Сын демона. Интервью с Истиной

Странно, но ни на корабле, ни около него не было ни души. Мягко набегали и отступали волны, отчего судно слегка задевало и царапало плотные доски причала, словно пытаясь выбраться на берег. Я запрокинул голову и вздрогнул, вспоминая…

Темная махина, загородившая солнце, ветер, гудящий в ушах, и маленькая фигурка на пустынной пристани.

Все это так похоже было на мой сон, что я поежился, улыбаясь собственной реакции. И, воровато оглядевшись, протянул руку к нагретому солнцем боку морского гостя. Разумеется, не достал и от этого вновь стало смешно – как дитя малое, честное слово!

– Нравится?

Хрипловатый, низкий голос, раздавшийся у меня за спиной, вызвал непроизвольную волну мурашек по коже и, с трудом вспомнив, как дышать, я круто повернулся на звук.

Рядом со мной, буквально в паре метров стоял, прислонившись спиной к тяжелым бочкам, приготовленным для погрузки и сунув руки в карманы широких брюк из плотной темной ткани, незнакомый мне парень. Легкую рубашку, насыщенного черного цвета он или только снял, или еще не успел надеть и она, небрежно наброшенная на плечи, добавляла образу неизвестного оригинальности.

Опытный глаз врача мгновенно зацепил и высокий рост, и крепкое телосложение незнакомца, вычленил резкие, хищные черты лица и совершенно удивительного, янтарного цвета радужки с вертикальной полоской то ли змеиных, то ли кошачьих зрачков, темные, доходящие почти до поясницы, волосы, заплетенные в сложную косу, перевитую по всей длине блестящими амулетами на прочных цепочках. Диагноз пришел сам собой: мой внезапный собеседник – представитель хищной расы «верманджи». Причем явно не из простых, судя по украшениям на волосах.

Дворянин, аристократ. Чего он тут забыл? Неужто с корабля? Похоже на то…

Парень, тем временем, слегка сощурив свои удивительные глаза, внимательно разглядывал меня в ответ. Склонил голову сперва к правому, затем к левому плечу и уголки красиво очерченных губ поползли вверх в насмешливой, клыкастой улыбке. Я, уже чувствуя, как заливаюсь краской, попятился.

– Ну и куда ты намылился? Я такой страшный? – преувеличенно вежливо поинтересовался пират и, оторвавшись от полюбившейся ему бочки, в несколько шагов оказался напротив. Я покраснел еще сильнее – вблизи парень оказался намного выше меня и явно в несколько раз сильнее, а наличие десятка метательных ножей, мирно висящих в притороченных к поясу ножнах говорило само за себя. Так, Макс, соберись. Ну не убьет же он гонца, прибывшего к капитану! Или убьет?

Верманджи, которому низкорослый и худосочный я едва доставал до плеча, слегка склонил голову, продолжая внимательно меня изучать и, не зная, куда деться от страха и неловкости под его пронзительным взглядом, я забормотал, молясь всем морским Богам, чтобы сберегли мою душу:

– Ку… Курьерская доставка из Центральной Клиники Империи, отделение экспериментальной хирургии, от главного врача Леора… – жесткая ладонь, горячая, как угли, внезапно зажала мне рот и парень рассмеялся, покачав головой. Удивленно замычав, я задергался, пытаясь высвободиться из жесткого захвата.

Пират отпустил меня и, неожиданно, успокаивающе провел ладонью по и без того взъерошенным волосам на моей многострадальной голове. В воздухе разлился пряный запах каких-то трав и горькие нотки паров крепкого алкоголя:

– Тише, не тараторь, а то чувствую себя председателем экзаменационной комиссии. Ты от Лео? – уточнил он, оглядев меня совершенно новым, озорным взглядом и отступил на шаг, давая мне пространство для маневра, – Да не трясись ты так, не кусаюсь я. По крайней мере в данный момент.

Ну спасибо, утешил, блин! Я согласно кивнул и, переведя дух, заговорил снова, стараясь доносить информацию спокойно и внятно:

– Мастер Леоран передал важные документы для капитана Деметрия Фаанмико. Не подскажете, где я могу его найти?

Коротко хохотнув, пират протянул ко мне руку:

– Давай мне, я передам. Я знаком с ним лично, к великой моей радости… – он тряхнул головой, отчего амулеты в волосах мелодично зазвенели и закончил, – И к огромному огорчению окружающих!

Я покачал головой, осмелившись отвернуться от странного типа и вернулся к рассматриванию великолепного корабля, который я, наконец, смог увидеть вблизи:

– Не могу, Мастер сказал – лично в руки. Увы! А что, этот Деметрий такой страшный?

– Нет, конечно! – притворно возмущенно отозвался пират, – Он прекрасен, как лебедь в лунную ночь, умен, как Гильдия мудрецов и обаятелен, как…

–…лучшие куртизанки Столицы, – закончил я известную цитату из любимой книги о похождениях капитана Вертрари, с которой началось мое знакомство с миром кораблей и путешествий.

– Во-во, именно, – согласился мой собеседник и, переместившись левее моего плеча, тоже поднял глаза на судно, – Так что, нравится, говоришь?

Удивленно обернувшись, я возразил:

– Я ничего не говорил! Мне…

– Зато ты так подумал! – уверенно перебил меня пират и неожиданно тихо, ласково прокатив на языке букву «р», почти пропел, – Рокассиодрия. Лучший корабль, который можно себе представить.

Словно отзываясь на его слова, судно заплясало на волнах. Заскрипели, задрожали многочисленные снасти и порыв ветра, наконец, развернул в мою сторону флаг, на котором, причудливо изгибалась крупная, белого цвета, сколопендра.

Стремясь рассмотреть удивительный символ, я приподнялся на цыпочки, всем телом подаваясь вперед. Сколопендра. Хищная тварь, двигающаяся с колоссальной скоростью и нападающая даже на тех, кто был в разы ее крупнее. Интересная аллегория, однако. Почему именно она украшала флаг, я с одной стороны прекрасно понимал, но с другой… Любопытство, жгущее изнутри, барабанной дробью ударило в виски, и я позволил себе надежду на то, что капитан Фаанмико согласится ответить на терзающий меня вопрос. Теперь главное – добиться от моего странноватого собеседника возможности с оным капитаном встретиться.

Голос пирата, неожиданно прозвучавший над ухом, выдернул меня из вороха мыслей:

– Ты в воду свалишься сейчас, чудик! На флаг засмотрелся? – я, вздрогнув, опустился на пятки и повернул голову, встречая насмешливый золотой взгляд, – По глазам вижу, интересно. Спрашивай, пока не взорвался.

В голосе парня отчетливо прозвучали нотки смеха и я, осмелев, все же дал волю потоку вопросов, рвущемуся из груди:

– Сколопендра? Почему именно она? Из-за маневренности и скорости, да?

Удивленно хмыкнув, мой собеседник снова повернулся к кораблю, и, чуть склонив голову к плечу, окинул его оценивающим взглядом. Усмехнулся углом рта и искоса глянул на меня:

– Ну, можно и так сказать. Там долгая история, корнями в прошлое уходящая. Но отчасти ты верно подобрал ассоциативный ряд, малыш. Скорость этой красавицы порой поражает даже меня, – он вновь перевел взгляд на темное дерево борта и, скользнув выше, кивнул мне на фигуру, расположенную на носу корабля.

Проследив его взгляд, я всмотрелся внимательнее. Изящно выполненная каким-то мастером из дерева того же цвета, что и само судно, и покрытая неким составом, заставляющим ее глянцево блестеть в лучах солнца, там тянула вверх руку стройная девушка с развевающимися волосами. Я восхищенно охнул, сделав шаг вперед и замер, не в силах двинуться с места – завораживающее зрелище приковало ноги к настилу пристани крепче кандалов. Пират удивленно поднял темную бровь и резко сцапал меня за шиворот, водворяя на исходную точку:

– Ты окончательно утопиться решил, малыш? Так давай помогу, раз душа просит? – рассмеялся он и разжал руку, не сводя с меня внимательного взгляда.

Я раздраженно мотнул головой и отступил на полшага, оправляя ворот:

– Да почему малыш – то?

Он вдруг ловко поймал мою руку, обхватил запястье длинными пальцами и, заставив шагнуть вперед, приложил ее к теплому дереву борта Рокассиодрии. Сердце пропустило удар, и я замер, прекратив вырываться. Дерево под пальцами дышало, пульсировало, словно внутри корабля билось огромное, мощное сердце. Набежавший ветер вновь погнал к берегу мелкую сероватую зыбь и судно мягко коснулось досок причала, отозвавшись под ладонью тихим, едва слышным гулом. Верманджи мягко отпустил меня, отошел на пару шагов и, неожиданно серьезно, пояснил:

– Потому что ведешь себя, как ребенок, который подарок долгожданный получил. Ну что, с капитаном знакомиться идем или страшно? – глаза парня ехидно сузились, и он вновь улыбнулся, блеснув кончиками клыков.

Я медленно, не совсем понимая, чего от меня хочет собеседник, повернул к нему голову. Пират не торопил меня, терпеливо ожидая ответа и, наконец очнувшись, я кивнул. Осторожно провел кончиками пальцев по чуть шершавому дереву и отступил назад, чувствуя, как разливается внутри теплое, давно забытое чувство счастья. Маленькая мечта, ставшая реальностью. Наконец-то!

Честно говоря, я ожидал, что сейчас мой знакомый станет свистеть, кричать, или еще как-то подаст сигнал тем, кто на корабле и нам спустят сходни или хотя бы веревкой какой-нибудь поделятся. И поэтому едва не завопил, когда он неожиданно крепко обхватил меня со спины, прижимая к себе, а затем над головой зашумели-захлопали крылья и меня рывком подняли в воздух. Сердце ухнуло в пятки, в ушах засвистел ветер, и я задохнулся от восторга, едва не завопив в голос. Как? Откуда?

И тут меня осенило… Частичная смена формы, черт ее дери! Одна из трех ипостасей этой замечательной расы – королевский огненный «аранео», крупная птица – феникс, достигающая двух-трех метров в росте, с огромными, мощными крыльями. Остальные две – черный маазалийский волк и золотой олень-нингау также потрясали и размерами, и окрасом, но только аранео способны были переносить колоссальные тяжести и не давали своему хозяину стареть, раз за разом возрождая его из пепла. Единственная раса в мире, способная к таким вот удивительным трансформациям.

Тем временем мой внезапный транспорт поднимался все выше и выше, явно не собираясь приземляться. Вот открылась взгляду широкая палуба, крепкие остовы мачт, сложные плетения снастей и аккуратно собранные паруса, слегка отливавшие серебром в лучах солнца, медленно клонящегося к закату. У одной из мачт, лениво прислонившись к ней спиной, сидел человек и, подняв руку козырьком к глазам, с интересом наблюдал наш полет. Пират, до этого зависший в воздухе, размеренно взмахивая крыльями, осторожно отвел носом волосы от моего уха и негромко спросил:

– Морской болезни нет? – в голосе парня слышалась улыбка и едва заметные нотки озорства.

Не понимая, к чему он клонит, я отрицательно покачал головой. Руки, и без того крепко прижимающие меня к горячему телу, внезапно сжались еще сильнее и, издав звонкий, мелодичный свист, феникс резко бросился вниз, описал круг над иглами мачт и, заложив стремительный вираж, быстро пошел на снижение, двигаясь четко на сидящего на палубе темноволосого юношу.

Парнишка вскочил, отнимая от глаз ладонь и замер, спокойно глядя на приближающийся к нему смерч, который, судя по всему, даже не планировал сворачивать в сторону. Секунда, другая… Я в ужасе зажмурился, ожидая сокрушительного удара, но, в сантиметре от лица незнакомца, верманджи замер в воздухе, как вкопанный и мягко опустился на палубу.

Я, не удержавшись, вскрикнул, зажимая рот руками. Зрачки юноши расширились и он, мягко качнувшись навстречу, осторожно обхватил ладонями мое лицо:

– Черт, Дэм! У парня сейчас сердце остановится! Ты чего вытворяешь? – нахмурился он, вглядываясь мне в лицо ясными глазами, цвета весенней листвы, пронизанной лучиками солнца. Руки на моей талии разжались и мой спутник весело хмыкнул и пожал плечами, с тихим шелестом втягивая крылья.

Я судорожно пытался отдышаться и заговорить, но шторм в голове продолжался, и слова застревали в горле, отказываясь выйти наружу. Паренек заглянул мне в глаза еще раз и на загорелом, необычной тонкой красоты, лице проступила теплая улыбка:

– Ну, как ты? Не обижайся на нашего капитана, он не всегда думает о последствиях своих пакостей, – на этих словах верманджи ехидно приподнял бровь и показал парнишке кулак, а я едва успел подхватить стремительно падающую челюсть. Капитан?! Это и есть капитан Деметрий Фаанмико? Вот уж не ожидал!

Тем временем, юноша ловким движением отстегнул от пояса и поднес к моим губам флягу, терпко пахнущую травами и пряной горечью. Знакомый запах, однако. Эту же странную смесь ароматов я ощутил, когда внизу, на пристани, капитан потрепал меня по голове. Полынь, цветы эрминга и что-то еще, сладко ударившее в ноздри – никогда не пробовал такого. Я дрожащими пальцами перехватил флягу и, принюхавшись, сделал осторожный глоток. Терпкая жидкость мягко провалилась в горло, горячо обволакивая желудок и в легкие, наконец, со свистом пробился первый свободный вдох.

Закашлявшись, я согнулся пополам, раз за разом до предела наполняя грудь воздухом и отчаянно ловя равновесие. С трудом отдышавшись, вновь выпрямился, и понял – звон и свист в ушах исчезли, как по мановению волшебной палочки. Протянул молодому человеку его фляжку, благодарно улыбнулся и, стараясь не тревожить саднящее горло, негромко поздоровался:

– Добрый вечер. Курьерская служба ЦКИ, посылка для капитана… – глаза Деметрия опасно сощурились, и он шагнул было ко мне, но новый знакомый предусмотрительно перехватил его руку, уже тянущуюся зажать мне рот.

– Привет – привет, курьерская служба! Я Виниар, штурман. Отдышался? Ну чудно… – весело перебил меня паренек и, обернувшись к капитану, продолжил, как ни в чем не бывало, – Долго ты сегодня. Все прошло хорошо?

Фаанмико кивнул, отбрасывая с лица выбившиеся пряди и, приподняв запястье, с преувеличенным вниманием воззрился на удерживающую его руку. Штурман улыбнулся в ответ и разжал пальцы:

– Не пугай ребенка, капитан. А то не дождется Столица своего героя, а нам потом отвечай! – рассмеялся он и, демонстративно вытянувшись в струну, козырнул: – Терр Фаанмико, Рокассиодрия ничего без вас не учудила, команда, за исключением нескольких матросов и боцмана, предается разврату, содомии и алкоголизму, но увы, лишь во сне. Полагаю, я тоже могу идти?

Капитан, мгновенно включившись в игру, сурово сдвинул брови и, заложив руки за спину, прошелся перед замершим по стойке смирно штурманом туда-сюда, а после, остановившись напротив, долго сверлил его свирепым взглядом. После чего парни дружно расхохотались и Деметрий, притянув к себе подчиненного, похлопал того по плечу:

– Красавчик, Ниар! Топай, отдыхай. Если что, я тебя вызову…

Штурман, тепло улыбнувшись, отстранился и, круто повернувшись, быстрым, слегка враскачку, шагом скрылся из виду.

Проводив его долгим, задумчивым взглядом, пират обернулся на меня и, сверкнув белозубой улыбкой, сделал приглашающий жест ладонью:

– Прошу в мое логово, уважаемый курьер! Пентхауса не обещаю, но с комфортом обсудить наши с вами дела, думаю, вполне удастся…

Я кивнул, приглаживая окончательно вставшую дыбом шевелюру и покорно двинулся вслед за капитаном.

Тот, мягкой, летящей походкой пересек палубу, словно не ощущая едва заметного подрагивания покачивающегося на волнах судна и распахнул передо мной крепкие двустворчатые двери, украшенные изящным плетением рунической вязи по всей длине.

– Добро пожаловать! – нарочито торжественно провозгласил он и, заметив мое замешательство, слегка подтолкнул меня вперед, обхватив за плечи, – Проходи, не бойся. Кровавый ритуал принесения в жертву курьера из Столицы пока отменяется.

Я, с любопытством оглядываясь, вошел внутрь довольно просторного помещения и остановился на пороге, давая глазам привыкнуть к царившему в каюте полумраку. Ловко обогнув мою застывшую в дверях тушку, Деметрий прошел вглубь комнаты и, подойдя ко внушительному столу, намертво не то прибитому, не то привинченному к полу, резко развернулся ко мне лицом, подперев ладонями столешницу. В глазах капитана полыхнули и тут же погасли алые блики и дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, а на стенах ярко вспыхнули небольшие светильники в герметичных цилиндрах из странного, тонкого стекла.

Помещение, в котором мы оказались, было воистину удивительным. Деревянные стены, словно оплетенные диким виноградом, украшены были искусно вырезанным орнаментом, грани которого мягко переливались в свете ламп миллионами радужных бликов. Единственный иллюминатор, находящийся в каюте и задрапированный плотной темной материей, почти сливался с обстановкой, став практически невидимкой на фоне остального аскетичного великолепия.

В углу, с трудом различимая невооруженным глазом, пряталась небольшая, изящная дверь. Поразмыслив пару секунд, я решил, что за ней находились капитанские покои. Стол, на который небрежно облокотился пират, честно говоря, больше напоминал склад или архив – кипы бумаг и карт, вперемешку разбросанных по широкой столешнице. Тут же находились и несколько удивительной формы, явно драгоценных камней, среди которых я узнал искристо сияющий, серебристый фатамани, подгорный аргау – яркий, зеленый, некрупный изумруд правильной формы, и матово – черный гагат в тонкой, серебряной оправе. И странной формы, квадратная, невысокая бутыль, небрежно прислоненная к, явно выделяющейся на фоне всего этого дива, подставке для контурной авторучки – 3D.

Два небольших шкафа, плотно закрытых на замки, явно искрящиеся защитной магией, замерли рядом с дверьми, по обе стороны входа, точно верные стражи, а на одной из стен, слева от стола, расположился удивительной красоты портрет. С него, чуть улыбаясь уголками губ, смотрел мальчишка лет семнадцати на вид. Русые густые волосы вьющейся, непослушной копной рассыпались по плечам, Бледная кожа в неровном свете огней казалась фарфоровой, коснись – и юноша рассыплется. И глаза, огромные, как омуты, удивительного, сиреневого оттенка в обрамлении длинных, густых ресниц, мягко, слегка иронично глядящие куда-то вдаль. Однако мне, завороженному этой красотой, казалось, что ангел с портрета смотрит прямо в душу.

Пират проследил мой взгляд и его глаза точно окаменели на миг, превращая живое, подвижное лицо в мраморную маску. Я торопливо отвел взгляд, однако Деметрий уже отвернулся от портрета и, обогнув стол, удобно устроился в глубоком кресле с округлыми боками. Мягко кивнул на второе, стоящее у стены:

– Присаживайся, в ногах правды нет. Так что там за документы, малыш? Я, вроде, слабо похож на казначея… – насмешливый, янтарный взгляд встретился с моими глазами, и пират похлопал ладонью по столешнице, – Выкладывай!

Я, сняв с плеча удобный кожаный портфель, чудом не утерянный во время специфической «погрузки» на Рокассиодрию, вынул оттуда и отдал капитану заветную папку, а сам, тем временем, занял предложенное кресло. Фаанмико, приняв документ, некоторое время задумчиво перелистывал ламинированные страницы, чуть хмуря брови и постукивая кончиками пальцев по столу, затем поднял на меня голову и улыбнулся:

– Я все понял, уважаемый. Единственное, что вводит меня в заблуждение – почему на обсуждение достаточно важного вопроса спонсирования клиники мне прислали курьера, а не кого-то, компетентного в данном вопросе? – негромко поинтересовался он, опустив подбородок на скрещенные пальцы и не сводя с меня пронзительного взгляда, – Или все-таки господин курьер не тот, за кого себя выдает?

Корабль качнуло, чуть накренив в сторону и я инстинктивно ухватился за высокие подлокотники, вновь мучительно краснея. Черт, никак от этой привычки не избавлюсь! Пират наблюдал за мной, не шевелясь, словно замершая в траве змея, терпеливо ждущая, пока ничего не подозревающая мышь подойдет поближе. Внутри, обжигая ледяной волной, зашевелился страх… Так, спокойно! Я поторопился ответить, надеясь, что голос звучит уверенно и ровно:

– Вы совершенно правы, терр капитан, я не сотрудник курьерской службы, я – ассистент и правая рука главного врача отделения экспериментальной хирургии. У нас небольшие проблемы с кадрами, а Мастер Лео вырваться не смог по той же причине – оперировать некому…

Парень слушал меня молча, не меняя ни позы, ни выражения лица и я растерянно замолчал, неосознанно вжимаясь в спинку кресла в попытке спрятаться от пристального взгляда солнечных зрачков. Наконец, выдержав секундную паузу, капитан медленно проговорил, выпрямляясь в кресле:

– Значит, говоришь, Леоран не смог освободить время для решения довольно важных для его отделения, на мой взгляд, вопросов? Очень интересно… – он вновь опустил глаза на документ, внимательно вчитался в него еще раз и уточнил, – Максидери Тальвиго – это ты, верно?

Я кивнул, заставляя себя дышать ровно и глубоко. Сам не знаю, почему, но присутствие рядом Деметрия вышибало из колеи, пугало и завораживало, как танец кобры перед застывшим в страхе грызуном. Или как море, несущее к скалистым утесам черные штормовые волны и с грохотом обрушивающее на камни свою яростную, первобытную мощь. Надо взять себя в руки! В чем дело, почему мне так страшно, черт возьми?

Судорожно сжав пальцы на подлокотниках, я ощутил резкую боль в стиснувших дерево мышцах и, наконец, смог протолкнуть в легкие воздух:

– Зовите меня Макс, терр капитан, это значительно упростит наш диалог и сократит время, на него потраченное… – капитан поднял на меня глаза, улыбнулся уголками губ, вскинул бровь, но промолчал, не сводя с меня внимательного, острого взгляда, – Видите ли, юнга Эвиар, чьим опекуном вы являетесь, сейчас находится в послеоперационном периоде, который переносит крайне тяжело. Необходимы повторные хирургические вмешательства и длительная реабилитация, финансировать которую отделение не в состоянии. Требуются многократные процедуры гемотрансфузии и…

Верманджи подскочил, как ужаленный. Глаза, только что пристально изучавшие мое лицо, наполнились алым сиянием. Магия Огня, редкая, сложная, стихийная Сила, мало кого признающая и почти неуправляемая. Как она оказалась у пирата, друга морей, явного почитателя водной стихии?

Тем временем, перемахнув через стол одним легким прыжком, капитан оказался четко напротив меня. Голос его, прежде мягкий, бархатный, почти вкрадчивый, стал вдруг холодным и жестким, как гранит:

– Ты хочешь сказать, драгоценный мой, что ваша клиника, лучшая из тех, о которых я слышал, не способна привести в порядок молодого, здорового парня после ранения? Не магического удара, не множественных травм, а ножевого ранения, пусть и довольно опасного? – желтые радужки заполнили кроваво полыхающие блики, и я сжался в кресле, быстро окидывая взглядом каюту. Оттолкнуть, заслониться, бежать. Куда? Маг Огня, находящийся на палубе своего корабля, и я, гость, знающий о боевой магии лишь в теории и не особо уверенно владеющий оружием. Ножа с собой у меня не было, а рискнуть и сдернуть ножны с пояса капитана я бы не осмелился даже во сне!

Пират вдруг, словно бы догадавшись о моих далеко идущих планах, коротким, законченным движением наклонился, опираясь на подлокотники полусогнутыми руками и приблизился ко мне вплотную, обдав знакомым уже запахом трав:

– Я задал тебе вопрос, коновал. Будь добр на него ответить! – тихо, но отчетливо проговорил он, не отрывая от моих глаз жуткого, алого взгляда. Понимая, что молчание вряд ли поможет успокоить Деметрия, я, стараясь не замечать бешеного жара его кожи и собственных трясущихся рук, быстро заговорил, опасаясь сбиться или что-то забыть.

Переворот и волна бунтов в Столице, смена власти, ограничение финансирования ЛПУ, сокращение кадров, дрожащие руки оставшихся в строю врачей, порой по восемь-десять часов не отходящих от стола и давно забывших, что такое выходные, неисправная аппаратура, которую нам категорически отказываются менять, пациенты, лежащие прямо в коридоре на каталках, снующие туда-сюда последние три медсестры, еще не положившие на стол заявления об уходе, урезанные зарплаты, неоднократные попытки закрыть, уничтожить отделение, на создание и развитие которого каждый из нас потратил большую часть жизни…

Опустив глаза, чтобы не сбиваться, чувствуя дыхание капитана на своей щеке, открытой кожей запястий ощущая нестерпимый жар его магии, я продолжал говорить, спокойно, ровно, словно диктофонная запись:

– Таким образом, мы вынуждены обратиться за помощью к родственникам пациентов. Боюсь, шансы на то, что без вашей помощи мы сможем сами кому-то её оказать, стремятся к нулю. В документе есть подробная сумма на лечение конкретно вашего подопечного и… – я-таки запнулся и вскинул на Деметрия глаза, – И мы надеемся на то, что вы сможете предоставить нам займ. Подробности так же указаны в документах. С аналогичными просьбами нам пришлось обратиться в Гильдию наемников и Клан ликвидаторов. Если закон и государство не желают спасать нас, мы попытаемся спасти себя сами. Больше мне добавить нечего, простите…

Капитан продолжал внимательно смотреть на меня, только вот глаза утратили жуткий, красный оттенок, вернув себе медовую глубину. Я умолк, судорожно пытаясь разжать намертво закаменевшие на подлокотниках пальцы. Сверху было тихо и сердце мое, в очередной раз испугавшись, вновь пустилось было вскачь, как вдруг парень плавно опустился на корточки перед моим креслом и аккуратно снял мою левую руку с несчастной деревяшки. Затем та же судьба постигла и правую и, стоило обеим рукам с намертво сведенными судорогой пальцами оказаться в горячих ладонях верманджи, я понял, насколько сильная дрожь меня колотила все это время. Черт, а я и не заметил…