Упомянув о Боиджии, Аверре сильно подогрел мой интерес ко всей этой истории. Причем, складывалось впечатление, что сделано это было, отнюдь не случайно. Теперь мне хотелось во всем разобраться самому, а для этого была нужна точка опоры, которой и стало имя планеты.
Я никогда не имел привычки засорять голову тем, что казалось неважным или неинтересным. Мои знания всегда носили исключительно утилитарный характер, однако существом ограниченным меня это вовсе не делало, поскольку присущая от природы любознательность всегда оказывалась тому прекрасным противовесом.
Соединение с сетью произошло практически мгновенно. Я облегченно выдохнул. Бавкида могла без труда наложить на мой компьютер блокировку, но доступ к инфосети был открыт.
Ни секунды не мешкая, я сразу же забил в поиске Боиджию. Небольшой голографический экранчик тут же заволокла космографическая карта галактики, а под ней замелькало перечисление всех похожих названий, затянувшееся на пару томительных минут. Оказалось, что найти эту планетку не так-то просто. Возможно, даже, не проще, чем отыскать имя Яртеллы в усыпанном звездами пространстве.
Тем временем, экран продолжал пестреть данными с изображениями, высвечивая максимально близкие значения, сопровождая их необходимыми отметками на карте. Когда от мельтешения цифр и букв стало резать глаза, я начал терять веру в успех. И вдруг чехарда прекратилась, высветив яркую точку на самой вершине одного из спиральных рукавов галактики, подписанную на риоммском. Ткнув по ней указательным пальцем, я заставил точку немного увеличиться в размерах и превратиться в трехмерную копию интересующей меня планетарной системы.
Я и сам не представлял, что конкретно ожидал увидеть. Но на поверку Боиджия не слишком поражала воображение: очень маленькая планетка, единственная в системе, и при этом лишенная естественных спутников, она находилась там, куда никто, в здравом уме, и носа своего не покажет, не говоря уж о том, чтобы захотеть поселиться. Ну чем не копия Яртеллы?
На планете были города, вернее, один-единственный город, возведенный на скалистых вершинах нескольких отвесных холмов, расположенных рядом друг с другом. Назывался он Мероэ и выглядел куда более цивилизованным, чем можно представить. Данные также утверждали об имевшихся диких поселениях аборигенов, именовавших себя махди. Они обитали племенами в лесной глуши, занимались натуральным хозяйством, держались обособленно и избегали любых контактов с горожанами, считая их чужаками и пришельцами. В справке говорилось, что махди совсем не интересовались внешним миром и неизменно оставались полностью зацикленными на себе.
«М-да, – подумал я, – данных больше, чем просто мало». Интересно, что за любитель-натуралист писал эту статейку и видел ли он сам когда-нибудь хоть одного махди? Я быстро пролистал изображения, прилагаемые к файлу с описанием, но ни одного аборигена не нашел. Только пейзажи Мероэ – очень эффектные, – да несколько картинок, демонстрирующих абсолютно непроходимые заросли вокруг.
«В общем и целом, – мысленно подвел я итог, сворачивая голограммы и отсоединяясь, – выглядит весьма интригующе». А это уже немало. Тем более, всегда интересно побывать там, где ты еще ни разу не был.
Погруженный в собственные размышления, я не сразу заметил, как во входном проеме появилась фигура Аверре. Его взгляд мне не понравился сразу. Во второй раз я поймал себя на мысли, будто он знает, о чем я думаю.
– Любопытство удовлетворено? – спросил он и покосился на компьютер у меня в руках.
– Хотя бы примерно представляю теперь, куда летим, – ответил я, убирая вещицу в сумку.
Мастер усмехнулся.
– Ни один справочник не сможет передать тех ощущений, которые накрывают тебя, когда ты видишь Боиджию своими глазами. Это один из самых прекрасных и загадочных миров, где я бывал, а уж я, можешь мне поверить, повидал их на своем веку немало.
– Тогда почему я никогда о ней не слышал? – поинтересовался я. С такими-то достоинствами она должна быть знаменита не меньше, чем Риомм[4 - Риомм – столица Риоммской Империи, центральный мир гегемонии, занимающей более половины территорий галактики.].
На что Аверре проговорил:
– Не забывай, что Боиджия – закрытый режим. Чужаков там не жалуют. Но, кроме того, помимо всех достоинств, у этой планеты имеется один, но существенный недостаток, о котором ты узнаешь, когда окажемся на месте.
Я понятия не имел, о чем он толкует, хотя, если признаться, с еще большей силой захотел ее увидеть. Ничто не могло так взволновать молодой, стремящийся к познанию ум, как что-то до сих пор необъясненное. И чем больше усилий могло быть потрачено на разгадку, тем интересней. Так что продолжать выпытывать у Аверре подробностей я не стал, предпочтя вернуться к другой теме.
– Мастер, могу я спросить?
Будто почувствовав мой настрой, он отрывисто проговорил:
– Если только это не будет касаться твоей матери.
Я мигом приуныл: об этом-то я и стремился разузнать как можно больше. Мне казалось, что лучшего момента для вопроса о ней едва ли можно дождаться. Неизвестно, что могло ждать нас на Боиджии, а продлевать собственное неведение еще на неопределенный срок, ясное дело, не очень хотелось.
– Есть вещи, которые я имею право знать, – сказал я.
– Что знать? – осведомился он. – То, что мы с ней некогда были близки? К чему теперь об этом говорить, когда все давно в прошлом?
– Да нет же, – буркнул я, приподнимаясь на лежаке. – Просто я подумал, раз вы хорошо знали маму, возможно, знаете, что с ней случилось. Или, хотя бы догадываетесь. Нет?
На какую-то долю секунды лицо Аверре утратило обычную невозмутимость, став как будто печальным.
– Боюсь, мне придется разочаровать тебя, Сет, – сказал он. – В Ордене не зря тратят столько сил, заставляя алитов забыть свою прошлую жизнь. Все мы слишком зависимы от наших эмоциональных связей, а элийры – особенно. Если за столько лет Бавкида не позволила тебе заняться поисками самостоятельно, то я тем более не вправе что-то говорить.
– Так вы знаете? – Меня сорвало с лежака, и я встал перед наставником почти нос к носу.
– Я не знаю ничего, что позволило бы облегчить твою застарелую боль, мальчик, – ответил он, отворачиваясь. – Забудь об этом. Не вороши прошлое. Оставь его там, где ему самое место. Я не хочу больше к этому возвращаться.
Легко рассуждать об этом человеку, у которого вряд ли вообще в жизни имелась хоть одна сильная привязанность. Ему не понять, как сильно перевернулся мой мир, когда я осознал, что мама больше не вернется. Я не верил, что она погибла, несмотря на то, что все утверждали обратное.
Я и сейчас не верил.
И потому, когда поводок, накинутый Бавкидой, ослаб настолько, что можно было самостоятельно выбирать план действий, я не упустил бы возможность найти единственного человека, которого когда-либо любил. И плевать, могло это понравиться Аверре или нет.
Глава 3
Мероэ
Почти сутки прошли с тех пор, как мы покинули Яртеллу и чуть более двадцати часов, как завершился наш с Аверре разговор. Все это время я продолжал торчать в кубрике, занимая пустоту внутри себя кусками никому ненужной информации. Когда становилось совсем тошно, начинал бесцельно слоняться по кораблю, минуя при этом рубку, перебирая в голове наиболее изощренные способы пыток, коими мне стоило бы угостить своего новоиспеченного наставника. С тех пор, как он едва не проговорился, меня не оставляло ощущение, что об исчезновении мамы Аверре известно куда больше, чем он стремится показать. А это сводило с ума.
Я продолжал бесшумно циркулировать между отсеками, сжимая кулаки, и время от времени срывал накатывавшую периодами злость на ни в чем неповинных переборках. Все внутри так и кипело, подталкивая пойти и вытащить из Аверре правду силой. Но я не представлял, насколько сведущ мастер в искусстве манипуляций разумом, и, если уж говорить по совести, боялся его ответной реакции.
Раздраженно пнув лежак, я тяжело рухнул на постель, лелея слабую надежду хоть ненадолго провалиться в сон. Но едва моя голова коснулась плоской и совсем неудобной подушки, в дверях опять появился он.
– Если ты закончил извергать в пространство гневные флюиды, можешь подняться наверх и полюбоваться Боиджией воочию. Мы выходим из гиперпространства.
Я, быстро вскочив на ноги, вслед за ним вскарабкался по лестнице наверх и размазался носом по главному иллюминатору, стараясь охватить взглядом как можно больше. Гиперпространство уже не рябило снаружи слепящими световыми бликами, и к нам стремительно приближался, все разрастаясь в размерах, мутно-зеленый эллипсоид Боиджии.
Смотреть на любую планету с ее орбиты – зрелище неописуемой красоты, но с этим миром все обстояло иначе. Почему-то, и я сам не мог объяснить причину этого, но чем ниже спускался к поверхности наш корабль, тем сильнее возрастала нервозность, поселившаяся внутри меня. Это нельзя было списать на волнение перед неизведанным или остатки злости на наставника. Это было иное. Как будто что-то снаружи давило на разум, заставляя нервные клетки гудеть от напряжения. Пожалуй, в этом смысле, Боиджию можно было сравнить с Яртеллой. Только у нас вся защита создавалась силами лейров, а тут… словно планета сама окутывала себя аурой неприступности.
Не об этом ли Аверре предупреждал?
Я искоса глянул на сидящего рядом мастера, но он, как и всегда, оставался невозмутим, точно камень.
Словно загипнотизированный я следил за снижением, когда поймал себя на том, что от дурного предчувствия немилосердно зудит кожа. Пальцы сами собою скрючивались и тянулись к шее и бокам; ужасно хотелось почесаться.
Батул взялся за рычаги управления, когда мы окунулись в атмосферу и угодили в шторм. Порывы шквально ветра едва не сносили корабль в сторону от намеченного курса. За непроницаемой завесой дождя разобрать что-либо казалось практически невозможным, только время от времени ярко-голубые молнии расцвечивали равнины, поросшие исполинскими паатовыми[5 - Паат – произрастающий только на Боиджии вид деревьев, достигавших до 10 км в высоту и 20 м в ширину. Для паатов характерно сильное искривление ствола, из-за чего кажется, что они пригибаются к земле.] лесами.
Впереди замаячил громадный силуэт. Только присмотревшись, как следует, я сумел распознать среди высоченных нагромождений тот самый город Мероэ, о котором читал несколько часов назад. Дождь снаружи еще хлестал, но не препятствовал рассмотреть невооруженным глазом ряды посадочных платформ, полукруглыми пандусами, выступающих из скалистой породы одного из утесов, на которых и располагался город. Они нависали прямо над растительным океаном, со всех сторон обступившим единственный планетарный огонек цивилизации.
Аверре, слегка подкорректировав курс, направил корабль в сторону одной из платформ. Никто, почему-то, и не думал запрашивать данные о прибытии и тем более встречать неожиданных гостей. Я готов был удивиться, но мой наставник, похоже, не видел в этом ничего из ряда вон выходящего. Опустив звездолет на одну из приглянувшихся площадок, он повернулся ко мне и изволил говорить:
– Пришло время, кое о чем предупредить тебя. – Тон его казался куда серьезней, чем во время недавней стычки, так что я приготовился внимать, хотя и продолжал смотреть в окно. – Хорошенько запомни то, что я сейчас скажу. Этот мир сильно отличается от прочих, и тем более не похож он на Яртеллу. Многое из того, что ты здесь увидишь, может показаться необычным или необъяснимым. Никогда не задавай вопросов тем, кого ты не знаешь. Старайся не разговаривать с посторонними. Не смотри по сторонам и никуда не отходи от меня, если только я сам тебе этого не велю. Понятно? Веди себя как можно естественней. Не дай им понять, что для тебя это путешествие первое. И, самое главное, не вздумай открыто использовать свои способности! Уясни это как следует, Сет, потому, что если вдруг кто-то из местных узнает в нас лейров, беды не миновать!
Из всего сказанного я понял только то, что в голове у меня родились сразу полтора десятка новых вопросов, но, благоразумия ради, решил за лучшее придержать их при себе. Пока что. А сейчас только кивнул:
– Ладно.
– Отлично. Тогда бери вещи и идем.
