Блондинка сдавала в багаж…

Русскому человеку положено любить Францию и хотеть в Париж. А кто не любит и не хочет, тот извращенец. Или, возможно, урожденный француз, которым коварно подменили честное российское дитя прямо в колыбели. Вот что я сказала подруге Насте, едва мы плюхнулись в кафе за столик, с облегчением выпустив из рук тяжелые сумки.

Меня, например, никто не подменял. Я, будучи нормальной русской женщиной, не расслабилась в ожидании заказа, а вцепилась в бесплатный журнал и принялась изучать увлекательные, однако совершенно недоступные мне предложения вроде «Еженедельные туры в Париж и Ниццу всего за две тысячи евро! Мы предлагаем индивидуальный подход к каждому клиенту!» (Гмм… пожалуй, за такие деньги и я к кому угодно индивидуально подойду.) А Настя, вместо того чтобы поддержать меня и тоже вцепиться, ехидно сообщила, что мне не наскрести двух тысяч евро, да и с шенгенской визой возникли бы проблемы, так что читать подобную рекламу не имеет смысла. Согласитесь, извращенка?

Настя не согласилась.

– Чего хорошего в этой Франции? – удивилась она и с искренним неодобрением добавила: – Там кругом французы, и говорят они все по-французски!

– Ох, – мечтательно простонала я. – Там кругом французы, и говорят они все по-французски…

Обожаю этот язык (хотя совершенно его не знаю). В отличие от Насти, с которой дела обстоят прямо противоположным образом. Впрочем, немудрено. Ее мама преподает французский и мучила им ребенка почти с младенчества. Сама Настя в знак протеста предпочла английское отделение пединститута, но в нагрузку там, как выяснилось, прилагался ненавистный французский, что не прибавило к нему симпатии. Да еще недавно на курсах, где она работает, ей подсунули группу детей, чьи родители возжаждали обучить юных чад именно парижскому прононсу. Начальство жестоко заявило моей бедной подруге, что в условиях мирового кризиса лишних денег не бывает, а для шестилеток Настиных знаний более чем достаточно. Последнее, подозреваю, верно, однако Настя не привыкла халтурить и вынуждена была засесть за повторение подзабытого материала. К тому же она никогда раньше не имела дела с дошкольниками и плохо представляла себе их психологию. Так что каждый урок приносил ей новые, незабываемые впечатления: то один ученик укусит другого за ухо, то кто-то описается, а однажды Настю окружили и сбили с ног, бодая головами под коленки – причем, похоже, в знак искренней, хоть и по-юному пылкой, любви.

При подобных условиях нежелание ехать туда, где говорят по-французски, вполне понятно. Вот я, например, читаю лекции на математике в Техническом университете (кстати, Настины курсы – его филиал). Согласилась бы я отдыхать там, где каждый встречный приветствовал бы меня определением предела? Нет, гораздо хуже! Где проживали бы исключительно студенты, причем, идя по улице или сидя в кафе, они обсуждали бы между собой вопросы поведения функций, с большим увлечением отыскивая связь между эпсилон и дельта. Да лучше я на все лето запрусь в подвале, чем отправлюсь в столь гнусное местечко! Хватит с меня математики на работе. Примерно то же, наверное, чувствует Настя. Она предпочитает Египет, где не понимает ни слова, – даже когда арабы говорят с нею на русском (ну или считают, что говорят на русском, – это как посмотреть).

Впрочем, я не потеряла еще надежды преодолеть скептицизм подруги, поэтому делиться с нею своими соображениями не стала. Скажу больше – даже если бы в тот миг на меня снизошел дар пророчества и я узрела глазами души, какие детективные события поджидают нас в будущей поездке, меня бы это не остановило и я все равно продолжала бы твердить: хочу, хочу в Париж! Но я, слава богу, ничего не узрела. Возможно, помешал принесенный официанткой заказ.

Желание мое было совершенно невинным – поесть взбитых сливок. Правда, в наше время именно с выполнением невинных желаний возникают проблемы. Не сомневаюсь, потребуйся мне, например, электрический вибратор с языком о двенадцати скоростях, я бы с легкостью обрела его в ближайшем секс-шопе, да еще вдобавок к физическому удовольствию получила моральное, обласканная вежливыми, не скрывающими уважения продавцами. Так нет же, черт возьми! Моему организму не нужен вибратор, ему подавай взбитые сливки. Извращенный он у меня и нестандартный. На него не угодишь.

Кто-нибудь возразит: «В чем проблема? Иди в универсам да покупай торт или пирожное». Я этому простаку искренне завидую и сейчас из вредности испорчу жизнь. Знаете ли вы, из чего делаются нынче взбитые сливки, как это знаю я, несчастная? Из пальмового масла. Причем не натурального, а порошкового. По крайней мере так мне рассказывала работница хлебозавода, и я ей верю. Потому что уже несколько лет как обнаружила страшную вещь: на тортах лишь видимость сливок – нечто красивое, малокалорийное и столь же мало съедобное. Большинство моих знакомых уплетает это за милую душу, а я не могу. То есть могу, но без удовольствия. А тогда зачем?

Потрясение мое было не меньше, чем у героини романа, которая на протяжении последних пяти глав замечала за своим возлюбленным различные странности и вдруг в одночасье узнала: да, он теперь вампир! Потому что разница между настоящими сливками и так называемыми растительными для меня столь же существенна. Растительные сливки, соевое мясо, виртуальный секс – есть многое на свете, друг Горацио, от чего Гамлет тронулся бы умом даже без проблем с родней.

Но я – не изнеженный датский принц, а бывалый боец. За последние годы я лишилась: твердокопченой колбасы (вот не найти мне больше такую, у которой был бы вкус мяса, а не химии), голландского сыра (то, что носит теперь это название, не имеет с голландским сыром моего детства ничего общего) и даже любимого мороженого в виде трубочек (формально оно осталось, но из чего сейчас производится, боюсь даже помыслить). И, поверьте, ни один из своих редутов я не сдала без боя. Я проверяла продукцию различных фабрик, словно опытный дегустатор, и, пока хоть одна из них поставляла нормальную еду на прилавки магазинов, я эту еду обнаруживала и приобретала. Вот и в нынешних сложных обстоятельствах я не упала духом, а принялась обшаривать кондитерские, пока не обнаружила сеть кафе, где подают натуральные сливки. Туда я и наведывалась, когда организм требовал его побаловать. Компанию мне охотно составляла Настя.

Однако в тот день нас ждало жестокое разочарование. Жадно стуча ложкой о креманку, я набросилась на ее содержимое – и застыла, пораженная.

Очевидно, выражение моего лица было страшно.

– Зуб сломала? – в ужасе закричала Настя.

Предположение слегка меня утешило. Действительно, когда несколько лет назад я, грызя твердый и очень вкусный черный шоколад, сломала передний зуб, это было еще хуже. Особенно печальным подобное событие оказалось бы теперь, при глобальном кризисе, с легкой руки которого каждый поход к стоматологу вызывает в моем семействе пусть и локальный, но оттого не менее мощный финансовый кризис.

Короче, я пришла в себя и даже обрела дар речи.

– Попробуй хорошенько, что ты ешь, а? – жалобно попросила у подруги я.

– Взбитые сливки с фруктами, – подозрительно ответила она. – А что еще? Тебе что, таракан попался?

Я подошла к девушке за стойкой:

– Скажите, пожалуйста, как у вас делаются взбитые сливки?

– О, – обрадовалась девушка, – очень просто. Раньше приходилось взбивать, и они быстро оседали. А теперь есть такой баллончик, попфыкаешь – и готово. Срок хранения целых пять дней, и калорий меньше.

Вообще-то я человек выдержанный – преподавателю иначе невозможно.

Но это при условии, что не покушаются на святое…

– Баллончик! – гневно воскликнула я. – Баллончик! Почему у вас тут нигде не написано про баллончик? Почему на ценнике «взбитые сливки»? Сливки получаются не из баллончика! Они получаются из молока, а молоко берется из коровы! Они взбиваются миксером! Они не хранятся пять дней!

– Вы че грите-то? – флегматично уточнила барышня.

Гнев мой угас. Ну что с нее возьмешь?

– Кавычки бы, что ли, поставили, – обреченно вздохнула я.

До этой гениальной мысли я дошла не самостоятельно. Недавно моя мама купила лососевые биточки, запах и вкус которых исключали всякую вероятность того, что это еда. По крайней мере предназначенная человеку. И что бы вы думали? Внимательно изучив коробку, я обнаружила как состав (растительный белок, разумеется), так и надпись: биточки «Из лососевых рыб». То есть «Из лососевых рыб» – это название, понимаете? И не придерешься! Что тебе мешает назвать соевую конфету, например, конфетой «Из шоколада»? Ведь когда мы читаем: конфеты «Мишка на севере», – то понимаем, что вряд ли они действительно из медвежатины. Вопрос в одном: на ценнике в кафе следует написать «Взбитые сливки» или взбитые «Сливки»? Как будет честнее?

Мои размышления были прерваны официанткой.

– Кавычки? – неожиданно взвилась та, утратив всю свою невозмутимость. – Вы, блин, за кого нас тут держите? У нас приличное место, мы кавычек никому не ставим! Кавычек им подавай… дома сами себе со своим мужиком ставьте!

Я настолько опешила, что даже не рискнула сообщить девушке, что та, похоже, путает кавычки с клизмой, – тем более, упоминание мужика навело меня на еще более экзотические мысли.

Опасливо оглядываясь, я ретировалась обратно за столик.

Настя мрачно ковыряла ложкой в креманке.

– С тобой стало невозможно, – горестно констатировала она. – Из-за тебя я перестала есть твердокопченую колбасу, голландский сыр и мороженое в трубочках. Теперь что, жить без сливок?

– Почему из-за меня?

– Потому что без тебя я могла себя убедить, что изменение их вкуса мне мерещится. А потом приходила ты и разбивала мои иллюзии. Между прочим, пять минут назад я ела вот эти сливки, и ничего. А теперь не могу. Стало невкусно!

– Это не я, это рецепторы виноваты, – поспешила оправдаться я. – Помнишь, я ходила к врачу из-за мигреней? И мне сказали, что все у меня в порядке, просто рецепторы коры головного мозга обладают повышенной чувствительностью. Они передают все правильно, но сильнее, чем у других людей. Это не болезнь, а генетически обусловленная особенность организма, повлиять на которую невозможно.

– Точно! – оживилась Настя. – Я спокойно беру чашку с кофе, а ты вечно обжигаешься. Говоришь, рецепторы?

– Они, гады, – подтвердила я. – Они еще и запахи усиливают, представляешь? Я сегодня в метро чуть не померла. Сперва ко мне подсел мужчина, от которого несло перегаром пополам с одеколоном. Меня затошнило, и я ушла в другой конец вагона. А там приличная с виду женщина наелась чеснока.

– Для профилактики гриппа, – кивнула Настя.

– А меня опять затошнило. Так я и шлялась по вагону, словно неприкаянная душа в чистилище…

Я пригорюнилась.

А ведь это еще не полный список проблем, вызванных чувствительностью рецепторов! К обонянию, осязанию и вкусу следует добавить слух. Я очень люблю балет и часто хожу в Мариинку – так последнее время мне хочется придушить одного из духовиков, вечно фальшивящего в самые патетические моменты. Лишь зрение не осложняет мне жизнь – я, по счастью, близорука.

Горевала я недолго – решать подобные проблемы организму было не впервой. Он у меня привередливый, зато опытный.

– Остается купить миксер, – сообразила я. – Твердокопченую колбасу или сыр самостоятельно, увы, не сделаешь, а сливки взбить – запросто.

– Ты действительно станешь взбивать сама? – подозрительно осведомилась Настя.

Учитывая мою лень в отношении домашнего хозяйства, ее подозрения были вполне оправданны.

Я пожала плечами:

– Если б у меня уже был миксер, то, наверное, не стала бы, а раз куплю, то и взбивать придется. Истратив деньги, я вынуждена буду их оправдать.

– Замечательно! – обрадовалась Настя. – Значит, купим миксер и поедем к тебе. Как гостеприимная хозяйка ты взобьешь сливки на двоих.

Огромный универсальный магазин находился в том же здании, что и кафе. Посетителей было немного, зато по залу слонялось немало скучающих продавцов в фирменных одеждах. Настя тут же подгребла к ближайшей девице и строго осведомилась:

– Где тут у вас миксеры?

– Э… чего? – не поняла та.

– Миксеры. Где мы можем их посмотреть?

Барышня уставилась на мою подругу примерно так, как смотрят на меня двоечники, когда я требую с них определение предела – со смесью недоумения и неприкрытой укоризны. Однако на Настю это не действовало – она ждала ответа. Спасение пришло с неожиданной стороны – у продавщицы зазвонил мобильный.

– Ой, Светка, привет! Здорово, что ты позвонила. У меня жизнь сейчас просто жесть. Да, работа дурацкая. Посетителей нет, а кто приходит, ничего не покупает. А шеф, козел, премию перестал платить. Говорит, премия зависит от продаж. А где я ему продажи возьму? Рожу, что ли? Ну, женщины, вы чего здесь стоите? Не видите – я занята, по телефону говорю. Нет, Светка, это я не тебе. Тут какие-то тетки мешают. Мало вам, что ли, других продавцов – вон полный зал? Или сами поищите этот свой миксер…

– Сами, сами поищем, – поспешно согласилась я, увидев выражение Настиного лица.

– Из-за этого и произошел мировой кризис, – наставительно поведала подруга, насильно уволоченная мною в сторонку.

– Из-за чего?

– Из-за того, что основной рабочей массой стали представители поколения, не умеющего и не желающего работать. Они хотят получать большие деньги, даже не догадываясь, что деньги – это не просто бумажки, а овеществленный труд. Наш с тобой труд, между прочим. Их счастье, что еще не вымерли люди вроде нас, которым сильно недоплачивают, однако они ничего не могут с собой поделать – все равно работают хорошо. Недоплаченное нам идет этому поколению. А мы в результате слишком активно расходуем собственный жизненный ресурс. Вот посмотри, стоит она, свеженькая, с молодым, неизношенным мозгом, и упрямо отказывается его включать. Так он и останется в девственном состоянии – его сохранности можно только позавидовать! А ты, вместо того чтобы заставить барышню его активизировать, собираешься снова шевелить своими и без того потертыми мозгами. Это до добра не доведет! Мозг надо беречь. Тем более, у тебя там рецепторы.

– А я полагаю, кризис не из-за их поколения, а из-за нашего, – подумав (о боже! подумав! а мозг ведь надо беречь!), заявила я. – Юное поколение действительно не хочет работать, однако сильно навредить они еще не успели – слишком малы. Зато наше поколение привыкло трудиться, но как? Глянь на эти юбки. Есть на свете человек, в принципе способный их надеть? Я не говорю, заплатить за них деньги, а просто добровольно надеть, пусть даже бесплатно?

У меня часто мелькают подобные мысли в универсальных магазинах. Полки ломятся от товаров, но, едва потребуется что-то конкретное, выясняется, что найти пригодное к использованию невозможно. Ибо юбка пошита ради мифического существа, у которого талия вдвое шире бедер (причем существо жаждет подчеркнуть сей отрадный факт, украсив талию рюшами), новая компьютерная программа злобно отказывается слушаться даже столь опытного пользователя, как я, а сливки делаются из пальмового масла. Вот мы и утонули в океане никому не нужных, однако требующих больших издержек для производства вещей. Конечно, есть реклама, якобы помогающая их сплавить, но что-то я сомневаюсь в ее эффективности. По крайней мере в магазине, где я в тот момент находилась, продавцов было куда больше, чем покупателей.

За увлекательной беседой мы быстро дошли до хозяйственного отдела. Цена миксеров неприятно поражала. Мне не хватало денег даже на самый дешевый. К тому же, пока я их рассматривала, к нам подскочил продавец.

Должна заметить, что мужчины все-таки умнее женщин. Ибо, в отличие от девицы, он явно сумел связать премию от продаж с наличием клиентов. Точнее, клиента, ибо на эту роль в обширном помещении претендовала я одна. Столь ущербное количество юноша решил скомпенсировать качеством, упрямо подсовывая мне комбайн стоимостью в целую зарплату. Я отнекивалась, он настаивал. Я уже почти дозрела до мысли открыть кошелек и продемонстрировать собеседнику скудную наличность, как вдруг мой взгляд уперся в товары со скидками. Прямо передо мной восхитительно блестели напольные весы стоимостью в две чашки кофе. Да еще, судя по фирме, английские.

Я уставилась на ценник, подозревая, что потеряла один ноль. Нет, все точно – две чашки. И что-то дрогнуло в самой экономной части моего мозга. Да тут одного металла на большую сумму! А красота какая! Серебристые, стильные – прямо-таки изысканный элемент квартирного дизайна. Вообще, я о весах давно подумывала, только считала их вещью дорогостоящей.

– Вот, – радостно воскликнула я. – Это то, что нужно. Спасибо!

– Это не миксер, – известил меня ошеломленный продавец, – вы перепутали. Это весы. А вы хотели миксер!

– Женщине, приобретшей весы, он не требуется, – снисходительно пояснила я. – Взвесившись, она не захочет сливок, а погрызет салатный лист.

– Вот именно! – в ужасе подтвердила Настя. – Ты хоть понимаешь, что собираешься сделать? У нас в фитнес-центре весы, так и то я из-за них, проклятых, перестала есть жареную картошку! А то съешь тарелку – плюс килограмм, съешь другую – еще килограмм. Но у меня весы, слава богу, не дома!

– А у меня будут дома, – гордо парировала я. – И помогут мне съездить в Париж.

– Думаешь, если похудеешь, тебя кто-нибудь спонсирует? – заинтересовалась Настя. – Не знаю, не уверена. Разве что какой иностранец.

– Почему именно иностранец? – удивилась я. – Русских, по-твоему, хорошей фигурой не прельстишь? Или они более жадные?

– Можно и русского, – смилостивилась моя подруга, – но он непременно должен быть глухим.

Я задумалась (боже! опять задумалась! пора всерьез начинать с этим бороться!). Что общего между иностранцем и глухим русским? А вот знаю, что. И, увы, Настины слова лишь подтвердили мою догадку.

– Глухой тебя не услышит, а иностранец не поймет. Видишь ли, пока мужчина только смотрит, ты вполне можешь ему понравиться. Проблема в том, что он начинает вслушиваться – и сбегает.

Спорить не приходилось, ибо это была жестокая правда. Каким-то загадочным образом я умею виртуозно ущемлять мужское самолюбие – быстро, ловко и незаметно для себя самой. Оправляется потом пострадавший долго, а боится меня до конца своих (или моих, сие пока не проверено) дней. Не то чтобы данный факт меня огорчал. Ну зачем мне под боком трепетное создание, которое обижается на каждое слово – тем более произнесенное не со зла, а по простоте душевной? Пусть трепещут где-то поодаль.

Впрочем, в данном случае это было неважно.

– Я вовсе не рассчитываю на спонсора, – снисходительно пояснила я. – Благодаря весам я сама скоплю нужную сумму. Потому что основная статья расходов у нас какая? Правильно, питание. А если я начну взвешиваться каждый раз до и после приема пищи, представляешь, сколько продуктов не съем? Расходы снизятся неимоверно!

И, подхватив под мышку облюбованный товар, я с достоинством прошествовала к кассе, чувствуя, как экономная часть моего мозга самодовольно раздувается и даже теснит соседнюю часть, ответственную за физические удовольствия. И пускай теснит, а то что-то последняя совсем уж распоясалась. Это ведь она со своими рецепторами возмущается растительными сливками и требует натуральных! А я, видите ли, должна ей потворствовать и мучиться, самолично взбивая сливки? Не дождется! Лучше буду холить и лелеять экономную, с ней куда меньше хлопот.

На кассе меня ждал очередной сюрприз. Вместе со сдачей мне выдали яркую коробочку, сообщив, что сейчас идет рекламная акция и каждый, приобретший продукцию избранной мною фирмы, получает подарок. Несколько ошарашенная – мало мне весов по цене двух чашек кофе, еще и подарок дают! – я, конечно, коробочку взяла. На ней было написано: «Номер 16. Натуральный блондин».

– То-то же! – похвасталась я Насте. – За весы мне причитается натуральный блондин. Блондины мне всегда нравились. Правда, не очень понятно, где его получать. Тут в его адресе пропущено название улицы. Слушай, а может, мне выдадут сразу шестнадцать блондинов?

– Это краска для волос, – жалобно пролепетала кассирша. – Благодаря маслу оливы она не вредит вашим волосам.

Я не стала добивать бедную девушку вопросом о том, как краска может сделать человека натуральным блондином. Тем более, благодаря жизненному опыту, прекрасно знала, что «натуральный блондин» – это название. А на самом деле ты запросто превратишься в искусственную брюнетку – скажи спасибо, если вообще не в лысую. Масло же оливы вполне может оказаться цианистым калием. Так что разумнее всего было нежданный сувенир выбросить – тем более, и волосы я не крашу, и цвет не мой (я шатенка). Однако экономная часть мозга блюла свои интересы, заставив сунуть коробку в сумочку.

Возможно, историю следовало начать именно тут. Потому что без этого тюбика краски ничего бы не произошло. Ну или произошло что-нибудь совсем другое. Однако, являясь математиком, то есть человеком, привыкшим смотреть в корень, я начала со сливок. Ибо, не будь их (точнее, наоборот, будь они в продаже), я бы не отправилась за миксером. Сочтем это элементом случайности, допустимым в любом детективе. А дальше – сплошная железная логика. Разве не логично при описанных обстоятельствах, что вместо миксера я купила весы? По-моему, вполне. К весам мне выдали совершенно ненужную краску. Каждый, посещавший большие магазины в период акций, согласится, что нет ничего более естественного. После чего в дело вступают психологические законы. Ибо, имея весы, женщина просто не в силах не стремиться похудеть. Кто в силах, тот, боюсь, лишь по ошибке родился женщиной (или вообще имеет неосторожность быть мужчиной). Кроме того, заполучив подарок, человек обязательно им воспользуется (ежели вы не согласны, значит, экономная часть вашего мозга еще недостаточно разрослась, что в условиях мирового финансового кризиса довольно странно. Ждите, скоро разрастется).

Так вот, то, во что я в результате влипла, могло произойти только со стройной блондинкой – упитанную шатенку оно бы миновало. Но не будем забегать вперед.

Итак, я оказалась без миксера, зато при весах. И, не скрою, взвешивание меня чрезвычайно увлекло. Например, иной раз за день вес меняется на два-три килограмма – трудно даже вообразить, где они на теле размещаются. Возможно, конечно, это весы стоимостью в две чашки кофе обладают импульсивным характером и всеми силами стремятся разнообразить мою жизнь. Иначе чем объяснить, например, загадочный феномен прибавки целого килограмма за ночь? Добавлю – ночью я не ем, а совсем наоборот. Бывает и по-другому: сходишь в гости, где тебя накормили на убой, взвесишься – глядь, похудела. Правда, со временем я поняла, что рано или поздно справедливость все-таки торжествует. Если после гостей ты сбросила килограмм, то на следующий день, когда тебе в рот ничего не лезет от сытости, неожиданно прибавишь два. Так что путем отслеживания динамики веса и выработки наиболее удачной стратегии приема пищи (а если нормальным человеческим языком – перестав нажираться на ночь) я к маю сбросила пять кило.

Результат получился впечатляющим. И не потому, что раньше я была так уж толста – вес у меня средний. Причина другая: похудание равномерно сказалось на всех частях моего тела, за исключением груди. Она упорно не сдавала своих позиций ни на сантиметр – а, замечу, сантиметров этих девяносто девять. Вскоре я стала чувствовать дискомфорт в общественных местах – мужчины упорно скашивали на меня глаза (смотреть в упор они не решались). Впрочем, понемногу я привыкла. Хочется им зарабатывать косоглазие – имеют право.

А краской, если честно, я пользоваться не собиралась. За то, что стала блондинкой, я должна благодарить правительство или даже лично министра образования и науки – ведь именно он был инициатором введения единого государственного экзамена. Боюсь, если б не пресловутый ЕГЭ, я так и прозябала бы в шатенках, пока не поседела. Но в высших сферах распорядились иначе.

Дело в том, что я люблю свою работу и привыкла выполнять ее хорошо. А о каком преподавании высшей математики может идти речь, если за счет приема по ЕГЭ в моем лекционном потоке половина первокурсников, казалось, вообще не ходила в школу (что не мешало им иметь высокие баллы)? В результате бесплодных попыток пробиться к их мозгам я возвращалась из института усталая и огорченная.

Что было делать? Сместить министра, увы, не в моей власти. Отчислить хотя бы тех двоечников, которые упорно отказываются учиться, – как выяснилось, тоже. Бросать работу пока не хотелось. И я решила стать блондинкой. Если не можешь поменять окружающую действительность – меняй себя, правильно?

Мужчинам данный пассаж советую принять на веру – все равно им это недоступно. А женщины поймут без длинных объяснений. Можно, конечно, взбадриваться с помощью шопинга, но это стоит денег, на дворе же мировой кризис (и в кошельке тоже). А бесплатный тюбик краски – вот он, валяется у зеркала.