Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 2

– Хорошо, – она мне кивнула, Найке улыбнулась, и свалила.

– Вот этому и буду учиться в том числе, – объяснила Найка, а я сижу и не въезжаю: хорошо это или плохо? Хотела бы я так уметь или нет? С одной стороны, круто. А с другой… Ну неправильно это как-то. Вот совсем неправильно. Хотя и полезно может быть, кто же спорит! Но – нет.

В общем, вот тут я первый раз об этом и задумалась: о том, что со мной происходит, в смысле. Ведь Тьма, которая здесь была, это ведь совсем-совсем не моё! Не моя сила. Или – уже! – и моя тоже? А как иначе объяснить, что мне тут хорошо и спокойно? С одной стороны, понятно: первый раз за последние хрен знает сколько дней не надо было куда-то нестись и что-то решать. Но с другой – почему я себя здесь в безопасности чувствую? Ведь все эти ребята, готы – тёмные, пугающие. А я для них уже своей была, понимаете?.. Хелен? Хелен – очень страшная и очень опасная. Но я знала, что мне и Тиму она зла не причинит. А если сделает что-то не то, то не со зла, а просто потому, что не поймёт этого. Я же говорила уже, что она немножко не так, как люди думает, да?

Пока я это всё в голове смонтировать пыталась, Найка, похоже, меня добить решила:

– А ты, я смотрю, покрутела. Что-то в тебе изменилось. Хорошо, что летишь. Прикроешь, пока я не подойду.

– Куда «не подойдёшь»?

– Терряне хотят всё сами сделать, мы для консультации. Вот только ничего у них не выйдет. Поэтому, пока они шишки будут набивать, прикроешь командный центр. Не хочу, чтобы Око знало, что мы там. Сбежать может. А потом я пойду с ним разберусь.

– А-а, – говорю, – ясно, – а сама думаю: «Нет, подруга, прикрывать я буду всех. Кого смогу. Терряне – не терряне, а этой сволочи я никого из нормальных людей не отдам».

– Тебе внутрь нельзя.

– С чего это?

– Даже не думай соваться к Оку, ни телом, ни ментально. Оно там… Очень крутое. Как я поняла из слов Матвеева, это божок планетарного плана. Он его назвал эгрегором, что ли.

– А ты пойдёшь?

– Да, мне пофигу. А терряне на свои дурацкие мнемоблокаторы надеются.

– Ага, я тоже уже об этом думала… И примерно такими же словами.

– Штука классная, но не при таких разборках. Главное, командовал бы Матвеев, мы… я бы его убедила не лезть. Но там другой начальник будет. И… Не парься, все, кто погибнет, погибнет и так. Кто не должен умереть, того я выведу. Ну, если сдуру по мне палить не начнут.

– Боюсь я, они много людей потеряют.

– Это их выбор. Как по мне, сесть бы к тебе на корабль, слетать туда, замочить эту хрень и обратно. Но иногда они упёртые. Хотя… Там же вся планета под Оком. А как его не станет, что будет, представляешь?

– Нет. Но вряд ли что хорошее.

– Во-во. С ума все посходят. Так что в чем-то терряне правы. Флот туда по- любому гнать надо, – а потом совсем другим голосом спрашивает:

– Как там, в космосе?

– Круто! Невероятно красиво и…

– Ух ты! Я же всё время на планете. Когда у папы деньги были, маленькой была, а он весь в делах. Когда подросла, денег на полёты не стало.

– Знаешь, если тебя Пространство примет… Ну, если не начнётся космической болезни, то это уже навсегда будет. Погоди… – и тут до меня дошло. – Дин – это, в смысле, хозяин клуба? Он твой отец?

– Ну да. Правда, он по административной части теперь. Так-то там Хелен заправляет всем, ну и я.

В общем, сидели, трепались, а я попутно за Майком наблюдала. И вот тут понятно стало, что не такой уж он живой. Или живой, но как-то не так. Потому что его попытки напиться – это только начало было. А потом он стал проверять, как на него шокер действует. И нож. Видимо, у меня в тот момент такой взгляд стал, что Майк его почувствовал, на меня посмотрел и заулыбался. А у меня мысль возникла: поставить на нём ещё один эксперимент. Просто проверить, как среагирует, если я подойду и поцелую? По-настоящему? Но как возникла, так и ушла. Страшновато мне стало, честно скажу.

А вот он как раз к нам подошёл, спросил, не помешает ли. И мы разговорились. Вернее, я и Майк, Найка помалкивала больше. Он про себя рассказал. Ну так, в общих чертах. Что в полиции служил, уволили за мордобой. Не, что за мордобой, не распространялся. Потом, по его словам, случайно нашёл готов и решил, что их подход ему нравится.

– То есть ты с ними недавно?

– Ага.

– И так вляпался сходу…

– Есть такое. Я позавчера второй раз в жизни стрелял по людям. Ну, и нелюдям.

– И… как ты теперь?

– Да нормально. Я вроде как уже пришёл в себя. Ведь это всё значит, что Она дала мне возможность и дальше Ей служить. Понимаешь?

Я не очень-то въехала, о чём он, и только плечами пожала:

– Ну что тут скажешь? Судьба…

– Она самая, – он заулыбался, вроде даже довольный, а Найка объяснила:

– У нас так мало посвящённых было, потому что при посвящении надо отнять жизнь. А мы против того, чтобы убивать без причины.

– И теперь все, кто прошёл через бой?..

– Все те, кто убивал сознательно.

И вот тут-то мне и поплохело. С чего? Да вы издеваетесь! Я же тоже людей убила. В смысле – «не я»? Ну да, сбил флаер Тим, но ослепила-то его я! Вполне себе осознанно ослепила. Это что же выходит, я теперь тоже?..

Наверное, что-то такое у меня на лице нарисовалось, потому что Майк кивнул понимающе, плечо мне сжал и свалил. И Найка больше разговор не пыталась поддерживать, а как только она меня доплела, я сразу засобиралась. Влад тут же рядом нарисовался, до дома меня довёз. Я с ним распрощалась, Кире привет передала, дверь за ним закрыла – и к алтарю кинулась. Ну да, я давно уже алтарь сделала. Как могла. Цветок купила в магазине – розу в горшочке, настоящую, она у меня теперь в рубке стоит. Ох, и дорого же оказалось фитоконтроль оформить!.. В общем, была у меня роза, ленты белые, конфеты, свечи, духи – всё, как положено.

С чего я запаниковала? Да вы прикалываетесь или вправду не въезжаете? Я, конечно, могла сколько угодно называть это Тёмным, но ведь давно уже ясно было, кто это на самом деле. Смерть. Та самая, изначальная, для которой и Хозяин Кладбищ, и Чёрный человек – всего лишь слуги, воплощения. Это что же, я ушла из семьи Рада и теперь принадлежу Петра?! Одно дело, когда из всей семьи тебе только Маман Бригитта важна, и… Маман Бригитта? Супруга Барона, покровительница танцев. К ней я часто обращалась, но и только. А тут…

В общем, стою я на коленях перед алтарём, слезы градом, и понимаю, что никого не слышу. Вообще. Как будто меня от лоа кто-то отрезал. Я кричу – не в голос, конечно, душой, если хотите – а ответа нет. Ни от кого. Что же это, даже Легба от меня отвернулся?! Ведь Хелен права, я должна была их вывести в большой мир, и что же – потеряла? Всех? Или лоа от меня сами ушли? Потому что убила, сознательно убила, каждый день обещала Белой Госпоже, что буду служить свету, любви и жизни, а сама?! Предала, обманула, изменила. И что теперь делать? Как жить дальше, если самое важное дело загубила? Рада меня не слышат, к Петра обращаться не хочу… А если выбора нет? А если весь мой путь теперь – только туда? В темноту, мрак и смерть? Не хочу!!! А если больше ничего не осталось?

В общем, не знаю, что бы я сделала… Вернее, знаю. Только решиться сложно было. Почти невозможно. Я, наверное, целый час перед этим проплакала, сил уже ни на что не осталось. А потом собралась с духом… Хотя нет, это неправильно так говорить. Наверное. Не с духом собралась, а сдалась. В общем, снова обратилась я к Легбе, а потом, через него – к Геде. Вернее, собралась. Но мне словно кто-то рот закрыл ладонью. Чтобы я этих слов не произнесла. Вот чёткое ощущение было: кто-то встал за спиной и обнял. И на ухо шепнул: «лягушка и масло». Ну да, я же вам рассказывала притчу про лягушку, которая масло сбила. И понятно стало, что рановато я сдаваться решила. А может, вся эта паника вообще – дело рук мэтра Каррефура, который опять меня с правильной дороги сбить пытается? Но если это так, если всё это – не Судьба, с которой мне не справиться, а чужие пакости, то я ещё побарахтаюсь! И как только я об этом подумала, меня словно кто-то в макушку поцеловал. Как маленькую. Я вообще маму не помню, говорила уже, а тут мысль пришла: «Мамочка…» Глупо, понимаю.

Нет, я не знаю, что это было – в смысле, с вашей точки зрения. Почему я так сказала? Да я же не дура какая, давно поняла, что вы не верите, что лоа существуют. Но это просто до тех пор, пока вы с ними не столкнётесь. Как по мне, так всё просто, это была моя госпожа, Эрзули-Ошун. Вот.

Дальше-то? А дальше я, смешно сказать, уснула. Вот прямо на полу. Как будто меня выключило. Потом ночью совсем проснулась оттого, что замёрзла, и затекло всё, на кровать перебралась и уже до позднего утра проспала. Собственно, меня ваше сообщение разбудило. Что сотрудник зайдёт и проведёт медосмотр.

Как я себя чувствовала? Странно. Внутри пустота какая-то, но при этом ощущение, что всё хорошо, и правильно, и на своих местах. Словно я… как бы объяснить… как-то по-новому себя позиционировала. Нет, не я изменилась, и уж тем более не мир вокруг, а вот моё место в этом мире – да, другим стало.

В общем, связалась я с Кирой, узнала, как там Тим, порядок более-менее навела – и тут и «сотрудник» приехал. Маша. Вот уж с кем мне не хотелось общаться, так это с ней. Почему? Так я же ей не нравлюсь… не нравилась, да и опасалась она меня. Всерьёз так опасалась.

А вот интересно, что бы она почувствовала, если бы вчера к готам зашла?..

Маша Михайлова

Несмотря на уверения Сергея Ивановича, идти не хотелось. Все конечно поверили, что эта Сонел не при делах, но Маша не могла отделаться от ощущения, что они что-то упускают. Они? Или она? Скорее всего, всё-таки она. Шеф не принимает необдуманных решений и наверняка взвесил все «за» и «против», и понял об этой девице намного больше, чем Маша. Но про странный вопрос он ей так и не ответил. И в первый раз, буквально после того, как Сонел и вампир ушли, и второй, уже сейчас, когда Маша, выходя из гостиницы, спросила:

– Сергей Иванович, и всё-таки, что это за стишок, который вы попросили её продолжить?

– Не стишок. Это такая детская дразнилка.

– И что это значит?

– Что, кажется, подтверждается одна моя гипотеза.

– Поде́литесь? – безнадёжная попытка, но не спросить она не могла. Сергей Иванович с милой улыбкой покачал головой:

– Маша, я не хочу, чтобы твоё отношение к Инге менялось. Ты будешь моими… объективными глазами.

Но что она должна была увидеть объективно? И может ли она вообще быть объективной, при том, что Сонел у Маши до сих пор под подозрением? Но Сергей прав, ей надо абстрагироваться от недоверия (и страха, чего уже там!) и попробовать оценить эту девицу непредвзято. А получится ли? Должно, а иначе какой из неё функционер?

Квартира, в которую вошла Маша, соответствовала ожиданиям. Там царил бардак: кровать не убрана, по большинству ровных поверхностей расставлено компьютерное «железо», о назначении которого можно только догадываться, причём, судя по путанице разноцветных проводов, собиралось это на бегу и чуть ли не из подручных материалов. Под столом и на полу у кресла – пустые пивные бутылки в каких-то невероятных количествах, упаковки из-под готовой еды, в углу пара армейских кофров для тяжёлого оружия или брони. А вот пахло здесь удивительно приятно: похоже, хозяйка жгла благовония. Чтобы забить вонь захламлённой квартиры?

Маша поискала глазами свободную поверхность, и Сонел быстро составила со стола какие-то коробки, освобождая место для оборудования. Маша развернула биомонитор, поглядывая на Инге. Та сменила причёску, и масса мелких косичек с вплетёнными разноцветными ниточками – белыми, синими, зелёными и золотыми – смотрелась куда приличнее, чем дреды. По крайней мере, не возникало ощущения, что там кто-то живёт. А вот лицо у неё было нехорошее, глаза припухли, словно Инге долго плакала. Из-за своего парня? Но, насколько знала Маша, с ним всё было в порядке.

– Мне надо провести медицинский осмотр, раз ты летишь на нашем корабле. Вся процедура займёт минут десять-пятнадцать от силы. Общая проверка состояния здоровья. Если захочешь, на корабле можно будет пройти углублённое обследование, – Маша очень старалась, чтобы голос прозвучал официально-нейтрально и не выдал её настоящие мотивы. На деле никакой реальной необходимости в осмотре не было. Вернее, так: не будь Инге пилотом, медицинская проверка действительно потребовалась бы. Но у Сонел имелась вполне официально полученная пилотская лицензия, значит, и к состоянию здоровья вопросов не было. Проверять Маша собиралась нечто совсем другое.

– Я думала, мы на моем корабле полетим.

Странно, Инге совсем не походила на коварную злодейку, которую Маша нарисовала у себя в голове, и от образа которой упорно не хотела отказываться. И на предстоящую медицинскую процедуру реагировала как любой здоровый человек: с толикой любопытства и лёгкой опаской. Даже пси-активности особой не было заметно. Так, общий фон чуть выше среднестатистического.

– Нет. Полетим на нашем крейсере. Извини, но твой кораблик там будет лишним. Да и не нам это решать.

– Ладно. А что ты будешь проверять?

– Голова, сердце и всё такое. В лайнере ты летишь как в медфлаере, а на крейсере – как на скутере, причём не пилотом, а пассажиром. Чуть что не так – и брык, в лучшем случае в отключке. Поэтому все пассажиры на военных кораблях проходят экспресс-осмотр перед полётом.

Маша уловила сомнения Инге. Ну ещё бы! Маша сама, до того, как первый раз оказалась пассажиром на военном корабле, была уверена, что это – надёжная махина, с которой ничего случиться не может. Да-а… Крейсер и на самом деле надёжный корабль, способный выдержать очень много, куда больше, чем экипаж и тем более пассажиры. Маша вспомнила, как в один из первых её полётов, ещё на стажировке, капитан поймал сигнал бедствия и рванул на выручку. Пока выла сирена, предупреждающая о начале разгона, Маша только и успела, что добраться до кают-компании, а там амортизаторы, мягко говоря, убогонькие. Даже при штатном разгоне щеки норовили стечь к ушам, в глазах плыли круги и звёздочки, дышать получалось через раз, а сердце так и норовило выскочить или взорваться. А в экстренном режиме Маша просто отключилась. Потом стыдно было!.. Хорошо ещё, её так разгон застал, а был бы выход из гипера…

– Если не хочешь, вот бланк. Это согласие на то, что капитан и офицеры корабля не несут ответственности за твои жизнь и здоровье. Шеф хочет, чтобы ты полетела, считая, что командование недооценивает противника, поэтому мы готовы пойти на исключение для тебя и допустить без осмотра.

– Не, я что, я ничего, – Инге сбросила рубашку, явно своего парня, уселась в кресло, дала налепить датчики и теперь старательно тянула шею, пытаясь увидеть экран биомонитора. – Раз положено, значит положено. А ты сама… как считаешь?

– Что я считаю?

– Стоит мне лететь?

Маша, не скрывая удивления, посмотрела на Инге, прекрасно понимая, что её ответ ни на что не повлияет. Во взгляде Сонел читалось упрямство, и даже скажи Маша, что девяносто девять процентов пассажиров полёт не переносят, всё одно полетит. Странно было, что она вообще задала этот вопрос.

– Шеф считает, что стоит.

– А ты? Просто мне кажется, что я… Что ты мне… Что я тебе не нравлюсь.

– Нет, это не так… – и что ей ответить? Раз шеф берёт Инге с собой, значит, доверяет ей. И если верить информации, которую передал вампир, именно благодаря Сонел и её Тим Тиму удалось так быстро раскрутить это дело. Маша запустила сканирование и посмотрела Инге в глаза: – Я считаю, что ты можешь быть опасна.

А вот эта новость вызвала у Инге удивление, причём искреннее: изменение биополя на мониторе совпало с колебаниями пси-активности, которые уловила Маша. Сымитировать такую синхронность было невозможно.

– Я пока не знаю, – в конце концов, если им лететь и работать вместе, толика откровенности не помешает. – Ты используешь силы, которых у тебя просто нет. Я могу скрывать свой потенциал, могу занижать его, но он у меня есть, и я его использую. Твой пси-потенциал чуть выше среднего, обычный. Но ты проделываешь вещи, которые не то что я, ребята из Пси-корпуса не могут.

– Для меня всё просто, – Сонел развела руками. – Силу мне дают лоа. Но ведь такое объяснение тебя не устроит, а другого у меня просто нет.

– Ты спросила, почему я считаю тебя опасной. Я ответила.

– Прости, ничем помочь не могу.

– Оно и не обязательно, – Маша посмотрела на результаты. Пси-потенциал Инге на самом деле был чуть выше среднего, и… и она наконец поняла, что же ей так не нравится. Если версия о Колонии-17 верна, и все тамошние жители – латентные пси, то почему у Сонел настолько средние результаты? Что-то здесь было не так. – Твоего Тим Тима я тоже считаю опасным, хотя у него нет таких сил, а уж Сергей Иванович так вообще угроза Вселенной, – Маша не сдержала улыбки, надеясь, что она выглядит дружелюбно, а не мечтательно. – Всё, к полётам допущена. И… В общем, моё мнение о твоей опасности не значит, что с тобой надо что-то срочно делать.

– Угу. Надеюсь, – Инге помогла Маше снять датчики и обруч с головы. – Все что, надо, увидела? Эта штука хоть мысли не читает?

– Что? Нет, что ты. Просто капитан должен знать, что если на выходе развернёт корабль и врубит маршевый двигатель на торможение, ты не окочуришься в амортизаторах.

Вот тут всплеск активности Маша ощутила без труда.

– Ого! А так можно? Как рассчитать прыжок? Как обычно… А манёвр? Ага… – Инге, глядя внутрь себя, проделала какие-то не очень понятные Маше движения руками. – Значит, положим, вот так… Тормозные по одному борту, главный сразу переключить… Нет, не получится. А если так…

Маша улыбнулась: всегда приятно смотреть на человека, загоревшегося новой идеей. А ещё Инге, похоже, уже и думать забыла о медосмотре. Конечно, неплохо бы взять у неё анализы крови, но это можно сделать и потом, на корабле.

– Я всего лишь функционер. Это тебе лучше к пилотам обратиться, не ко мне.

– Я уже примерно представляю, как… но зачем, не понимаю.

– А я вот знаю, зачем, но как, не подскажу, – Маше было интересно наблюдать за Инге, и она решила поделиться тем, что узнала в Академии. – Перехват корабля возможен только на стадии выхода из гипера. Корабль выходит и всегда тормозит. В это время он может стрелять только из излучателей. Ни маневрировать, ни набрать скорость. Ракет тоже выпустить не может. Их двигателей просто не хватит оторваться далеко от корабля.

– Ну да. Прописные истины.

– Так вот, противник всегда ждёт на определённом отрезке, когда корабль уже выходит с релятивистских скоростей, но ещё не вошёл в штатный режим полёта. Опытные пилоты могут развернуть корабль так, что он встанет маршевым двигателем вперёд, а некоторые корабли Братства, говорят, вообще так в гипер выходят.

– Ага, и на выходе врубают их, чтобы ещё больше затормозить и быстрее выйти на штатный режим? Гениально! Как мне самой это в голову не пришло? Но…

– Да, перегрузки при развороте и тем более торможении дикие.

– Это реально круто! Но и сложно, jopé. Надо посчитать…

– Вот потому и проверяем всех. Даже штатный экипаж вешается при перегрузках, а потом зубы по всему кораблю собирает.

– Представляю!

– Кстати… Может, ты объяснишь… Я только сейчас задумалась, – и это была правда, как ни странно, – ведь пиратство – именно пиратство, а не каперство, как у тех же амазонок или волков – существует только в том случае, если приносит прибыль, так?

– Ну да.

– Так как они умудряются в огромном Космосе находить добычу? Чтобы перехватить корабль на выходе из гипера, надо знать, где он выйдет, и…

– А, понятно, – Инге полезла куда-то за кресло, вытащила две бутылки пива, дёрнула охлаждающие шнуры и протянула одну Маше. – Или ты, как это говорят, при исполнении?

– Нет, нормально, – Маша была равнодушна к пиву, но как не воспользоваться возможностью поговорить с Инге в подчёркнуто неформальной обстановке – вдруг удастся ещё что-то о ней узнать? Когда человек рассказывает о том, что ему по-настоящему близко и интересно, он может раскрыться.

– Ты в физике пространства хорошо разбираешься?

– На уровне школы.

– Ну я, если честно, тоже не очень, – фыркнула Инге. – Так что обойдёмся без формул и прочего. Пространство анизотропно, так? И одна из характеристик, которые изменяются в зависимости от направления движения – это его плотность. То есть пространство, условно говоря, то погуще, то пожиже. Соответственно, чтобы уйти в прыжок, нужно разное количество энергии. Для небольших кораблей типа моего, с массой покоя до двадцати тысяч тонн, это некритично – в том смысле, что всё равно, откуда и куда прыгать. Почему, кстати, и пираты малые корабли предпочитают. А дальше – чем тяжелее корабль, тем больше энергозатраты на прыжок, причём расход энергии растёт по экспоненте. То есть это мне пофиг, а какому-нибудь здоровенному транспортнику или лайнеру – пиз… Ой. Ну, ты поняла, в общем. И они вынуждены уходить в гипер и выходить из него в определённых зонах, где плотность пространства минимальна. Чтобы снизить трату ресурсов. А эти зоны известны. То есть Космос, конечно, большой, но в нем существует что-то вроде…

– Космических трасс?

– Точно! То есть можно или ждать в стандартных зонах выхода, или, если тебе надо выследить определённый корабль, примерно высчитать, где он появится. Но для этого надо его ТТХ знать, конечно. А дальше – засёк наблюдатель лайнер на входе в гипер, передал данные перехватчикам и – привет…

– Да, теперь многое становится понятно… Так, – Маша снова просмотрела уже обработанные результаты, – ничего патологического. Есть следы мутаций, но у кого их нет?

– А что за мутации?

– Все отклонения в пределах нормы. Подробнее можно будет на корабле узнать, если хочешь, – не будет же она прямо оглашать главный результат обследования: «Ты выглядишь как человек, думаешь как человек, чувствуешь, как человек – значит, ты человек». – Послезавтра вечером прибудет модуль и вылетаем. После операции вернём на место, – Маша улыбнулась.

– Ну хоть отдохну эти дни, если получится.

– А что не получится-то? Сейчас, наверное, даже карманники притихли, облавы по всей планете, – Маша с интересом отметила странную реакцию Инге на слово «карманники». – Погоди… Ты чего-то хочешь от меня? Спросить или сказать?

– Я? – Инге откровенно заколебалась. – Сейчас…

Она потянулась и достала из ящика стола знакомый комм. Вот это было неожиданно, хотя Маша знала, кто тогда обчистил её сумку.

– Вот, вроде ничего не сломала. А второй диск я так и не смогла вскрыть, – и добавила, чуть ли не жалобно, – Ты классно рисуешь, кстати.

Маша смотрела на Сонел, чувствуя, как поджимаются губы. А с другой стороны, что обижаться-то? Сама, что ли, не читала таких дневников без ведома хозяев? Выдохнув, Маша заставила себя расслабить лицо и взяла комм.

– Ну и хорошо, что не взломала. А то, как говорит шеф, мне пришлось бы тебя убить.

– Во-во… Можно спросить? Ты там что-то такое написала, про добро и зло, абсолютное, в смысле… О чем это? Или о ком? Ты прости, если это очень личное… но, может, расскажешь?

Теперь настала Машина очередь заколебаться. Она глотнула пива, задумалась, подбирая слова.

– Однажды, ещё в Академии, мы столкнулись с абсолютным злом, которое пыталось проявиться на Терре. И я, и шеф, и вся наша команда тогда были курсантами, – да, тогда её первая боевая операция чуть не стала последней…

– В смысле – пыталось проявиться?

– Ты знаешь про теорию Мультивселенной?

– Конечно.

– Так вот… По официальной теории, образующие Мультивселенную миры изолированы друг от друга. Но Сергей Иванович считает, что между ними возможен как минимум информационный обмен.

– В смысле? – Инге нахмурилась.

– Информация может просачиваться из мира в мир. Вот, смотри, – Маша вспомнила, как об этом рассказывал шеф, – когда был зафиксирован первый случай вампиризма?

– Не знаю. Лет триста назад?

– Примерно. Но на Терре ещё в докосмическую эру существовали легенды о вампирах. Правда, там они рассматривались как существа зла, не переносили солнечного света и за три укуса превращали донора в такого же вампира, но всё остальное удивительно совпадает с реальностью. Потребность в крови, псионические способности, умение становиться невидимым и проходить сквозь материальные объекты… Так вот, вопрос: откуда несколько тысяч лет назад наши предки узнали об этой болезни?

– Из… будущего? – глаза Инге стали совсем круглыми.

– Нет. Из одной из параллельных Вселенных, где время течёт иначе. И в тот раз… – Машу начало потряхивать. Воспоминания и сами по себе были не самыми приятными, а уж на фоне страшилок, которые давеча показала Кэт… Маша невольно обхватила себя за плечи, опустила взгляд, и вдруг поняла, что ей не так уж и страшно. Ну да, тогда происходящее было кошмаром, но сейчас-то она в безопасности, пьёт пиво не в самой худшей из возможных компаний, это просто воспоминания, которые никак не могут ей навредить. Приток сил и уверенности был откровенно чужим, Маша подняла голову – Инге смотрела на неё внимательно и заинтересованно. Это она? Она поделилась с Машей силой и спокойствием, и, судя по всему, даже не понимая, что делает? Невероятно…