Вышел тот, кого нет вообще,
Из железных дверец.
Троецветные плоские полосы протесняются в нутрь аллей,
Раздробляясь мельканьем, своей голизны голей.
Осторожный взор христианских машин,
Светофором задержанных на углах,
С трудом отлепляется от бульваров.
Им, поди, это нравится: Плитками лунный клей.
По нему ускользают, куда кипяток ни лей,
Вереницы ссутулившихся мужчин,
И на всех колесницах катит Аллах
В облаках своих шароваров.
Мы сидели за ужином, в мисках синел бурак.
За соседскою стенкой по-персидски орал дурак.
А внизу исчезали один за одним
В электричестве города и зимы
Последние чумовозы —
В брюхе, прелью нагруженном, каменный блеск набряк.
Перед каждым кружился крылатый трехцветный рак.
Неподвижный младенчик висел над ним
С голубыми глазами тьмы
И с дыханием девы-розы.
1996
Экуменическое
Из поэмы «Русский ислам»
В Петропавловской хоральной
Церкве-пагоде-мечети
Плачет м?лла мала-мала
Кычет лама-колокольчик
Поп небрит раввин неровен.
Плюс на минус, чет на нечет,
Габарит на габарит —
Рука руку моет, нога ногу чешет,
Звезда с звездой говорит.
1998
Франкфуртский выстрел вечерний
1999–2006
Стихи у окна
«Озеро в потертых штопках…»
Озеро в потертых штопках,
Небо в тощих синяках… —
Стало все как было, чтоб как
раньше все было – Или никак.
Вспомнить вдруг о том диктанте —
Как подарок на ногте,
Хоть мы все уже не там, где
раньше все были – Или нигде.
1999
Письмо с моря, июль 1999 г
На Северном море закаты белы,
И ртутная лупа слепит сквозь стволы,
А ступишь на поле отлива —
По щиколку грязь щекотлива.
(Когда над Балтийским горят облака,
Чухонской тоскою взбухает щека
И алая к солнцу полоска
Бежит от пивного киоска.
Я вышел из дому, лет десять тому,
И шел по отливу на белую тьму,
И я уже около где-то.
И ночь пустотою одета.)
Когда ни вернется пустая волна,
Она будет искр бесцветных полна,
Полна ослепленного света.
– И хоть бы прошло это лето! —
1999
Стихи у окна
Посмотри с балконных сходней,
– что уж… так уж повелось… —
на небес халат исподний
в басурманщине полос
как из байки, как из нанки,
полуваточный, сквозной,
