодую жену. – Лицо Китти расплылось в блаженной улыбке, и она скрестила пухлые руки на своей объемистой груди. – Уиттингем безумно влюблен в Селесту. Видела бы ты, как он осыпает ее подарками – браслетами, шалями, букетами… И еще он ей подарил кольцо с бриллиантом, равного которому, должно быть, нет и у королевы.