– Лошадей они не берегут, – заметил Яки.
– Когда это Карл хоть что-то берег? – сказал Эйнар.
Коренастый мужчина резко схватил сына за руку.
– За языком следи, – прорычал он. – Понял меня?
– Да, папа, – ответил Эйнар, стараясь не морщиться от грубой хватки.
Яки отпустил его.
– Просто… если можешь, ничего не говори. – Он взглянул на Хельгу и добавил: – И ты, девочка, тоже.
Хельга кивнула:
– Конечно. – Она посмотрела на всадников. Силуэты были едва различимы. – Их трое?
– Они далеко, мне не видно, – пробормотал старик.
– Возможно, – Эйнар выглядел озадаченным. – Но кого тогда они оставили дома?
Со двора послышался голос Хильдигуннюр:
– Хельга? Подсоби-ка мне…
Еще раз взглянув на приближающихся всадников, Хельга развернулась и побежала к длинному дому, внушительному строению со стенами почти в два человеческих роста. Женщина в боковых дверях по сравнению с ним смотрелась что веточка, но Хельга давно поняла, что о ней нельзя судить по внешности. Хильдигуннюр, женщина, ставшая ей матерью, была выносливей многих мужчин. Пусть она не была ни высокой, ни крепко сбитой, зато двигалась с легкостью, скрывавшей пятьдесят пять прожитых лет, и до сих пор могла бежать полдня без остановки. Каким бы невероятным это ни казалось, она во всем была ровней Уннтору. Последние тридцать лет они были сердцем и своей долины, и соседней, и той, что за ней. Женщины проводили в пути несколько дней, чтобы спросить у Хильдигуннюр совета; большинство считало ее строгой, но справедливой, а у тех, кто так не думал, хватало мозгов, чтобы помалкивать и поминать ведьмовство лишь там, где точно не было лишних ушей. Но и те и другие соглашались в том, что мудрость ее была глубока.
– Быстрее, девочка! – крикнула Хильдигуннюр. – Тут бородой обрастешь, пока тебя дождешься.
– На тебе, мама, и борода хорошо смотреться будет.
– Лесть тебя до добра не доведет, – улыбнулась Хильдигуннюр. – Котелки ждут. Путникам нужна еда. Вы кровати-то сделали?
– Давно уже, – ответила Хельга. – Эйнар быстро справился.
– Он молодец, – сказала Хильдигуннюр. В ее взгляде блеснула искорка. – И смотреть на него приятно.
– Мама! – сказала Хельга. – Фу! Серьезно?
– Ты, может, и считаешь его братом, – сказала Хильдигуннюр, пропуская ее в дом, – а люди на это смотрят по-другому.
Прежде чем закрыть дверь, она оглянулась через плечо. Уннтор присоединился к Яки и Эйнару у ворот.
Когда всадники приблизились и трое мужчин смогли хорошенько разглядеть лошадей, между ними воцарилось молчание.
Наконец Яки заговорил:
– Я смотрю, у Карла дела неплохи, – сказал он.
В ответ Уннтор фыркнул.
Лошади неслись во всю прыть, их мышцы бугрились, шеи вытягивались вперед в наслаждении скоростью. Наездники, склонившись вперед, ободряюще кричали и подгоняли скакунов еще больше. Один из всадников обогнал двух других и опережал их все сильнее.
Мужчины у ворот наконец смогли разглядеть фигуры. Наравне с троицей скакунов несся мастиф, его язык болтался в воздухе.
– В этот раз Карлу все-таки не выиграть, – с удовлетворением заметил Уннтор.
Всадник на вырвавшейся вперед лошади поднялся в седле и ударил кулаком по воздуху, затем дернул на себя поводья, замедляя животное, пока остальные двое не сделали так же. Капюшон свалился с его головы, открыв длинные светлые волосы и розовые щечки, алеющие от возбуждения.
– Дедушка! – закричала девушка, и бегущий рядом пес глубоко, гортанно рявкнул в ответ.
– Гита! – завопил Уннтор, пока лошади сокращали расстояние между ними. – Ездишь точно как я тебя учил!
– Даже лучше, мне кажется, – прорычал тот из отставших, что был помассивнее. Карл Уннторссон был крепкого сложения: широкая грудь, туловище как древесный ствол. Клочковатая черная борода топорщилась на его нижней челюсти, как щетина на дурно сделанной щетке, а левая щека щеголяла боевыми шрамами. Густые брови делали его лицо вечно хмурым. На шее он носил кожаный ремешок, серебряное навершие молота Тора покоилось на его ключице. – Она себя не сдерживает.
Он ловко соскочил с лошади, и подошедший пес ткнулся мордой ему в ладонь.
– Карл, – сказал Уннтор. – Добро пожаловать домой.
– А меня ты, значит, не замечаешь? – третья всадница стремительно спрыгнула на землю. Высокая худощавая женщина порывистым движением руки откинула капюшон с головы. На ее правом плече лежала светлая коса, в которую было вплетено множество серебряных нитей. Мать и дочь были очень похожи.
– Приветствую, Агла, – сказал Уннтор. – Ты всегда желанная гостья в моем доме.
– Врешь как танцуешь, старый медведь, – ответила женщина, – неуклюже. Но я рада тебя видеть.
Яки распахнул ворота, и троица наездников провела в них своих скакунов.
– Потрясающие животные, – сказал Уннтор.
– Да, хороши, – согласился Карл. – Но мне нужна лошадь посильнее. Они все от одного жеребца и вес выносят одинаковый. Гита победила, потому что она легче.
– И вовсе нет, – парировала девушка. – Я просто лучше тебя.
– Азарт юности, – сказал Карл. – Ничего, скоро я тебя проучу.
– Сначала догони, – Гита, пританцовывая, вывернулась из-под руки отца.
– Тогда не останавливайся, а то я твою милую шейку сверну, когда поймаю, – сказал Карл.
– А потом я зарежу тебя во сне, – сообщила Агла.
Карл резко и коротко рассмеялся.
– Эйнар, уведи лошадей, – сказал Уннтор. – А я пойду накормлю наших странников.
Карл огляделся вокруг.
– А ее тут не было, – сказал он, кивая на конюшню.
