– Кто-нибудь из них грозил вам местью?
– Ах, господин Путилин, это были обычные фразы о том, что я захлебнусь проклятым золотом, что мне отольются их слезы…
Ростовщик схватился за голову и вдруг зарыдал.
– Ай-ай-ай… – вырывалось у него с рыданием. – И правда это! Сбылось их проклятье… Золото, кажется, действительно и сгубило меня. Все бы теперь отдал за свободу, за то, чтобы снять с себя такое страшное обвинение.
Путилин с сожалением поглядел на еврея.
– А такого вы не знаете? – тихо спросил он у него.
– Нет, что-то не помню…
– Я вам опишу приметы его.
И когда он описал эти приметы, получил тот же отрицательный ответ.
– В ночь накануне обнаружения трупа в вашей выгребной яме вы не слышали подозрительного шума, лая собаки во дворе?
– Может быть, и лаяла собака, не знаю. Мало ли когда она лает. Я нарочно ее приобрел, чтобы она охраняла двор.
Путилин погрузился в раздумье.
– Неутешительно, – пробормотал он, вставая. – Ну, прощайте, Губерман, а лучше – до свидания.
Домик с двумя окнами
Когда мы подъехали к дому Губермана и вошли во двор, лицо Путилина было мрачно и темно, как и наступающая ранняя ночь.
– Темное дело… темное дело… – бормотал он.
Дом был опечатан. Собаки уже не было на цепи. Великий сыщик принялся за детальный осмотр двора.
Он тщательно осмотрел выгребную яму, собачью будку.
– Смотри, доктор, – обратился он ко мне. – Кто бы мог подумать, что евреи кормят собак костями от свиного окорока!
Он держал, улыбаясь, большую обглоданную кость. Потом, подняв глаза вверх, посмотрел на забор.
– Однако здоровый забор! Чуть не полторы сажени вышины. И с гвоздями наверху. Да, через такой не перескочишь!..
Медленно, шаг за шагом он стал обходить его, пробуя каждую тесину.
– Крепко… крепко… – шептал он.
Вдруг его рука, которой он с силой надавливал забор, провалилась, и он слегка покачнулся, подавшись вперед.
– Что с тобой? – бросился я к нему.
– Ничего особенного. Одна доска в заборе оказалась оторванной. Смотри.
Путилин нажал доску рукой, и она совершенно свободно выдвинулась вперед, держась на верхних гвоздях.
– А ну-ка, не пролезу ли я в сие отверстие? – усмехнулся Путилин. – Попробуй и ты.
Хотя и с трудом, но мы оба протиснулись и вскоре очутились по ту сторону забора.
Перед нами было пустое место – не то поле, не то огород.
Липкая, густая грязь – почва была, очевидно, глинистая – покрывала все это унылое, мрачное место.
Мой друг низко склонился над землей, словно стараясь что-то заметить, отыскать.
– Так… так…
– Ты что-нибудь нашел, Иван Дмитриевич? – тихо спросил я его.
– Кое-что… Иди за мной.
Мы прошли несколько десятков саженей. Вдруг он остановился и показал мне рукой на небольшой домик в два окна.
– Скажи, пожалуйста, – домик! Я думал, на этом пустыре нет никакого жилья… Темные окна. Интересно знать, обитаем он или нет…
Великий сыщик еще ниже склонился над землей, внимательно во что-то вглядываясь.
– Стой там, где стоишь! – бросил он мне и потонул во мраке темной ночи.
Два раза мне мелькнул свет его фонаря. Прошло минут пять-десять. Тревожно-тоскливое чувство овладело мною. Незнакомый город. Это мрачное место… Это загадочно-отвратительное убийство несчастного ребенка.
– Ну, вот и я! – раздался голос Путилина. – Таинственный домик сейчас пуст, но обитаем. Мне приходит странная фантазия, доктор, проникнуть во внутренность этого жилища. Что ты на это скажешь?
– Как? В чужой дом?
– Именно.
– Но для чего?
– А это другой вопрос, на который я тебе не сумею определенно ответить, ибо… ибо еще только зондирую почву.
– Но подумай, ведь тебя могут счесть за разбойника?
– Очень может быть. Но я ведь ничего не украду у них. Однако довольно шутить. Дело в следующем. Мы должны составить маленькую диспозицию. Слушай: сейчас же поезжай с моей карточкой к моему почтенному коллеге и скажи, что я прошу его отрядить с тобой двух его агентов для того, чтобы они продежурили часть ночи во дворе губермановского дома.
На его вопрос, где я, ты ответь полным незнанием. Вы втроем будете стоять близ забора. О проходе – ни звука им. Лишь только ты услышишь мой сигнальный свисток, немедленно веди их через отверстие и бросайтесь к этому домику. До свидания, доктор!
– А если свистка не будет?
– Тогда терпеливо ожидайте моего появления.
