Порочный круг
– Каюсь, виноват, – согласился Гектор.
Доктор глядел печально.
– Хорошо, я выпишу вашу дочь завтра утром после обхода. Тогда вы сможете подписать документы и забрать ее.
Идя к машине, Гектор испытал необычное волнение при мысли, что его заботам поручат маленькую крупицу жизни. Кэтрин – единственная оставшаяся у него подлинная часть Хейзел.
Он выехал на дорогу в Лондон.
У бокового входа в «Ритц» Гектор передал «Бентли» привратнику и поднялся по ступеням в вестибюль отеля. Остановился перед стойкой портье. Портье уже ждали три-четыре посетителя, и Гектор встал в конец очереди. Потом небрежно осмотрел большой вестибюль и прилегающую гостиную.
В полном разгаре был священный ритуал пятичасового английского чаепития, и почти все столики в гостиной были заняты. За одним из них лицом к вестибюлю сидела женщина. Когда взгляд Гектора скользнул по ней, она встала и посмотрела прямо на него. Гектор снова поглядел на нее. Высокая и поразительно красивая. Волосы блестящие, черные, но с легкой рыжиной. На лице в форме сердца широко расставленные глаза. Даже отсюда он видел, что они зеленые, цвета морской волны, и спокойные. Она пошла к нему, грациозно переступая длинными ногами. Узкая прямая юбка на дюйм выше колена. Высокие каблуки подчеркивают изящество икр. Бедра узкие, но округлые. Серый костюм не скрывает высокую грудь. Женщина остановилась перед Гектором и улыбнулась. Улыбка была сдержанная и осторожная, но тем не менее обнажала ровные, ослепительно белые зубы. Женщина протянула руку.
– Мистер Кросс? – спросила она. – Меня зовут Джо Стенли.
Голос мягкий, произношение четкое, интонации уверенные. Гектор взял ее за руку.
– Да, я Гектор Кросс. Рад знакомству, мисс Стенли.
– Мистер Бантер ждет вас. Разрешите проводить вас в его номер.
В лифте они были не одни, поэтому молчали, пока не вышли на самом верхнем этаже. А когда прошли по коридору и остановились перед двустворчатой дверью в дальнем его конце, она коснулась руки Гектора, придержав, и тихо сказала:
– Мне очень жаль. Я хорошо знала вашу жену, она была замечательным человеком, честным и сильным. Сочувствую всем сердцем.
Гектор видел, что она говорит искренне, и был глубоко тронут.
– Спасибо. Вы очень добры.
Когда они вошли в номер, с дивана в глубине гостиной поднялся Рональд Бантер. Это был маленький аккуратный мужчина, седой, в золотых очках для чтения. Он был без пиджака, ярко-алые подтяжки не вязались со строгим в остальном стилем в одежде. Лицо у него было неприветливое. Гектор едва сдержал улыбку, вспомнив описание Хейзел: «Сборище жадюг-законников с неприятными физиономиями». Они обменялись рукопожатиями, и Гектор приметил огонек в светлых глазах Бантера. Может быть, ярко-алые подтяжки выдают его истинный характер?
– Позвольте еще раз выразить вам мои соболезнования. Мы встречаемся при трагических обстоятельствах, мистер Кросс. – Бантер показал на груду газет на столике перед ним. На всех первых полосах – портрет Хейзел. – И заниматься нам придется невеселым делом.
– Вы очень любезны и предусмотрительны, мистер Бантер.
– Прежде чем мы начнем, позвольте предложить вам что-нибудь. Чай, кофе?
– Кофе, пожалуйста.
– Мне тоже. – Бантер посмотрел на свою помощницу. – Будьте добры, Джо.
Пока она передавала заказ обслуживанию в номерах, Бантер указал на кресло напротив, и Гектор сел, положив на стол перед собой «дипломат».
– Надеюсь, вы не возражаете против присутствия моей помощницы. Она будет записывать.
– Конечно.
Пока ждали появления официанта с сервировочным столиком, говорили о погоде, согласившись, что для этого времени года она очень приятная; вспомнили и о президентских выборах в США. Бантер был ярым сторонником республиканцев, и Гектор поддержал его. Джо разлила кофе, и, когда все взяли фарфоровые чашки, Бантер посмотрел на Гектора.
– Продолжим, мистер Кросс? – Не дожидаясь ответа, он заговорил. – Вы знаете, что я старший попечитель «Семейного доверительного фонда Генри Бэннока» и что мне принадлежит решающее слово в совете.
– Да, жена объяснила мне это.
– Ваша жена была одним из бенефициаров Фонда.
– А сколько еще бенефициаров?
Гектор произвел пристрелку, но Бантер уклонился.
– Я не вправе предоставлять такие сведения. – Огонек в его глазах погас, лицо стало каменным. Хейзел говорила ему, что так будет, но Гектору надо было проверить. Бантер продолжал:
– Некоторые активы Фонда принадлежали вашей жене на срок ее жизни. Теперь они должны вернуться под контроль совета попечителей.
– Да, об этом она тоже предупредила. Я буду во всем сотрудничать с вами.
Лицо Бантера слегка прояснилось.
– Спасибо, мистер Кросс. Может быть, вы предоставите свидетельство о смерти миссис Бэннок-Кросс? Это избавило бы нас от больших хлопот.
– Да, я могу сделать это немедленно.
Гектор открыл «дипломат» и извлек прозрачную пластиковую папку. Достал из папки документ и передвинул его по столу. Бантер коротко взглянул на бумагу.
– Вы очень деловиты, мистер Кросс.
– Думаю, вам понадобится также свидетельство о рождении у моей жены дочери.
Гектор достал из папки другой документ.
– Спасибо, но у нас есть оригиналы свидетельства о рождении и свидетельства о смерти Кайлы Бэннок.
– Нет. Я говорю не о Кайле Бэннок. Я говорю о Кэтрин Кайле Бэннок-Кросс.
Бантер очень удивился.
«Счет один ноль в мою пользу», – с удовлетворением сказал себе Гектор. Он подумал, что отыграть очко у этого маленького человека нелегко.
Бантер быстро опомнился.
– Прошу прощения, но я вас не понимаю, мистер Кросс. Ведь у вашей жены была только одна дочь?
Гектор несколько мгновений наслаждался его смущением. Потом сказал:
– За пять часов до смерти моя жена посредством кесарева сечения родила дочь. Она хотела назвать ее Кэтрин Кайлой. Вот свидетельство о рождении Кэтрин.
Бантер протянул руку через стол и взял документ. Он стал внимательно изучать его, негромко приговаривая:
– Удивительно! Какой невероятный поворот! Искра красоты на миг осветила тусклые, мрачные облака трагедии. – Потом он посмотрел на Гектора и впервые улыбнулся. – Поздравляю с дочерью, мистер Кросс.
– Спасибо, мистер Бантер.
Гектор улыбнулся в ответ и почувствовал легкое прикосновение к руке. Оглянувшись, он увидел, что Джо Стенли наклонилась и положила ладонь ему на рукав.
– Очень рада за вас. Я знаю, что Кэтрин принесет вам огромное облегчение, – искренне сказала она.
Бантер продолжал:
– Для Фонда это чрезвычайно важно. Кэтрин будет его полноправным бенефициаром.
– Хотя она и не кровная родственница Генри Бэннока? – спросил Гектор.
– Вне всяких сомнений, – сказал Бантер. – Генри был замечательным человеком. Одним из лучших людей, кого мне приходилось знать. В нем не было ни капли мелочности и злобы. Фонд будет полностью удовлетворять потребности вашей дочери, большие и малые, отныне и до конца ее дней. Присылайте нам счета, а если не сможете представить счет, то краткое описание того, что нужно, и примерную его стоимость. Фонд немедленно возместит вам расходы. Когда ваша дочь достаточно повзрослеет, чтобы зарабатывать, Фонд будет учетверять ее доходы. На протяжении всей ее жизни.
– Да, Генри Бэннок производил сильное впечатление. Я несколько раз встречался с ним по работе. Он поручил мне руководство службой безопасности «Бэннок ойл», – сказал Гектор.
– Да, знаю. Он упоминал ваше имя. Вы ему нравились, – ответил Бантер.
– Могу этим гордиться.
Бантер взглянул на часы.
– Шесть двадцать. Рановато, но, думаю, следует отметить приход вашей дочери в этот трудный мир. – Он не стал ждать ответа и повернулся к Джо Стенли. – Джо, дорогая, кажется, я видел в мини-баре бутылку «Дом Периньон».
Гектор медленно выпил бокал шампанского. Общество было приятное, и ему не хотелось возвращаться в пустой вестибюль. К его удивлению, Бантер пригласил его остаться на ужин. Втроем они ужинали среди великолепия ресторана «Ритц». Бантер оказался щедрым хозяином, Джо Стенли хорошо слушала. Конечно, обстоятельства не располагали к веселью, но один раз она рассмеялась словам Гектора, и смех у нее оказался еще более мелодичным, чем голос. Когда Гектор уходил, они проводили его до выхода. Хотя ужин был дружеский, они еще не называли друг друга по имени. По-прежнему «мистер Кросс», «мистер Бантер» и «мисс Стенли».
Пожимая Гектору руку, Бантер сказал:
– Мы с Джо завтра утром улетаем в Хьюстон, но помните: если Кэтрин Кайла в чем-нибудь будет нуждаться, только позвоните.
Гектор на прощание протянул Джо Стенли руку, и Джо без колебаний пожала ее. В его сознании опять бегло отразилась ее красота. Но ничего личного в этом не было. Таким бывает впечатление от плывущего облака или цветущей розы. Привратник открыл перед Гектором дверь «Бентли». Гектор сел в машину и уехал, не посмотрев в зеркало заднего вида.
Когда на другое утро Гектор в «рейнджровере» подъехал к больнице, с ним были Бонни Хепворт и обе младшие нянечки, вооруженные переносной колыбелью, бутылочками с молочной смесью, упаковками запасных пеленок и всем остальным, что необходимо для ухода за младенцем.
В родильном отделении их ждала небольшая группа встречающих. Все дежурные сестры пришли посмотреть, как забирают Кэтрин, и в последний раз взглянуть на ее отца. Гектор отнес Кэтрин в машину, свита шла за ним. Когда вернулись в Брэндон-холл, под портиком выстроился весь персонал во главе с Агатой и Рейнольдсом.
Кэтрин с должной церемонностью была представлена Обществу и немедленно срыгнула половину съеденного из бутылочки на вышитую пеленку и на лацканы отцовского пиджака. Гектор мгновенно встревожился и хотел везти ее назад в больницу, но няня Бонни сумела его разубедить.
– Все младенцы рыгают, мистер Кросс.
– Ну, тогда хотелось бы, чтобы она делала это не на меня.
Как только Кэтрин поселилась в своих новых квартирах, большой дом как будто бы вернулся к жизни, всюду слышались шорохи и взбудораженный женский смех. Но Гектор словно оставался в стороне от всего.
В завещании Хейзел требовала как можно более быстрой кремации. Но коронер не выдавал тело, пока не поступили результаты вскрытия. Гектор ночами лежал без сна, представляя себе, как уродуют тело женщины, которую он будет любить до конца жизни. Ожидание казалось нестерпимым, но наконец ему вернули ее останки.
Гектор хотел сделать кремацию частной, очень малолюдной церемонией, но за время задержки новость о смерти Хейзел распространилась широко. Несколько сот человек слетелось со всего света, чтобы отдать ей последнюю дань уважения. Вдобавок хотел присутствовать весь штат обоих домов, в Брэндон-холле и Белгравии. Но Гектор по-прежнему пытался сохранить в тайне рождение Кэтрин Кайлы. Она находилась на попечении нянек.
Хейзел лежала в закрытом гробу. Накануне вечером Гектор наведался в погребальную контору. Он не хотел, чтобы холодное лицо жены было открыто всем любопытным взорам. В церкви он сидел в первом ряду один. Церковь была украшена белыми амарантами. Священник, которого Гектор видел впервые, прочел проповедь. Когда служитель нажал на кнопку, отправляющую гроб на конвейер и в открывшуюся дверцу, лицо Гектора оставалось бесстрастным. Когда дверца закрылась, он встал и пошел по проходу к двери. Смотрел он прямо перед собой, не узнавая никого из собравшихся.
Ночью он один сидел в длинной столовой Брэндон-холла. В поисках забвения он осушил две бутылки кларета. Он не пьянел, но с каждым стаканом вина гнев его разгорался все сильнее и наконец превратился в ревущее адское пламя, грозившее поглотить его.
На следующее утро Гектор проснулся трезвым и держал свой гнев в узде. Он принял три таблетки аспирина и тщательно почистил зубы – таково было его средство от похмелья. Затем принял душ, оделся и спустился в кабинет. Горничная оставила на столе «Таймс». Газета лежала первой полосой вверх, и он еще с середины комнаты смог прочесть заголовок. Несколько мгновений он стоял, замерев от ужаса, потом справился с собой, несколькими быстрыми шагами пересек кабинет и схватил газету.
Убитая родила на смертном одре
Нам стало известно, что смертельно раненная миллиардерша Хейзел Бэннок-Кросс за пять часов до смерти родила дочь. Малютка пребывает в добром здравии и в четверг была выписана из Королевской больницы графства Хэмпшир и передана отцу, мистеру Гектору Кроссу, проживающему в Брэндон-холле близ Смоллбриджа в графстве Хэмпшир…
Гектор просмотрел статью. Излагались все подробности – и излагались в основном верно. Он скомкал газету и швырнул о стену.
– Ублюдки! – взревел он. – Проклятые ублюдки!
Он повернулся, выбежал из кабинета и, перепрыгивая через ступеньки, поднялся на следующий этаж. Ворвался в детскую, но на пороге заставил себя успокоится. Кэтрин голышом лежала на столе попой кверху и дрыгала ногами, а Бонни, склонившись к ней, припудривала нижнюю часть ее тела белым порошком – тальком.
– Мистер Кросс! – удивленно воскликнула она. – Что случилось?
– Ничего. – Гектор попятился. – Хотел кое-что проверить. Все в порядке?
Бонни улыбнулась.
– О да. Мы только что оприходовали целую бутылочку и очень хорошо покакали.
Это использование множественного числа породило в сознании Гектора жуткую картину.
– Хорошо. Очень хорошо. Теперь слушайте меня, Бонни. Все здесь упакуйте. Мы немедленно переезжаем в лондонский дом.
Пресса разнесла новость о рождении Кэтрин. И теперь Зверь точно знает, где ее найти.
– Все упаковать? – Бонни смотрела недоверчиво. – Но мы только устроились! Вы правда хотите этого, сэр?
– Да, правда хочу. Постарайтесь все сделать сегодня же, к часу дня.
Гектор вернулся в кабинет. Взял внутренний телефон и набрал домашний номер главного егеря.
– Пол, я хочу, чтобы ворота поместья все время были закрыты. Поставьте у всех выходов своих помощников. Всех вооружите дробовиками. Всем посторонним вход в поместье воспрещен. Понятно?
– А как же доставка из деревни, мистер Кросс? Должен прийти фургон из Фарнхема с кормом для кур.
– Убедитесь, что водителя узнают. Никаких незнакомцев.
Он повесил трубку и осмотрел комнату, составляя список предметов, которые возьмет с собой в Лондон. Их было немного. Со своим обычным вниманием к мелочам Хейзел продублировала основную обстановку в обоих домах. В большинстве случаев достаточно выйти из одного дома и войти в другой. Даже у Кэтрин есть там своя детская. Если бы только в тот роковой день они остались в Лондоне! Они не попали бы в засаду, и, может быть, Хейзел была бы еще жива. Он с горечью стал вспоминать, как называлась книга, которую она оставила в Брэндон-холле.
Взяв телефон, он набрал номер лондонского дома в Белгравии. Ответил дворецкий.
– Вы позвонили в резиденцию Кросса. Чем могу помочь?
– Доброе утро, Стивен.
– А, мистер Кросс! Как вы, сэр? Все здесь потрясены смертью миссис Кросс. Спасибо, что пригласили нас на панихиду.
– Спасибо, Стивен, – хрипло ответил Гектор. – Я приеду сегодня днем с ребенком и его нянями. Останемся на неопределенный период. Пожалуйста, приготовьте все к нашему приезду.
Ворота Брэндон-холла были закрыты, и на страже с дробовиком в руке стоял Пол Стоув, главный егерь. Гектор опустил боковое окно «рейнджровера», чтобы переговорить с ним. Пол служил в САС[9], в той же части, что некогда и сам Гектор. В Афганистане в схватке с талибами он был тяжело ранен и после выписки из госпиталя уволен с военной службы. Когда Пол обратился с просьбой назначить его главным егерем, Гектор ни минуты не колебался и впоследствии ни разу не пожалел о своем решении. Гектор повторил распоряжение постоянно держать ворота закрытыми и не впускать в поместье незнакомых людей. Они поехали дальше, и в зеркало заднего вида Гектор наблюдал, как Пол затворяет за ними стальные ворота. Три часа спустя он въехал в подземный гараж дома номер одиннадцать в Белгравии. Вел машину Гектор небыстро, так что для Кэтрин поездка прошла спокойно.
Когда час спустя после приезда он наведался в детскую, Кэтрин уже поела, срыгнула и крепко спала в своей колыбели. И он впервые за весь день расслабился.
Среди вещей, привезенных из Брэндон-холла, был его любимый портрет Хейзел. Гектор повесил его на стену в своем кабинете перед столом даже раньше, чем включил компьютер.
Как только компьютер включился, Гектор открыл почту. Одним из первых среди множества сообщений было то, которого он ожидал.
Мы с Настей прилетаем из Эмиратов в этот четверг рейсом EK-005 в 18:00 по гринвичскому времени. Хитроу, терминал 3. Можешь встретить? Есть новости. Пэдди.
Двадцать четыре часа спустя они вышли через ворота прибытия. Их ждал Гектор. Морщинистое лицо Пэдди загорело до коричневого цвета какао. Лицо и голые руки Насти покрывал медно-золотистый загар. Оба казались полными жизни, оба в отличной форме. Гектор по очереди обнял их. У обоих тела были упругие, как у тренированных спортсменов, что, конечно, соответствовало истине.
– Остановитесь у меня, в номере одиннадцать, – сказал он им.
– Я надеялась, что ты это скажешь, – ответила Настя. – Приятно, когда для разнообразия с тобой обращаются, как с герцогиней.
– Ты не герцогиня, Настя. Ты царина.
– Почему ты вечно несешь чушь, Гектор Кросс?
Она попыталась притвориться высокомерной, но у нее ничего не получилось. Гектор знал, что в глубине души ей нравится, когда он ее так называет. Она расцеловала его в обе щеки.
Они погрузили багаж в «рейнджровер». Пэдди сел рядом с водителем, Настя устроилась сзади. Гектор сдержал улыбку: когда Настя не приканчивает того, кто ей досадил, она очень успешно играет роль покорной жены.
Едва они остались одни, Пэдди и Настя снова выразили соболезнования в связи со смертью Хейзел и решимость отомстить за нее. Гектор отвечал неловко, с трудом сохраняя внешнее спокойствие. Все испытали облегчение, когда разговор стал более спокойным и обычным. Они давно не виделись и обменивались новостями об общих друзьях и знакомых, а Пэдди рассказал Гектору о деятельности «Кроссбоу секьюрити».
На шоссе движение было умеренным, и Гектор мог все внимание уделить важному.
– Ты сказал, для меня есть новости, Пэдди. Хорошие или плохие?
– Всякие. Сначала хорошие. Настя нашла отличный безопасный дом для твоей Кэтрин. Как ты и предлагал, это верхний этаж одного из новых небоскребов принца Мухаммеда на берегу. Есть отдельный лифт. На крыше вертолетная площадка и бассейн. Достаточно места для отряда сотрудников службы безопасности. Можно сделать этаж неприступным. Это хорошая новость.
– А плохая? – приподнял бровь Гектор.
– За этаж принц хочет сто двадцать миллионов долларов, выплата при подписании контракта.
– Господи Иисусе! – воскликнул Гектор. Пэдди мотнул головой.
– Иисус в этой сделке не участвует. Принц в него не верит.
– А может он сдать этаж в аренду?
– Может. Но это немногим лучше. За год аренды он хочет пятнадцать миллионов долларов. Самая низкая цена для друзей, как он выразился.
Гектор быстро размышлял.
– Он взял нас за яйца, – сказал он наконец.
– Вас, – самодовольно заметила Настя.
– Ты можешь унять свою жену, Пэдди? – спросил Гектор и снова замолчал, обдумывая проблему.
Рональд Батлер заверил его, что «Доверительный фонд Бэннока» оплатит все расходы Кэтрин. Это не роскошь, а необходимость. На кону безопасность Кэтрин, я то и ее жизнь. Пора проверить старину Ронни. Гектор решил, если Бантер откажет, оплатить аренду самостоятельно. Видит бог, Хейзел оставила ему для этого «кое-какую валюту». Кэтрин должна поселиться в безопасном доме, и цена в данном случае не имеет значения.
– Надо брать. За год выплатим. Как скоро можно переехать?
– Да хоть сейчас. Мебель и оборудование включены в стоимость. Там уже сегодня можно прекрасно жить. Когда Кэтрин окажется там, в безопасности, сможешь добавить несколько финальных штрихов. Сколько времени тебе нужно, чтобы перевезти ее в Абу-Зару?
– Чем быстрей, тем лучше, – сказал Гектор. – Каждый день сильно увеличивает риск. Прошу извинить меня на несколько минут. Я должен поговорить с другом.
Он посмотрел на часы. В Хьюстоне на шесть часов меньше.
У него в телефоне есть личный номер Рональда Бантера.
– Бантер слушает.
Его мысли прервал голос старой девы, который невозможно было не узнать.
– Добрый день, мистер Бантер. Говорит Гектор Кросс.
– Рад слышать, мистер Кросс. Чем могу быть полезен?
Гектор объяснил. Бантер молча слушал, пока он не умолк. Потом негромко спросил:
– А другие возможности обезопасить Кэтрин, мистер Кросс?
– Других возможностей нет, мистер Бантер. Вы знаете, что они сделали с матерью Кэтрин.
– Мне следует поговорить с остальными попечителями. Я вам позвоню, мистер Кросс, до конца сегодняшнего рабочего дня.
– Спасибо, мистер Бантер.
Он завершил разговор и взглянул на Пэдди.
– Ладно, что еще ты можешь мне сказать? Судя по твоей физиономии, у тебя туз в рукаве.
– Мы уже почти приехали, – сказал Пэдди. – Погоди, пока не будем там.
– Хорошо, – неохотно согласился Гектор. – Вас ждут ваши обычные комнаты. Но сначала поздоровайтесь с Кэтрин. Потом дам вам полчаса на то, чтобы принарядиться. Хейзел сделала обязательным правилом: джентльмены переодеваются к ужину.
– Не вижу джентльменов, – фыркнула Настя.
– Не поощряй ее, – печально сказал Пэдди. – Русские шутки подобны русским снайперам: хорошо замаскированы, и их трудно заметить.
Когда Настя в первый раз увидела Кэтрин, с ней произошла странная перемена. Она словно растаяла, как блестящий лист титановой стали в электрической печи. Взяв Кэтрин на руки, она заговорила с ней по-русски. Кэтрин старалась определить источник этих варварских звуков, ее голубые глаза близоруко ворочались в глазницах. Потом Настя обвиняюще посмотрела на Пэдди.
– Почему ты не подаришь мне такую же?
– Будь справедлива! – вознегодовал Пэдди. – Я стараюсь изо всех сил!
Когда удалось вывести Настю из детской, Пэдди увел ее в их комнаты.
Часом позже они спустились в кабинет Гектора. Пэдди был в строгом вечернем костюме, с наградами, а Настя зачесала волосы вверх и надела платье с глубоким вырезом.
– Боже мой, Пэдди! Умеешь ты подобрать себе спутницу. – Гектор с преувеличенным благоговением посмотрел на нее. – Вон какую красавицу привел.
Настя послала ему воздушный поцелуй. Гектор уже успел смешать для нее водку с соком лайма и отмерить большую порцию виски «Джеймесон» для Пэдди.
– Хорошо, – сказал он. – Садитесь. Выпейте, потом поговорим.
Пэдди сделал глоток и шумно выдохнул.
– Ничего подобного по эту сторону от Дублина не найти, – сказал он, отчаянно изображая ирландский акцент.
– Скажи что-нибудь поинтересней.
– Тарик нашел след того, кого мы упустили, когда истребляли отродий Типпо Типа.
Гектор выпрямился в своем кресле с высокой спинкой и отставил стакан.
– Слушаю, – негромко сказал он.
– Как мы договорились, я опять отправил Тарика в Пунтленд. Это его родина, там его не заподозрят. У него там семья и друзья. Он поехал на автобусе. Вначале отправился к старой пиратской базе в заливе Ганданга. Там ничего, все брошено.
– Это меня не удивляет, – мрачно улыбнулся Гектор. – Мы там очень постарались.
– Выжженная земля, – согласился Пэдди. – Потом Тарик отправился к крепости Типпо Типа в Оазисе Чудес, где ты освободил Кайлу от Зверя. Там в развалинах ютится несколько уцелевших. В том числе наложница Хана. Тарик сказал, что это старая карга, слепая, как сова, и едва живая от голода. Тарик накормил ее и расспросил. Хотя она не помнит, что ела на завтрак, но события двадцатилетней давности вспоминает совершенно ясно. На два столетия в прошлое описывает родословное древо Типпо Типа. Клянется, что родила Хану двойню: мальчика и девочку. Она сказала Тарику, что ее сына звали Камаль и что это он командовал пиратским флотом. Вероятно, тот самый парень, которого ты застрелил на борту «Золотого гуся».
– Я его никогда не забуду, – улыбнулся Гектор. – Потребовалось пять девятимиллиметровых пуль, чтобы он успокоился.
– Крепкая сволочь, – согласился Пэдди.
– Да не такая уж крепкая, – впервые заговорила Настя. – Вопил, как ребенок, когда я сломала ему палец.
Гектор громко рассмеялся.
– А я и забыл, что нельзя сердить твою жену.
– Нет, узнаешь ее хорошо, так она добрая и мягкосердечная. – Пэдди ласково посмотрел на Настю. – Однако я отвлекся. По словам этой старухи, утверждавшей, что она мать Камаля, его сестра-близнец в шестнадцать лет родила сына. То есть внука Типпо Типа.
– Продолжай! – поторопил Гектор. – Старуха назвала его имя? Что с ним стало? Он жив?
– Его зовут Азим Мухтар Типпо Тип. В двадцать лет он уехал из Африки в Лондон изучать ислам в Большой мечети в Риджентс-Парке.