– А, Джордж, вот ты где, – Эдвард Арчер засунул голову в стенной проём. – Я вижу, ты нашёл Вайолет. Милая, мы волновались.
Вайолет метнулась мимо Эдварда обратно в магазин и остановилась рядом с мамой – там, где чувствовала себя в безопасности. Из-за кресла Розы она принялась наблюдать за тем, как Арчеры продолжали подбирать очки для её родителей.
Странно, но Эдвард уже не казался таким маленьким, как раньше; и голова у него не так уж велика, и глаза вроде бы не выпучены. Изменился и Джордж. Он не выглядел непомерно долговязым, черты лица были вполне гармоничными, и конечности не казались слишком костлявыми. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и для этого ему не приходилось наклонять голову. Не такие уж большие перемены, но в совокупности они привели к тому, что Вайолет перестала считать Арчеров безобразными. Их можно было счесть даже приятными на вид. Впрочем, от этого Вайолет не стала к ним лучше относиться.
Теперь её родители тоже были в очках с золочёными оправами. Роза выглядела чудесно, но она всегда была красавицей, так все говорили, и Вайолет мечтала, что когда-нибудь то же самое скажут и о ней самой. Папа тоже был хоть куда; можно даже сказать, что у него прибавилось волос на голове. Супружеская пара – само совершенство, как только она раньше этого не замечала?
– Вайолет, милая, – обратилась к ней мать, когда они выходили из магазина, – а эти очки тебе очень идут. Ты у меня красавица!
Город Идеал встретил их, пожалуй, приветливо, но душа Вайолет всё равно к нему не лежала. Город ей не нравился, потому что сделал её слепой, Арчеры не нравились решительно, особенно Джордж, который, как ей казалось, почти всё время сердился.
Стоя на ступеньках перед бутиком Арчеров, она сдвинула очки на лоб и огляделась. Её окружала тёмная муть. Она опустила очки на глаза, и зрение вернулось.
Вайолет повторила этот фокус ещё несколько раз, и её начала бить дрожь. Без очков все трое Браунов вообще ничего не видят. Наверняка то же самое несчастье у всех, кто живёт в этом городке. Насколько Вайолет могла судить, такое положение вещей далеко от совершенства.
Глава 4. Первые сыны идеала
Арчеры дали отцу Вайолет отгул на весь день – для обустройства. Семья решила съездить в город и познакомиться с обстановкой.
«Лучше всего смотреть Идеал, гуляя пешком», – посоветовал им Эдвард Арчер, когда подвозил домой. И Брауны решили последовать совету. Они сменили пижамы на повседневную одежду, наскоро позавтракали, а затем Вайолет вывела родителей на подъездную дорожку. Роза остановилась и восторженно ахнула:
– Юджин, посмотри, красота какая!
Город окружали горы. Перед ними зеленели холмы, за ними возносились высоко в небо голубые горные вершины, а больше на много миль вокруг не было ничего. Идеал расположился посреди горной страны, как будто гигантский ковш выкопал между гор углубление такой величины, чтобы в нём могли поселиться люди. Вчерашняя поездка оставила у Вайолет смутное ощущение, что они приехали в никуда; сейчас же она удостоверилась, что так оно и есть.
Ей не понадобилось много времени, чтобы привыкнуть к очкам. Непонятно почему, но очки как будто всегда были приклеены к её лицу. Вокруг всё виделось кристально ясно, и приходилось признать, что пейзаж обладает своеобразной притягательностью.
Дом Браунов стоял на окраине города, в конце длинного проспекта, по обеим сторонам которого росли деревья. По пути Вайолет заметила, что деревья высажены через одинаковые промежутки – проходя мимо, она считала шаги от одного до другого.
Они шли несколько минут, а затем свернули с проспекта влево, и их взглядам открылся центр города. Высоко на стене одного из домов была прикреплена тёмная железная табличка с надписью: «Улица Прекрасная».
Это была узкая улица, по сторонам её стояли трёхэтажные дома из красного кирпича. Она вела прямиком к магазину оптики братьев Арчер, который возвышался впереди, словно маяк. Пока они шагали к магазину, Вайолет отметила про себя, что все двери в домах выкрашены чёрной краской и на каждом подоконнике красуется клумба с цветами.
Брауны подошли к бутику с очками, и ступеньки перед входом напомнили Вайолет, как она утром ушибла здесь палец ноги. Сейчас каменное здание предстало перед ней во всём великолепии. Над тёмно-синей входной дверью сверкающие золотом буквы гордо складывались в слова: «Бутик „Очки и всё для них“ братьев Арчер».
Слева от магазина возвышалась каменная стена, справа начиналась другая улица, и в каменных зданиях на ней, по всей видимости, размещались магазины. Высоко на стене одного из домов обнаружилась ещё одна тёмная железная табличка: «Эдвард-стрит».
– Что, Вайолет, правда, красота? – отец улыбнулся ей. – Люблю такие старые города с каменными стенами. Здесь столько истории!
Вайолет предпочла промолчать. В школе история никогда не была её любимым предметом.
Семейство продолжило свой путь по Эдвард-стрит.
Родители и дочь прошли мимо «Семейной мясной лавки Топорсов», находившейся через три дома от магазина оптики. Около лавки их радушно приветствовал мужчина в белой шляпе, фартуке в красную полоску и очках в позолоченной оправе. Мужчина обратился к ним по имени, и это было странно: их точно никто не знакомил с этим человеком.
– Роза, город маленький, и нам придётся к этому привыкнуть, – сказал папа Вайолет, когда её мама усомнилась в искренности местных жителей.
– Да что там, Юджин, по-моему, я уже привыкла. Я чувствую себя как дома. Такое место нам и было нужно. Я очень рада, что ты нас сюда привёз.
Что? Раньше идея переезда совсем не нравилась матери Вайолет. Да она миллион раз говорила, что согласилась только ради блага семьи. Что-то быстро она передумала.
– Да, Юджин. Я уверена, мы приняли верное решение.
Они остановились перед «Магазинчиком сладостей», лавкой пекаря. Роза улыбнулась и сжала руку мужа. Отец Вайолет просиял и поцеловал маму в лоб. Девочку передёрнуло.
Всё странно в этом городе. Абсолютно все жители носят очки с одинаковыми прямоугольными дужками, позолоченной оправой и линзами с розовым напылением. Чистота и порядок на улицах просто идеальны. Никакого мусора на асфальте, нет даже конфетных обёрток. На чёрных скамейках, расставленных вдоль пешеходных дорожек, ни единой прилепленной жвачки. Ни одного, даже самого крошечного рисунка на стенах. Все прохожие худые и жилистые, и хотя они вроде бы не похожи друг на друга, есть у них что-то общее. Все они как будто лоснятся, блестят; словно светятся изнутри.
Когда Вайолет поделилась своим наблюдением с отцом, тот объяснил:
– Это потому, Вайолет, что они здоровы. Арчеры мне сказали, что Идеал считается самым здоровым городом в мире.
Несомненно, это правда. Нигде не видно заведений с фаст-фудом, а Вайолет так любит ужинать рыбой с картошкой по воскресеньям: такова традиция семьи Браунов. Вайолет отметила этот факт как ещё одно чёрное пятно на облике городка.
Когда родители заговорили с каким-то местным обитателем, которому тоже была известна их фамилия, Вайолет тихо ускользнула от них.
Она дошла до городской ратуши – старинного здания, фасад которого украшали четыре каменные колонны. Здесь Вайолет остановилась и вытянула шею, чтобы получше разглядеть массивную часовую башню, выраставшую из шиферной кровли ратуши. «Наверное, – подумала она, – оттуда, сверху, виден весь город, и горы тоже».
Возле ратуши размещался магазинчик «Чай Арчеров»; его фасад был оформлен в тех же тёмно-синем и золотом цветах, что и пакетик из-под чая, оставшийся на кухне Браунов после вчерашних посиделок.
Вайолет заметила, что немного дальше от Эдвард-стрит отходит влево ещё одна улица. Очередная железная табличка высоко на стене дома гласила: «Проспект Арчеров».
Она свернула с главной улицы на булыжную (нигде ни пятнышка!) мостовую. На правой стороне проспекта вытянулись в ряд двухэтажные каменные дома, а слева открылся маленький, почти незаметный переулочек, проходящий, по-видимому, вдоль чёрных ходов тех магазинов, что выходили фасадами на Эдвард-стрит.
В переулочке (он назывался Брусчатым переулком) было темно, потому что слева свет закрывали дома с магазинами, а справа высилась каменная стена. Неприветливое место – не такое, как всё, что Вайолет до сих пор видела в Идеале.
И почему-то её тянуло туда.
Слегка робея, она двинулась по узкому переулку, то и дело останавливаясь, чтобы проверить, не следит ли за ней кто-нибудь, затаившись в тени. Её сердце отчаянно колотилось, но она продолжала идти. Наверное, единственный не очень-то идеальный уголок во всём городе. Вайолет показалось, что начался пологий спуск, но улица повернула вправо и неожиданно завершилась тупиком.
Вайолет развернулась, чтобы отправиться в обратный путь, и поняла, что находится позади здания ратуши. Высоко вверху виднелись стеклянные окна часовой башни.
Вайолет дошла до начала переулка, но не свернула направо, в сторону Эдвард-стрит, а двинулась налево, вдоль каменной стены, по проспекту Арчеров в поисках новых открытий.
На одном из каменных домов по правую руку обнаружилась ещё одна тёмная железная табличка. Вайолет пересекла вымощенную булыжником дорогу и прочитала надпись:
«Отчий дом гг. Джорджа и Эдварда Арчеров, первых сынов Идеала».
Над надписью на табличке были грубо нацарапаны ещё какие-то буквы, очень бледные. Вайолет удалось разобрать только два слова: «и Уильяма».
Несомненно, это те самые Арчеры, но про Уильяма она ещё не слышала.
Она заглянула в ближайшее окно; любопытство требовало, чтобы она увидела своими глазами место, где Арчеры появились на свет. Она прижалась носом к стеклу, и тут в темноте комнаты возникло лицо.
На неё глядела старуха. Её череп был так туго обтянут кожей, что голубые глаза, казалось, приготовились выпрыгнуть наружу. Белые волосы старухи были не то чтобы всклокочены, но и не уложены аккуратно, как будто она не любила причёсываться, как и сама Вайолет. Рот старухи щерился редкими зубами, и была в её облике ещё какая-то особенность, которую Вайолет не смогла бы назвать.
Девочка в страхе повернулась и побежала назад к Эдвард-стрит. Впопыхах она наступила на развязавшийся шнурок, и очки слетели с неё. Вайолет опустилась на колени и принялась торопливо шарить по булыжникам; до неё донёсся хохот. Тот самый зловещий хохот, который она слышала накануне на подъездной дороге у дома.
Ощупью отыскав очки, Вайолет торопливо водрузила их на переносицу и со всех ног побежала к главной улице. Она сразу увидела родителей, стоявших у входа в «Чай Арчеров».
