– Федералы! Тут муниципалитет, а не федералы. И не путать с кантоном, – поправил Ксан Иваныч.
Кантон – гондон почти.
И я надорвал живот.
А Ксан Иваныч юмора не понял и продолжил.
А Бим понял, но тему не подхватил.
– Красная линия проходит по бордюру, – рассказывает Ксан Иваныч, он же архитектор, – а что? а правильно делают. Если у них такое правило – сорить, то сорить надо на чужой территории. А не на своей. У них межевание чётче. Лучше, чем у нас.
– А как у нас?
– А у нас по тротуару до ближайшего газона, а у них по бордюру дороги. Вот как.
И совсем будто некстати так заявляет, а я–то знаю почему: «Завтра с утра идём на Монмартр. Знаменитую гору смотреть будем».
– А что это? Как переводится? Неужто «Гора Большого Мусора»? – спросил Бим.
– Район такой. В виде горы. Просто гора, а на ней Сакре–Кёр.
Мы с Бимом насторожились:
– Где эта гора? Что за санкрекёр? Пирожные, печенюшки?
Заколебал своей эксклюзивной едой.
И так в каждой стране.
А их было девять подряд.
Есть заставит свой санкрекёр.
– Это рядом, – сказал Ксан Иваныч, – от гостиницы рядом. На северо–запад надо идти. Я там был в прошлую поездку (где только Ксан Иваныч не бывал!), я всё тут знаю.
– Так, может, тогда уже не пойдёшь? Зачем два раза ходить. Мы одни сходим.
– Пойду… хоть лестницы туда ведут крутые. У меня, понимаете ли, сердце.
– И у меня сердце, – пожаловался Бим. – А автомобили как туда ездют?
– Для них – для жителей – крутые улицы. А для машин серпантином. Вот и пойдём по этим серпантинам на художников смотреть… И молчать!
– Что? – взвились мы.
– Это такой план, – рыкнул Ксан Иваныч, самовлюблённо, императорски, будто ЖД от Москвы до Питера линейкой нарисовал, Николай этакий! – план есть такой. Утверждённый план. Есть. Да! Есть уже. Я вчера всё… За всех… Продумал. Вот!
Надо же – выдумщик какой, – с вечера за нас планы продумывать!
– Мы твой план не согласовывали, – сказали мы с Бимом, почти один в один.
Ксан Иваныч впялил в нас рентген.
Был бы пистолет, пистолетом бы причудливо пригрозил.
Двое послушно сжались: вместо революции.
И были разжалованы тут же: в рекруты.
Плохой способ сопротивления – соглашаться с деспотом.
Ксан Иваныч расправил огромные, по–интеллигентному слегка ожиренные рамены свои.
– По фотографиям я бы и не подумал, что Монпарнас на горе, – сказал я.
– Монмартр! – крикнул Ксан Иваныч, – молчите уж… ну что за тупые… волосатые. Люди… блинЪ… Буркнул в себя, добивая: «Мнят себя архитекторами, а…»
– А не Монблан? – вдогонку, когда уже и так всё было ясным, как божий день, дурканул обосранный провинциальный волосатик Порфирий Сергеевич Бим–Нетотов.
– Ну, молчите, а? Ну, право, что за идиотов привёз, – возмущается настоящий звездатый, и притом умнющий орхитектор всея провинций, по имени Ксан Иваныч Клинов.
Мы пожали плечами:
– Привёз, так терпи.
– Уже и кураж что–ль запрещён?!
Вот так, в общем. Задумайтесь, русские граждане: над проблемой мусора.
А особенно: с кем едешь на отдых!
Мусор можно превратить в яркую туристическую особенность и смеяться над этим.
А вот с кем едешь – это трудно поправляемая проблема!
20. О Мистере Пне
Короче, с Бимом мы договорились так: курить будем исключительно в окно, а не в помещении.
– Бычки складывать на карниз, – там щель глубокая – не выдует, – а перед отъездом соберём всю эту кучку, – сколько там?
– Ого, уже пачка растыкана.
И всё, заметьте, – Порфирий, ты засёк? – ещё родное: из России: Винстон и Бимовские Нексте.
Бим засёк.
– И выкинем, как полагается, в урну, – сказал я.
