Дежурный по апрелю
– Вы не первая интересуетесь. Но пусть это останется тайной. Я, в конце концов, преподаватель в университете. Пусть и на полставки, – загадочно произнес Роман.
– Роман Евгеньевич, – Тая хитро подмигнула. – Вы чем-то неприличным занимаетесь? А ну, признавайтесь!
– А что мне за это будет? – он сложил руки на груди.
– Не знаю, – пожала плечами Тая, – как-нибудь лично отблагодарю.
Роман удивленно вскинул брови, а затем прищурился. Через мгновение Тая поняла, как прозвучали ее слова, и раскраснелась.
– Я имела в виду… То есть я не имела в виду ничего такого…
– Неподобающего? Ай-яй-яй, сами же предположили, что я занимаюсь чем-то неприличным, – рассмеялся Роман.
– Да ну вас, – глядя на него, рассмеялась и Тая.
– Я люблю свою вторую работу. Она позволяет мне попасть туда, куда другие только мечтают. Впрочем, – Роман поднял с земли камушек и запустил в воду, – преподавать студентам литературу мне тоже нравится. Но, думаю, я надолго в университете не задержусь. А вам нравится что-нибудь из классики? Или же молодежь сейчас слушает только… А что вообще сейчас слушает молодежь?
– Ну, не прибедняйтесь! Не стройте из себя старика. Вы даже выглядите, как студент, – возразила Тая и на секунду задумалась. – Из классики… Даже не знаю. Чайковский?
– Вы у меня спрашиваете?
– О, нет. Просто я, наверное, только его и знаю. Да и вообще, Чайковский в музыке – это как Пушкин в литературе. Никогда не прогадаешь, если назовешь кого-то из них.
Роман одобрительно кивнул.
– Это потому что Чайковский у нас в крови. Сложно поверить, что раньше его даже боялись.
– Когда это?
– В СССР. Любой советский человек знал: если по телевизору внепланово включили «Лебединое озеро», значит, в стране что-то случилось.
– Правда? Не слышала о таком…
– Да. Балет транслировали в дни траура и похорон генсеков. А в девяносто первом в дни августовского путча «Лебединое озеро» на протяжении трех дней показывали по всем телеканалам.
– По всем?!
– Да, – снова кивнул Роман. – Людям перекрыли информационный кислород, боясь массовых волнений. Развлекательные передачи были неуместны. А вот «Лебединое озеро» – бессмертная классика, которая всегда кстати.
– Ничего себе, а я и не знала, что этот балет – своеобразные информационные шоры, – удивилась Тая и, сощурившись, посмотрела на Романа. – Так все-таки вы дедуля, раз помните такие вещи!
– Так точно! – шутливо отдал честь Роман. – Олды на месте!
Тая ощущала себя странно рядом с ним. Роман определенно вызывал интерес. Хотелось побольше расспросить о его жизни, привычках, интересах. Всплыла в уме реплика Веры о том, что Роман, вероятно, уже женат. Взгляд тотчас невольно метнулся на пальцы правой руки Бергеля.
«Хотелось бы, чтобы он сыграл для меня», – подумала Тая.
Вместе с тем, она почувствовала стыд за мысли о желании остаться с преподавателем наедине.
– Пойдемте, а то там, – он махнул рукой в сторону костра, – среди отдыхающих царит невыносимая трезвость бытия.
Тая оглянулась: не наблюдают ли за ними? Но ребята были заняты своим делом. Пели песни, болтали, чокались стаканами.
– И вы совсем не против, что студенты пьют и курят?
– А чего мне быть против? – пожал плечами Роман.
– Ну, вы же учитель.
– И что? Не лимонад же пить тут собирались, это изначально было понятно.
– Но вы же педагог. Ответственность и все такое, – не унималась Тая.
– Все взрослые люди. И мы не в школе, – заметил Роман.
– А вам сколько лет?
– А на сколько выгляжу?
– Ну, на двадцать три где-то. Максимум четыре, – предположила Тая.
Роман опустил голову и загадочно улыбнулся.
– Угадала, да? – победно спросила она.
– Почти. Пока еще двадцать шесть.
Тая недоверчиво уставилась на него:
– Сколько?!
– Согласен, выгляжу моложе.
– Никогда бы не подумала, вот честно, – призналась она.
– Поэтому студенты и принимают меня за своего, – простодушно ответил Роман. – Хорошо, что все уже совершеннолетние, иначе бы статья – и в места не столь отдаленные.
– А вот и не все. Мне семнадцать.
Роман упер руки в бока и деланно возмутился:
– Вот так дела, Таисия! Тогда я, как взрослый дядя, вынужден присматривать за вами весь день. Спиртного – ни-ни!
– Ладно, ладно, Роман Евгеньевич. Торжественно клянусь, что не присоединюсь к секте «благобухающих», – искренне рассмеялась Тая, укладывая, наконец, помидоры в контейнер.
– А вот к шашлыку я бы посоветовал поскорее присоединиться, иначе саранча налетит и ничего не оставит, – Роман приветливым движением руки пригласил к костру.
***
– Ой, а вы видели, как Голубева Игорю в тарелку заботливо мяско подкладывала, чуть ли не в рот заглядывала. Вот умора, – качалась на стуле Вера, прихлебывая чай.
– Да что она в нем нашла вообще? Головенка плешивая, рот как у…
– Соня! – оборвала ее Тая, улыбаясь. – Обычный мальчик, не преувеличивай.
– П-ф-ф. Ну, знаете ли, я вот на нашем курсе ни одного достойного кавалера пока не рассмотрела.
– И когда успела? – хохотнула Вера.
– Что?
– Первокурсников всех рассмотреть.
– Так их же раз-два и обчелся! Нет нормальных парней сейчас. Нет, – зацокала языком в притворном негодовании Соня. – Разве что кроме того пятикурсника, который меня чуть не зашиб… Месяц собираюсь с силами, чтобы с ним заговорить.
– Я что-то упустила? – отодвинув в сторону пустой стакан, Верочка подсела поближе к подруге.
– Антон, – проворчала Тая. – Он еще в сборную журфака по футболу входит.
– Да туда все входят, потому что играть некому. Какой именно?
– Самый симпатичный, – оживилась Соня. – Я тут его страничку нашла в соцсети…
– Покажи! Правда симпатичный? – Вера уткнулась носом в телефон подруги.
Тая хмыкнула, поднялась с кровати и потянулась к полке за расческой.
– Сонь, ну у него же на роже написано: «Бабник». Зачем он тебе? – спросила Тая.
Соня совершенно серьезно посмотрела на нее, отчего Тае стало немного не по себе.
– Может, я сама решу, с кем хочу общаться, а с кем – нет? – холодно констатировала она.
От этой внезапной перемены настроения Тая пошатнулась и отвернулась к зеркалу.
– И я рада, что ты, как моя подруга, не положила на Антона глаз. Мути лучше с Романом, раз он на тебя запал, – уже спокойным ровным голосом добавила Соня.
Тая опешила, развернулась и возмущенно уставилась на нее:
– Бергелем? Ты нормальная?!
– Ну, он же тебе дал свой джемпер, – отчего-то слегка обиженно заметила Вера.
От таких заявлений Тая даже обалдела.
«Еще чего не хватало! Нет, нельзя допустить, чтобы все вокруг думали, что мне нравится преподаватель. Или я ему, что еще хуже!»
– Девчата, вы что, мелодрам пересмотрели?
– Между прочим, многие заметили, как вы там мило у озера общались, – с еле-еле уловимым укором в голосе заметила Вера.
– Он просто воспитанный!
– А еще почти наш ровесник.
– Хорош ровесник! Ему скоро двадцать семь будет.
– В смысле? – почти хором спросили девчата.
– В коромысле, – отрезала Тая и с жаром добавила: – И чтоб вы понимали, я никогда в жизни бы не стала встречаться с преподавателем! У меня на то свои причины есть.
– Ну, значит, точно женат, – тоскливо заключила Вера.
– Да и пес с ним тогда, давайте лучше подумаем, писать мне Антону первой или нет, – поставила точку на обсуждении Романа Соня и похлопала по кровати, приглашая Таю присесть рядом.
– Конечно, нет! – воскликнула Вера.
– Конечно, да, – не согласилась с ней Тая.
– Нет, нет и еще раз нет! Ни одна уважающая себя девушка не будет писать первой.
– Антон даже не в курсе, как ее зовут, – Тая развела руками. – С чего вдруг ему писать первому?
– Значит, нужно как-то подстроить встречу. Давайте подумаем, как это сделать, – загорелась Верочка, большая любительница романтических фильмов и книг.
Атмосфера в комнате стала мягче, девушки переключились на обсуждение Сониной пассии. Страх о том, что кто-то может надумать лишнего, наконец, отпустил.
… С тех пор, как Соня впервые увидела Антона, в комнате номер двести один только и были разговоры, что о нем. Казалось, все мысли подруги занимал лишь этот смазливый блондин. Соня привыкла к повышенному мужскому вниманию и поначалу была твердо уверена, что рано или поздно покорит сердце голубоглазого красавца. Но дни шли, а Антон так и оставался непокоренным. Это и бесило, и мучило, и раздражало Соню.
Писать ему она все же не стала – повелась на уговоры Верочки. Но зато ежедневно караулила Антона в холле факультета, всякий раз одаривая широкой белозубой улыбкой. Тот, как правило, подмигивал в ответ и шел дальше по своим делам.
– Ты самая обаятельная, самая красивая, самая умная! – наперебой хвалила заплаканную Соню Верочка. – Просто он дурак.
– Он не дурак! Он самый лучши-и-ий, – ныла Соня после очередной неудачной попытки привлечь внимание Антона.
Двадцать минут назад Соня возвращалась из магазина и наткнулась в коридоре на виновника своих слез. После каждого подобного столкновения она всегда обещала себе, что в следующий раз обязательно заговорит с ним. Но снова и снова повторялась одна и та же картина: Соня немела и только глупо улыбалась, получая в ответ привычное подмигивание.
– Когда ты уже сама с ним заговоришь, – вздохнула Тая.
– Нет! Он первый должен! – настаивала Верочка.
Тая покачала головой, достала из-под кровати дорожную сумку и стала быстро укладывать в нее вещи.
– Вообще не понимаю, чем тебя привлек этот грубиян.
– Это ты его так окрестила. Он ничего плохого не сделал!
– К тому же, он часто бегает в общежитие, хотя тут не живет.
– Конечно, бегает! Он же студент.
– И еще о нем ходит дурная слава. Будто он ни одну юбку не пропускает, – продолжала давить на Соню Тая.
– А мою пропуска-а-а-ет, – снова разнылась подруга и уткнулась лицом в подушку.
– Ну, вот что ты в самом деле, – укоризненно шепнула Верочка и подсела ближе к Соне.
Глянув на часы и припомнив, что до отправления автобуса остается всего каких-то полчаса, Тая застегнула молнию на сумке, схватила с тумбочки ключи и, послав воздушный поцелуй подругам, выбежала из комнаты.
На крыльце курил Антон. После случая на футбольном поле Тая не обмолвилась со Смирновым и парой слов. Зато он, всякий раз завидев ее на факультете, бросал вслед тихое «псих».
– Привет, псих! – будто невзначай обронил Антон и сейчас.
«Индюк, – подумала Тая и ускорила шаг. – Как он вообще может нравиться Соньке?»
Позади послышались шаги. Не оборачиваясь, каким-то образом Тая сразу поняла, кто за ней идет.
– Я с тобой поздоровался вообще-то, – спустя мгновение услышала Тая слева от себя и тотчас же боковым зрением заметила, как рука Антона тянется к ее сумке.
– Ты чего? – дернулась она в сторону.
– Давай помогу.
– Она легкая, – ощетинилась Тая.
– Ладно-ладно, как скажешь, – не настаивал Антон и просто продолжил идти рядом. – Я, кстати…
– Я знаю, кто ты, – отрезала Тая.
– Ясно, – не нашелся, что ответить Антон.
С минуту они шли молча.
«Чего он ко мне привязался? Я не давала повода. Не давала же? – внутри Тайки непроизвольно нарастало раздражение. – Еще не хватало, чтобы кто-то из знакомых увидел нас вместе. Сплетни распустят. До Сони дойдет».
На остановке было малолюдно. Антон снова достал сигарету и закурил. Голубые глаза с интересом наблюдали за Таей, словно чего-то выжидали.
– Что?
Антон с наслаждением выпустил дым и прищурился.
– Ничего.
– Я думала, что спортсмены не курят, – Тая покосилась на сигарету.
– Так они и не курят.
– А ты?
– Если я состою в сборной журфака по футболу, это еще не значит, что я спортсмен.
– Хм. И правда. Половину вашей команды футболистами можно назвать с большой натяжкой.
Антон издал смешок, и из уголков рта вырывались струйки дыма. На перекрестке показался автобус. Антон выбросил недокуренную сигарету в урну, приблизился к Тае, наклонился совсем близко к ее удивленному лицу и, не разрывая зрительный контакт, вкрадчивым голосом спросил:
– Ты на вокзал? Можем вместе поехать.
–Может, еще квартиру вместе снимем и кошку заведем? – остудила его пыл Тая.
Антон выпрямился и рассмеялся. По глазам было видно, что он не привык к таким ответам.
– Ты всегда такая прямолинейная?
– А ты всех первокурсниц хочешь записать в список личных мужских побед?
– В последнее время только психов, – хитро прищурился он.
От такого неожиданного ответа Тая замерла, уставилась на него и испуганно моргнула.
– А то слишком распоясались, приручать нужно, – нравоучительно изрек Антон.
– Осторожно, двери закрываются… – послышался голос из динамиков автобуса.
Подхватив с земли сумку, Тая шмыгнула в последнюю дверь.
«Главное – не говорить об этом Соне. Он просто играет. Как кот с мышью, – рассуждала она, успокаивая себя. – Уверена, что ничего не будет. Нечего переживать».
Как только автобус повернул на перекрестке в сторону автовокзала, Тая буквально рухнула на свободное сиденье…
Глава 4. О рояле в кустах
… Последние ночи Тае снились сплошные кошмары. То во сне она застрянет в лифте, то убегает по рельсам от приближающегося поезда. Вот и сегодня она резко проснулась в холодном поту. Несколько раз зажмурилась, пытаясь избавиться от жутких видений и, в конце концов, заставила себя встать и сходить в туалет, чтобы умыть лицо.
В туалете было холодно. Через старые окна задувал пронизывающий ветер, а подоконник слегка покрылся инеем. Быстро ополоснув лицо, Тая наскоро собрала в косу растрепанные волосы и побежала в комнату, досыпать остаток ночи.
Кошмары мучали загруженную голову Таи не просто так. Приближение первой в жизни сессии с каждым днем ощущалось все сильнее. Золотая осень пролетела в один миг, уступив место суровой зиме.
Антон Смирнов, как она и предполагала, больше ее не доставал. Если не считать пары-другой раз, когда он вместе со своей свитой – Бочонком и Альбиносом – заступал ее на лестнице или в коридоре института. Видимо, просто хотел припугнуть дикую первокурсницу. Соня по-прежнему не решалась с ним заговорить, а он все так же не обращал на нее внимание.
Студенты сдавали последние зачеты, подтягивали «хвосты» и часами напролет сидели в факультетской библиотеке, с завистью поглядывая в окно на проходящих мимо людей. Им-то не нужно готовиться к экзаменам!
В школьные годы Тая и представить не могла, что кто-то сейчас, в двадцать первом веке, ходит в библиотеки. С тех пор, как в жизнь людей пришел великий и могучий интернет, в библиотеках необходимость, к сожалению, у большинства и вовсе отпала.
Но сейчас она могла точно сказать одно: если ты студент-журналист, то будь готов зависать в библиотеке часами.
– Ой, смотри, объявление, – указала Соня на дверь. – Неужели закрыто?
На дверях библиотеки висела записка: «Дамы и господа! Нижайше просим не бросать мундиры, тулупы и душегрейки на стулья нашей читальни. Дворецкий уволен. Отнесите вещи в гардероб».
Девушки прыснули со смеху и тихонько, почти на цыпочках зашли в библиотеку.
Их зорким взглядом встретили бессменные часовые – цвет факультета: две старушки-библиотекарши с зализанными причёсками, накрахмаленными белыми воротничками и недовольными минами.
Тая и Соня поспешили занять свободные места. Тая достала ноутбук и погрузилась с головой в учебу. Соня же лениво перелистывала страницы книги.
Спустя какое-то время Тая заметила, что учебник Сони лежит в стороне, а сама она не отрывает глаз от телефона. Было видно, что мысли ее занимает не предстоящий зачет, а что-то другое. И, скорее всего, это дела амурные.
– И что там с твоим Антоном? – легонько толкнула ее локтем в бок Тая.
Соня отложила смартфон в сторону, подперла подбородок рукой и вздохнула:
– Все так же ничего. Я ему лайки ставлю, он мне в ответ. И все…
– Ну, разве это плохо? – ободряюще сказала Тая.
– А что хорошего? Не пишет, на свидания тем более не зовет. И так уже два месяца.
– Позови ты его тогда.
Соня посмотрела на Таю, как на полоумную.
– Зачем? Я ему не интересна.
Тая было открыла рот, чтобы возразить, но Соня развернулась всем корпусом и уныло пробормотала:
– Тая, я что, уродина какая-то?
– Что ты, что ты! – Тая поспешила успокоить Соню. – Просто вы все никак нормально не пообщаетесь. Узнал бы тебя получше – упал бы на месте.
Соня заметно приободрилась.
– Прям, как я тогда? – хихикнула она и тряхнула волосами.
Тая заглянула ей за спину и выдала:
– Ну, можешь спросить у него.
Соня живо обернулась. В библиотеку вошел Антон. Он перебросился парой фраз с одной из библиотекарш, после чего заулыбался во все свои тридцать два. Издалека невозможно было ни расслышать голоса, ни рассмотреть эмоций на лицах. Зато Тая заметила, что Антон задержал взгляд на Соне. И быстро и уверенно направился в их сторону.
– Тайка! – воскликнула Соня взвинчено.
Тая пнула ее по ноге под столом, чтобы та не привлекала всеобщее внимание. Антон подошел к столу девушек и присел на его краешек.
– Привет, – он явно пребывал в хорошем расположении духа и не переставал источать улыбку.
– П-привет!
Соня кокетливо кивнула головой, а Тая состроила недовольную мину.
– И тебе привет, псих.
Антон потянулся к Тайкиной тетради, но она быстро легонько шлепнула его по руке.
– Так, значит, вы подружки? И из какой комнаты? – он хитро глянул на Соню и кивнул, мол, да-да, к тебе обращаюсь.
Невооруженным глазом было видно, что Соня не на шутку разволновалась. Грудь ее от волнения вздымалась и опускалась. На долю секунды Тае даже показалось, что Соня вот-вот задохнется.
Само присутствие Смирнова Таю жутко бесило и слегка… будоражило? Ко всему прочему внешне Антон самую малость смахивал на ее первую школьную любовь – одноклассника Андрея. Ох, и выплакала же Тая реку слез, когда он бросил ее. Она ведь искренне думала, что полюбила. Отказывалась есть, запиралась в своей комнате и рыдала. В один прекрасный день бабушка решила покончить с ее подростковыми страданиями. Любовь Петровна устроила Тае такой нагоняй, что та несколько дней не могла усидеть на стуле более пяти минут.
После сеанса «мозгоправства» Тая поняла одно: первая любовь – это иллюзия. Только-только начинают играть гормоны. И подростки сами начинают выдумывать кумиров и идеалов. Да и Андрей, как оказалось, ей не особо нравился. Странно, что она вообще согласилась с ним встречаться.
Но почему близкое присутствие Антона пробуждало в ней какое-то забытое чувство, несмотря на неприязнь? Он обращается к Соне, а на его пушистые ресницы и чистое, без единой родинки, лицо смотрит она? Снова гормоны?
– Мы в двести первой живем, – осмелевшим голосом произнесла подруга, накручивая на палец прядь волос, и внезапно включила ту самую болтушку Соню: – Я вообще-то давно хотела тебе написать. Но что-то не получалось. Да и вообще… Как бы так сказать… О! А у Таи в четверг день рождения, приходи в гости.
– Непременно, – расплылся в улыбке Антон.
Не успела Тая и возразить, как он привстал с края стола, привычно подмигнул Соне и скрылся за стеллажами.
– Соня, если ты мне объяснишь, что это сейчас было, то, так и быть, я еще подумаю, принимать ли мне обет молчания, – Тая слегка повысила голос и с досадой посмотрела на Соню.
– Да что такого-то! – та непонимающе захлопала ресницами.
– Ш-ш-ш! – пригрозила из-за своего ресепшна библиотекарша.
Тая понизила громкость.
– Соня, он мне не нравится.
– Ворон, тебе хоть кто-нибудь вообще нравится? Кто к тебе ни подойдет – вечно получает в ответ «гав-гав-гав».
– Неправда!
– Куда ни плюнь – все парни тебя бесят. То пишут неграмотно, то знакомятся неоригинально.
Тая прикусила язык. Неужели она и правда предстает в таком свете перед другими людьми?
– Вряд ли такой парень заслужил хамское отношение от девочки, которая вымещает свою неудавшуюся любовь на других, – сказала Соня, запихивая конспекты в сумку.
Затем она резко с громким звуком отодвинула стул и встала.
– Ш-ш-ш! – снова показалась голова библиотекарши уже из-за стеллажа.
– Ой, да все и так в наушниках! – воскликнула Соня и пошла к выходу.
Тая захлопнула ноутбук. Учиться сегодня больше не хотелось.
После сцены в библиотеке девушки не разговаривали друг с другом до самого вечера, а потом Соня не выдержала и пошла на попятную: протянула мизинец, как в детстве. Мол, давай: мир, дружба, жвачка. А Тая всегда за мир и дружбу, да и жвачка никому не помешает. Придется потерпеть Смирнова ради подруги. Если он, конечно, снова не пугает.
***
«Ура – совершеннолетие!»
С сегодняшнего дня Тая официально вступила в ряды взрослых. Восемнадцать – это уже не какие-нибудь там семнадцать, это уже ого-го, сколько много лет! Восемнадцать – это, когда проснулась по будильнику в шесть ноль-ноль, а тебе уже пришло поздравление от мобильного оператора и выскочил первый взрослый прыщ на носу.
Тайкин день начался прекрасно. За окном валил снег, в комнате было душно и пахло лилиями. Соня каким-то чудом поднялась раньше Таи (этот поступок достоин того, чтобы его обозначили) и с воплями и криками вручила ей букет с белоснежными цветами.
Цветы всю ночь простояли в комнате у Валика, чтобы попасть в руки именинницы утром. И даже ворчливая Саютина не бубнела, как обычно, а мило поздравила и вручила коробку конфет. Правда, все же не удержалась от комментария по поводу специфического запаха букета.
Отношения у Таи и Сони с Алиной не задались с первого дня. Не то чтобы Саютина была плохим человеком, вовсе нет. Она была… специфическим. Утром могла бухтеть и ворчать на соседок, днем – смотреть с ними фильм и мило беседовать, а вечером – насупиться и молчать. Вряд ли бы Тая общалась с Алиной при других обстоятельствах, но соседство волей-неволей сближает.
Пары в университете пролетели незаметно. Вечером, когда Тая была уже дома, в общежитии, в комнату заглянули Валик и Вера.
Они и без того были частыми гостями. Но, если Верочка приходила, в основном, по вечерам на чайные посиделки для обсуждений парней, то Валик находил абсолютно разные причины, чтобы задержаться в комнате Таи подольше в любое время дня: то его соседи китайцы мешают, то он конспект потерял и нужно у девчат позаимствовать, то ему просто скучно и хочется с кем-то поговорить.
В руках Валик держал две бутылки игристого, а Вера – торт. Алины не было. По вечерам она пилила ногти девчатам из общежития за скромную плату, а потому пропадала в чужих комнатах.
Соня всплеснула руками, заверещала, встречая гостей, и потянулась за чашками. Бокалов не было, поэтому для горячительных напитков годилась любая посуда, куда можно было наливать.
– Мы тут с дамами решили, что если и кремировать в этот вечер твои семнадцать лет, что пусть этот глагол будет от сладкого слова «крем», – Валик поставил на тумбочку бутылки и сразу же попал в объятия Тайки.
Тая с самого начала посчитала Валика хорошим парнем. И не ошиблась. Умный, интеллигентный, он в любое время суток готов прийти на помощь. С Валей интересно смотреть фильмы, обсуждать литературу и музыку. А потому Тая совершенно ничего не имела против того, что он часто приходил в гости и засиживался допоздна.
Со стороны казалось, что он уверен в себе. Но на самом деле мало кто догадывался, что у Валика есть один комплекс, портящий жизнь: достаточно низкий для парня рост.
А вот Таю этот небольшой изъян совсем не смущал: она и сама была ростом с Валика. Она, конечно, замечала, как иногда тот смущается и нервничает, идя рука об руку рядом с Соней, росту которой позавидуют девушки, желающие стать моделями, но никогда не думала, что рост парня кардинально влияет на успех у девчат.
Ведь даже невысокий мужчина может быть очень популярен среди женщин. Взять хотя бы того же Пушкина, чей рост был примерно сто шестьдесят сантиметров. А сколько у него было поклонниц!
– А кушать праздничный торт в одиночестве ты просто не можешь. Поэтому мы пришли на помощь, – хохотнула краснощекая Вера.
Торт она испекла сама, вооружившись продуктами, венчиком и знаниями из интернета. На каждом этаже общежития есть всего лишь одна духовка, поэтому еще удивительно, как Вера смогла отбить ее у оравы студентов из Поднебесной. Китайцы постоянно что-то варят, парят, сушат. А иногда и вообще прямо на конфорке жарят селедку.
Насколько невзрачным и простым был тортик внешне, настолько божественно вкусным он оказался внутри. Вера постаралась на славу.
– Ну что, дамам шампанского? – поинтересовался Валик, с готовностью сдирая этикетку с бутылки.
Поскольку чашек было всего две, Тая и Соня любезно предоставили их Вере и Валику. А сами пили прямо из горлышка бутылки.