Особенно если обед получился таким вдохновенным и радостным. Она буквально искрилась восторгом, когда сообщила ему, что папе очень понравились галстуки. И он сказал это не просто, чтобы сделать мне приятное… ты же знаешь, всегда можно понять, искренне говорит человек или нет – Гарри кивнул – они и вправду ему понравились. Он их сразу примерил.
Да, обед был восхитительным. Один из лучших часов, которые ему выпадали за последнее время… Он даже не помнил, за какое именно время. Они болтали о пустяках, часто смеялись, и о чем бы ни говорили, это было легко и приятно. Когда пришло время возвращаться в контору, Гарри, захваченный замечательным настроением, чуть не спросил, не хочет ли она пообедать с ним завтра, но все же сумел вовремя остановиться. Может быть, пообедаем в пятницу? Ты свободна в обеденный перерыв?
Да, вполне.
Снова здесь?
Да, давай. Тут очень мило. Перед самым уходом она схватила Гарри за руку и улыбнулась. Еще раз спасибо.
Не за что, он улыбнулся и помахал ей рукой.
Гарри снова бежал со всех ног, особенно последние полквартала, но опять опоздал к окончанию перерыва. Правда, меньше чем на пять минут. Слава Богу. Кажется, никто ничего не заметил. Никто не хмурился, никто не смотрел на него с укором. Но в душе все равно поселилась смутная тревога. Что-то его беспокоило. Но это же глупо. С чего бы ему волноваться? Он с ней просто обедает. Что в этом такого? С ней приятно общаться, вот и все. Он вполне контролирует ситуацию. Беспокоиться не о чем. Все под контролем.
На следующий день с приближением обеденного перерыва Гарри почувствовал некоторую нервозность. Не потому, что он думал об этой – Госссподи, я даже не знаю, как ее зовут. Черт возьми. Это просто смешно – а потому, что не знал, как убить время. Обычная прогулка по улицам и магазинам почему-то казалась бессмысленной и бестолковой. Он прошел пару кварталов до кофейни, где еще не бывал, медленно съел свой обед и неторопливо вернулся в офис. Шел, слегка наклонив голову и глядя прямо перед собой.
Обед в пятницу прошел восхитительно, они снова много смеялись, и в какой-то момент Гарри вдруг осознал, что он начал игру. На секунду он испугался этой мысли, потом мысленно пожал плечами и продолжил игру. Хелен отличалась от Мэри, а значит, игра пошла чуть по-другому.
Одно из отличий состояло в том, что Хелен не упоминала о муже, а значит, и Гарри тоже избегал этой темы. Ему было бы любопытно узнать, что там за муж, но он рассудил, что рано или поздно она сама о нем заговорит, а пока можно прибегнуть к обычной тактике – жаркие взгляды, ладонь, как бы невзначай легшая на бедро – вперемежку с улыбками и комплиментами.
Гарри вернулся в офис с опозданием на десять минут и сразу же погрузился в работу, сделав вид, что сидит у себя за столом уже как минимум минут пятнадцать. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, мол, вот как старательно я работаю, но его голова была занята совершенно другим. Он вдруг покраснел, вспомнив, что предложил ей встретиться в понедельник и опять пообедать вместе – Да, с удовольствием. Хорошо. Давай здесь же, в час дня. Он вовсе не собирался проявлять к ней какой-то повышенный интерес. Да, иногда можно встречаться в обеденный перерыв – и лучше как бы случайно, – а если уж договариваться о встрече, то не раньше середины следующей недели. Ладно, ничего страшного. Сегодня он чуть ослабил контроль, но такого больше не повторится. На следующей неделе все будет иначе.
И все было иначе. Они обедали вместе каждый день, и Гарри стал замечать за собой, что вечером накануне он думает о завтрашней встрече, как он будет улыбаться и прикасаться к Хелен и как именно повернется игра, а на следующий день выяснялось, что игра идет как бы помимо него, и он сам за ней не поспевает. И он допустил несколько элементарных ошибок в рабочих расчетах. Такого с ним не бывало еще никогда, эту работу он всегда делал на автомате, не задумываясь ни на миг, а теперь вдруг напортачил, причем не раз. Луиза заметила две ошибки, и Гарри быстренько их исправил, но одна все же дошла до мистера Уэнтворта, и он посмотрел на Гарри с удивлением и, кажется, с раздражением. Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри?
Да, сэр. Хорошо. Просто я почему-то…
В последнее время ты сам на себя не похож. Я настоятельно рекомендую прийти в себя.
Да, сэр, Гарри кивнул и вышел из кабинета Уэнтворта.
Что, интересно, имелось в виду? На что он намекал? Госссподи, да тут готовы распять человека за опоздание на пять минут! Гарри исправил ошибку и пошел на обед. Он подождал пару минут, но Хелен все не было. Он взглянул на часы. Без десяти час. Госссподи, получается, он ушел на пятнадцать минут раньше. Черт! Впрочем, ладно, хрен с ним. Работа все равно сделана. По крайней мере, какая-то часть. Если потребуется, я могу задержаться в конце рабочего дня.
Хелен пришла, и игра продолжалась. Гарри отдался игре целиком. Вернувшись в контору, он попытался сосредоточиться на работе и наверстать упущенное время, но в голове образовался некоторый сумбур. Не то чтобы ему мешали какие-то посторонние мысли – просто он смотрел на знакомые цифры и графики, и они почему-то казались совершенно невразумительными и далекими. Ему пришлось трижды перепроверить расчеты, которые раньше он делал влет. И хотя он ничего не успел и к пяти часам сделал меньше, чем собирался, он не стал задерживаться на работе, чтобы все закончить. Все равно бесполезно. Но ничего, завтра будет новый день. Завтра он справится на ура. У всех бывают плохие дни. Завтра наверняка станет лучше.
Однако лучше не стало. Не то чтобы все было совсем-совсем плохо, но уж точно не хорошо. На самом деле, вообще непонятно, как именно. Что-то явно было не так, это он понимал, но не мог сообразить, что не так. Что-то расплывчатое, не поддающиеся никакому определению; собственно говоря, единственным признаком… неисправности служил тот факт, что работа разладилась. Он делал ошибки, которые никогда раньше не делал; совершенно рутинные операции отнимали значительно больше времени, а иной раз и вовсе казались практически неподъемными; и никаких новых идей. Может быть, потому, что теперешняя работа и не предполагала никакого новаторства. Да, наверное, поэтому. Цифры другие, но базовые процедуры все те же. Да, именно так. Как только появится что-то по-настоящему интересное, я сразу взбодрюсь, и все будет хорошо. Беспокоиться не о чем.
Но, слава Богу, есть обеденные перерывы. Без них эта неделя была бы уже совсем тухлой. Уж не знаю, к чему приведут эти ежедневные свидания за обедом, но я и вправду чертовски рад, что они есть.
Наконец наступила пятница, а вместе с ней и конец рабочей недели – и уверенность, что на следующей неделе все обязательно станет лучше. За обедом Хелен спросила, не хочет ли Гарри сходить вечером в театр, им на работе раздали бесплатные билеты.
Да, конечно, я буду рад, он подумал о ее муже – и что у них за отношения, – но не стал поднимать этот вопрос.
Весь день до вечера все мысли Гарри были заняты только игрой, как бы он ни старался направить их в рабочее русло. Пытаясь сосредоточиться на работе, он чувствовал внутреннее напряжение, обескураженный собственной категорической неспособностью выполнять простейшие задачи. Временами ему казалось, что голова сейчас взорвется, но затем ощущение проходило, и он секунду – в который раз – отрывался от работы и думал об игре и о муже Хелен. Интересно, что он будет делать сегодня вечером? Может быть, как обычно, пойдет веселиться в мужской компании.
Ужин прошел замечательно. Спектакль оказался комедией и очень смешной. Потом они с Хелен прошлись по Бродвею, и вскоре она сказала, что ей надо домой. У меня неудобные туфли для пеших прогулок, и я так смеялась, что у меня все болит. Потрясающее представление.
Да, очень смешное. Где ты живешь?
Рядом с Грамерси-Парком.
О, так это недалеко. Можно дойти пешком.
Спасибо, не надо, они оба рассмеялись.
Их приятный легкий разговор продолжался всю дорогу до ее дома, и когда она вошла в квартиру и включила в прихожей свет, Гарри тоже вошел, принимая негласное приглашение. Он огляделся, закрыл за собой дверь и наконец-то спросил, где ее муж.
О, я не замужем, Гарри ошеломленно уставился на нее. Я просто ношу обручальное кольцо, она взмахнула левой рукой, чтобы отпугивать надоедливых хищников на работе, она улыбнулась и рассмеялась, верное средство. То есть, конечно, они все равно предпринимают попытки, но я отвечаю, что дома ждет муж. Постепенно справившись с потрясением, Гарри заулыбался. Я им показываю фотографию моего старшего брата и говорю, что это мой муж, вот смотри, она открыла бумажник и показала ему фотографию человека, который был очевидно намного выше шести футов ростом и весил как минимум двести сорок фунтов сплошных мышц. Гарри расхохотался. Да уж, верное средство. Они оба долго смеялись.
Это были чудесные выходные. В субботу утром она приготовила ему на завтрак яичницу по-итальянски, а чуть позже они поехали кататься на катере по заливу. Потом обед, кино, прогулка по городу (она надела удобные туфли) и обратно домой. Простые, спокойные и приятные выходные; и когда вечером в воскресенье Гарри собрался уходить, поцеловав ее в губы и похлопав по восхитительной заднице, он не стал договариваться об обеде на понедельник или на любой другой день. Он вышел на улицу, оставив за дверью подъезда и Хелен, и выходные, и, как он думал игру.
По дороге домой Гарри понял, что провел выходные с незамужней бабенкой (если тот парень и вправду брат, а не муж), и никаких сложностей не было. Он не стал уделять слишком много внимания этой мысли, просто отметил, что она есть, и принял к сведению. Теперь как минимум стало понятно, что в будущем можно не прилагать столько усилий, чтобы исключить вариант с незамужними.
Когда Гарри пришел домой, родители сидели в гостиной. Он хотел радостно помахать им рукой, но наткнулся на мамин обиженный, растерянный взгляд и передумал. Ты пропустил бабушкин день рождения, вчера вечером. Ей исполнилось семьдесят пять. Гарри поморщился, боль была такой острой, такой внезапной, что он на мгновение утратит дар речи. Он просто молча смотрел на маму, и секунды растягивались в бесконечность. Кое-как он поднялся к себе наверх. Тошнота плескалась в желудке, сводила судорогой горло. Ему хотелось кого-то ударить… хотелось кричать, схватившись руками за голову… сорвать дверь с петель и разбить ее в щепки… хотелось расплакаться…
что-нибудь…
что угодно…
но он мог только сидеть, и трястись, как осиновый лист, и пытаться понять, что происходит и почему. Он ее любит. Госссподи Боже, он и вправду влюбился. Как???? Почему????
В понедельник он пришел на работу без опоздания и сразу взялся за дело. Работы было довольно много, но все как всегда. Обычные рутинные задачи. Ничего нового или сложного. Ничего, что могло бы потребовать от него колоссальных усилий.
Обеденные перерывы тоже проходили в обычном режиме коротких прогулок по улицам и магазинам. На середине следующей недели он стал замечать, что постоянно притоптывает ногами, когда сидит за столом, нервно ерзает на стуле и слишком часто встает, чтобы сходить к питьевому фонтанчику, чего никогда раньше не делал, потому что не любит пить простую воду, он и сейчас лишь мочил губы, хотя иногда отпивал по маленькому глоточку.
Из-за этого нервозного беспокойства ему не сиделось на месте, и он стал уходить на обед на несколько минут раньше и возвращаться с обеда на несколько минут позже. Гуляя по улицам, он много думал, пытаясь разобраться в своих ощущениях, и так погружался в эти размышления, что у него в голове клубилась чернота, и он прямо чувствовал, как она растекается по его внутренностям, и рефлекторно хватался за единственное решение, которое знал.
Он зашел пообедать в кафе и, оглядев зал, приметил свободное место за столиком, где сидела в одиночестве какая-то телка. Они мило поболтали, он проводил ее до работы и вернулся к себе в контору с опозданием на десять минут. Обед не снял нервное возбуждение, но Гарри хотя бы перестал копаться в себе.
И так день за днем: беспокойство не отпускало, и Гарри нарочно затягивал обеденные перерывы, чтобы у него было время прогуляться подальше от офиса и разведать еще незнакомые кварталы, отвлечься на внешние впечатления и не смотреть внутрь себя.
Он стал относиться к работе небрежно, чего никогда не позволял себе раньше. Теперь у него появилась привычка откладывать все до последней минуты и браться за дело, когда сроки уже поджимали. Он знал, что это чревато проблемами, но едва у него возникали подобные мысли, он гнал их прочь, внутренне пожимая плечами. Однажды в пятницу он заканчивал расчеты, необходимые к понедельнику, и исподволь тянул время, и устроил себе еще более долгий обеденный перерыв, и откровенно бездельничал до конца рабочего дня, намереваясь закончить все в спешном порядке утром в понедельник. Расчеты простые, привычные, он с ними справится быстро, и при явном цейтноте у него будет стимул не опаздывать на работу в понедельник.
Вечером в воскресенье он познакомился с очередной Ольгой и в понедельник пришел на работу в начале одиннадцатого. Мистер Уэнтворт ничего не сказал, лишь выразительно посмотрел на него. Ему и не требовалось ничего говорить, и Гарри внутренне содрогнулся, когда произнес «Доброе утро». Он сразу взялся за дело и закончил расчеты в срок, но беда уже грянула. Слава богу, начался обеденный перерыв.
В полном смятении Гарри отправился в ближайший к офису кафетерий. Самоанализ уже превращался в дурную привычку, и он прямо физически ощущал, как у него закипают мозги, пытаясь осмыслить, что с ним творится и почему. Он старался нащупать момент, когда все началось – не так давно, в этом он был уверен, – надеясь, что если получится определить поворотную точку во времени, он сумеет распознать причины происходящего и сможет как-то поправить дело. Ему надо понять, что происходит, чтобы предотвратить что-то подобное в будущем. Предупрежден – значит вооружен. Но чем старательнее он искал эту точку, чем ближе, судя по внутренним ощущениям, к ней подбирался, тем сильнее становился сумбур в его мыслях, и все как будто тонуло в тумане, и он внутренне тряс головой, прогоняя тревожные образы.
Но оставались другие вопросы. Много вопросов. С чего бы он вдруг стал постоянно опаздывать на работу и почему Уэнтворт словно специально его дожидается, чтобы выразить неодобрение? И почему он стал так безответственно относиться к работе? Он действительно любит свою работу, и устремления у него самые амбициозные. Как-то все странно. Совершенно бессмысленно.
Его разум по-прежнему барахтался в мешанине слов, мыслей и образов, когда он вдруг осознал, что стоит перед столиком, держит в руках уставленный едой поднос и улыбается какой-то телке. Тут свободно? Можно присесть?
Да, она кивнула, не отрываясь от еды и от книги.
Гарри уселся за стол и через пару минут извинился и спросил у соседки, нравится ли ей книга. Я читал отзывы, но так и не собрался прочесть саму книгу. Он улыбнулся.
Хорошая книга, мне нравится. Она интересная. И… необычная.
Да, так и было написано в отзывах. Я не знал, что она вышла в мягкой обложке.
Кажется, еще в прошлом году, она открыла страницу с выходными данными. Да, точно. В прошлом году.
Надо же! И где я был, интересно? Он улыбнулся и покачал головой, смятение в расплывчатых мыслях и конфликт чувств вроде бы улеглись, пока он ел и болтал со своей симпатичной соседкой.
