Из жизни непродажных
Теперь всё и вправду стало хорошо: Тимка не только дома, но и очнулся от своего неестественного, какого-то каменного сна. Нет, не-ет, больше он от него ни на шаг. Больше он с него глаз не спустит!
– А мама и папа?
– Мы здесь, Тимоша, – услышал он мамин голос и окончательно поверил, что он дома.
– Ура! Вы здесь! – Тимка резко сел и, побледнев, снова упал на подушку. – Ой, всё кружится…
– Ты лежи, лежи, я тебе сейчас молочка принесу. – Лана погладила его по волосам и быстро ушла на кухню.
– Когда лежишь, легче? – Олег присел к нему на постель.
Тимка слабо кивнул.
– Чем же тебя вчера угостили?
Тимка зажмурился, плечики его поползли вверх, сжимаясь.
– Пап, – виновато зашептал он, приоткрыв один глаз, – я просто уж-жасно хотел пить! А у тёти только кока-кола была… Па-ап? У меня что… у меня уже… печёнка растворилась?! – И синие глаза налились слезами по самые краешки.
– Кока-колу? Бэ-э! – Платон скривился, словно его затошнило.
Олег наклонил голову, чтобы скрыть непедагогичную усмешку. Когда Тошка был маленьким, все эти колы, фанты и спрайты вдруг заполонили ларьки и прилавки магазинов. Тошке они очень нравились. И однажды на дне рождения дружка, отец которого как раз и держал ларёк, он так упился всеми этими заграничными газировками, что и теперь не может слышать даже их названий. А Олег с Ланой, наученные горьким опытом старшего сына, младшему с младых ногтей внушили, что все эти напитки – яд.
– Сколько ты выпил? – деловито спросил Платон.
Тимка с надеждой посмотрел на старшего брата – в этих вопросах он считал Платона экспертом.
– Я… ну вот такая бутылочка была, ма-аленькая… А я отпил половинку…
– Ну-у… – тоном признанного авторитета протянул Платон. – Печёнка, может, ещё и цела, ты же не цыплёнок… Но организму вред все же нанесён. Да, пап?
Тимка тут же перевёл горящий надеждой взор на отца. Тот утвердительно кивнул. Платон тоже посмотрел на отца и снова заговорил:
– Голова, говоришь, кружится? И тошнит, наверное?
Тимка, начиная потихоньку плакать, опять кивнул.
– А не ушёл бы от меня без спросу, не пил бы у незнакомой тёти ядовитую колу – и всё было бы нормально…
– Я больше не буду! – прорыдал Тимка, глядя то на отца, то на брата отчаянно правдивыми глазами. – Никогда-никогда!
– Почему слёзы? – испугалась Лана, которая вошла в детскую со стаканом тёплого молока.
– Ничего страшного, мам, – успокоил ее Платон. – Покаяние блудного сына и брата.
– А-а, осознал, как плохо слушаться чужих! – моментально включилась Лана в воспитательный процесс. – А теперь пей молоко, это для тебя сейчас лекарство. Пей, не кривись!
– Да я пью, пью…
– Кока-кола, конечно, вкуснее, – съехидничал Платон.
Тимка сверкнул на него обиженным взглядом.
– Он теперь никогда с незнакомыми даже разговаривать не будет. Правда, Тим? – сказала Лана. – Ну, выпил? Давай стакан. А теперь расскажи, с кем и зачем ты вчера от Тоши ушёл.
– Мам, она сказала, что это игра такая, что мы Платошу разыграем, он удивится… – Голос его становился все тише, глаза осоловели. – А мы поедем домой, к маме и папе. Мы с Олегом и Ланой про это договорились – она так мне сказала… Вот. Они, ну, вы, ждут… – Он зевнул. – Я спать хочу, можно?
– Спи, разбойник маленький. – Лана укрыла его одеялом, поправила подушку. – А мы пойдём позавтракаем с твоего разрешения.
Тимка пробормотал «угу» и засопел.
Ровно в 14:30 Олег набрал указанный в послании номер. Через три гудка ответил смутно знакомый мужской голос:
– Слушаю вас.
– Я Олег Камнев, – жестко сказал Олег. – И это я вас слушаю.
В трубке молчали, и Олег, с трудом удерживаясь, чтобы не начать выяснять, с кем говорит, молчал тоже. На него напали из-за угла, и он не будет кричать «караул!».
– Это вашего сына похитили вчера? – наконец прозвучал вопрос.
– Кому это знать, как не вам! Разве это сделали не вы или не по вашему приказу?
– Откуда вам известен этот номер?
– Послушайте! – взорвался Олег. – Вы же сами мне его эсэмэской прислали!
Собеседник снова подержал паузу. И вдруг сказал:
– С вами, Олег Дмитриевич, говорит капитан Васильев.
Олега словно ударили по голове. Как такое получилось?
– По этому номеру больше не звоните. Вы сейчас дома?
Олег кивнул, забыв, что капитан его не видит. Но тот почему-то понял.
– Хорошо, никуда не уходите, я скоро у вас буду.
Из трубки раздались короткие гудки. Олег постоял несколько мгновений, пытаясь выстроить в ряд хаотично носящиеся в голове мысли. Ничего у него не получилось, и он пошёл на кухню. Лана делала перед самой собой вид, что моет посуду.
– Что? – нетерпеливо спросила она.
– Пока я ничего не понял. Сейчас явится вчерашний капитан Васильев. Я с ним говорил.
– Почему с ним? Ты же должен был звонить…
– Я и набрал тот номер. А ответил капитан.
Лана обессиленно прислонилась спиной к стене.
– Ничего не понимаю… Что же это такое, как ты думаешь?
Олег потёрся лбом о её лоб:
– Давай подождём. Что гадать?
Он отошёл к окну, открыл форточку, закурил и стал наблюдать за двором. День был хмурый и унылый. Конец ноября. Еще не зима, уже не осень. И сигарета какая-то невкусная…
К подъезду подкатил белый старенький «жигулёнок», из него вылез Васильев и открыл заднюю дверцу, выпуская еще кого-то.
– Приехали. Быстро как, – пробормотал Олег, торопливо гася сигарету в пепельнице.
В прихожей уже звенел домофон.
Пропустив в дверях худенькую женщину с усталым лицом, капитан пожал Олегу руку и слегка поклонился Лане.
– Мы обнаружили следы вашего сына… – заговорил было он, но Лана его прервала:
– К счастью, Тимка уже дома.
– Да?.. – Капитан помолчал, что-то соображая. Я надеюсь, у вас были веские основания не сообщать нам об этом?
Олег молча открыл свой телефон, вывел на экран вчерашнее сообщение и подал мобильник капитану. Тот прочитал.
– Кое-что становится ясным. Кое-что… – пробормотал капитан. – А трубочку у вас придётся забрать. Вещественное доказательство.
– Как вам будет угодно.
– Может быть, вы пройдёте в комнату, сядете и объясните, что происходит? – предложила Лана.
– Леночка, проходи, – снова пропустил молчаливую спутницу вперёд Васильев. – Наш криминалист Елена Звягинцева, – запоздало представил он ее, когда все уже были в комнате.
Елена кивнула и с видимым наслаждением опустилась в кресло. Васильев тоже с видимым наслаждением плюхнулся на диван, вытянул ноги и объяснил: – Мы с шести утра не присели.
– Тогда подождите немного, я принесу кофе и что-нибудь перекусить, – заботливо откликнулась Лана.
Капитан отрицательно покачал головой:
– Лучше тоже садитесь, и начнём.
– Мы не понимаем… – начала Лана, садясь на краешек своего рабочего кресла.
Васильев опять отрицательно покачал головой и впервые за время визита улыбнулся:
– Детективы смотрите? В таких случаях сыскарь говорит: «Вопросы буду задавать я». Так вот вам первый: кто и как вернул вам сына?
– Мы не знаем… – хором начали Камневы, глянули друг на друга, и Лана кивнула Олегу: говори.
– Мы не знаем, кто это был. Когда мы вернулись от вас, Тимофей спал глубоким сном у двери квартиры. И почти сразу пришло сообщение, которое вы читали.
– Ага… Очень интересно, да, Леночка? Ты когда-нибудь слышала, чтобы человека похищали, чтобы сразу вернуть?
– Нет, Эдуард Петрович, – вяло ответила Елена.
Лана внимательно посмотрела на нее и решительно встала.
– Прошу меня извинить, но ваш криминалист явно нуждается в подпитке. Мне плевать, – повысила она голос, упреждая реплики капитана и протесты Елены, – что там можно, а чего нельзя в вашем жанре. Я иду за кофе и всеми полагающимися к нему… атрибутами.
Демонстративно не слушая возражений, она повернулась и вышла из комнаты.
– Вот это излагает! – восхитился капитан. – Узнаю Светлану Камневу. Она и в статьях своих такая бойкая.
– Рад, что вы читаете нашу газету, – из чистой вежливости сказал Олег. В данный момент ему было совершенно безразлично, как относятся к его детищу эти люди. Слишком подозрительной была вся ситуация.
– Еще как читаем! – охотно откликнулся капитан. – По правде сказать, это единственная газета, которая не пачкает ни рук, ни мозгов, ни души.
Это было или очень искреннее заявление, или… что?
Вошла Лана, толкая сервировочный столик. Вообще-то этот предмет роскоши был любимой Тимкиной игрушкой, но сейчас с честью нёс службу по своему прямому назначению. Лана установила его так, чтобы всем было удобно брать чего душа пожелает, налила в одну из чашек кофе, щедро добавила сахару и молча протянула чашку Елене. Произвела те же манипуляции со второй чашкой и подала ее капитану. Потом поднесла каждому из них тарелку с бутербродами.
– Спасибо, Светлана Платоновна, это было и впрямь необходимо, – неловко сказал капитан, прожевав первый кусок.
Елена только благодарно покивала. Ее лицо на глазах разгладилось, порозовело, и оказалось, что она совсем молоденькая и очень симпатичная.
– Ну, – сказал Васильев, когда кофе был выпит. – За щедрость еще раз благодарим, а вопросы задавать всё равно будем. Скажите, господа Камневы, подозреваете ли вы кого-нибудь в похищении сына?
– Нет, – хором ответили они.
– А вы подумайте, полистайте подшивки, может в них имя врага обнаружите?
– Но мы никогда не публикуем непроверенных и не подтверждённых документально фактов.
Капитан с иронией поднял бровь:
– Вы думаете, от этого вашим героям легче?
– А им должно быть легче? – в тон ему ответила Лана, присаживаясь на подлокотник кресла, где сидел Олег.
– Покажи-ка фотографии, – попросил Васильев Елену.
Та, повозившись с цифровым аппаратом, протянула его Камневым. На экране была женщина. Тело ее расслабленно сползло вниз с сиденья машины, голова свесилась на плечо, в открытых глазах застыл ужас.
– Она… мёртвая? – тихо спросил Олег.
– Да. Убита. Обнаружена сегодня дворником у дома номер шесть по улице Каретной. Это совсем недалеко от вашего дома… – Капитан не сводил с Олега пристального взгляда. – Ну так как, знакома она вам? Или вам? – посмотрел он на Лану.
– Нет, я ее не знаю, – ответил Олег.
– Я ее тоже не знаю. Почему вы у нас это спрашиваете? – удивилась Лана.
– Потому, что в машине, где она была убита, мы нашли шапку и варежки, по описанию похожие на вещи вашего ребёнка. Лена, покажи.
Елена, порывшись в большой сумке, вытащила два прозрачных запечатанных полиэтиленовых пакета и протянула их Камневым.
– Только через пакет смотрите, – остановила она Лану, которая уже собралась открыть упаковку.
– Да, это Тимкина шапка. И варежки тоже! – сказала Лана взволнованно. – Значит, убитая – та женщина, которая увела Тимку?
– Можно предположить это. Мы нашли в машине еще бутылку с остатками кока-колы, на ней Лена выявила отпечатки и говорит, что это детские пальчики. Да, Леночка?
Девушка утвердительно кивнула и добавила:
– Вы теперь понимаете, что нам необходимо с вашим ребёнком и поговорить, и пальчики его откатать.
Олег нахмурился и недовольно сказал:
– Парень никак не отоспится от того зелья, что ему в газировке преподнесли.
– Мы постараемся как можно скорее определить, какое средство они применили, – пообещала Елена.
– Так мальчик еще спит? – спросил капитан.
Лана встала:
– Я пойду его разбужу. Надеюсь, вы не будете демонстрировать ему ту фотографию?
Капитан возмущённо округлил глаза, и в это время, словно по заказу, в проёме двери появился зевающий во весь рот Тимка.
– Мам, я голодный, – заявил он и тут увидел незнакомых людей. – Ой!
– Ты-то нам и нужен. Здравствуй, Тимофей Олегович, – протянул ему руку капитан.
– драсте… – утопил свою ладошку в его руке Тимка.
– Мы тебя, мужик, всю ночь искали, а ты, оказывается, дома почивать изволил?
– А я не знал, что я дома. Я в машине спать ка-а-к захотел, а потом уже проснулся – а я здесь! А вы сыщик?
– Можно сказать и так, – засмеялся Васильев. – А скажи мне, Тимофей Олегович, как звали ту тётю, с которой ты от брата удрал?
Тимка виновато потупился.
– Я не знаю. Я глупо поступил. Я когда в машину сел, сразу выйти хотел… – Он поднял взгляд на капитана. – Мне Платошу жалко стало. А тётетька… она сразу как разозлилась! Она дяде за рулём как закричит: «Давай трогай быстро!» Я заплакал…
Тимка пристыженно опустил голову.
– Как излагает, а? – снова восхитился капитан, теперь уже Тимкой. И тут же объяснил сам себе: – А что тут странного? Гены! – И вынул из нагрудного кармана фотографию. – Тимофей, эта тётя была?
Лана испуганно охнула и ловко выхватила снимок из руки Васильева. С него кокетливо смотрела не очень молодая женщина, большеглазая, с крашеными светлыми волосами.
– Извините, – пробормотала Лана, отдавая капитану фотографию. Тот укоризненно покачал головой и снова протянул ее Тимке.
– Ага, это та тётенька, она в машине шапку сняла и стала на эту фотку похожа.
– А вот теперь и вы посмотрите. – Васильев отдал фотографию Олегу, опять пристально наблюдая за его реакцией.
– Нет, не знаю, – рассмотрев снимок, сказал тот.
– Ну, нет так нет, – вздохнул капитан, пряча фото обратно в карман. – Тим, ты говоришь, за рулём дядя был. А его ты узнал?
– Не… я его лица вообще не видел. Он же рулил! – объяснил бестолковому капитану Тимка.
– Ах, да, конечно, за рулём надо быть очень внимательным, тут ты прав. И куда рулил этот дядя?
– Тётя сказала, что мы ко мне домой поедем, меня будто мама и папа ждут. А сами все ездили и ездили. И она ему еще говорила: что ты кружишь, сворачивай за город! А дом наш рядом с «Лакомым кусочком»… Мамочка, я так есть хочу!
Лана вопросительно посмотрела на капитана:
– Он утром только молока выпил, а сейчас уже…
– Ой, подождите, мы сначала быстренько его пальчики снимем, – засуетилась Елена, доставая из сумки всё нужное для процедуры и сочувственно поглядывая на Тимку.
– Что, прямо как у преступника отпечатки брать будете? – охотно протягивая Елене ладошки, спросил Тимка.
– Какое поколение криминально грамотное растёт! – засмеялся капитан.
Ему очень нравились и Тимка, и Лана, и Олег, и их дом, совсем не шикарный, как можно было бы предположить, но такой уютный. Но совсем не нравилось капитану с королевским именем Эдуард и царственной фамилией Васильев, совсем не нравилось этому ценителю слова то, что знал только он. Он один.
Глава 6
Был седьмой час вечера, в редакции стояла тишина. Олег с повышенным вниманием вычитывал готовые полосы перед тем, как написать на них «В печать!» и поставить свою подпись. От этого занятия его отвлёк телефонный звонок.
– Олег Дмитриевич Камнев? Следователь Приходько беспокоит. Мне необходимо с вами побеседовать.
– Хорошо, я буду у вас через… – Олег окинул взглядом фронт работ. – Через полтора часа. Вас устраивает?
– Вполне. Кабинет номер пять.
В условленное время Олег сидел в кабинете, стены которого скупо украшали настенные часы да портрет президента.
Следователь Приходько встретил его без улыбки и без рукопожатия. Сухо кивнул из-за своего помпезного стола, указал рукой на единственный стул.
– Сразу скажу: отпечатки на бутылке с кока-колой принадлежат вашему сыну, в напиток подмешано снотворное. Само по себе не опасное, но доза там большая, хорошо, что мальчик не допил. Все данные говорят за то, что вашего сына везли на машине, в которой обнаружили труп женщины. Можно предположить, что именно она выманила его из кафе, тем более что мальчик уверенно опознал ее по фото.
Всё это, даже фразу «хорошо, что мальчик не допил», следователь произнёс монотонно, словно молитву прочитал. Олег молча ждал продолжения.
– Посмотрите на фотографию. – Приходько перевернул один из снимков, лежащих перед ним изображением вниз, и придвинул ближе к Олегу. – Вы узнаете эту женщину?
Олег удивлённо посмотрел на следователя:
– Я узнаю фотографию, поскольку Васильев мне ее уже демонстрировал. Я и ему сказал, и вам повторяю: женщину эту я не знаю.
Приходько нахмурился, перевернул и придвинул ему другую фотографию.
Олег посмотрел.
– И это фото мне знакомо. Такое же недавно прислали мне по почте.
– Вы узнаете женщину?
– Нет.
Приходько фыркнул и с презрением в голосе спросил:
– Но ведь это вы с ней… кувыркаетесь?
Олег внимательно посмотрел на сидящего против него человека. Он не только сидит напротив – он почему-то вообще… против него.
– На фото действительно я, но женщина мне незнакома.
Приходько не мигая уставился на Олега, странно кривя рот то в одну, то в другую сторону.
«Глаза как у снулой рыбы, – брезгливо подумал Олег. – И рот как-то странно дёргается. Тик у него, что ли?»
Если бы он не был так настроен, Олег рассказал бы ему, что они с женой поняли про эти фотографии. А этому… нет, этому рассказывать ничего не хотелось.
– Вот что я думаю, Олег Дмитриевич, – заговорил следователь, всё так же не сводя с него глаз. – Эта убитая дама не только вам знакома – она ваша любовница. – Его губы снова дёрнулись справа налево. – Она украла вашего сына, скорее всего, чтобы за что-то – вам лучше знать, за что! – наказать вас. – Он резко подался вперёд, налёг грудью на стол, приблизив своё лицо очень близко к лицу Олега. – И вы ее… убили. Я вас задерживаю. До выяснения обстоятельств.
Следователь удовлетворённо, как-то сыто откинулся в кресле и с торжеством уставился на Олега рыбьими глазами. Даже странно, какое торжество могут выражать рыбьи глаза…
* * *С самого детства Лане время от времени снился один и тот же сон: будто она упала в какую-то расщелину между скал, похожую на колодец, и эту расщелину медленно заполняет вода. Лана пытается карабкаться по скале, но она такая гладкая – не уцепишься. «Ничего, сейчас меня вода поднимет», – думает Лана, но вдруг наверху раздаётся ужасный грохот и наступает темнота. Лана понимает, что оказалась в ловушке, словно мошка в закрытой кастрюле. А вода всё прибывает… Лана всегда в ужасе просыпалась в последний момент, когда неизбежно должна была захлебнуться. «Надо сердечко проверить», – озабоченно сказала мама, когда Лана рассказала ей этот сон. Проверили – сердце оказалось в полном порядке. Но сон, с лёгкими вариациями, нет-нет да и приснится.
Зная, что Олег ушёл на встречу со следователем, Лана ждала его, сначала спокойно, потом всё больше волнуясь, до тех пор, пока не уложила мальчишек спать. Потом не выдержала и позвонила в милицию, и там ей сказали, что Олег задержан.
– За что?! – крикнула она в трубку.
– Не имеем права говорить, – равнодушно ответили ей и прервали связь.
Вот тут на нее и обрушился ужас, до этой минуты знакомый только по снам.
Всю ночь она проворочалась на перекрутившейся простыне, несколько раз вставала, тихонько прокрадывалась па кухню, чтобы выпить воды… корвалола… даже курить пробовала, но с отвращением потушила едва зажжённую сигарету. Еле выдержав до шести утра, встала, приняла контрастный душ и… начала прибирать квартиру – только бы отвлечься.
К половине восьмого она уже навела порядок везде, кроме детской, только пылесос не включала, приготовила завтрак и пошла будить мальчиков, стараясь, чтобы традиционный напев: «Мальчишки, подъём!» – звучал бодро и весело.
Но в комнате мальчиков уже горел ночник, и с постелей на нее смотрели совсем не сонные глаза – два синих глаза сверху, два синих глаза снизу. Все-таки разбудила их ее возня по дому! Или они что-то почувствовали?
– Мам, что случилось? – хором спросили они.
Значит, почувствовали…
– Ничего, всё нормально, – спокойно ответила Лана и поторопила ребят: – Скорее собирайтесь, а то завтрак стынет!
За завтраком Лана пыталась быть такой, как всегда, – весёлой и спокойно-заботливой, но, честно говоря, это плохо получалось. Платон молча и быстро проглотил немного каши, отхлебнул чаю и, пробормотав неразборчиво: «Спасибо, мам, мне надо…», почти убежал из кухни. Тимка сосредоточенно строил в каше арыки и смотрел, как они опять зарастают.
– Мам, а почему папа дома не ночевал? – не отрываясь от своего занятия, спросил он задумчиво.
– Интересно, Тимоша, почему ты не ешь такую полезную кашу? – словно не слыша его вопроса, строго сказала Лана. – Совсем мой труд не ценишь?
Тимка вскинул на нее виноватые глаза:
– Мамочка, я ценю! – и начал торопливо глотать уже остывшее варево.
– Не торопись, что ты, мой хороший! – испугалась Лана.
Но сын уже справился с кашей и взялся за сок.
– Ма, я пошёл, – заглянул в кухню Платон.
– Нет, Тоша, поедем на машине все вместе. Мне будет спокойнее.
– Ура! Мы опять с братом поедем! – обрадовался Тимка.
А Платон нахмурился. Обхохочутся в школе – Платона Камнева маменька в школу возит, как мелкого…
* * *В коридоре редакции Лане встретилась секретарша Ниночка.
– Здрасьте! А шеф приехал?
Лана начала что-то искать в сумке, чтобы спрятать глаза.
– Привет, Ниночка, ты на сегодня отмени, пожалуйста, все встречи, Олега некоторое время не будет…
– Как это? – ахнула секретарша. – А в мэрию кто пойдёт? Там в девять тридцать начинается…
– Пусть идёт Борис Викторович, – торопливо ответила Лана, скрываясь за дверью своего отдела.
Нина поглядела ей вслед растерянно, пробормотала: «Во дела!» – и пошла к заму.
Лана, очутившись у себя, бросила в пространство «Доброе утро», включила компьютер, не отрывая глаз от монитора, пристроила на вешалку куртку, вывела на экран начатую в пятницу статью. Пусть думают, что по дороге ее озарила какая-то мысль и она боится ее потерять… Только бы с ней никто не заговорил… Горло разъедали – аж шипели! – сдерживаемые слёзы, сердце то замирало, то начинало трепыхаться, как тот птенец, которого она однажды подняла и держала в ладонях, соображая, как же вернуть его в гнездо.
В комнате, впрочем, был только практикант Сергей, что-то тихонько кропавший за своим компьютером. Он встрепенулся при появлении Ланы и очень удивился: где ее обычные энергия и приветливость? Что-то не так…
Сегодня ей не тридцать с хвостиком, а намного больше. Она похожа сейчас на его маму в те дни, когда она уже заболела, но никто этого еще не понял… У Сергея защемило в груди.
Шумно протопала по коридору и ворвалась в комнату Татьяна, крикнув: «Хай, коллеги!» Лана, не оборачиваясь, помахала ей рукой. Что-то бурно обсуждая на ходу, вошли Саша с Костиком… «Господи, я не выдержу!» – панически думала Лана, гоняя несчастный текст вверх-вниз. Снова приоткрылась дверь, и голос Ниночки позвал:
– Лана! Тебя дядя Боря просил зайти.
– Да-да, сейчас, – торопливо ответила она, закрывая файл. – Иду.
Борис Викторович нервно слонялся по коридору вблизи приёмной. Увидев Лану, нелепо взмахнул рукой, а когда она подошла, уцепил за локоть и повёл в свой маленький кабинет.
– Садись-ка, садись, – подвёл он ее к старому креслу, сработанному еще в семидесятые годы прошлого века, и крикнул: – Ниночка, чаю нам сделай! Сладкого!
Сел во второе такое же кресло, побарабанил пальцами по облезлой столешнице тонконогого журнального столика, суетливо зашарил по карманам заслуженного твидового пиджака. – Я закурю, разрешишь?
Лана кивнула, не поднимая глаз. Не могла она сегодня ни на кого смотреть! В поле ее зрения были руки старенького зама, и эти руки дрожали, разминая сигарету и щёлкая зажигалкой.
– Видишь, какое дело, – начал он фразой, которая мелькала в его речи, только когда он сильно волновался. – Я сейчас был в мэрии, и мне там сказали, что Олега… задержала милиция. Кулагин говорит – его в убийстве подозревают? А?!
Лана пружиной взвилась из кресла.
– Как в убийстве?! В каком еще… – и рухнула обратно в кресло.
– Тише, тише, доченька, не надо так, услышат… – испугался Борис Викторович. Кинулся к двери, распахнул ее и сердито закричал: – Нина! Сколько можно чай ждать?!
– Сейчас будет! – откуда-то из глубины коридора откликнулась секретарша.
– Слава богу, не слышала, – пробормотал Борис Викторович. – Ланочка, ты как? Ты этого не знала, девочка моя?
– Я знала только… – начала Лана, но в это мгновение в кабинет влетела Ниночка.
– Борис Викторович, что же происходит? Мне сейчас Клара газету «Параллель» сунула, почитай, говорит, что про вашего редактора пишут… Ужас! Ой… – Она увидела Лану, закрыла рот ладонью и виновато вытаращила глаза. – Извини, забыла, что ты здесь…
– Иди-иди, Нина, своё дело ты уже сделала, с досадой сказал Борис Викторович, отбирая у неё газету и быстро сворачивая ее трубочкой. И совсем другим, ласково-заискивающим тоном обратился к Лане: – Сейчас Витя тебя домой отвезёт, хорошо?
Но Лана, протянув руку, решительно потребовала: