Двадцать ноль ноль

Тем не менее девочки крепко дружили, хоть и виделись в основном в Высоково на летних каникулах. Город разделял их двумя районами и отсутствием прямого маршрута без пересадок.

Не отрывая глаз от статьи, Вика дотянулась до стола, ухватила маленький радиоприёмник с наушниками. Включила, нашла любимую радиоволну «РДВ» и, заткнув только одно ухо – на случай если бабушка позовёт – растворилась в музыке. Приятная мелодия неизвестного исполнителя почти сразу кончилась и, к Викиному сожалению, следом «Руки Вверх» заныли о своей несчастной любви. Что-то про Алёшку. Девушка не любила такие слащаво-печальные песни. Ещё зимой она решила, что тема любви её больше не трогает. И она ни в кого влюбляться не собирается, ни за что. Хотя, если бы встретить такого вот симпатичного и умного, как в этом сериале… Нет, таких в жизни просто не бывает. Актёры просто играют роли, не имея ни малейшего представления о… скажем к примеру – о природе радиоволн. А те, кто реально в теме, физики-технари и всякие компьютерные гении, как правило, не отягощены стремлением к общению с противоположным полом. Но даже если она по сумасбродной прихоти небес вдруг встретит и умного, и красивого, то всё равно, ни за что, никогда…

А за окном вдруг проехала машина. Вика только углядела бампер серебристой Лады и знакомые номера. Ура! Янка, наконец-то, приехала!

Сдёрнув наушник, Вика сообразила, что «Руки Вверх» давно уступили эфир новой и прикольной песне. Насколько получилось услышать и перевести, там было что-то про свободный стиль и безвредность для озонового слоя… Хотя в английском девушка была не так сильна, и наверняка она услышала что-то неправильно. Но «рак-а-майкро-фон» – так и звучало в ушах, пока Вика торопливо шла к Янкиному дому.

А тут о песне пришлось забыть.

Из машины подружка вышла, сердито хлопнув дверью. Коротко кивнула на Викино радостное приветствие. И снова спрятала лицо за пушистыми каштановыми волосами. Яна была явно не в духе…

– Янусь, привет, ты чего? – растерялась девушка.

– Ничего, всё в порядке, – Яна наконец посмотрела на Вику, – всё прекрасно, – потёрла острый аккуратный носик, а в карих глазах заблестели слёзы. – Мне просто с этим чудовищем пришлось в одной машине ехать.

– Чудовищем? – Вика оглянулась на авто.

Янка приподняла полу ярко-оранжевого сарафана. Кожа на ноге, пониже колена была заклеена приличным квадратом пластыря. Янка, прихрамывая, побрела к лавочке, а к машине подошёл её отец с тяжёлой цепью. Открыл заднюю дверь и нырнул внутрь.

– Ну, горе моё, кавказское, – донеслось из салона, звякнула цепь, – да где этот карабин? Сидеть!

– Здрасьте, дядь Вить, – крикнула Вика.

– Привет, молодёжь, – махнул рукой отец, ослабив цепь. Она словно змейка со звоном сползла в траву, а из машины выбрался лохматый, здоровенный пёс.

– Знакомься, – тяжело вздохнула Яна, – это Казбек, чистопородный кавказец, прибыл к нам в Высоково на перевоспитание. Любить и жаловать не рекомендуется.

– Перевоспитание? – Вика замерла под тяжёлым взглядом чудовищного пса. Ростом Вике почти до бедра, с серыми космами недовылинявшего меха, огромной головой с маленькими медвежьими ушками, кроваво-красными дёснами за обвислыми щеками и хитрыми глазами цвета чёрного чая.

– Ага, его у какого-то психа изъяли. Казбек натаскан на людей… Правда уже полгода прожил в питомнике. Папа говорит, ему нужен сильный хозяин. А ещё любовь и забота. Но явно не от меня, – Яна потёрла ногу, – это он меня три дня назад. Как раз сюда собирались, только вместо деревни я в травмпункте оказалась.

– Он тебя укусил?!

– Нет, сказали зубами поцарапал. Только от таких царапин шрамы, наверное, останутся.

Вика проводила взглядом мужчину и собаку. Казбек равнодушно посмотрел, как хозяин закрепляет его цепь у опорного столба двора, потом улёгся, положив под морду передние лапы, пару раз взглянул на девчонок из-под косматых бровей и закрыл глаза.

– А выглядит таким смирным.

– Не обольщайся… Ну, а как ты тут без меня?

Вика уже открыла рот, но вдруг задумалась с чего бы начать. На тему завода с Янкой говорить нет смысла. Скажет, что ещё она по помойкам и заброшкам не разгуливала. Пруд с кольцом-переливом её тоже вряд ли заинтересует. А с криминальными элементами в придачу – тем более. Вот!

– У меня Валька чуть не утонул вчера! – слишком радостно выпалила Вика.

Янка словно хрюкнула, подавилась вдохом, закашлялась:

– Ну, поздравляю. Или что? Тебя настолько братец достал?

– Да нет, дело не в этом… То есть, это, конечно, было страшно, но его спас один парень!

– И кто он?

– Я пока не знаю.

– Вот-так-так… И что дальше?

Тут Вика и сама задумалась. Тот неизвестный, приезжий спасатель уже мог и обратно уехать. Выходные прошли. И ведь никому, кроме неё, нет до него дела, даже Вальке. Но почему она до сих пор помнит прикосновение к своему плечу, спокойный и уверенный голос, капельки воды на светлой коже и его руки? Вытянутые пальцы с резко очерченными суставами, широкие ладони. Как легко и непринуждённо эти пальцы прощупали Валькин пульс, потом нашли на спине какую-то особую точку. Лёгкий, но в то же время сильный, скользящий удар запястьем между лопаток, и брат задышал, выкашливая порции воды.

Она вспомнила его руки!

– Ну что там за спасатель Малибу? Э-эй? – впервые улыбнулась Яна, помахав ладонью перед мечтательным лицом подружки.

Вика мотнула головой. Не хватало ещё влюбиться в неизвестно кого.

– Совсем замечталась? – хитро прищурилась Яна. – Ладно, пошли прогуляемся по деревне. Вдруг его встретим? Слушай! А может, мне тоже утонуть случайно? Или тебе?

– Да ну тебя, отстань.

– А что? Удачный способ познакомиться.

– Не хочу я ни с кем знакомиться.

– Уверена?

– Не уверена, но точно.

Янка и не удивилась странному ответу подруги. Она привыкла, что Вика частенько допускает подобные абсурдные выражения. Правда, ещё пару лет назад, услышав нечто подобное, она возмущённо вопила: «Ты не русская?! Все татарин, кроме я?» под издевательский смех подруги. А сейчас перестала обращать внимание. Если, конечно, понимала смысл. В противном случае, Вике приходилось расшифровывать, с надменной неохотой. Но тут-то всё было беспредельно ясно и понятно.

Знакомый маршрут. По Трассе до магазина, потом по улице направо до леса. И обязательно посидеть на брошенных срубах на окраине. Невольно перечитать все надписи с признаниями, оскорблениями, свидетельствами кто и когда здесь был и что делал.

Извечная потребность человека поделиться собой с окружающими. Вот если бы каждому выделить свой стенд, стену, такую, чтоб можно было приклеить всё-всё, что хочешь. Свои рисунки, фотографии, постеры любимых певцов и актеров. Свои мысли, отношения, настроения. И чтобы тот, кто пришёл к твоей стене, мог послушать твою любимую музыку, посмотреть фильмы, оставить для тебя послание, приклеить свою фотку на память. Да, некоторые бы всю жизнь свою выставили. Взяв при этом псевдоним.

– А ты не в курсе, когда приедет Андрей? – Яна специально выбрала максимально небрежный тон. Сидя высоко над землёй, на широком бревне сруба, она небрежно покачивала здоровой ногой, спрятав пластырь под огненно-рыжей пёстрой тканью сарафана.

– Мы даже в городе не созванивались, – помотала головой Вика.

– Странно, что его до сих пор нет, да? Он обычно раньше всех приезжает.

– А ты его ждёшь?

– Ну не то, чтобы… Ой, ладно, пошли домой. Мне ещё в шкафу разбираться, – Яна легко спрыгнула на землю и зашагала по высокой траве к дороге.

Ох, какая игра! Ни словом не обмолвиться о предстоящем сюрпризе, да ещё и виртуозно выспросить не проболтался ли Андрей.

– А я тут тоже позавчера этим занималась. И в этот момент в наш дом ударила молния, – Вика догнала подружку.

– Молния? – Яна обрадовалась, что тема Андрея так удачно закрылась. – Значит, теперь у тебя должны появиться суперспособности, – игриво засмеялась она.

– Они у меня всегда были, – скривилась Вика, – влипать в неприятности и влюбляться не в тех парней.

Яна вопросительно посмотрела на Вику. Но та отвела взгляд. Махнула рукой со смыслом: «забей-не-спрашивай-ерунда». Про зимнюю историю она никому не рассказывала. Слишком оглушающим было то счастье. А теперь всё словно выгорело.

Даже лучшие подруги имеют право на секреты. Это закон сохранения дружбы.

Вика сделала вид, что внимательно разглядывает что-то вдалеке, а Яна проследила за её взглядом…

– Ах! Она сгорела?! – почти выкрикнула Яна, с каким-то мучительным отчаянием.

– Берёза? – с сомнением переспросила Вика, кивнув на отлично просматриваемый с этого места обугленный остов посреди поля.

– Ты что, местную легенду не знаешь? Это же телепорт! Три раза обойти против солнца – и окажешься в любом месте, в каком захочешь.

– И ты туда же! В сказки веришь.

– Ну, не совсем чтобы верю… Просто интересно, – Яна смутилась под пристальным Викиным взглядом. – Да, ты права, это всё глупости. Никаких телепортов не бывает, конечно же…

– Тут кое-что поинтереснее есть, – загадочно ответила Вика.

На вопросительно-недоверчивый взгляд подруги она хитро улыбнулась:

– Там за Бабьим оврагом есть завод. Заброшенный.

К несказанному удивлению, Яна даже заинтересовалась. А Вика на радостях выдала всё, что узнала от дедушки. Что пруд называется Холодным, что он не прогревается летом и не замерзает зимой, что причина такого явления неизвестна, что купаться туда никто не ходит и, вообще, место там нехорошее. И после его небрежную отповедь, в ответ на вопрос напрямую о Чаше, Григории и светящихся кольцах в ночном небе. Пришлось признаться, что она случайно услышала, как они шептались на кухне, и про странную грозу она тоже помнит. «Нечего голову ерундой забивать» – махнул рукой старик и странно нахмурился. Да и бабушка как-то сразу пришла, оборвав этот тревожащий разговор…

– А ты что-нибудь слышала про это? – Вика с надеждой посмотрела на Яну, но та пожала плечами.

– Григорий? Понятия не имею. Да и ни про какую Чашу не слышала ни разу.

Янкины родители стали ездить в Высоково сравнительно недавно, лет десять назад, и уж про кольца в ночном небе Яну и спрашивать не стоило.

За разговорами девочки и не заметили, как вернулись к дому. Вика неожиданно вспомнила, что на непрополотой второй грядке моркови закопана её совесть и сразу забеспокоилась. Как же она там? И вдруг её случайно откопает бабушка? Поэтому она, бросив подружке небрежное «ну, пока, до вечера», поспешила в огород.

И всё-таки это было возмутительно. До Викиного рождения оставалось всего ничего, а друзья… Яна подозрительно молчит, а Андрея, так того, вообще, нет! И совершенно ясно, что завтра они никуда не поедут. Надо же заранее о таком договариваться.

Но разве могут они совершенно спокойно забыть про День Рождения лучшей подруги?

С такими мыслями Вика поднялась с грядки, вымыла руки в прогретой за день бочке. Прибежал Валька, помог полить огород. Солнце невыразимо медленно спускалось к горизонту, и Яна почему-то не приходила. На клубничной грядке никак не хотели поспевать две первые, самые крупные ягоды, и Андрей так и не приехал. А за огородом на дальних болотах уже вовсю скрежетал коростель.

День кончился, и ничего не произошло. А так хотелось чего-нибудь. И долго-долго в золотых лучах танцевала мошкара. Душа просилась путешествовать, но надежда, призрачное предчувствие, интуиция в конце концов, заставляла Вику сидеть и ждать. Сощурив глаза, девушка смотрела на малиновое солнце, считала секунды, за которые оно скроется за горизонтом, жалела, что их не вернуть.

Пришло время ужина, и Вика отправилась в огород за зеленью.

Небо приобрело цвет бутылочного стекла. Становилось прохладно, поэтому быстро нарвав укропа и петрушки, зябко ежась, Вика поспешила домой.

В дверь кто-то стучал… Из-за отсутствия света по тёмным сеням пришлось идти на ощупь. Вика даже рассердилась: покупатели Валькины, а встречать их – ей. А точно, там же внучок какой-то прийти должен. Нога предательски соскользнула с верхней ступеньки крылечка, но равновесие удержать получилось. Наконец, подцепив пальцем крючок, Вика распахнула дверь и…

– Привет…? А, ты за молоком? – только и смогла произнести девушка после небольшой паузы. Ну совсем она не ожидала увидеть незнакомого парня. – Проходи. Прямо. Только там темно…

Свет в кухне после сеней как-то резко ударил в глаза, и Вика, прищурившись, разглядывала гостя.

Светло-русые волосы, незастёгнутая тёмная куртка поверх серой футболки, светлые джинсы и белые кроссовки…

Всё это ерунда! У него глаза – утонуть можно, и улыбка такая, что ноги подкашиваются, и овал лица так резко очерчен…

– Здрасте, – поздоровался он с бабушкой, вынимая из кармана деньги. – Я от Людмилы Сергеевны.

Незнакомец посмотрел на Вику, а она не смогла выдержать его взгляд и отвернулась. Совершенно нормальный взгляд, не насмешливый, не заигрывающий, самый обыкновенный, но какой-то прожигающий. Видимо почувствовав Викино смятение, парень усмехнулся, наклонил голову и сделал вид, что рассматривает что-то на полу, а сам из-под чёлки, упавшей на глаза, продолжил наблюдать за смущённой девушкой.

Ну и что это за улыбка такая? – подумала Вика. – Он похоже привык, что девчонки от одного такого взгляда в обморок падают.

Молоко перевитой струёй переливалось в банку, а Вика никак не могла снова поднять глаза на гостя. Да, он понравился ей. Но может уже хватит ТАК смотреть?

Банка с молоком исчезла в чёрном рюкзаке на плече парня.

– Спасибо, до свиданья, – расшаркался он на пороге.

Вика не видела, как он развернулся, чуть пригнувшись, переступил порог. Как в сенях вдруг мелькнула серебристая светоотражающая полоска на спине.

Потом в темноте звякнуло ведро, послышался плеск и сдавленный вздох.

– Я же ведро там у двери оставила, – всплеснула руками бабушка.

Вика неожиданно для самой себя вскочила:

– Я провожу.

А в сенях затаилась абсолютная темнота.

– Извини, – парень, судя по звукам, ставил ведро на лавку.

– А… да не страшно. Идём, сюда, – показывала Вика, как будто можно было что-нибудь рассмотреть во тьме. Но злосчастная ступенька крылечка всё-таки решила сегодня исполнить свой коварный план и терпеливо поджидала.

– Осторожно, здесь лестница… Ой! – оступившись, Вика вцепилась парню в плечо и тут же отдёрнула руку. По телу будто пробежал ток, и от неожиданности равновесие окончательно потерялось. Девушка отчаянно пыталась не упасть, принимая причудливые и бесполезные позы, пока не почувствовала, что её крепко держат, и она никуда не падает. В полной темноте Вика стояла в обнимку с парнем, даже имени которого не знала. Но знала, что он ей безумно нравится, и она просто умрёт, если он её сейчас же не отпустит или наоборот – отпустит. Она ещё не решила, чего хочет больше.

– Ничего, бывает, – улыбнулся он, всё-таки отпуская девушку.

Это потом уже в дверях пришлось прикидывать насколько заметны в сумерках покрасневшие щёки и насколько слышно в вечерней тишине учащённое дыхание.

– Меня зовут Вика!

От волнения голос показался чужим и кровь сильнее прилила к лицу от того, что снова пришлось соврать.

Никому и никогда она не говорила настоящего имени, а родные называли её исключительно Викой. По её же собственной просьбе, лет эдак с семи.

Все имеют право на личного таракана в голове, пусть даже мешающего жить. Вот и у Вики, которая совсем не Виктория, был такой питомец, вредный и упрямый, как, впрочем, и его хозяйка.

– А… Лёха… Алексей, – не сразу ответил парень.

Просто молчать становилось неловко, и Вика наигранно-непринуждённо произнесла:

– Ну… пока…?

– Ну да… До встречи. Э-э… до вторника.

Но после того, как Лёшка повернулся спиной, мир рухнул. Взорвался миллионом серебристых осколков, что на один краткий миг снова сложились в обжигающе яркую полоску на его куртке. На точно такой куртке с капюшоном, что небрежно оттянул воротник на бок. Точно такую же молнию от плеча до плеча Вика видела, когда он уходил к деревне по склону холма, когда не повернулся, когда она звала собаку… Казбек?! Ничего себе совпадение…

Как же обидно. Ну почему такие классные парни прячут в туннелях под прудом такие гадкие вещи?

Небо стало тёмным и прозрачным. В офисе приёма и регистрации желаний строго отчитывали ту молоденькую феечку.

Её о принце вовсе не просили, а если уж так захотелось сделать человеку приятное, так выбирать получше надо было. Смотреть внимательнее.

Фея, упрямо надув губки, молчала. Да опыта у неё нет, но талант-то должен быть! Неужели она так ошиблась?

День Рождения.

А утро было суперским. Сначала бабушка со слезами радости поздравила Вику. Подарок само собой был в денежном эквиваленте, но именинница пока не знала, чего бы такого прикупить. Потом Валерка, сияя от счастья, преподнёс целую тарелку слегка недоспелой клубники, заявив, что это от него и от Стасика, и от его бабушки, которая и вырастила эти ягоды в теплице. И сам же присоединился к поеданию подарка вместо завтрака.

Яна пришла в скором времени. Приторно-ласковым голоском пропела дурацкое хэппи-бёздей, а потом, загадочно улыбаясь, вручила маленькую беленькую коробочку.

– Я смотрю, ты слишком счастливая последнее время! Даже часов не наблюдаешь. Поэтому – вот!

Вика открыла подарок и увидела прелестные наручные часы. Мягкий, белый ремешок, круглый циферблат. Золотистыми штрихами на белом фоне нарисована кошка с поднятой лапкой. А из-под лапки вдруг выбежала маленькая чёрная мышка и побежала дальше по кругу. Через пару секунд Вика догадалась, что мышка нарисована на прозрачном стёклышке, что, вращаясь над часовой и минутной стрелками, отмеряет секунды.

Подарок был прекрасным. Только подружка, отказавшись от чая, остатков клубники и прочих разговоров, почему-то упорхнула домой.

А вот это было огорчительно. Даже про вчерашнее знакомство с Алексеем рассказать не получилось. Вот ведь беда. Нет, ну правда, классный парень, глаза красивые. А то, что он был в тот вечер на пруду, ещё ничего не значит. Может, они там просто клад прятали… Ну обыкновенный какой-нибудь клад. Ой, тоже мне разбойники Бабьи!

Нет, вы только посмотрите на неё! Стоило парню чуть-чуть спасти её от падения в темноте, так она уже придумывает оправдания для его странных занятий. Как будто между ними что-то может быть. Как будто влюбилась! Вот дурочка!

Вика даже слегка фыркнула от собственных уничижительных мыслей. Но в голове словно прозвучал его голос: Ну пока… до вторника. А взгляд сам скользнул по настенному календарю: среда. Долгонько… И, вообще-то, День Рождения!

Вика не знала, что ей делать. То ли резать салаты и печь пирог, то ли смазывать цепь и качать шины для дальней поездки, то ли сидеть и спокойно ждать приготовленного друзьями сюрприза. Последнее было самым приятным, но и самым мучительным.

Она с удовольствием мучилась этим ожиданием до самого обеда, а после – мучительно наслаждалась предвкушением. Но Янка-хулиганка и носу из дому не казала. И Андрей – вот уж кто балбес! – так и не приехал.

И бесстыжие ягоды на грядке так и не покраснели.

Как говорится, никогда такого не было, и вот опять. Полная растерянность сменилась пустой собранностью, но положение дел от этого никак не поменялось.

Было часа четыре, но у солнца имелся безлимитный абонемент на посещение неба, поэтому вечер и не думал пока наступать.

И делать было совершено нечего. Крыльцо, старый диванчик, и мечтательное настроение. А наушники и маленький карманный приёмник принялись старательно переводить радиоволны в волны звуковые. И «мальчики с окраин» проникновенно просили рассказать им, почему…

А Вике не давала покоя другая песня. Та самая, что она услышала перед Янкиным приездом. Весёлая, заводная и… смешная. Ну правда, что за слова такие? А музыка? И главное, больше нигде ни разочек она не попадалась. Хоть Вика без конца листала частоты эфира. Серебряный дождь – где по умолчанию никогда не поставят ничего подобного; Хит ФМ – вполне возможно – но нет; любимое, правда всё больше попсовое РДВ – никак не решается повторить сей замечательный эксперимент; Рандеву и Русское Радио – конечно, тоже не в счёт, дальше – Европа плюс – и вот уж кто должен удовлетворить иссушающее желание новой музыки, но тоже что-то стесняются. Вот был бы такой эфир, где ты сама выбираешь плейлист и слушаешь только то, что нравится тебе. Нет, есть, конечно, всякие «лети с приветом» и «по заявкам», но это будет выглядеть смешно:

– Здравствуйте, а поставьте, пожалуйста, песню про… Не помню названия, там такие слова: Фристайла! И что-то про озон! Ха-ха-ха.

Но песню очень хотелось услышать.

А в дверь опять кто-то стучал…

Вика сначала подумала, что это у Яны совесть выспалась, поэтому сдёрнула наушники и излишне резко открыла дверь, готовая великодушно принимать извинения, объяснения и тому подобное… Но… На пороге стоял Алексей, со странной виноватой улыбкой.

– Привет? – Вика точно помнила, что сегодня не вторник, и не понимала радуется она его приходу или нет.

– Привет…

Только одно слово, но во взгляде и в улыбке их будто миллион. Со вздохом гость решился продолжить:

– Вика, я пришёл —

…чтобы просто увидеть тебя…

– Сказать, что мне —

…не спалось этой ночью…

– Очень нужна —

…твоя ослепительная улыбка…

– Ещё одна банка молока.

Пока Вика хлопала глазами, пытаясь определить, что она действительно услышала, а что ей примечталось, Алексей продолжил:

– Конечно, если есть лишнее.

– Да… Только утреннее. Подойдёт?

Молчаливый кивок без отвода глаз.

И вот она уже на кухне, торопливо наливает ледяное молоко. Островки кремовых сливок вытягиваются в реки, соскальзывая вниз, а часть остаётся на стекле. А в голове ворох мыслей, что надо было сначала легко, как бабушка, крутануть банку и перемешать… И что сегодня точно не вторник, но ОН пришёл. И что сегодня её День Рождения. И она не может, просто не может поднять глаза, чтобы встретиться с его взглядом.

Молоко всё-таки было предлогом. Это стало понятно, когда Лёшка, уходя, чуть не забыл банку на столе. Просто Вика понесла его остатки в холодильник, что стоял в сенях, и слегка запуталась в тюлевой занавеске. Невозможно глупо зацепилась заколкой и не могла отцепиться, пока на помощь не подоспел Алексей. (Да что он всё время спасает её!). А потом он спросил, почему нет света…

– Просто в наш дом ударила молния.

– Серьёзно?

– Серьёзнее некуда, – хмыкнула Вика и, уже спустившись с крылечка вспомнила: – Молоко! – и сама вернулась за банкой.

А потом они недолго постояли в дверях. Вика со смехом рассказала подробности субботнего происшествия. Лёшка заявил, что никакой грозы не было, потом вспомнил, что сам приехал только в воскресенье. Рассмешил, ага. И ещё, про то, как вчера искал их дом, потому что первый раз в этой деревне. Что бабушка махнула рукой: «там». Но «там», куда она махнула, оказалось болото, в общем-то, живописное, но молока у него не было…

От того, что Вика уже минут десять сдержанно и вроде бы элегантно хихикала, у неё заболели скулы… Но это было единственное, что она могла делать, глядя на Алексея. Ну просто он был нереально клёвый. И явно сам хотел ей понравиться. Зря старался. В смысле, Вика уже давно всё про себя поняла… Что она там себе напридумывала про «ни за что и никогда»? Смешная такая, наивная. Нет, ведь она не знала, что бывают такие парни. И где его так смотреть учили?! Всё, пропала девчонка. Только надо держать лицо и не показывать виду, что прям всё настолько… Посерьёзнее, девочка, будь посерьёзнее…

Вику спасла подошедшая (так невовремя!) Яна. Лёшка кивнул на её ироничный «привет», и непринужденно сказал, (глядя Вике в глаза), что завтра обязательно придёт опять.

– Ага, пока, – Вика вроде бы удачно скопировала Янкину интонацию, но та нахмурилась.

И стоило Алексею уйти на расстояние слышимости, накинулась на Вику.

– Это ещё кто?

– Лёшка. Просто за молоком к нам приходит…

– Просто?

Вика неуверенно кивнула. Янка усмехнулась:

– А сколько ему лет?

– Не знаю.

– А где живёт?

– Тоже не знаю…

– А девушка у него есть?

Вика развела руками.

– Да, чудо моё, такие вопросы первым делом надо выяснять. Так, завтра всё узнаешь, мне расскажешь!

– Погоди, мне он, вообще-то, и самой нравится!

– Вот и прокололась! – засмеялась хитрая Янка, – я же вижу, что ты ему чуть ли не в рот заглядываешь.

– Что, так заметно? – понурилась Вика и села на лавочку. Рядом присела гордая и строгая Яна.

Вика же сделала выводы, расставила приоритеты и со спокойной совестью решила выкинуть из головы этого подозрительного и в то же время – умопомрачительного Алексея. Хотя бы ненадолго.

А вот то, что он приехал только в воскресенье, было очень важно. Но пока причину важности этой мысли никак не получалось осознать.