Невероятные приключения Междупальцева и Хорохорина в Тридевятом царстве
Огляделись друзья вокруг, а солнце незаметно уже в зенит поднялось, полдень близится. Да и молоко, если говорить честно – не тот завтрак, к которому они привыкли. Ведь всем давно известно, что на молоке да на киселе ни один уважающий себя инженер-конструктор долго не протянет. Мясо ему с гарниром непременно подавай, и никого не интересует, что медицина пугает мясоедов преждевременным старением и всевозможными болячками. Влачить долгое и унылое вегетарианское существование мало кому из серьёзной публики по нынешним временам интересно.
– Пошли хоть в лес, – предложил Хорохорин и указал на горизонт. – Всё равно, от сидения на одном месте толку мало. Да и в тени лучше будет. Чувствуешь, как солнце припекает?
– И то верно, – отозвался Междупальцев, – под деревьями хоть шалаш какой-никакой соорудим. А то сколько нам ещё придётся блуждать, пока куда-то выйдем? И, опять же, в лесу грибы, ягоды…
– Снова ты за своё?!
– Я всего лишь говорю, что на одном месте сидеть – гиблое дело. Да и время не ждёт, и так почти полдня потеряли… Помнится, читал я в одной книжке, как попали путешественники на остров, населённый людоедами…
– Ну, уж это ты брось, – вздрогнул Хорохорин и огляделся вокруг. – Нам только людоедов тут не хватает. Бабы Яги с её артистами тебе мало…
Не успели наши друзья и сотни шагов сделать, а лес уже перед ними. Всё-таки сказка не заканчивалась, и фантастические вещи продолжали происходить непрерывно.
Мохнатые ели обступили наших конструкторов, ветками разлапистыми цепляют за руки. Кустарник густой повсюду шевелится, мешает проходу, мёртвые сучки под ногами, как живые, потрескивают. А деревья с каждым шагом выше и выше, кроны свои смыкают над головами, и солнышко всё реже сквозь листву лучиками пробирается. Откуда-то из дальних болот уже прохладным ветром дохнуло, а с ним и запахом тины потянуло. Скоро и вовсе похолодало так, что топать дальше в одних майках совсем уже никуда не годилось.
И ведь совсем немного друзья прошли по лесу, а из сил выбились и запыхались с непривычки. Когда же от холода и сырости кожа гусиными пупырышками покрылась, окончательно приуныли. Страшно в незнакомом лесу, ни души вокруг, и даже на слабые их крики никакое, самое захудалое эхо не отзывается. Мало ли что может приключиться с незнающим человеком в такой глухомани заповедной…
День, тем не менее, потихоньку к вечеру клониться начал, а казалось, только-только было утро. Тут уже не до выяснения отношений. Принялись проклинать конструкторы судьбину свою горькую и сетовать в один голос на то, что если в ближайшее время никто на помощь не придёт, то придётся закончить им жизнь в этом гиблом и мрачном месте.
Когда же окончательно выбились из сил и присели на какие-то пеньки, то рассорились совсем в пух и прах. Начали друг друга во всех смертных грехах винить, вспоминать давно забытые обиды, а признаваться-то в собственной неправоте, если таковая была, всегда несладко. Никому не хочется быть виноватым, а побеждает всегда тот, кто более искусно может сделать своего оппонента козлом отпущения. Хотя в сегодняшней ли неприглядной ситуации об этом рассуждать?
Хорохорин по давней своей привычке принялся обличать и выводить на чистую воду всех подряд, даже тех, кого здесь нет, потом припомнил Междупальцеву столько нелицеприятных вещей, что тот, несмотря на свою неистощимую говорливость и умение любого заткнуть за пояс, обиженно замолк и даже смотреть в сторону приятеля больше не захотел.
Не проронив ни слова, поднялись они и пошли дальше порознь, но далеко друг от друга не отходя, потому что, не ровен час, потеряешься в дремучей чаще, и тогда уже, прав ты или виноват, никому интересно не будет – сгинешь в этой чащобе ни за понюх табаку.
8. Серый Волк и волшебное такси
Долго ли брели наши друзья по лесу или коротко, трудно сказать, потому что за временем никто не следил. Не до того было, да и часов ни у кого на руке не оказалось. Но было по-настоящему страшно и крайне неуютно в этом незнакомом месте. Уже не раз помянули друзья недобрым словом зловредную Бабу Ягу, которая утверждала, что в сказках добро всегда побеждает зло, только не очень-то в это сейчас верилось. Ко всему прочему, до сих пор друзья не до конца доверяли словам старухи, будто попали в сказку. Разве такое могло случиться в действительности? С другой стороны, что же это тогда, если не сказка? Неужели вчерашний пир и гала-концерт с сегодняшней молочной рекой только приснились? Что-то сон уж больно реальный и всё никак не заканчивается…
Откуда ни возьмись, проскользнула мимо них какая-то зловещая тень. Присмотрелись друзья, а это, оказывается, здоровый серый волчище с громадными оскаленными зубами. Пробежал между деревьями, хвостом вильнул, глазом жёлтым покосился на путников и даже, показалось, зубами клацнул.
– Ну вот, только этого нам не хватало! – заволновался Междупальцев, мигом забывая, что всего минуту назад был страшно сердит на весь мир. – Теперь на нас ещё волки нападут! Ведь где один пробежал, там непременно стая следом появится, а с ней нам уже не справиться.
– А с одним справишься? – печально усмехнулся Хорохорин, но приятель на его слова не отреагировал, лишь по привычке выдал:
– Вот я недавно в интернете читал, как гуляли по лесу молодожёны…
– Да погоди ты со своим интернетом! – угрюмо загрохотал Степан Борисович. – Они на нас нападать будут, а не на интернет. А у нас даже брюк нет, и куда бежать, неизвестно. Рогатину бы какую-нибудь или нож, на худой конец… В Сибири, помню, в подобных случаях так поступали…
Для чего ему потребовались брюки, если предстоит схватка с кровожадным хищником, было неясно, и как поступали в Сибири, тоже осталось неизвестным, потому что Хорохорин теперь искал взглядом дерево повыше, на которое можно было бы взобраться. От волнения он просто сбился с мысли, но история, по всем предположениям, принимала совсем дурной оборот.
– Брысь отсюда, волчара! – тоненьким голоском вдруг заверещал Междупальцев. – Что ты к нам привязался? Ищи себе кого-нибудь помоложе… и повкуснее!
А волк, пробежав вперёд шагов пятьдесят, остановился и вернулся обратно. Но за два шага до друзей притормозил и повернул назад. И так три раза подряд. Побегал он таким образом взад-вперёд, взгляда с конструкторов не спуская, но и не приближаясь.
– Чего ты, Федя, на него раскричался? – вступился за волка Хорохорин. – Разве он человеческий язык понимает? Его надо горящим факелом отгонять. Волки огня боятся.
Но тут серый, наконец, остановился, недобро глянул на конструкторов, покачал головой и неожиданно выпалил на чистейшем русском языке:
– Человеческую речь я понимаю, между прочим, не хуже вас. А тебе, мохнобровый, за такие слова могу и в ухо врезать. А то, ишь, грамотный сыскался! Кто тебя учил хамить незнакомому зверю в лесу? Да ещё в морду горящим факелом тыкать! Мог бы сразу догадаться, что я не обыкновенный волк, и Серый Волк из сказок. Вы, наверное, нездешние, потому и не знаете, что все животные у нас в округе волшебные и могут разговаривать. Так что рекомендую впредь быть осторожней и держать язык за зубами!
Если бы кто-то раньше стал рассказывать нашим друзьям, что видел своими глазами говорящего волка, они непременно сочли бы такого человека не совсем нормальным. Но сейчас они изумлённо разглядывали Волка, и сомневаться в правдивости увиденного не было никаких оснований. Серый Волк действительно разговаривал на чистом русском языке без какого-либо иностранного акцента и даже угрожал, что было совсем уже худо. И не столько худо, сколько опасно, потому что по-русски, как правило, такими словами беспричинно не бросаются. Если уж погрозили, то в ухо можно получить вполне реально. То есть тоже вполне по-русски.
Хорохорин быстро сориентировался и покраснел:
– Прости нас, брат, если что не так. Кто же мог знать, что ты не простой волк, а волшебный? Мы, понимаешь ли, действительно не здешние и с волшебными вещами раньше не встречались, поэтому нам всё в диковинку… А скажи, правда ли, что сказочные персонажи людей в обиду не дают?
– Это смотря кого! Хотя… в основном, не дают, – Серый Волк всё ещё обижался, но и уходить никуда не уходил. – Многое от воспитания зависит… Обслуживай тут разных хамов, которые вместо благодарности норовят тебе в морду факелом заехать…
– Извини нас, Волченька, – забеспокоился Междупальцев, – мы в самом деле ничего не знали и совершенно не хотели никого обидеть. Честное слово!
– Охотники среди вас есть? – подозрительно спросил Волк, не обращая внимания на междупальцевский подхалимаж, и исподлобья поглядел на Хорохорина. – Только не врите, я всё по глазам вижу.
– Что ты, я даже курицу не могу сам зарезать, – затараторил Фёдор Викторович, – каждый раз соседа на помощь зову. А потом долго к мясу не притрагиваюсь – всё куриные глаза передо мной стоят…
– Врать не стану, ходил на охоту, было дело, – притворно вздохнул Хорохорин и тут же спохватился, – но только на зайчишек, и то ни одного не подстрелил. А на волков даже в мыслях охотиться не собирался… Вот рыбалку – да, её люблю.
– И рыбок обижать плохо! Они тоже в глаза могут посмотреть, – ухмыльнулся Волк. – Но я и так по вас вижу, что не охотники вы. А то я с вами и разговаривать не стал бы… И вообще зверей убивать нельзя. Питайтесь растительной пищей, она ничем не хуже мясной. Берите с нас пример: мы всей лесной братией уже давно вегетарианствуем, чего и всем желаем. Как и люди…
Междупальцев хотел было поинтересоваться про жареного поросёнка и лебедя на столе у Бабы Яги, но благоразумно промолчал, чтобы не дразнить Волка.
– Скажи-ка, любезный, – попробовал Хорохорин уклониться от скользкой охотничьей темы, догадываясь, что если не перебить словоохотливого приятеля, то тот обязательно отморозит что-то не в кассу, – как нам выбраться отсюда?
– А чего тут выбираться: пятьсот вёрст напрямик, никуда не сворачивая, и будет вам столица нашего царя-батюшки Додона, пятьсот вёрст назад – замок Кощея Бессмертного, пятьсот вёрст направо – деревня, в которой Иван-дурак родился – теперь там, на осине, мемориальная доска висит, пятьсот вёрст налево – избушка на курьих ножках, летняя резиденция Бабы Яги. По нашим меркам, это не расстояния. Вот и маршируйте туда, куда надобно, только в сторону не сворачивайте, а то у нас болота повсюду, запросто утопнете.
– Ох, уж эти ваши мерки! – захныкал Междупальцев. – А у меня ноги болят. С моим ревматизмом только и ходить на такие расстояния!
– Нечего тогда по лесу шляться! – сурово отрубил Волк. – С больными ногами, да ещё в таком неприличном одеянии.
– Слушай, Волк, ты сейчас с серьёзными людьми разговариваешь, а не с какими-нибудь асоциальными типами, – насупившись, пробасил Хорохорин. – Войди в наше положение. К Бабе Яге нам не надо, сыты по горло её гостеприимством. К Кощею Бессмертному всегда успеем. К Иванушке-дураку тоже пока рановато – и сами не шибко умные, если повелись на провокацию и позволили втянуть себя в эту историю, а к царю Додону – зачем нам Додон? Нам нужно просто выбраться отсюда и попасть к себе домой. Или в аэропорт, откуда самолёты летают. Ты нам дорожку покороче покажи.
– Короче? Куда? Других дорог у нас, извините, нет. И аэропортов тоже нет.
– Тогда, – Хорохорин задумчиво почесал затылок, – наверное, можно отправиться к царю Додону. Всё-таки у него административная столица, непременно в ней и транспорт ходит, а аэропорт… Ну, есть же в городе какая-то возможность до него добраться?.. Нам бы только дорогу покороче узнать, а в столице что-нибудь придумаем, всё-таки там не такая глухомань, как здесь.
– Вот, пожалуйста, прямая дорожка, – усмехнулся Волк, – топайте по ней и никуда не сворачивайте. Я показал уже.
– А нельзя ли здесь, в лесу, какой-то транспорт найти? Дорога-то дальняя. Вдруг попутка какая-никакая подвернётся.
Глаза у Волка хитро загорелись, но он тут же изобразил на морде глубокую задумчивость:
– Ох, душа моя добрая и безотказная! Не попадись я вам случайно, что бы вы без меня делали? Неделю бы топали до места вашими больными человеческими ножками, не меньше. С голоду, конечно, не померли бы, потому что ягоды да грибы круглый год в нашем сказочном лесу, но намаялись бы изрядно. Вовремя я вам встретился. Видно, судьба у меня такая – помогать всем, кто нуждается… Не буду скрывать, таксистом я последние триста лет работаю. Придётся вас, горемык, выручать.
– Ой, – обрадовались конструкторы, – спаситель ты наш! Подвези, а мы в долгу не останемся.
Глаза Волка вспыхнули ярче прежнего, но он снова состроил постную мину:
– Я бы, конечно, без разговоров помог, но только в настоящий момент нет никакой возможности – обеденный перерыв у меня. И вообще, я направляюсь в другую сторону – срочный вызов, потом ещё один, а потом в парк. Спешу, ребята, вы уж извините. В крайнем случае, если сильно припёрло, подскакивайте на это самое место завтра пораньше утром, что-нибудь сообразим. А сейчас никак не могу нарушать трудовое законодательство. Обед – дело святое не только для вас, людей, но и для нас, зверей. Язву зарабатывать мне совершенно ни к чему.
– Будь человеком! – загудел Хорохорин. – Мы тут одни пропадём! Да ещё, вон, погляди, смеркается…
Междупальцев попытался даже броситься в ноги, но Волк тотчас благодушно сообщил:
– Эх, погубит меня моя доброта! Так и быть, по дороге в парк заброшу вас к Додону. Правда, придётся лишку поколесить по трущобам, да, как говорится в народе, для бешеной собаки пятьсот вёрст не крюк. По стольнику баксов с носа – и лады. Идёт?
– Обдираловка, сплошное безобразие! – попробовал возмутиться Хорохорин, но Междупальцев поспешно толкнул его в бок:
– Соглашаемся, а то уйдёт. У нас, что, есть другие варианты?
– Шут с ним! – вздохнул Хорохорин и отметил про себя, как Волк моментально помрачнел, определённо сожалея, что продешевил, заломив так мало.
– А если мы договорились, то ещё одну мою просьбу выполните, ребята…
Конструкторы сразу же принялись кивать головами, лишь бы поскорее выбраться из леса.
– Будете у Додона, – а вы, я вижу, люди непростые, и вас к нему допустят без проволочек, – попросите для меня кое-какую вещь. Вам он не откажет…
– Какую вещь? – не удержался любопытный Междупальцев.
– Это я вам скажу, когда приедем, а то вы увидите городские ворота и обо всех своих обещаниях моментально забудете.
Друзья вскарабкались на Серого Волка, вцепились в его жёсткую шерсть на загривке, и «такси» сразу взяло с места в карьер. В глазах замелькали реки и поля, горы и долины, а высокие дубравы проносились под ними, как редкие перелески. Обрадовались конструкторы, сидя верхом на Волке, ведь нестись на такой огромной скорости – не идти босиком по колючей хвое и острым сучкам. Хоть и неизвестно пока, куда их дорога приведёт и какие неприятности или находки ждут впереди, но всё равно скакать верхом лучше, чем топать на своих двоих.
Неожиданно Волк резко притормозил, аж, земля под лапами вздыбилась.
– Вы, ребятки, малость передохните, – проговорил, почти не запыхавшись, – полюбуйтесь живописными окрестностями, а я сбегаю и перекушу. Время-то обеденное. Я мигом обернусь. Это здесь неподалёку. Видите, на лужке стадо овечек пасётся?
На глазах у изумлённых конструкторов он в три прыжка догнал самую жирную овечку и целиком забросил себе в клыкастую пасть.
– А как же, это самое… вегетарианство? – робко поинтересовался Междупальцев, едва тот вернулся, довольно облизываясь и щурясь от удовольствия.
– Вегетарианство – штука полезная и даже прибыльная для тех, кто понимает, – загадочно проговорил Волк и не удержался, чтобы сыто не икнуть. – Это вам любой скажет. А мы, звери, чем хуже? Поэтому за него тоже ратуем. Но ратовать на сытый желудок – это одно, а когда проголодаешься? Вот и приходится жить двойной жизнью. Неужели у вас, людей, иначе?
– И тебе не жалко овечку?
– Конечно, жалко! Мне их всегда жалко. Ем, а у самого слёзы из глаз так и брызжут… – охотно согласился мнимый вегетарианец. – Скажете, на растительную пищу овечка не очень похожа? Конечно, нет, но никуда не денешься, потому что у нас в волшебной стране, особенно среди зверей, вегетарианство ввели в приказном порядке, чтобы имидж населения улучшить. Мол, пора сделать наши леса образцово-показательными и утереть нос всем лесам заморским. Раньше-то наши сказки – сами помните! – были простыми и незатейливыми, но с непременными кровушкой и мордобоем. А сегодня, видите ли, все записными гуманистами стали, к тому же не только людям, но даже нам в приказном порядке велено сеять повсюду разумное, доброе и толерантное. В том числе, вегетарианское. Всем отныне нос утрём, никого не пропустим!.. А жрать-то, извините, всё равно хочется…
– Такая же бодяга сплошь и рядом и у нас, – покачал головой Хорохорин. – Раньше каждый поступал, как хотел, и сеял вокруг себя только то, что ему надо. Оттого и порядок был – всем всего хватало. Но самому высокому начальству – знаете, небось, о ком говорю! – такая ситуация быстро разонравилось, потому что сверх положенного никто с ним ничем больше не делился. А это непорядок…
– Когда у нас такое было?! – удивился Междупальцев, потом вдруг сообразил, что Хорохорин всего лишь заговаривает зубы Волку, чтобы тот не передумал везти их дальше.
– Так вот. Тогда-то и придумали ввести на наши головы административно-хозяйственный стиль управления, сразу высоко оценённый бюрократами всех мастей. Давненько это было, правда, но нас до сих пор уверяют, будто это для нашего же блага, и только после таких революционных перемен, наконец, куда ни плюнь, повсюду наступит настоящая демократия без пресловутой бюрократии. Какой же бюрократ признается, что он бюрократ, а не самый что ни на есть настоящий демократ?
– У нас в сказочной стране, хоть каждый второй житель и горазд чудеса творить, всё равно ситуация не лучше, – отмахнулся Волк. – Такие же волевые решения наши заоблачные начальнички принимать начали. Видно, у вас идею подхватили. Так что сегодня и между зверями положены обязательные дружба, равенство и братство, и никто даже комара обидеть не имеет права. А связываться с бюрократами и доказывать что-то, сами понимаете, себе дороже, хлопот потом не оберёшься. Зато и свои делишки проще проворачивать стало, потому что никому нет никакой охоты проверять, как исполняются директивы. Не солидно как-то не доверять ближнему. Объяви себя громогласно вегетарианцем – и можешь по-прежнему питаться тем, чем и раньше, только не афишируй. Главное – отчитаться в проделанной работе и шумно не протестовать, если что-то не нравится. Мол, сегодня мой нынешний рацион, господа, составлен из одних лишь овощей и фруктов, и точка. А если вдобавок заявишь, что даже эти невинные продукты отказываешься употреблять в пищу, потому что нарезать их в салат рука не поднимается, то полностью идеальным для начальства станешь. Молодец, оказывается, какой, если не пожелал вредить бедным яблочкам, им тоже больно, когда их с ветки снимают, ножом режут, а потом жуют. Остаётся любоваться на них да на птичек, рыбок и зверушек, ведь ни на какую крамолу у бедняги больше силёнок не остаётся…
– Ну, это уже сплошной абсурд! – развеселился Междупальцев.
– Вот и я про то, – оскалился Волк в улыбке. – Абсурд сейчас всем на свете рулит. Хотя все вокруг, естественно, знают, что соловья баснями не кормят, однако благоразумно помалкивают. Соловьи-то, и те букашек клюют – жизни их лишают. Но и до них доберутся рано или поздно…
Держась, несмотря на все вегетарианские заверения, подальше от острых волчьих зубов, друзья вскарабкались на Волка, и он понёс их дальше. И глазом не успели моргнуть, как очутились у высоких стен из красного кирпича, за которыми весело поблёскивали золотые маковки храмов и упруго выгибали свои причудливые крыши пряничные терема.
– Сдаётся мне, – задумчиво проговорил Волк, – что вы сейчас не при деньгах, ведь у вас даже карманов нет… Да не смущайтесь – это я не в укор. Поверю вам, господа, на слово. Рано или поздно вы деньгами непременно разживётесь, тогда и приду за долгом… Кстати, вот моя просьба, о которой мы договаривались. Будете у царя Додона – попросите, чтобы выписал для вас из своего царского гаража комплект автомобильных покрышек, да не китайских, одноразовых, а самых что ни на есть германских или – какие ещё там у него отыщутся, навороченные? А то я без них как без лап. Знающие люди донесли мне, что у царя от этого добра амбары ломятся, только он, скупердяй, никому их за так не отпускает, монополию держит. А его доверенные слуги по-тихому втридорога на чёрном рынке ими спекулируют. И при этом царь-батюшка всем в глаза нагло заявляет, мол, лимит на три года вперёд выбран, так что, господа просители, катайтесь на своей лысой резине. Вот какой у нас коррумпированный гарант государственности и закона! Дождётся от трудового народа революционной ситуации, ох, дождётся!
– Тебе-то зачем покрышки? – усмехнулся Хорохорин и покосился на его лапы. – В твоём такси они не особенно требуются.
– Что бы ты, Стёпа, понимал в колбасных обрезках! – обиделся Волк. – Лично мне никакие покрышки не нужны. А вот «лексусу», который у меня рядом с норой в сарайчике стоит, ещё как нужны. Не ездить же мне, как всем остальным, на лысой резине!
– Так у тебя, оказывается, и машина имеется? – ахнул Междупальцев. – Зачем она тебе?
– Как зачем? Неужели не понимаешь? – высокомерно ухмыльнулся Волк. – Хотя вам этого не понять, если вы люди нездешние. Но, так и быть, объясню… В нашей волшебной стране самый популярный вид транспорта – сапоги-скороходы и ковёр-самолёт. Это, конечно, удобно, экономно и привычно, но… не солидно. У всех этого добра навалом. Представьте, например, системного администратора крупной фирмы или банкира, которые вынуждены добираться до работы, за неимением личного цивильного транспорта, на каком-то затрёпанном ковре-самолёте. Смешно? То-то и оно! Любой подчинённый волей-неволей задумается: почему он, подлец, деньги заработанные не тратит? Не иначе, как его фирме или банку конец приходит, потому он их в кубышку и складывает, на чёрный день копит или в офшор перегоняет. Отсюда вывод: собственную машину иметь не только престижно, но и необходимо, чтобы твои же коллеги не сочли тебя паникёром и лицемером. Да и косых взглядов, как ни странно, меньше. Хочешь – не хочешь, а машину, будь добр, содержи для престижа… Кстати, у вас-то самих есть машины?
Но конструкторы решили уклониться от скользкой темы, и Хорохорин пробурчал:
– Ну, мы-то с Фёдором не банкиры и не системные администраторы, хотя на общественном транспорте на работу тоже не ездим…
У крепостных стен они, наконец, распрощались с Волком. На всякий случай, погрозив им когтистым пальцем, таксист в мгновение ока испарился, а друзья направились к воротам.
– Просьбу мою не забудьте! – донеслось до них издали. – А коли добудете то, что прошу, то и долг с вас долой. Я имею в виду, баксы за проезд…
– Проходимец какой-то, честное слово! – удалившись на безопасное расстояние, заявил Междупальцев. – Даже не подумаю просить у царя Додона какие-то несчастные покрышки. Чтобы меня на смех подняли? Да и не верю я, чтобы такой аферист, как этот Волк, не может себе что-то без нашей помощи достать!
– Ты потише болтай, – забеспокоился Хорохорин и оглянулся, – в этой, как он сказал, волшебной стране можно всего, что угодно, ожидать. Они тут все какие-то чокнутые… Вдруг этот Серый Волк, как и Баба Яга, мысли на расстоянии читать умеет. А может, ещё и вхож кое-куда…
– Куда? – беззаботно усмехнулся Междупальцев, но тоже опасливо посмотрел по сторонам.
Однако от Волка, к счастью, уже и след простыл. Вероятно, ему не очень нравилось находиться в людных местах, а народу вокруг сейчас было предостаточно. У ворот вообще образовалась давка.
9. У ворот столицы царя Додона
– С той, человече, куда прёшь?! – преградил путь друзьям бородатый стражник в остроконечном шлеме и кольчуге, грозно покачнув алебардой. – Не видишь, что ли, тут у нас досмотр всех пеших и конных? А ну, марш в общую очередь, где простолюдины да купцы положенное время отстаивают. Без очереди велено пропускать только людей боярского да княжеского роду-племени. А вы, кстати, какого будете?
Конструкторы переглянулись и пожали плечами.
– Инженерно-технического, – тут же придумал Междупальцев и приосанился, – ты, служивый, сам не видишь, что ли?
Стражник в замешательстве почесал бороду и неуверенно пробормотал:
– Леший вас разберёт, кто вы такие. В последнее время столько люда непонятного звания туда-сюда шастает, что уже ворота от всех желающих трещат, а голова тем более. Ладно, так и быть, пропущу без очереди, шибко титулы у вас мудрёные. Заморские вы люди, видать. Только, чур, не проговоритесь, что я вас без очереди пропустил, если в полицию нравов попадёте…