Токио. Долго и счастливо
– Просто пытаюсь пережить эту поездку. – Мои губы растягиваются в фальшивую улыбку. – Без обид.
Она поджимает губы. В мою сторону как бы невзначай вытягивается средний палец.
– Обидненько. Но я бы обиделась сильнее, если бы не знала, что ты уходишь от ответа.
Поскольку страдать в компании лучше, я выкладываю все начистоту.
– Он не ответил мне, Нура, – срываюсь я, падая духом. – Я совершила роковую ошибку. Это еще хуже, чем не знать об отце. Не надо было даже пытаться искать его. – Новое правило: никогда не рисковать. Риск – для смелых и жестокосердных. О чем я вообще думала? Я даже на обед ем всегда одно и то же. Боже, я умираю. Умираю.
Нура перестраивается на другую полосу, и меня буквально сносит в сторону. Хоть она и преуспевает в учебе, я точно знаю: экзамен по вождению дался ей с трудом.
Вибрирует телефон. Сообщение.
Мама: Ты где?
Я: С Нурой. Скоро буду.
Пять пропущенных звонков. И тоже от мамы. Мы поворачиваем на мою улицу, и Нура замедляет ход. Слава богу. На траве припаркованы машины. Хм-м.
– Должно быть, у Джонса снова гости, – рассеянно говорю я. Наш сосед проводит у себя разные мероприятия, от обедов «с огорода – на стол» до ежегодной псевдовакханалии «Встреча племен радуги», когда в Маунт-Шасте собираются группы людей, пропагандирующих мир, свободу, взаимоуважение и так далее. Им нравятся танцы, бонго и ходить нагишом. Обвисших булочек я повидала столько, что скоро кровь пойдет из глаз.
Мы останавливаемся на усыпанной гравием дорожке, прямо за маминым «Приусом». Приходит новое сообщение.
Мама: Не выходи из машины.
Слишком поздно. Мои ноги уже топчут гравий. Вдруг хлопают дверцы машин. Вспышки света. Затем я слышу его – мое имя.
– Принцесса Изуми, сюда.
Я поворачиваюсь, как идиотка. Снова вспышка. Я на мгновение слепну и моргаю. Вскоре зрение возвращается. Напротив меня – группа журналистов. Большинство из них – азиаты, но есть и несколько белых. Присматриваюсь к одному бейджу. На нем написано: «Пресса. Сплетник Токио».
– О Господи! – восклицает Нура. Она, как и я, в оцепенении. В руке болтаются ключи, рот открыт, а челюсть неустанно подрагивает. Она потеряла дар речи – впервые вижу ее такой. Но времени на созерцание нет: нас окружили.
– Вы поедете в Японию?
– Каково это – расти без отца?
– Вы всегда знали, кто ваш отец?
Чья-то рука приобнимает меня за плечи.
– Изуми, – раздается мамин голос. Нура тоже приходит в себя. Она повторяет за мамой и берет меня за руку. Вместе им удается развернуть мое одеревеневшее тело, и они заводят меня на крыльцо. Опять вспышки. Шквал бесконечных вопросов. Снова и снова звучит мое имя, сопровождаемое словом «принцесса».
Принцесса Изуми. Принцесса Изуми. Принцесса Изуми.
Дверь захлопывается. Мы дома. Я на мгновение оглохла, как после музыкального концерта. Уши заложило, нервы напряжены. Пытаюсь подобрать слова, привести в порядок мысли. Лай Тамагочи делает только хуже. Конечно, именно в такой момент мой вонючий, сонный пес должен показать свой характер. Я поднимаю его, заставляя умолкнуть.
– Я же сказала тебе: не выходи из машины, – замечает мама.
Знаете, что меня по-настоящему бесит всегда? Когда мама говорит мне: я же сказала тебе. Смотрю на нее испепеляющим взглядом.
– Это было мощно. – Нура опускается в кресло рядом с окном.
Жалюзи закрыты, но я сквозь щелочки наблюдаю за тенями. Они все еще там.
Я нечасто ругаюсь, но сейчас самое время для:
– Вот дерьмо.
– Кхм-кхм.
Ах, так мы не одни. Мама отходит в сторону. За нашим кухонным столом сидят трое японцев, одетых в синие костюмы. Ну, вы понимаете: стандартная форма для чиновников немного за пятьдесят. Они поднимаются и плавно, низко кланяются. Их кожаные туфли отполированы до блеска. Ого. Я никогда прежде не замечала, какой желтый у нас линолеум и потрепанные шкафы – явно не в стиле «потертый шик».
Один из незнакомцев выступает вперед. Он совсем не высокого роста, в круглых очках.
– Хаджимемашитэ[22], Ваше Высочество. – И снова кланяется.
Мамина улыбка натянута, как канат. В знак приветствия она протягивает руку.
– Изуми, это его превосходительство посол Саито из посольства Японии. Он прилетел из Вашингтона.
Только теперь припоминаю черный городской седан с флажками, припаркованный возле дома. Но я не обратила на него внимания. Возьму на заметку: перестать зацикливаться только на себе.
– Я пыталась дозвониться до тебя, – говорит мама.
– Ты же знаешь: я предпочитаю общаться печатными словами, – отвечаю ей сквозь зубы. Сообщениями. Я имею в виду сообщениями.
Мама выглядит измотанной. Неудивительно: она принимает иностранных высокопоставленных лиц в домашних тапочках-кошках и футболке с надписью: «Взрослей». Я одета не лучше: «Сытый медведь» подразумевает штаны на резинке и большие футболки. Хорошо еще, что утром завязала волосы в пучок. И надела лифчик – это уже успех. Браво, умничка.
Нура быстро пролистывает страницы в телефоне.
– Вся иностранная пресса только и пишет о тебе.
– Мы просим прощения за масс-медиа. Мы надеялись прибыть сюда раньше них, но наш рейс отменили, – говорит посол Саито.
– Но как они узнали? Как нашли наш адрес?
– Печальное стечение обстоятельств, но вполне ожидаемое. – Посол выступает вперед. – Японская пресса похожа на американскую. У них есть проверенные способы поиска информации. Наследный принц сожалеет, что эту ситуацию не удалось сохранить в тайне, и приносит свои глубочайшие извинения, что не смог присутствовать лично. А также за все доставленные вам и вашей матери неудобства. Ему очень жаль, что обстоятельства сложились подобным образом. – Что ж, классно. Я – маленькая грязная тайна. – А еще он желает, чтобы вы присоединились к нему в Японии.
Один из сидящих за столом гостей достает из внутреннего кармана пиджака огромный конверт и протягивает его послу Саито. Все их движения спокойные, плавные. Уверена: нечто подобное я видела в шпионских фильмах, когда агенты обмениваются конфиденциальной информацией.
Посол обеими руками вручает мне послание и кланяется. Мама с Нурой не сводят с меня глаз. Беру конверт. Он тяжелый, белый и громко хрустит. На нем изящными буквами написано мое имя:
Ее Императорскому Высочеству Принцессе Изуми
Кажется, это слишком знаменательный момент для нашего скромного двухкомнатного жилища. Нура с мамой заглядывают через мое плечо, шеей чувствую их дыхание. Для друзей и матерей понятия «личное пространство» не существует. Я провожу пальцем под сургучной печатью – золотой хризантемой. Внутри – одна-единственная открытка. Слова написаны черными чернилами от руки витиеватым почерком. Сверху – еще одна золотая хризантема.
От имени Японской империи,Его Императорское Высочество Наследный Принц Тошихито имеет честь пригласить свою дочь, Принцессу Изуми, в Япониюи предоставляет ей для проживания дворец Тогу.
– Наследный принц просит добавить, что это приглашение с открытой датой. Он будет рад принять вас, когда вам будет угодно, – поясняет посол.
Я смотрю маме в глаза – два темных бездонных озера. Прочитать ее мысли невозможно. Она вспоминает гарвардские ночи с моим отцом, с этим непоколебимым человеком? Или ее волнует пресса на лужайке нашего двора, сорвавшая с нас покров тайны? Как бы там ни было, назад пути нет. Только вперед. Она спрашивает лишь:
– А как же школа?
Я сглатываю.
Нура улыбается. Ее мысли как раз прозрачны. Давай. Давай. Давай.
– Скоро весенние каникулы. Зум-Зум могла бы провести их там и задержаться еще на недельку, – услужливо встревает она и добавляет: – Все равно последний семестр выпускного класса – это просиживание штанов. – Нура подталкивает маму локтем. – Не та-ак ли?
Мама вздыхает, потирая лоб.
– Думаю, пропустить неделю или две учебы – не самое худшее, что может случиться в жизни. Это твое решение, дорогая. Подумай. Уверена: посол Саито не ждет мгновенного ответа.
Посол совершенно безмятежен:
– Конечно же, нет. Не торопитесь.
Снова все взгляды устремляются на меня. Не торопитесь звучит как в ближайшие шестьдесят секунд.
Смотрю на приглашение, прикусив нижнюю губу, обдумываю. Позволяю себе отвлечься мыслями о Японии, об отце.
Дело, безусловно, рискованное.
Плюсы. Отец и страна, где я могу найти свое место, стать своей, появляться на телевидении и быть в окружении тех, на кого я похожа. Было бы здорово ходить в рестораны и не быть в меньшинстве. Минусы. Опасения не оправдать ожидания отца и мои собственные. В общем, сжаться и провалиться в себя, как погибающая звезда. Так, пустяки.
Поднимаю глаза. На окружающих меня лицах такие разные выражения. Мама выглядит настороженной. Посол Саито ждет, лелея надежду. Нура хмурится, шепча мне на ухо:
– Если ты откажешься, то я тебя не знаю.
Добро пожаловать в клуб. Я даже не уверена, знаю ли сама себя.
– Ты хочешь побыть одна? – спрашивает мама. Она уже направляется в сторону посла Саито и его команды, чтобы выпроводить их из дома.
– Нет, – отвечаю. Мама останавливается. Смотрю на посла Саито. – Я принимаю предложение отца. – Удача любит смелых. Ведь так говорят?
– Прекрасно, – мурлычет он и затем что-то бормочет про то, как наследный принц будет рад услышать мой положительный ответ.
Пальцами отбиваю ритм на бедрах. Нура крепко обнимает меня.
– Ты не пожалеешь.
Надеюсь, нет. Должно быть, то же самое чувствуешь, когда стоишь на краю обрыва, а внизу пенится вода. Меня шатает, я напугана, взволнована – ни живая ни мертвая. То ли погибла. То ли воскресла.
Я еду в Японию, черт побери.
СПЛЕТНИК ТОКИОСкандал века в императорской семье21 марта 2021
Все внимание должно быть приковано к предстоящему бракосочетанию премьер-министра Адачи, но инициатива была перехвачена. Несколько недель назад старейшая и самая закрытая монархия в мире была поражена новостью: у его императорского высочества наследного принца Тошихито есть внебрачный ребенок. И это еще не все: девочка выросла в Америке, не зная о своих монарших корнях.
Управление Императорского двора никак не прокомментировало ситуацию и выпустило короткий пресс-релиз лишь после выхода новостей. Принцессы-близнецы, их императорские высочества Акико и Норико (фото сделано во время поездки посла доброй воли в Перу) воздержались от комментариев о новом члене семьи. Они отказываются отвечать на вопросы журналистов с 1 марта, когда вышла наша статья, рассказывающая о расстройстве адаптации их матери, ее императорского высочества принцессы Мидори. Интересно, как сестры справятся с известиями о новоиспеченной принцессе, ведь они привыкли быть в центре внимания.
В то же время его императорское высочество принц Есихито был замечен на открытии выставки в Художественном музее Мори. Там он поднял тост за новую принцессу и заявил, что с нетерпением ждет встречи с ней. Напомним, три месяца назад принц Есихито резко разорвал связи с императорской семьей и покинул поместье. По сообщению Управления Императорского двора, он вернулся в гнездо после того, как ему было отказано в дальнейшем содержании. Таким образом, мероприятие в Художественном музее Мори стало его официальным возвращением к должностным обязанностям.
Сейчас ее императорское высочество принцесса Изуми направляется в Японию (на фото она с мамой в аэропорту Сан-Франциско). Потерянная бабочка наконец-то возвращается домой. Всем любопытно: кто же на самом деле эта американская выскочка? Как девочка из маленького американского городка приспособится к блеску и роскоши императорского двора? Готова ли она к монаршему обращению? Только время покажет…
5
– Ты взяла достаточно нижнего белья?
– Мам.
Симпатичный портье, укладывающий мой багаж в тележку, ухмыляется. Мы возле входа в аэропорт Сан-Франциско. Вчера я в последний раз поцеловала вонючую мордочку Тамагочи и попрощалась с Нурой и девчонками. Затем мы с мамой отправились в район залива Сан-Франциско, где и переночевали.
Уже семь утра. Небо на горизонте розовато-туманное. Мой вылет ровно через сто двадцать минут. Не пройдет и четырнадцати часов, как я буду в Японии, с отцом. Думала, что меня накроет чувство радости, а на самом деле ощущаю страх. Мама смотрит на меня в упор, со злостью шепчу:
– Да.
– А зубная капа?
Поднимаю рюкзак.
– В ручной клади.
– А папка, которую прислал посол Саито?
Точно, папка. Перед возвращением в Вашингтон посол Саито передал целую кучу документов, среди которых были:
1. Очень личная и подробная анкета, в которой спрашивалось обо всем, начиная от роста и веса и заканчивая планами и ожиданиями от будущего. Было немного неприятно оставить графу «японский» пустой и выбрать английский как единственный язык общения. («Не волнуйтесь, – благодушно ответил посол Саито, когда я поделилась с ним своими переживаниями по поводу языкового барьера. – Императорская семья и их окружение свободно владеют несколькими языками, в том числе и английским. Также вам будет предоставлен наставник, задача которого – помочь вам адаптироваться и освоить японский».)
2. Соглашение о неразглашении на двадцати листах. Мне запрещается передавать третьим лицам финансовые, личные, секретные и архитектурные сведения, касающиеся императорской семьи и всех приближенных. В общем, самые настоящие правила «Бойцовского клуба».
3. Досье (та самая папка) с информацией о рейсе и об истории императорской семьи: кто есть кто, разные родословные, личная информация, должностные обязанности, общественная деятельность, имущество, внешние связи и роль Управления Императорского двора, а также сведения о других важных лицах.
Надеюсь перечитать во время полета. Есть вещи, которые невозможно изменить. Я откладывала чтение до последнего. Нет, я ни в коем случае не увиливаю. И вовсе не напугана ни родословными моих императорских кузенов, ни моим вступлением в состав старейшей монархии в мире. Подумаешь.
Стучу по рюкзаку.
– Тоже здесь.
Неподалеку стоит полицейская машина. С момента выхода новости правительство США для своей дружественной страны Японии приставило ко мне круглосуточное сопровождение. Стараюсь не думать о расходах. Кому-то платят за наблюдение за нами с мамой, как мы едим сладости в ресторанчике «Маленькая Италия». Конечно же, я угостила каждого из этих ребят канноли[23]. Хотя бы так.
Замечаю портье, смотрящего прямо на нас. Рада, что он наслаждается зрелищем. Для справки: я все еще сгораю от стыда.
Мама прикусывает губу.
– Посол Саито ничего не говорил, нас встретят здесь?
Она устраивает шоу, прочесывая местность. Недалеко от нас парочка журналистов – иностранная японская пресса. Мое возмущение по поводу того, что за мной следят, медленно нарастает. Я до сих пор не определилась, что думаю о людях, считающих, будто у них есть право лезть в мою жизнь. Как минимум немного смущает. Это как однажды я искала лифчики в интернет-магазинах, а две недели спустя меня повсюду преследовали рекламные объявления с грудью. В некотором смысле сейчас я была общественным достоянием.
– Зум-Зум.
– М-м? – Смотрю на маму.
– Нас должны здесь встретить.
Точно. Посол Саито говорил, что в аэропорту меня встретит императорская служба безопасности, вот только… здесь или в Токио? Не знаю. И не уточнила. Мама явно не оценит мое недостаточное внимание к деталям, поэтому я говорю лишь одно:
– Мам. Все будет хорошо. Со мной все будет хорошо.
Она хватает меня за плечи.
– Тебе пора… идти. – На последнем слове она всхлипывает.
У меня в горле ком.
– Я не поеду. – Мама с силой толкает меня. – Ай, мам.
– Нет. Это я выдворяю тебя из гнезда. – И крепко обнимает.
У меня голова кругом. Я знала: в последний год учебы многое изменится, но думала, что все будет по стандарту. Выпускной. Вручение аттестатов. Колледж.
Отпрянув, рукавом смахиваю слезы пополам с соплями. Мне уже плевать на слоняющегося рядом портье. Мама снова захватывает меня мертвой хваткой.
– Старайся держаться подальше от неприятностей.
Хм-м. Можно подумать, я такая проблемная.
– Я скоро вернусь, – заверяю маму. – Через две недели.
– Через две недели, – повторяет она. На ее лице застыла маска испуга, поэтому я улыбаюсь чуть шире. Должен же хоть кто-то выглядеть смелым. – Думаю, это время пойдет тебе на пользу, – говорит она с натянутой улыбкой. – Ты заявишь о себе. Я горжусь тобой.
Почему мамы так и норовят заглянуть в самые темные уголки твоей души? Что ж, признаю. За всю свою жизнь я никогда не была лидером. Просто не наделена этой космической силой. Ну не дано мне. Я всегда была в роли напарника. Мое единственное предназначение – поддерживать героев, оставаясь на заднем плане, или, быть может, в один прекрасный момент на экране пожертвовать жизнью во имя всеобщего блага. До сих пор я прекрасно справлялась с этой ролью. Падать не больно, если летаешь невысоко. Но сейчас я каким-то образом оказалась в центре внимания, и от этого мне немного не по себе. Чувствую себя не в своей тарелке.
Еще одно долгое объятие. Мы с мамой прощаемся. Двойные двери открываются, и я направляюсь к стойке «Японских авиалиний». Я не оборачиваюсь, но точно знаю: мама смотрит мне вслед до последнего, пока я не скрываюсь из виду.
Дзинь.
По всему салону загораются лампочки. Вы испытывали когда-нибудь ощущение, что время тянется мучительно долго; но вот все слова сказаны, дела сделаны, и вы не можете поверить, что будущее уже здесь? Так я себя и ощущаю. Вот мы уже на взлетно-посадочной полосе в аэропорту Токио. Я будто в сказке.
Смотрю в иллюминатор. На первый взгляд Япония кажется серой и холодной. Реальность потрясает, в животе порхают бабочки. Я одна, на другом конце света. Вдох. Выдох. Я смогу. Передвигаться по чужой стране, жить во дворце и впервые встретиться с отцом – да проще простого.
Передний отсек «Боинга-777» напоминает роскошную яхту. Здесь восемь мест, каждое из которых – как отдельный номер. Кресла из коричневой кожи раскладываются в кровати. В подлокотниках из красного дерева с золотыми вставками спрятаны всевозможные технические устройства – кнопки управления сиденьем с функциями массажа, USB-разъемы и сетевые розетки, игровая система и даже шумоподавляющие наушники фирмы «Боуз». Туалеты в двух отдельных кабинках оснащены автоматическим смывом и даже биде – я пас, но оценила этот ход по достоинству. Даже в уборных витает роскошный аромат – кашемир с нотками лаванды.
Места разделены совсем не обязательными перегородками – на протяжении последних десяти часов в этом отсеке было всего два пассажира: я и чванливый, но очень даже симпатичный японец. В перерывах между едой (обед из трех блюд начался с амюз буш[24] из нежной юбы[25] и свежего морского ежа), сном и просмотром телевизора я наблюдала за ним. Он почти не двигался, не снял галстука и не вытянулся в полный рост. Зато ел. Поданный ему поднос унесли совершенно пустым несколько мгновений спустя. Какое-то колдовство, не иначе.
Бортпроводница объявляет сначала по-японски, затем повторяет по-английски:
– Дамы и господа, добро пожаловать в международный аэропорт Нарита. Температура воздуха за бортом – 14 градусов Цельсия, местное время – 15:32. Капитан просит вас оставаться на своих местах и позволить пассажирам первого класса покинуть самолет первыми в целях безопасности. Большое спасибо и добро пожаловать в Японию. Приятного пребывания».
Щеки горят. Хорошо, что первый класс отделен от основного отсека тяжелыми занавесками. Никто меня не видит. Красавчик встает, застегивает свой пиджак и быстро осматривается. Он разговаривает с двумя бортпроводниками и вставляет в ухо крошечный наушник. Они кланяются и встают перед синими бархатными занавесками. С шумом открывается дверь самолета. На борт заходят двое мужчин в черных костюмах, как у красавчика. Я выпрямляюсь. Красавчик уже рядом со мной. С низким поклоном он произносит:
– Ваше Высочество, пожалуйста, следуйте за мной.
Вижу его черные, начищенные до блеска туфли, затем перевожу взгляд выше – темный костюм, темный галстук. Смотрю в лицо. Он моложе, чем я думала, – может, старше меня всего на пару лет. И, о Боже, убейте меня: вблизи он еще красивее! Его красота оскорбляет: пухлая нижняя губа, полуприкрытые глаза, прямой нос. После Фореста у меня был перерыв в отношениях, но я, пожалуй, подумаю над своим табу относительно парней. Мой рот открывается и закрывается. Он ждет; его взгляд холодный и оценивающий.
– А вы?.. – голос предательски срывается на середине фразы.
– Кобаяши. Акио, – отвечает он. Ни слова больше. Думаю, это сильный, неразговорчивый типаж. Хорошо, я полностью согласна.
Смотрю на него, не зная, что делать. В голове туман. Точно джетлаг. Вперемешку с адреналином. Короче, мое приподнятое настроение одним словом не описать, что-то вроде «я-в-новой-стране-и-вот-вот-встречусь-со-своим-отцом».
Он переминается с ноги на ногу и откашливается.
– Прошу меня извинить, Ваше Высочество, но нам нужно идти.
Я улыбаюсь.
– Как вас зовут, повторите, пожалуйста.
– Акио. – Он немного напряжен. – В вашем досье должно быть мое имя.
– То-о-очно. – Досье. У «Японских авиалиний» было два первых сезона «Аббатства Даунтон». Вместо истории моей собственной семьи я выбрала историческую драму. Я заварила кашу, мне ее и расхлебывать. – У меня не было времени подробно изучить его, – объясняю я.
В его темных глазах появляется блеск.
– Да, не сомневаюсь: у вас были куда более срочные дела.
Хм-м. Вытягиваю шею и оглядываюсь. С его места видно все. Без сомнений: он знает, что я смотрела «Аббатство Даунтон». Что ж, ладно.
– Возможно, вам было бы интересно изучить досье сейчас, – предлагает он. Кажется, по десятибалльной шкале уровень его напряжения возрос до десяти. Остальные двое настроены не слишком враждебно, но и помощи от них не дождешься – на вид серьезные ребята.
– Да. То есть конечно.
Лицо горит, но не соблазнительно, как в любовных романах, а как будто пчелы искусали. Папку с документами я засунула под телевизор. Доставая ее, ощущаю на себе взгляд Акио. Мои движения неуклюжи. А еще кожа скрипит некстати… я прямо слышу, с каким недовольством колотится его сердце.
Открываю папку. Его фотография на пятой странице, а прямо под ней – контактная информация и квалификационные данные. Императорская гвардия в лице Акио Кобаяши встретит вас в Сан-Франциско и будет лично сопровождать в пути. Двадцать лет. Два года в Императорской гвардии. Высший дан[26] в нескольких боевых искусствах, профессиональный стрелок. – все это меня наводит на мысль, что он голыми руками способен убить человека. Обнадеживает, ничего не скажешь.
– Простите, что не узнала вас. – Беру ручную кладь. – Ну, вы понимаете: девушки, незнакомцы и прочее.
По щелчку его пальцев один из охранников срывается с места и берет мою кладь.
– Это неважно.
Ну почему я не прочитала досье? Не могу даже представить, что он теперь думает обо мне. Хотя нет, могу. Возможно, на протяжении всего полета он мысленно писал обо мне плохие отзывы. Высокомерная. Не узнала меня. Думает, никто не видит, как она нюхает подмышки. Дважды. Пока не впечатлен. И это принцесса? Мне явно недоплачивают.
– Пресса в курсе, что вы прибываете сегодня, – говорит Акио, когда мы вместе с другими охранниками отходим от самолета.
Такие сдержанные речи – и такой размашистый шаг. На каждый его шаг приходится два моих. Изо всех сил стараюсь не отставать, даже в боку закололо. Нужно больше заниматься спортом. Увы – тортики мне нравятся куда больше, чем пробежка.
Они не знают номер рейса, но – уверен – это ненадолго. Желтая пресса купила билеты, чтобы попасть в зону прилета. На этот случай служба безопасности аэропорта предоставила служебные выходы.
К нам присоединяются другие парни в черном. Их девиз – меньше слов, шире шаг. Мельком оглядываюсь по сторонам. На первый взгляд, ничего необычного. Отполированные до блеска белые полы. Вывески и эскалаторы подсвечиваются неоновыми лампами. Правда, есть некоторые отличия, например реклама капсульного отеля и душевых кабин.
– А мой багаж? – спрашиваю я, проходя через металлическую дверь.
– Его доставят во дворец еще до вашего прибытия, – на ходу объясняет Акио.
Пустой бетонный коридор без окон. Над головой мерцают флуоресцентные лампы. Мы продвигаемся дальше, оставляя позади двери с табличками и номерами. Все на японском. Наконец помещение расширяется, и вот мы, видимо, в самом сердце аэропорта. По коридорам, напоминающим артерии, разносится аромат соевого соуса и карри.