Порочный круг

– У нас нет времени на этого говнюка. Давай сделаем, как предлагает Настя, и покончим с этим.

Гектор сделал вид, что задумался над решением. Оба пленника с тревогой смотрели на него. Наконец Гектор вздохнул.

– Чрезвычайно привлекательное предложение. Но тогда придется проводить большую чистку. Нелегко избавиться от двух трупов. Думаю, нужно проявить милосердие, дать им время подумать и раскаяться в грехах; двадцать-тридцать лет гостеприимства ее величества для них в самый раз. Пойдет на пользу.

Он набрал номер 999. Через сорок минут из Винчестера примчались две полицейские машины.

Полицейские были очень вежливы и отнеслись к Гектору очень почтительно. Хорошо зная о его положении в обществе и об убийстве Хейзел, чтобы не усугублять его горя, они постарались провести арест побыстрее. Тем не менее ночь была долгой. Вначале Гектор настоял на том, чтобы остаться в Брэндон-холле, пока не будут устроены все его работники. Уже после полуночи пожарные отыскали в пепле останки последнего, четвертого, человека.

Это был Рейнольдс, дворецкий, которого огонь застал в буфете. В последнее мгновение, прежде чем дым обволок его, он закутал голову противопожарным одеялом из аварийного комплекта. Лицо было почти не тронуто огнем и легко узнаваемо, но все тело от шеи и ниже почернело и обуглилось.

После того как пожарные уложили тело в зеленый мешок и застегнули молнию, Гектор повернулся и пошел к «рейнджроверу». Они поехали вслед за полицейскими машинами в Винчестер и дали там показания.

Задача была нелегкая, но они заранее отрепетировали, что будут говорить, и все прошло гладко. Гектор даже сумел внести в протокол, что преступники сознались в получении предыдущего заказа на убийство некоего Чарлза Бина с Пульсон-стрит, 16. Детектив, опрашивавший Гектора, извинился и ушел в свой кабинет к компьютеру. Вернулся он минут через десять. А когда садился на стул против Гектора, лицо его было мрачно.

– Я связался с центральным архивом. Имя и адрес совпадают; 5 марта, два года назад. Нераскрытое убийство.

Вдобавок Настя передала им отобранный нож и заявила, что преступник напал на нее с этим ножом и ей пришлось защищаться и обезоружить его. Офицер, записывавший показания, с уважением посмотрел на нее.

– Вы сломали ему запястье ударом ноги?

– Я старалась не применять излишнюю силу, – объяснила Настя.

– Я хочу сказать, вы такая маленькая, а он рослый!

Мало кто из мужчин способен устоять перед маленькой русской, когда она хлопает ресницами, словно невинное дитя.

Только в два часа ночи они смогли покинуть полицейский участок. Все много часов не ели и не спали, но их все еще поддерживал избыток адреналина. Гектор остановился у первого же «Макдоналдса» на дороге и принес большой мешок двойных чизбургеров и картонные стаканы с кофе. Они подкрепились и до дома № 11 вели оживленный разговор, пытаясь разобраться в обстоятельствах двух нападений на семью Гектора и в том, какую роль в этих попытках убийства играл загадочный калифорнийский бандит.

– Похоже, именно он вел фургон. Очевидно, он на следующей ступени иерархии. Двое на мотоцикле, убившие Хейзел, и эти двое поджигателей – рядовые бандиты. Они не знают, почему делают то, что делают. Не знали, кто отдавал им приказы. Просто слепо их выполняли. И это само по себе значимо, – сделал вывод Гектор.

– Почему? – спросил Пэдди.

– Хорошо, во время первого нападения они очень легко могли меня убрать, но не воспользовались возможностью. Они отсекли меня от места действия, во всяком случае попытались. Очевидно, их приказ касался только Хейзел. Я их не интересовал. Почему? Может, вы мне объясните? Меня это беспокоит.

– Трудная задача, – согласился Пэдди.

– Если бы они рассуждали логически, их главной целью должен был стать я, а не Хейзел. Я убил главу их клана Хана Типпо Типа. Я также убил по меньшей мере пятерых его сыновей, в том числе Камаля и Адама, его любимцев. Я провел операцию «Троянский конь», в ходе которой уничтожил весь их пиратский флот. В их списке покупок я должен стоять на первом месте.

– Хейзел в их бедах виновата не меньше тебя, даже больше: ведь у нее была чековая книжка. Ты был просто ее наемным стрелком. Более того, именно она выстрелила в Адама во время казни, – заметил Пэдди.

– Верно, – согласился Гектор. – Но эти молокососы ничего этого не знали. А если бы знали, должны были бы убрать нас обоих. Почему они охотились только на нее?

– Гектор прав, Муслаки. – Гектора всегда смешило, когда Настя называла Пэдди «сахарным мальчиком». Он не мальчик и совсем не сахарный. – А как же эта ночь? На кого они охотились со своими зажигательными бомбами? На Гектора или на маленькую Кэтрин?

– Ты женился на очень умной красавице, – заметил Гектор. – Она абсолютно права. Почему прошлой ночью Зверь вдруг передумал и решил, что ему нужен я?

– Почему, как только газеты оповестили о рождении Кэтрин, на тебя снова напали?

Настя, казалось, была очень довольна собой.

– Ты хочешь сказать, что сегодня ночью они пришли не за Геком, а за Кэтрин? – Голос Пэдди звучал скептически. – По мне, это чушь. Что они выигрывают, убив новорожденного младенца?

Всю дорогу до Лондона спор продолжался. Они ходили кругами, придирались к мелочам, уничтожали теории друг друга и наконец пришли к выводу: ничего не получается. Зверь действовал иррационально, что было невозможно по определению. Зверь никогда не действует иррационально.

Когда проезжали через Вест-Энд, Гектор подвел итог.

– Я уверен только в одном: нужно как можно скорее убрать Кэтрин из Англии. Только когда мы поместим ее на верхний этаж небоскреба в Абу-Заре и взвод отборных людей Пэдди будет ее сторожить, я смогу ее оставить.

– Чтобы пойти – куда? И делать – что? – спросил Пэдди.

– Вместе с Тариком Хакамом отправиться в Мекку; найти последнего потомка Типпо Типа; схватить его и увезти в безопасное место, где я смог бы допросить его и оценить. Затем, если сочту его виновным, я отправлю его в адское пламя, из которого он вышел.

На то, чтобы собрать вместе и подготовиться к переезду в Абу-Зару, требовалось всего несколько дней. Личные нужды Гектора удовлетворялись просто: ему нужна была только зубная щетка и смена белья. Все необходимое для проведения второй фазы операции хранилась в кладовых «Кроссбоу секьюрити», в пустыне в ста милях к югу от Абу-Зара-Сити.

Главным образом его тревожило то, в чем он разбирался хуже всего: поставка всего необходимого для ребенка. Гектор призвал эксперта – Бонни Хепворт. Несмотря на поздний час, она немедленно откликнулась и появилась перед его столом в халате и с выжидательным выражением лица, как щенок, ждущий кости.

– Вы хотели меня, мистер Кросс?

– Я хотел вас видеть, – поправил Гектор. – Бонни, вы знаете, где Абу-Зара?

– Это отель, мистер Кросс?

– Очень холодно. Попробуем снова. Вы знаете, где расположены Объединенные Арабские Эмираты?

– Ну, вроде. Что-то слышала, но никогда там не была. – Она, казалось, не могла решить. – Кажется, где-то между Египтом и Индией.

– Очень тепло, – похвалил он. – Так вот, мы все отправляемся туда, вы с Кэтрин тоже.

– Боже. Работать на вас так интересно! Никогда не знаешь, что будет дальше.

– А дальше нужно написать список всего, что может понадобиться вам и Кэтрин в течение следующих шести месяцев. Помните, что достать в Эмиратах антибиотики нелегко, так что все нужно раздобыть здесь по моей медицинской карточке. – Гектор протянул ей карточку. – Закажите все необходимое, получите и будьте готовы через три дня. – Он помолчал, потом продолжил: – У вас есть действительный паспорт?

– О да, сэр. В прошлом году весной мы с девочками из госпиталя ездили на Пасху в Париж, тогда я и получила его.

– Прекрасно. Не забудьте захватить.

Он знал, что у двух младших нянечек документы для поездки есть. Хейзел позаботилась об этом, когда нанимала их.

Он подвинул по столу к Бонни свою кредитную карточку «Блэк Хэрродс».

– Этим платите за все. Пусть покупки доставят сюда. – Она пошла к двери, но Гектор остановил ее. – Я решил, что до отъезда в Абу-Зару Кэтрин будет спать в моей спальне.

– О боже! – встревожилась Бонни. – Кто будет кормить ее и менять ей пеленки?

– Я, – заверил Гектор.

– Я могу остаться с вами, просто чтобы помочь. Я совсем не против, – предложила она.

– Спасибо, Бонни. Но я уверен, что мы сами справимся.

Гектор полагал, что работа ночной няни, за которую он взялся, окажется тягостной и обременительной, но оказалось, что это скорее радость. Он приспособил ночник над своей кроватью так, чтобы он лил мягкий свет на Кэтрин, когда та лежала у него на руках. Она сосала молоко из бутылочки, а он наслаждался запахом дочки и ощущением маленького тела. Он искал в ее лице сходство с Хейзел и уверился, что нашел его в очертаниях губ и в маленького подбородка. И это каким-то образом смягчало его одиночество и ощущение утраты.

Знай своего врага; изучай его долго, старательно, а потом словно королевская кобра нанеси удар, стремительный и смертоносный: таков был принцип Гектора Кросса.

На следующее утро Гектор встал затемно, принял душ, надел халат, позвонил в детскую и вызвал Бонни.

Передавая Кэтрин няне, он сказал:

– Я договорился с миссис О’Куинн, она проведет день с вами и Кэтрин.

Настя с довольной легкой улыбкой приняла на себя обязанности телохранителя Кэтрин. Теперь, вверив Кэтрин заботам этих двух женщин, Гектор мог спокойно заняться другими делами.

– Я ненадолго уйду, но миссис О’Куинн позаботится, чтобы в мое отсутствие вам ничего не угрожало. Беспокоиться не о чем.

По-прежнему в халате он отправился в кабинет. Перед его письменным столом был устроен большой мраморный камин, под каминной полкой тянулся декоративный фриз из львиных голов. Гектор нажал на центральную голову и, услышав приглушенный щелчок скрытого механизма, повернул ее против часовой стрелки. Новый щелчок, пауза, потом книжный шкаф сбоку от камина неслышно и плавно повернулся и за ним открылась узкая стальная дверь. Гектор набрал пароль на электронном табло. Дверь открылась, и он вошел в небольшую комнату за ней. Вдоль стен по сторонам от двери от пола до потолка – полки. На полках аккуратные ряды картонных коробок, на каждой – ярлычок с кратким перечнем содержимого. В большей части коробок оружие и другие серьезные штучки; от ножей и дубинок до его любимого автоматического девятимиллиметрового пистолета «Беретта» с двумя сотнями патронов. По английским законам владеть почти всем этим строго запрещалось. Была даже коробка с надписью «Паспорта», и в ней около тридцати этих документов, выданных в разных странах, с его фотографиями, но с именами от Абрахама до Захарии. Гектор дотянулся и снял с верхней полки коробку с надписью «Арабские костюмы».

Остальные коробки он не тронул. Закрыл дверь, запер и привел в действие механизм, который поставил на место шкаф. Коробку он отнес в свою гардеробную. Разделся до белья и следующие несколько минут с помощью тюбика косметики делал свою и без того смуглую кожу похожей цветом на кожу уроженца Ближнего Востока. Борода отросла и превратилась в густую темную щетину, и это увеличивало его сходство с ближневосточным жителем.

Вынув из коробки длинную белую дишдашу[16], Гектор обвязал голову кефией, так чтобы ее хвост падал на плечи. Свой платиновый «Ролекс» он поменял на простые часы «Сейко» в стальном корпусе, обулся в открытые кожаные сандалии, надел на нос темные «авиаторские» очки и посмотрелся в зеркало.

«Сойдет», – решил он. Арабский у него был беглый и разговорный. Унаследованное чувство восточных обычаев и нравов безупречное. И в бытовой ситуации, и при отправлении религиозных обрядов он легко сойдет за мусульманина по рождению.

В своем частном лифте он спустился в подземный гараж. Во втором ряду среди машин стоял маленький, слегка потрепанный и казавшийся заброшенным седан. Но наружность обманчива. Гектор оснастил его тонированными стеклами, подвеской от гоночного автомобиля и мощным новым двигателем, способным очень быстро менять скорость. Гектор использовал эту машину в особых случаях вроде этого, когда не хотел привлекать внимание. Он называл ее «ловушка» – по судам ловушкам, которые во время Второй мировой войны приманивали немецкие подводные лодки и топили их.

Гектор включил мотор и несколько секунд слушал его низкий рев, потом по пандусу через откатные ворота выехал на улицу. Была пятница, и даже в такой ранний час поток машин был плотный. Пятница – это день, когда все мусульмане обязаны отправлять священные обряды. Он нашел стоянку в нескольких сотнях метров от большой мечети. Поставил машину и пошел к молельне. Толпа верующих двигалась в том же направлении, все в традиционных одеждах. Войдя в мечеть, Гектор оказался одним из множества. Он был здесь не впервые, поэтому знал внутреннее устройство здания. Вначале он вместе с остальными прошел к ряду каменных скамей перед чанами для омовения. Омыл руки и ноги, потом лицо. Сполоснул рот.

Час молитвы наступит еще не скоро, но молельный зал – масджид – уже заполнили ряды коленопреклоненных фигур в белом. Однако ближе к выходу еще нашлось несколько свободных мест. Гектор склонился на молитвенном коврике, едва не касаясь плечами соседей с обеих сторон.

Началась молитва, и Гектор погрузился в успокоительную череду поклонов и молений. Он не был атеистом: он слишком часто оказывался на волосок от смерти, чтобы знать, как хрупка и ничтожна жизнь человека. Он глубоко верил, что за чудесами Вселенной стоит какая-то управляющая сила, разворачивающаяся в бесконечности. В этом смысле он был верующим, однако не принадлежал ни к одной из распространенных конфессий. Он считал, что должен свободно выбирать из каждой доктрины то, что его привлекает и соответствует его взглядам на Бога и Вселенную. Для него христианство и ислам были в равной степени украшены бесценными бриллиантами красоты и истины, часто тождественными. И потому он в равной степени ценил обе религии. Сейчас он молился совершенно искренне, особенно за Хейзел, куда бы та ни ушла. И ощутил в себе новые силы, когда молитва завершилась.

Он покинул главный зал и углубился в соседние помещения. Миновал несколько ниш, в которых муллы мечети ждали верующих, взыскующих духовного руководства и совета. Человека, которого искал, Гектор нашел в конце второй колоннады; его глаза в сетке мелких морщин смотрели остро и проницательно, седая борода была выкрашена в рыжий цвет. В нем чувствовалась некая незыблемость, словно он находился здесь уже очень давно. Гектор вошел в нишу и поклонился.

– Ассалям алейкум!

– И тебе мир!

Они обменялись приветствиями и мулла показал на коврик, расстеленный перед низким столиком, где лежал зачитанный Коран и другие религиозные тексты и комментарии. Гектор сел перед ним скрестив ноги, и какое-то время они разговаривали о мирском. Мулла почти сразу определил его выговор.

– Ты из Восточной Африки? Может, из Сомали?

Гектор развел руками, подтверждая. Арабскому языку его учил Тарик Хакам родом из Пунтленда, и Гектор усвоил акцент от него.

– Это так очевидно, шейх? – спросил он, используя уважительное, почтительное обращение. – Я много лет живу в этой стране.

Мулла понимающе улыбнулся.

– Чем же я могу помочь тебе, сын мой?

– Отец, я собираюсь вскоре совершить паломничество в Мекку. Иншалла!

– Машалла! Да будет так, – произнес старик.

– Я слышал, что в той стране есть мулла, который когда-то проповедовал в этой самой мечети, где мы сидим. Люди, слышавшие его, говорили, что, несмотря на свою молодость, этот мулла – человек великой святости и мудрости. Скажи мне, знал ли ты этого человека, когда он был здесь, и, если я отправлюсь послушать его, окупятся ли мое время и расходы на поездку в Мекку. Я также хочу знать, не идут ли его проповеди вразрез с учением пророка Мухаммеда.

– А кто этот мулла, сын мой? Пожалуйста, назови его имя.

– Его зовут Азим Мухтар…

Не успел Гектор договорить, как лицо муллы озарила радость. Он хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Именем Аллаха и пророка его Мухаммеда, да будут они вечно благословенны! Ты говоришь об Азиме Мухтаре Типпо Типе.

Гектора удивила его бурная реакция.

– Ты его знал? – спросил он.

– Я знал его, как знаю своих сыновей, и жалею, что он не мой сын.

– Ты восхищаешься им, отец?

– Азима Мухтара словно коснулась рука Джабраила, главного ангела Аллаха. – Мулла почтительно понизил голос. – Ему дана способность видеть то, чего не видят другие. Он наделен мудростью, которая позволяет ему понять то, чего не понимают другие. Сердце его полно любви к Аллаху и любви к другим людям.

– Значит, ты считаешь, что я должен его послушать?

– Упустив такую возможность, ты будешь сожалеть об этом до конца дней. Голос его подобен голосам лучших музыкальных инструментов, пению ветра в ветвях кедра на горе Хореб, горе единственного Бога.

– Опиши мне его, отец, чтобы я мог узнать его, когда впервые увижу.

Мулла сложил кончики пальцев и поджал губы, словно обдумывая вопрос, потом заговорил.

– Он высок, но не слишком. Строен и движется с грацией леопарда. У него широкий и высокий лоб. Бороды и усов еще не коснулся мороз лет. У него хороший нос, крепкий, как клюв орла. Взгляд острый, но ласковый, беззлобный. Короче, он красив, но не смазлив.

К удивлению Гектора, мулла вдруг заговорщицки огляделся, потом наклонился и понизил голос.

– Многие верят, что этот человек Махди, мессия, о котором в пророчествах говорят, что он появится перед концом света, Освободитель, который утвердит царство мира и праведности. Возможно, когда ты его послушаешь, ты согласишься с ними. Если так, то, вернувшись в Лондон, приходи ко мне, и мы снова поговорим.

Гектор смотрел на него, и предстоящий ему путь вдруг начал драматически меняться.

Ничего прямого и простого, как ему сначала казалось, не было. Во всем открывалось много уровней и тайных глубин.

Вечером перед ужином Гектор, Пэдди и Настя собрались в гостиной. Как обычно, мужчины в смокингах, а Настя с бриллиантовым ожерельем в ложбинке между высокими грудями, глаза сверкают, щеки раскраснелись. Пока Гектор наливал ей в высокий бокал «Дом Периньон», Настя сообщила:

– Дети великолепны. Раньше я этого не понимала.

– Все дети? – поддразнил Пэдди. – Или один определенный ребенок?

– Не валяй дурака. Я знаю только одного ребенка. Она замечательная. Я кормила ее из бутылочки и даже поменяла ей пеленки. Никогда не думала, что смогу это делать, но няня показала как. Я думала, меня вырвет. Но знаете? Оно почти не пахнет.

– Если не возражаешь, любимая, нам предстоит насладиться одним из легендарных ужинов Гека. Нельзя ли обсудить что-нибудь более соответствующее вместо детских испражнений? – возразил Пэдди и торопливо сменил тему. – Сегодня я разговаривал с принцем Мухаммедом об аренде верхнего этажа «Сискейп мэншн». Конечно, принц сказал, что есть другой желающий и он предлагает более высокую цену. Мы с ним поторговались, но в конце концов я уговорил его снизить стоимость аренды на 10 процентов, и мы ударили по рукам. Квартира твоя, Гек. Другая хорошая новость – в здании всего двенадцать жильцов, и все они либо члены королевской семьи, либо члены правительства Абу-Зары, чаще и то, и другое. Принц утверждает, что система безопасности надежна и непреодолима.