Два шпиона в Каракасе
– Нам нужен Симон Боливар двадцать первого века. Нужен человек, который даст свободу бедным. Подумай об этом.
Но Чавес и без них не знает сомнений, для него и так все ясно. В своем великом предназначении он уверен.
Судя по всему, замыслы Прана четко претворяются в жизнь. Хотя иногда, анализируя развитие событий, осьминог вдруг задается вопросом: а сможет ли он и дальше контролировать поведение монстра, которого творит собственными руками? И все-таки Пран решает рискнуть и переходит к следующему этапу своего плана. Теперь все усилия надо направить на то, чтобы вызволить народного идола из тюрьмы, а затем превратить в одну из звезд на политическом небосклоне Венесуэлы. Для этого используются хитроумные кампании в прессе, подкупы и угрозы. Пран добивается, что под его контроль попадают абсолютно все новости, связанные с этой темой, и по его требованию в прессе принимаются лепить образ нового народного вождя – защитника бедных. В результате весь мир слепо в это поверил. Что касается Уго, то он с блеском играет отведенную ему роль, поскольку и сам искренне убежден в своем великом будущем.
Чавес обладает несомненным даром убеждения, выигрышной внешностью, неотразимым креольским обаянием и природной хитростью, что заставляет низшие слои населения безоговорочно полюбить его. Они узнают в нем самих себя. Он говорит о борьбе с нищетой, неравенством, коррупцией и социальной несправедливостью. И его слова доходят до сердец многих венесуэльцев, для которых нефтяное богатство страны – вещь столь же неосязаемая, как и аромат кофе.
По большей части и средний класс, и даже кое-кто из высших слоев населения тоже с сочувствием воспринимают его речи – а ими теперь заполнены все СМИ, – поскольку видят в них стремление восстановить и защитить общественную мораль. Граждане, потерявшие все свои сбережения, став жертвами растрат в банках и неожиданных банкротств, озлоблены и устали от пустословия и злоупотреблений, которыми грешат традиционные политические партии.
Пресса поработала на славу, добавляя популярности Чавесу. Месяцы спустя возникает массовое – и хорошо проплаченное – народное движение, требующее его освобождения. Даже самого подполковника удивляет, что в маршах участвуют и представители верхних слоев общества, обещая ему свою поддержку. Влиятельные предприниматели просят его принять их и спешат на встречу с Уго. Они желают сблизиться с другом бедных не только потому, что им интересно познакомиться с новой политической знаменитостью, но и для того, чтобы склонить Чавеса на свою сторону и уже сейчас успеть чем-нибудь соблазнить. Им кажется, что он будет полезен. А опыт в подобных делах у таких людей имеется.
С женой Чавес развелся еще несколько лет назад. Это уже старая история. Их больше ничего не связывает, кроме троих детей. До мятежа в течение восьми лет у него была постоянная любовница, их роман тщательно скрывался, но теперь она не желает смиряться с тем, что Уго проявляет беззастенчивый интерес к своим многочисленным обожательницам. Оба решают, что, со всех точек зрения, лучше им эти отношения прекратить, в итоге гламурные журналы немедленно присваивают ему титул Холостяка года.
Все складывается так, что требования освободить Чавеса грозят перерасти в настоящий социальный взрыв. Уже поговаривают о приостановке производства по его делу, а также о том, что, возможно, президент помилует бунтовщика. Упомянутой ранее адвокатессе и работающей с ней вместе команде юристов удалось добиться, чтобы судьба Чавеса решалась на самом высоком уровне. Миллионы венесуэльцев зажигают свечи и читают Розарии и новенны, прося у Господа защиты для Уго. Они верят, что с освобождением Чавеса и вся страна тоже освободится от губительного для нее кошмара.
Президентский срок Переса близится к концу, и против него уже выдвинуто обвинение в растрате общественных фондов. Его политическая судьба предрешена. Мало того, еще одна группа военных подняла мятеж и снова попыталась свергнуть Переса, но и эта попытка провалилась. Страна стоит на пороге очередных выборов. Началась предвыборная гонка, и каждый кандидат непременно обещает освободить всех до одного участников путча. Но народ хочет не только свободы для своего обожаемого Уго. Народ хочет видеть его президентом Венесуэлы.
У Прана есть для Уго неожиданная новость. Он показывает Чавесу анкеты для предварительного голосования, где тот значится среди кандидатов, возглавляющих список. Впервые Пран заводит с ним речь о выборах как о законном пути к власти.
– Голоса избирателей – это тоже оружие, – объясняет Пран.
Но понять, что думает на сей счет его подопечный, невозможно. Это остается загадкой. Ни Пран, ни наставники Чавеса, ни его адвокатесса, ни Моника Паркер, ни доминиканец Маурисио Боско, ни мексиканка Эва Лопес понятия не имеют, как он поведет себя, выйдя на свободу.
Глава 4
Красный, красненький… как перуанский петушок
Клянусь твоими останками, отец…
Приказ поступает в “Ла Куэву” в полдень Вербного воскресенья. Проведя два года в заключении, Чавес и его сподвижники, замешанные в попытке государственного переворота, помилованы президентом. Люди, собравшиеся у тюремных ворот, обнимаются и ликуют. В своей вечерней программе Моника Паркер сообщает подробности: “Мятежники помилованы и выпущены на свободу, но с условием, что все они откажутся от военной службы и дадут обещание впредь не поднимать оружия против выбранной демократическим путем власти”.
Новость не стала для Уго неожиданностью, он уже несколько недель готовился к тому, что, получив свободу, сразу окунется в лихорадочную политическую жизнь. Он твердо знает, что будет делать в первые же часы после выхода из тюрьмы. И давно успел сочинить в уме свои предстоящие речи и выступления. Чавес часами беседовал о будущем с Праном, который стал его близким другом, почти что братом, но кроме того, еще и щедрым покровителем. Уго понимает, скольким ему обязан и что долг этот будет только расти, однако сейчас чувствует безмерную благодарность Прану за то, что проведенные в заключении два года, один месяц и двадцать два дня можно считать чрезвычайно важным этапом в его жизни. Пожалуй, Чавес будет даже скучать по своей камере. Кто бы мог такое предположить!
Когда отворились “решетки, попиравшие его честь и достоинство”, как он станет называть их впредь, Уго вдыхает запах Венесуэлы, и ему кажется, что у него теперь две души: своя собственная и душа родины. Прежде чем ринуться в “народные катакомбы”, по его выражению, он просит позволить ему в последний раз посетить Военную академию – в офицерской форме и красном берете воздушно-десантных войск. В голове у Чавеса пролетают воспоминания о двадцати годах армейской службы и о ступенях, по которым он поднимался вверх: курсант, младший лейтенант, лейтенант, капитан и наконец подполковник. И сейчас память о каждой из этих ступеней болью отдается в его сердце, ведь с военной карьерой покончено. Он и представить себе не мог, как горько ему будет расставаться с той жизнью, поскольку никакой другой он не знал, армия сделала его тем, кем он теперь стал, сделала мужчиной и патриотом.
Вскоре после визита в Военную академию, оставшись наконец на краткое время в одиночестве, Уго снимает любимую форму и надевает ликилики – куртку и брюки из очень легкой ткани, которые носят по праздникам жители льяносов, венесуэльских равнин. Костюм этот немного напоминает те, в которые Мао Цзедун нарядил в свое время всех китайцев. Вот только ликилики у Чавеса не белого цвета, как у крестьян, а оливкового. Что ж, раз ему запрещено носить военную форму, он будет щеголять в крестьянской праздничной одежде. К тому же на этот раз он хочет выглядеть по-парадному, поскольку ему предстоит встреча с могилой Освободителя, а затем и с народом.
Перед Национальным пантеоном, старинной церковью, где покоится Симон Боливар, Чавеса ждет возбужденная толпа. Когда он подъезжает туда на белом джипе, люди взрываются аплодисментами, кричат, посылают ему воздушные поцелуи и машут руками. На сотнях плакатов запечатлено лицо нового спасителя.
Наша надежда – на улицах!Венесуэла – Боливарианская республика!Страна с тобой!Чавесу с трудом удается выбраться из джипа. Лавина почитателей бросается к нему в безумном порыве. Они налетают на него и едва не сбивают с ног, стараясь хотя бы дотронуться до своего кумира. Люди отталкивают друг друга и готовы в клочья разорвать его ликилики.
– Чавес! Чавес! Чавес!
Обезумевшую толпу останавливает властный голос Анхеля Монтеса:
– А ну тихо! – Он передает мегафон Уго.
Тот приветствует собравшихся и благодарит их:
– Я вышел из тюрьмы, из жестокой тюрьмы “Ла Куэва”, и первое, что решил сделать в качестве свободного гражданина, – выполнить долг совести и посетить это святое место. Я пришел сюда, чтобы напомнить, да, напомнить нашей стране про заветы Освободителя, про борьбу за достоинство, свободу и справедливость, про его призыв вести беспощадную войну против тех, кто угнетает наш измученный и героический народ.
Чавес, не скупясь, пользуется своим талантом придумывать высокопарные фразы и без зазрения совести приписывает их Боливару. Рисуясь, улыбается в телекамеры, присланные Моникой Паркер и другими каналами. Потом пространно объясняет, что Боливар, находясь на небесах, печется о жителях Каракаса, и сразу же после этого Уго добавляет, что Освободитель находится сейчас здесь, рядом с ними, смешавшись с толпой.
Под восторженные крики Чавес входит в Национальный пантеон. Его сопровождают Монтес и еще кто-то из путчистов.
– Мы пришли к тебе, отец, потому что решили бороться за счастье родины, новый образ которой родился в твоей светлой голове и ради которой ты поднял свой благотворящий меч.
Они направляются к могиле героя, освободившего пять стран, словно паломники на Монте-Сакро. Возлагают венок. – Отец, мы пришли, чтобы принести тебе боливарианскую клятву. – Уго выдерживает паузу, затем на глазах у всей страны и всего мира, на глазах у тех, кто стоит внизу, еще раз клянется: – …Богом своих предков, своей Родиной, честью и спокойствием своей души, что не будем знать покоя, пока не падут цепи, которые держат нас под гнетом…[8] Народные выборы! Сотрем в порошок олигархов! – выкрикивает Уго и слышит в ответ громовые аплодисменты.
Между тем в толпе затерялись два человека, каждый из которых окружен невидимым кольцом телохранителей. Это Эва и Маурисио. До неузнаваемости изменив свою внешность, они с огромным вниманием следят за происходящим и фиксируют мельчайшие детали. Изучают поведение толпы и самого Чавеса, а также отношения Уго с обожающими его людьми, которые опять бешено ему рукоплещут.
Уго – кандидат?
Едва выйдя из тюрьмы, Чавес получает интересное предложение, касающееся его трудоустройства: половина Венесуэлы просит недавнего узника стать президентом.
Он на полную катушку пользуется полученной свободой и начинает путешествовать по стране, держа под мышкой свое литературное оружие – брошюру “Как выбраться из лабиринта”, мутноватый политико-боливарианский и революционно-социалистический манифест, сочиненный в тюрьме “Ла Куэва” с помощью университетского преподавателя, засланного туда Маурисио Боско.
Куда бы Уго ни приехал, он говорит о том, что надо наделить правами бесправных и оказать помощь неимущим. Говорит исступленно, напористо о том, что пришла пора вернуть людям честь и достоинство. Произносит сотни речей, обнимается с сотнями сограждан. За короткое время он сумел взбудоражить всю страну. И вот в один прекрасный день Чавесу вдруг почудилось, будто Боливар шепчет ему на ухо: он должен попытаться взять власть в свои руки, но не сидя верхом на коне и не скача по полям под пулями, а приняв участие в выборах и опираясь на голоса соотечественников. Его товарищи, участвовавшие в попытке военного переворота, а также сторонники из числа гражданских, решают сплотиться и создать политическое движение, которое на сей раз пойдет демократическим путем и вступит в первое из многих для них предвыборное сражение.
До сих пор в Венесуэле у власти поочередно стояли две традиционные политические партии, и для их представителей эта новость прозвучала как удар грома среди ясного неба. Получалось, что они лишились доверия сограждан, что у них нет ни новых идей, ни привлекательных лидеров, ни способности оперативно реагировать на обстоятельства. В попытке помешать Чавесу победить они объединили усилия и договорились вместе поддержать в качестве кандидатки на президентский пост некую блондинку – обожаемую всеми Мисс Вселенную, которая одновременно успешно руководила столичным районом Чакао, но, судя по всем опросам, популярность ее теперь резко падала, несмотря на все усилия Моники Паркер. Та в своей программе предоставляла равные условия обоим кандидатам и дала им возможность в прямом эфире обращаться к избирателям.
Однако в мире богатых пока еще мало кто испытывал тревогу из-за пламенных речей молодого мятежного подполковника. Были, правда, деловые люди, которые допускали, что он может выиграть выборы, признавали его харизму и близость к народу, но тем не менее они явно недооценивали Чавеса. И были твердо уверены: как только он станет президентом, жестокая реальность заставит его “выбрать правильный путь и делать то, что нужно”. Кое-кто добавлял: “Ведь управлять страной ему придется вместе с нами и с нашими людьми”. Самые крупные предприниматели – те, что занимались строительством и получали государственные заказы, – готовились купить его. Поэтому наиболее опытные и циничные представители экономической элиты без малейших сомнений приняли решение немедленно предложить Чавесу свою помощь. Надо было заранее обеспечить себе место поближе к победителю, тогда с ними и впредь будут заключать прибыльные контракты на строительство дорог, аэропортов и жилья для населения…
Используя своих агентов и информаторов, Эва Лопес и Маурисио Боско следили за каждым шагом ставшего знаменитым бунтовщика и собрали довольно схожую информацию, а на ее основе пришли к схожим выводам. Обоих поразила вдруг проявившаяся политическая ловкость Чавеса. “Нет, это не обычный военный. Это прирожденный политик!” – шепчет Маурисио, читая одно из полученных донесений.
Там сообщалось, что Уго развивает бешеную деятельность: участвует в манифестациях, выступает на митингах, каждый день дает интервью для радио и телевидения и частным порядком встречается с представителями самых разных слоев общества. Он не отказывается практически ни от каких приглашений и пользуется любым случаем, чтобы доходчиво разъяснить, кто он такой, кем был раньше и каковы его основные цели и задачи. Ему удается побывать везде.
Если, например, Чавес приезжает в дома крупных предпринимателей, которые устраивают изысканный ужин специально для него, чтобы подольститься и укрепить отношения, Уго, вместо того чтобы войти в главные двери, решительно выбирает черный ход, задерживается на кухне, дружески и запросто обнимается с каждым из поваров и официантов. Он демонстративно посвящает гораздо больше времени, чем нужно, разговорам со слугами, фотографируется с ними, расспрашивает их про семьи и очаровывает своей человеческой простотой и готовностью вникнуть в проблемы этих людей. А хозяева между тем обмениваются недоуменными и нервными взглядами. Новый кандидат в президенты проявляет поразительную способность “считывать” ожидания аудитории и выстраивать свои выступления в соответствии с надеждами и тревогами слушателей. Он умеет самым чудесным образом расположить к себе даже богатую публику, которую презирает и не устает обличать.
Уго знает, что только простые люди выражают ему искреннюю, горячую и бескорыстную поддержку, и не упускает случая с чувством подчеркнуть, что этот народный энтузиазм – “есть реакция угнетаемого и уставшего страдать народа. Народ знает, что может доверять мне, потому что я и сам вышел из народа и никогда не отвернусь от простых людей”. Все опросы показывают, что подобные слова находят самый широкий отклик и что популярность Чавеса растет день ото дня.
Выбранной Уго линией поведения очень довольны кубинцы. Маурисио изо всех сил старается внедрить в его окружение своих людей, чтобы они завоевали доверие Чавеса и взяли на себя ключевые роли во время избирательной кампании. Два года работы Маурисио в Венесуэле все-таки не прошли даром, есть очевидные результаты. Как уже говорилось, многие специалисты, навещавшие Уго в тюрьме, чтобы побеседовать о политике, экономике и международных отношениях, на самом деле являлись еще и агентами кубинцев или симпатизировали режиму Кастро. Во время таких “тюремных семинаров” Уго, вроде и сам того не заметив, получил “очень кубинское” представление об экономической теории и политической философии, а еще завел близкие дружеские отношения с “учителями”, которые щедро отдавали ему свое время и делились своими знаниями. Эта так называемая интеллектуальная сеть, сплетенная вокруг узника, очень пригодилась ему теперь, когда он начал борьбу за власть.
Кроме того, Маурисио постепенно готовил почву и дожидался подходящего случая, чтобы пустить в ход самое мощное секретное оружие – Фиделя Кастро. Едва приехав в Каракас, Маурисио составил план, как добиться, чтобы Уго посетил Гавану и лично встретился с Фиделем. Любые беседы с кубинским лидером обычно бывали очень продолжительными и никогда не разочаровывали устроителей: гость, кем бы он ни был, неизменно подпадал под обаяние бородатого команданте и возвращался в свою страну, став преданным последователем его идей.
Что ж, оставалось только ждать. Главное – сделать так, чтобы, когда это произойдет, Чавес не заподозрил истинных планов кубинцев, нацеленных на будущее. Правда, особый талант Фиделя в том и заключался, что он умел хорошо маскировать эти свои “далеко идущие планы”.
Петушок начинает охоту
Понятно, что во время предвыборной гонки Чавес не испытывал недостатка в деньгах. Да и популярность его неуклонно росла. К удивлению самого Уго, президентская кампания вдобавок ко всему породила нескончаемый поток красивых женщин, которые восхищались им и мечтали “узнать поближе”. Но советники Чавеса били тревогу: фотографии этого донжуана не сходили со страниц самых легковесных журнальчиков: на снимках он то с кем-то кокетничал, то кого-то обнимал и целовал, однако у женской части населения, как показывали опросы, такое поведение не вызывало доверия. Надо было – и срочно! – найти Чавесу жену. Женитьба – это именно та тактика, которая поможет отшлифовать его имидж, это безусловная политическая необходимость, не подлежащая обсуждению. Во время одной из плановых поездок Чавеса вглубь страны очаровательная журналистка Элоиса Маркес обратилась к нему с просьбой об интервью для своей передачи на радио. Наш петушок постарался произвести на нее впечатление – иными словами, тотчас начал охоту. А тут, между прочим, было от чего прийти в восторг! Он увидел перед собой бывшую королеву красоты – обворожительную, белокурую, голубоглазую. Петушок пел ей песни, танцевал с ней, чтобы разжечь пламя в ее душе, хотя оно и так там уже полыхало. Элоиса всего лишь взяла у него интервью, но при этом сама отдала ему свое сердце. Девушка не сводила с него восхищенных глаз. Петушок подмигивал ей, легко касался руки, попросил номер телефона, но позвонил не сразу, а заставил Элоису прождать несколько дней. Уго готовился начать ухаживание по самым высоким правилам любовного искусства. Например, по прошествии нескольких недель стал читать ей по телефону отрывки из романтической переписки Боливара с его любовницей Мануэлитой Саэнс[9]. Элоиса на прощанье в свою очередь тоже повторила ему слова Мануэлиты: “Я патриотка и ваша верная подруга”. Она почувствовала себя героиней романа. Видела перед собой мужчину, который умеет ухаживать как положено, поэта, романтика, каких больше не осталось в этом мире. Вскоре они начали появляться вместе в обществе и на телеэкранах, их фотографии заполнили страницы журналов. Приняли они, разумеется, участие и в программе Моники Паркер.
– Расскажи, Элоиса, что чувствует женщина, на которой остановил свой выбор самый завидный жених Венесуэлы? – спросила журналистка.
Элоиса посмотрела на нее кротко и с легким кокетством, сжала ее руку и ответила с чувством собственного достоинства:
– Я самая счастливая женщина на свете, но это накладывает на меня и огромную ответственность. Быть рядом с таким замечательным человеком значит, что и я тоже должна участвовать в построении новой Венесуэлы.
Уго легко изображал милое смущение – он был доволен, но неожиданно отвел взгляд от Элоисы, улыбнулся в камеру, а потом посмотрел прямо в глаза Монике. После окончания передачи, воспользовавшись тем, что Элоисы рядом не оказалось, Уго подошел к журналистке достаточно близко, чтобы прошептать ей на ухо:
– Не думай, что если я сейчас с ней, то мне нет до тебя никакого дела. Я все время думаю только о тебе. Ты сводишь меня с ума. Позвони мне в любой час, и я все брошу ради тебя.
Моника была поражена и не знала, как реагировать на его слова. Она покраснела и не могла скрыть нервного возбуждения, что Уго воспринял как свидетельство интереса к нему. Но на сей раз талант чуткого интерпретатора чужих настроений подвел Чавеса – он ошибся. На самом деле Моника чувствовала глубокое возмущение, которое переросло в бешенство, когда она увидела довольную улыбку гостя ее программы. Поглядев ему тоже прямо в глаза, Моника сказала: – Уго, как тебе не стыдно! Тут рядом находится твоя супруга, женщина, которой ты обязан отдавать все свое внимание. А я сейчас просто делаю свою работу, то есть нахожусь при исполнении служебных обязанностей. И требую уважения к себе!
Уго молча посмотрел на нее. Очень холодно посмотрел. Он не ожидал услышать подобную отповедь. С ним никто и никогда так не разговаривал.
Как и предсказывали советники, тот факт, что кандидат в президенты “всерьез изменил свой семейный статус”, сразу добавило очков в его рейтинге. “Красавица и чудовище” – так теперь называют эту пару светские репортеры. Некоторые, правда, добавляют, что подполковник Чавес напоминает не столько чудовище, сколько перуанского, или скального, петушка, который считается символом Баринаса, его родного штата. Это естественная среда распространения красного петушка – птицы свободолюбивой, кокетливой и красивой.
В следующие недели события разворачиваются с невероятной скоростью. Ходят слухи, что Элоиса беременна. Еще через какое-то время в прессе появляются сообщения, что пара узаконила свои отношения и что церемония была скромной, но очень романтичной. Теперь Элоиса, демонстрируя свой заметно выступающий животик, тоже начинает участвовать в избирательной кампании, борясь за голоса для своего петушка. Ее нежный голос призывает поддержать подполковника, и это добавляет романтические черты и его образу, и всей кампании. – Я как женщина и мать испытываю страх. Страх мне внушают нестабильность нашей жизни, разоренные больницы и школы, безработица и коррупция. Но страх не должен лишать вас надежды. Не поддавайтесь страху. Голосуйте за Уго Чавеса, и он решит все ваши проблемы, – советует она с прелестной улыбкой.
В то время пока политическое будущее страны еще только решалось, в самый разгар предвыборной гонки у Чавеса и его новой жены родилась дочка. К радости Прана, его советника Вилли Гарсиа и политтехнологов, работавших на Чавеса, тот прямо на глазах у публики превратился в прекрасного отца и любящего мужа, который преданно заботился о своей недавно образованной чудесной семье.
Все выглядели счастливыми. В первую очередь Элоиса. Она пока еще не знала, что нельзя так уж слепо и во всем доверять петушкам. Они звонко и неотразимо поют, но частенько оставляют самку одну с птенцами в их общем гнезде. Самка петушка, наивная, полная иллюзий, даже не подозревает, что самцам нравится летать на свободе, вечно искать новые места, порхать и покорять сердца, что они ненасытны и вечно готовы устремиться в погоню за новыми и новыми самками. Это у них в крови. Неконтролируемая тяга, записанная в их генетическом коде.
Знакомство с Фиделем
– Куба? Они хотят, чтобы я произнес речь еще и на Кубе?
Гаванский университет пригласил Чавеса прочесть лекцию. О будущем Латинской Америки. Не больше и не меньше. Его глаза загораются, руки сами собой начинают аплодировать, сердце отбивает ритмы революционных гимнов. Куба! Остров Фиделя! Уго никак не может в такое поверить. Но он всегда в первую очередь думает о деле, поэтому старается скрыть обуревающие его чувства и отвечает, что, прежде чем дать ответ, должен посоветоваться с членами своей команды. Чавес посылает за Анхелем Монтесом. И рассказывает про приглашение. Он окрылен и, вне всякого сомнения, намерен принять его.
– Ты только вообрази, Анхель! А ведь не исключено, что Фидель примет меня! Сам Фидель Кастро!
Анхель не уверен, что поездка на Кубу – хорошая идея. Это может сыграть отрицательную роль в предвыборной борьбе. Военные не любят Кастро. А еще меньше его любят американцы.