Любая другая сразу бы кинулась в ноги к отцу и стала вымаливать его прощение. Но Жаисэ этого не сделала: наоборот, она еще больше распрямила плечи и выше вскинула голову, ожидая, когда отец обратит на нее внимание. Прошло несколько минут в абсолютном молчании. Затем отец медленно повернулся к ней и без слов указал на место перед собой. Жаисэ не спеша села и прямо, без боязни, посмотрела ему в глаза, не дрогнувшим голосом произнеся:
– Отец, прости меня, если сможешь. Я виновата перед тобой и готова понести любое наказание, кроме замужества с Мохэ. Несмотря ни на что, я не жалею, что ослушалась твоего приказания и избежала обручения с ненавистным мне человеком. И поступлю опять также, если ты вновь попытаешься принудить меня к этому. Я выйду замуж только за того мужчину, которого выберу и полюблю сама. А до тех пор буду избегать навязанного мне замужества, как чумы, и даже добровольно уйду из клана, чтобы избежать его, если ты лишишь меня другого выбора.
– Дочь моя, ты тешишь мне сердце твердостью своих убеждений, непоколебимостью намерений и готовностью принять любое наказание за невыполнение приказа вождя и ослушание родительской воли.
– Значит, папа, ты не очень сердишься на меня? Жаисэ в порыве признательности протянула к нему руки, но отец не позволил прикоснуться к себе, сделав упреждающий жест рукой.
– Ты опять спешить с выводами. Однако вернемся к моменту, как ты поступила три луны тому назад. Твоя молодость под влиянием неокрепшего духа и отсутствия необходимого жизненного опыта нашептала твоему сердцу, что ты должна, закрыв эмоциями разум, встать, не задумываясь о последствиях, на защиту своих прав, поскольку я, твой дядя, мать, бабушка и тетя сговорились их грубо нарушить и выдать замуж за Мохэ, не спросив твоего согласия и не считаясь с твоими чувствами. Я прав?
– Но ведь так и было, – вскричала Жаисэ. Мама пришла и сказала, что все уже решено, а мне только и осталось, что стушить мясо оленя, подать Мохэ и признать его тем самым своим женихом. Может он и прославленный воин, и умелый добытчик, способный обеспечить свою семью, но мне он не нравится, больше того, он мне противен как мужчина. К тому же, я не уважаю его как человека, ибо мне претят его жестокость, заносчивость, высокое самомнение, хитрость и грубая сила. Неужели ты хотел бы видеть меня женой такого человека, зная при этом, что я несчастна?
– Жаисэ, ты слишком много говоришь, но мало думаешь. Сейчас я расскажу тебе, как один старый индеец чероки учил жизни своих внуков. Он сказал им:
– Во мне идет битва… Это ужасная борьба двух волков: злого и доброго. Один из них представляет чувство обиды, негодование, жалость к себе, страх, гнев, зависть, скорбь, сожаление, жадность, высокомерие, вину, ложь, фальшивую гордость и превосходство. Другой олицетворяет доверие, спокойствие, надежду, радость, любовь, щедрость, искренность, смирение, доброту, доброжелательность, дружелюбие, сочувствие, истину, сострадание и веру. Та же битва идет и внутри других людей.
– А какой волк победит? – спросил один из внуков.
– Тот, которого вы кормите, – ответил старый индеец.
– Так какой волк победил в тебе, Жаисэ, когда ты бросила вызов всем, кто ждал тебя для серьезного разговора о твоем будущем?
– Наверное, обида, негодование, жалость к себе, страх и гнев, – тихо произнесла девушка, опустив глаза и испытывая чувство вины под властным взором отца, в котором, помимо строгости, проглядывали оттенки и мудрости, и доброжелательности, и понимания, и любви.
– Лучше бы он накричал на меня и пригрозил суровым наказанием, – пронеслась в голове девушки мгновенная мысль, которая неожиданно для неё самой смылась слезами, неуправляемо покатившимися из глаз.
– То, что нельзя исправить, не следует и оплакивать, – услышала Жаисэ голос отца. – Слёзы – молчаливый язык горя. А какое горе у тебя? С какой бедой или несчастьем ты столкнулась в своей жизни? О какой невозвратной потере скорбишь? К тому же, слёзы – удел слабых людей, а ты у меня сильная. Коль бросила вызов устоявшимся традициям, имей силу духа, не дрогнув, идти до конца.
Жаисэ провела тыльной стороной руки по щекам и открыто встретила уставший взгляд отца. Только сейчас она заметила его осунувшееся лицо и темные круги под глазами, свидетельствовавшие о бессонных ночах и переживаниях.
Сердце её на миг сжалось и забилось, словно раненая птица. Чувство вины горячим румянцем окрасило щеки, и Жаисэ, не выдержав внутреннего напряжения, бросилась в объятия отца. Страха не было – только неистребимое желание почувствовать его надежные руки и ощутить поддержку, в которой она сейчас так нуждалась и которую всегда получала от него.
– Каждая слеза открывает смертному какую-то истину. Какую истину ты хочешь открыть мне, чтобы я понял и принял твой поступок, несмотря на последствия, которые он повлек за собой?
– Я была в плену отчаяния и гнева, что меня хотят выдать замуж за Мохэ, поэтому и не подчинилась твоей воле, сбежав из дома, а потом эти чувства превратились в жгучую обиду на тебя, что я ничего не значу в твоей жизни и ты хочешь отдать меня в чужой клан, не считаясь с моими интересами и мнением. Ты ведь сам учил меня, что обстоятельства вовсе не сильнее нас. Просто мы зачастую им поддаёмся. Вот я и хотела избежать такого случая, чтобы не поддаться мнению большинства и не уступить давлению с их стороны во вред своей душе и сердцу. Ты не раз говорил и о том, что плохо, когда обстоятельства руководят нами, – надо самим брать их руками за горло. Вот я и взяла. Неужели ты не понял мои поступки и мысли? Я бы никогда и ни при каких условиях не стала женой Мохэ!
– Ну, во-первых, никогда – это слово, которое не имеет гарантии. Поэтому никогда не зарекайся, ибо тебе не дано знать, что ждет тебя впереди. Во-вторых, мудрый управляет не обстоятельствами, а собой в этих обстоятельствах. Этому я тоже тебя учил, но ты запомнила лишь один урок, а от другого, по всей видимости, отмахнулась, поскольку его выполнение требует труда и усилий над собой. А ведь каждый из моих уроков имеет собственное применение и желаемый результат исключительно в какой-то определенной жизненной ситуации – и в этом его ценность. Нужно только правильно выбрать, именно какой из них поможет тебе преодолеть неблагоприятные для тебя обстоятельства без ущерба для других.
Жаисэ оторвала голову от груди отца и покаянно встретила его взгляд, наполненный нежностью.
– Ты сможешь простить меня и любить, как раньше? Или я разочаровала тебя и отныне взаимопонимание и доверие не будут связывать нас? Я глубоко раскаиваюсь, но ничего не могу изменить. Как видишь, плохой я оказалась ученицей…
– Нет, дело не в этом, девочка моя. Тебе всего лишь восемнадцать вёсен, а значит, ты еще не испытала на себе нестерпимый зной лета, холодные дожди и промозглую слякоть осени, злые морозы зимы, от которых замерзает не только сердце, но и душа. Я не могу поставить тебе в вину неопытность и незнание жизни, которые лежали в основе твоего поступка, но не могу принять и оправдать эмоции, которым ты дала право управлять собой. Постарайся запомнить еще один мой урок: если в решении той или иной ситуации замешаны чувства, ты никогда не сможешь принять правильное решение, так как решения, основанные на эмоциях, – это всего лишь инстинкты. К тому же, эмоции, которых ты не сможешь сдержать, приведут тебя к разрушению.
– Но ведь эмоции всегда рождаются из чего-то, а не на пустом месте, и мой случай тому подтверждение, – воскликнула Жаисэ.
– В этом ты, конечно, права, но есть и оборотная сторона у твоего, как ты выразилась, подтверждения: гнев, отчаяние и злость, заставившие тебя бежать от решения проблемы, – это, прежде всего, сигнал о конфликте между твоим телом и разумом, который на практике доказывает, что сквозь призму эмоций истина искажается до неузнаваемости.
– Какая истина? Что меня хотели выдать замуж против моей воли? – возмутилась девушка. – В чем исказили истину мои эмоции? В том, что дядя привез мне жениха, все дали согласие, а я должна была безропотно подчиниться принятому решению? От вновь нахлынувшей обиды слезы наполнили её глаза, от чего их блеск, подпитываемый неукротимым духом, еще более усилился.
– Милая моя, в твоей ситуации истина была в том, чтобы не противодействовать обстоятельствам, ибо жизнь поставила тебя в намного более выгодное положение, чем ты себе вообразила.
– Отец, прости, но я не понимаю тебя. Я должна была противодействовать тому, чтобы мне не навязали в мужья человека, к которому я испытываю отвращение. Мохэ – не мой выбор и не мое решение. Да и вообще, о каком выгодном положении для меня в той ситуации ты ведешь речь? И ничего я себе не вообразила, поскольку мама предельно ясно объяснила, какое будущее ждало меня в твоей комнате. Даже борясь с остатками сна, я все правильно поняла.
– Жаисэ, я не могу показать тебе солнце, поскольку взгляд твой устремлён в землю. И звезд ты не увидишь, пока головы поднимать не желаешь. Ты сейчас проявляешь упрямство, отстаивая свою правоту и защищая себя. Однако упрямство бывает разным, как и его последствия: умное упрямство сдвигает горы, глупое – топчется у подножий гор.
Вот и мы по твоей милости топчемся, поскольку ты категорична в своих выводах, а категоричность, как известно, – камень упрямства, которое является силой слабых. Ты же у меня не такая: я всегда гордился силой твоего духа, настойчивостью, с которой ты достигаешь поставленной цели.
Запомни: всегда терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении. В данном случае проявляемое тобой упрямство имеет только форму характера, но не его содержание. В глубине души, наедине с собой, ты знаешь, что поступила неправильно, подорвав мой авторитет как вождя, оскорбив непослушанием дядю, который по нашим обычаям считается главным в твоем воспитании, унизив Бабушку с её опытом и мудростью, поставив в неловкое положение мать, которая несет женскую ответственность за тебя, и, наконец, уязвив гордость и мужское самолюбие Мохэ.
Конечно, невозможно предостеречь человека от ошибки, когда он глух и слеп…. Поэтому я прошу тебя открыть глаза и уши, чтобы сказанные мною истины достигли твоего сознания и закрепились в нем.
– Отец, я готова слушать тебя и делать соответствующие выводы, – уверенно сказала Жаисэ, не отводя взгляда от его глаз, которые в настоящую минуту говорили ей больше, чем слова. В отцовских глазах она видела его мудрую и добрую душу, излучающую свет правды, которая говорила с ней глубже, сильнее и чувственнее любых слов.
– Итак, первое, что ты обязана понять: за криком разбушевавшихся эмоций ты не услышала подсказок своей шепчущей души. Давай вернемся в то памятное утро.
– Что бы уловил твой слух, если бы здравый смысл взял верх над чувствами? Конечно же то, что ты можешь доверять отцу в решении этого вопроса, что он любит тебя и сделает все, что в его власти, чтобы ты была счастлива в своей семейной жизни. Но страх и гнев лишили тебя доверия ко мне и веры в меня. Я прав?
– Да, – призналась Жаисэ, испытывая неловкость под взглядом отца, в глубине которого затаилась душевная боль.
– Я подогревала в себе обиду против тебя, злясь от этого еще сильнее. Сколько нехороших мыслей проскользнуло в моей голове! Сейчас я стыжусь себя той, отчаявшейся и запутавшейся в своих отрицательных эмоциях, поскольку винила во всем прежде всего тебя. Хотя, если честно, я до сих пор не понимаю, зачем мама разбудила меня, чтобы я приготовила мясо оленя для Мохэ и признала его тем самым своим женихом. Я чего-то недопонимаю и от этого душа моя не может постигнуть твои объяснения. Согласись, что от незнания можно испортить всё, что угодно. А я не хочу постоянно учиться на своих ошибках.
– Тем не менее, у незнания есть одно преимущество: оно дает возможность надеяться, – прервал ее отец. – К тому же, если не знаешь чего-то, спроси того, кто знает: ведь правда, какой бы горькой она ни была, всегда лучше, чем незнание. Ты согласна со мной?
– Согласна, отец, ты всегда был правдив со мной и мудр, а мой поступок не делает мне чести, даже если и совершен по незнанию.
– Что ж, дочь, давай повернем время вспять и начнем с того момента, когда ты должна была прийти в комнату, где собрались родные для тебя люди, чтобы решить твою дальнейшую судьбу. Согласен, твой дядя привез с собой мужчину, которого считал достойным быть твоим мужем, не согласовав своих действий с тобой. Впрочем, он действовал в рамках обычаев индейцев чероки при выборе мужа для своей племянницы.
Ты и сама знаешь, что у девушек в подобных случаях никто заранее согласия не спрашивает. Я сам узнал о его планах относительно Мохэ, когда они вдвоем приехали ни свет, ни заря. Как вождь и твой отец, я должен был приветствовать их со всей учтивостью, внимательно выслушать и послать за тобой. У меня не было явно выраженных причин для отказа Мохэ жениться на тебе, так как Дадага выступал поручителем его умений и способностей прокормить семью.
Но это вовсе не значит, что я поступил бы против твоей воли, если бы ты не пожелала стать его женой. По-видимому, мать приняла то, что я не противоречил ее брату, за мое согласие и поспешила к тебе выполнить мое поручение на свой лад: вместо того, чтобы привести тебя ко мне для решения возникшего вопроса с замужеством, она дала тебе указание варить мясо оленя для Мохэ, считая его твоих женихом.
И если бы ты не подменила доверие ко мне сомнениями и страхом перед будущим и спокойно пришла к нам, то сразу бы убедилась в том, что именно за тобой я оставил последнее слово. Твой отказ имел бы для меня решающее значение и никакая сила не заставила бы меня принудить тебя к нежеланному замужеству. Но ты сбежала, испугавшись собственных предположений. Что ж, в молодости мы легко совершаем всякие безрассудства, и ты не оказалась исключением. Но молодость также и время для усвоения мудрости, и я очень надеюсь, что ты извлечешь из содеянного урок.
Улыбнись, Жаисэ, твоя ошибка даёт тебе возможность начать всё с начала, только более разумно. Несмотря на то, что ты в этот раз поступила стихийно, не отдавая отчета в своих действиях, не бойся в будущем совершать ошибки. Воспринимай их, моя девочка, как маленькие камушки на своем жизненном пути, но при этом не забывай, что иногда среди них могут попадаться и булыжники. Когда споткнешься о них, постарайся уверенно поднять голову, а, упав, найди мужество подняться и идти дальше. Иногда, чтобы понять простые истины, нужно пережить непростые ситуации. А теперь обними меня.
Жаисэ прильнула к отцу, положив голову ему на плечо. Их молчание было красноречивее любых слов, потому что их объединяли любовь друг к другу и взаимопонимание. Спустя некоторое время девушка спросила:
– Папа, а как дядя? Сильно рассердился на меня? Я даже не знаю, как мне теперь показаться ему на глаза. Он тебе всегда указывал на то, что ты меня балуешь, а я своим бегством и ослушанием еще больше убедила его в своей правоте.
– Что и говорить, Дадага уехал взбешенный и грозился все равно выдать тебя за Мохэ, и тот его изрядно подогревал своим недовольством. Но ты не волнуйся: пока я вождь нашего клана и твой отец, ты в полной безопасности от их гнева и злости. Не думаю, что ситуация перерастет в месть.
– Дядя, конечно, не опустится до этого, а Мохэ вряд ли успокоится и откажется мстить. Я не хотела рассказывать тебе о нашей встрече сегодня в лесу, но считаю, что обязана это сделать. Ты все же должен знать, на что способен этот человек. Однако очень прошу, чтобы этот разговор остался исключительно между нами.
И Жаисэ в подробностях поведала отцу о том, как и чем угрожал ей Мохэ, что ранила его и, практически чудом, победила уверенного в себе воина.
– Конечно, это стало возможным, что я использовала магию и получила помощь от камня-божества, пожертвовав ему одно орлиное перо, которое ты подарил мне при рождении, – завершила она свой рассказ и протянула руку, в которой лежал маленький серый камушек.
Белая Сова с почтением взял его, приложил ко лбу и вернул дочери обратно.
