– Можно не спешить, – усмехнулся Кеннет. – Лучшее тетушкино официальное время в la ritirata – девятнадцать минут, и то когда ей нужно было успеть на самолет.
Барон увлеченно совещался с майором и Грантом насчет чаевых. Их официант стоял у выхода из ресторана. Аллейн подошел к нему.
– Ужин был бесподобный, – сказал он и дал чаевых ровно настолько больше, чтобы подкрепить последовавшую просьбу. – Хочу узнать, могу ли я переговорить с синьором Марко? У меня к нему есть личные рекомендации, которые я хотел бы предъявить. Вот они.
Это была карточка Вальдарно с соответствующей припиской на обороте. Официант быстро глянул на нее, потом на Аллейна и сказал, что посмотрит, у себя ли в кабинете этот великий человек.
– Думаю, что у себя, – весело сказал Аллейн. – Пойдем туда?
Поспешив по внутреннему ресторанному коридору, официант вышел в фойе и через него – в небольшую переднюю, где попросил Аллейна подождать. Негромко постучал в дверь с табличкой «Il direttore»[33 - Директор (итал.).], пробормотал что-то открывшему ее элегантному молодому человеку и подал карточку. Молодой человек отсутствовал очень непродолжительное время и вернулся, обаятельно улыбаясь и приглашая войти.
Кабинет Марко был невелик, но роскошен. Хозяин его церемонно приблизился к Аллейну со сдержанным радушием.
– Еще раз добрый вечер, мистер… – он посмотрел на карточку. – Мистер Аллейн. Надеюсь, вы хорошо поужинали? – Он прекрасно говорил по-английски. Аллейн решил не показывать своего знания итальянского.
– Восхитительно, – ответил он. – Великолепный вечер. Комиссар полиции Вальдарно рассказал мне о ваших талантах и нисколько не погрешил против истины.
– Я рад.
– По-моему, несколько лет назад вы, помнится, работали в Лондоне, синьор. В «Примавере».
– Ах! Дни моей юности. Я, между прочим, создал тогда тридцать один салат. Пять из них, пожалуй, достойны воспоминания. Могу я вам чем-то помочь, мистер Аллейн? Любой друг комиссара Вальдарно…
Аллейн быстро принял решение.
– Вообще-то можете, – сказал он. – Если будете столь любезны. Мне кажется, следует сказать вам, синьор, что я коллега комиссара и нахожусь в Риме не только ради удовольствия. Разрешите…
Он подал свою рабочую визитную карточку. Марко взял ее своими пальцами с прекрасным маникюром и пять секунд сохранял полную неподвижность.
– Ах да, – промолвил он наконец. – Разумеется. Я должен был бы вспомнить по моей жизни в Лондоне. То cause cеl?bre[34 - Громкое дело (фр.).]. Ваша блистательная карьера. А потом… точно… ваш брат… он был послом в Риме, кажется, какое-то время назад?
Обычно реакцией Аллейна на упоминание о его брате Джордже было стремление из кожи вон вылезти, нежели получить какую-то выгоду благодаря их родству. Он поклонился и продолжил.
– Это довольно деликатное дело, – произнес он и почувствовал, что выражается, как герой эдвардианского триллера или даже как обитатель дома номер 221 «Б» по Бейкер-стрит. – Уверяю, я не стал бы вас беспокоить, если бы мог этого избежать. Дело в том, что мы с комиссаром Вальдарно попали в затруднительное положение. Нам стало известно, что один неприятный субъект, личность которого до настоящего времени была неизвестна, живет в Риме. Он вступил в контакт с людьми самыми высокопоставленными, которые будут шокированы, узнав подробности об этом человеке. Как, думаю, были бы шокированы и вы.
– Я? Вы полагаете?..
– Он один из ваших клиентов. Мы считаем себя обязанными предупредить вас.
Если Марко имел, по итальянским меркам, весьма цветущий вид, теперь он его утратил. Щеки его посерели настолько, что безупречно выбритый подбородок сделался, по контрасту, багровым. За спиной у Аллейна раздалось какое-то шарканье. Он обернулся и увидел, что за столом сидит впустивший его красивый молодой человек и изображает крайнюю увлеченность документами.
– Я не знал… – проговорил Аллейн.
– Мой секретарь. Он не говорит по-английски, – объяснил Марко и добавил по-итальянски: – Альфредо, ты вполне можешь нас оставить. – И все еще по-итальянски обратился к Аллейну: – Так будет лучше, верно?
Аллейн недоумевающе на него посмотрел.
– Простите, – сказал он и развел руками.
– Ах, вы не говорите на нашем языке?
– Увы!
Молодой человек быстро спросил по-итальянски:
– Padrone[35 - Хозяин (итал.).], неприятности? Это?..
– Все в порядке, – оборвал его Марко. – Я же сказал. Оставь нас.
Когда молодой человек вышел, Аллейн продолжал:
– Я не задержу вас надолго. Человек, о котором я говорю, – мистер Себастьян Мейлер.
После краткой паузы Марко сказал:
– В самом деле? Вы, как я понимаю, уверены в своих словах?
– Достаточно уверен, чтобы проинформировать вас. Конечно, вы предпочтете справиться у самого комиссара. Уверяю вас, он их подтвердит.
Марко наклонил голову и как бы извинился жестом.
– Но конечно, конечно. Вы меня очень поразили, мистер Аллейн, но я весьма признателен за это предупреждение. Я прослежу, чтобы мистер Мейлер больше не появлялся в «Джоконде».
– Прошу меня простить, но разве в обыкновении «Джоконды» распространять свое гостеприимство на туристические группы?
Марко быстро и гладко заговорил:
– О простой туристической группе – с пакетом услуг – и речи быть не могло бы. Комплексный обед с fiasco[36 - Бутылка, фляжка (итал.).] вина – с флажками на столе – немыслимо! Но эта договоренность, как вы знаете, совсем иного рода. Гости заказывают индивидуально, по меню, как во время обычного торжественного ужина. Тот факт, что conto[37 - Счет (итал.).] оплачивает принимающая сторона – даже если этот человек профессиональный гид, – большого значения не имеет. Признаюсь, что, когда мистер Мейлер обратился ко мне в первый раз, я отклонил его предложение, но потом… он показал мне свой список. Блистательный список. Одна леди Брейсли – едва ли не самая уважаемая наша клиентка. А мистер Барнаби Грант – поистине выдающийся человек.
– Когда Мейлер обратился к вам впервые?
– Думаю… неделю назад.
– Значит, сегодня – первый из этих торжественных ужинов?
– И последний, могу вас уверить, если то, что вы говорите, правда.
– Вы, конечно, заметили, что он не появился?
– С некоторым удивлением. Но его помощник, Джованни Векки, сотрудник туристического агентства с хорошей репутацией, сообщил нам, что его хозяину нездоровится. Должен ли я понимать?..
– Может, ему и нездоровится, но он, несомненно, исчез.
– Исчез? – Бледные щеки Марко пошли красными пятнами. – Вы хотите сказать?..
– Только это. Пропал.
– Это очень странно. Должен ли я понимать так, что вы считаете, будто он…
