Плетётся жизнь изношенной корзинкой,
И усыхает мухоморовой слезинкой,
Как на жаровне тает маргарин.
2005, 17 сентября
Чкаловская лестница
Сквозь таинства незримого богатства,
избыточного совершенства,
рискованного постоянства
на острой памяти буквального блаженства
На волжских приисках весь новый Нижний
дань собирает лиховскую у туристов
и моет очи грязных анархистов,
не видевших взаимности в Париже.
На мрамор девочки на солнышке садятся,
отягощенные единственной утратой,
влюбленных парочки назойливо гнездятся
под Чкаловым, как то дано приматам.
Не мудрствуя лукаво, знойный чубчик
шевелят ветры волжского откоса.
А ты всё паришься, изнеженный голубчик,
Любя втихую скорбно и не просто.
Восьмерка лестницы, здесь и скамейки,
восторги зова бархата природы:
зеленое и в белом золотое
и разветвленные гуляльные аллейки.
Божествен тучный занавес восхода.
Сквозь колдовские чары зноя лета
ощупаем речным дозором пляжи
и загорать в песок поганый ляжем —
и это после университета.
Колышет воду ласковое чудо —
Туманится с восходом наша Волга.
Под вечер будет весело и людно,
И далеко глупцам до ангелов и Бога.
2005, 3 октября – 26 май. 20 г.
«Шелковистое чудо играет волной…»
Шелковистое чудо играет волной,
перечерпывая мой мотив островной.
Самолетный зигзаг отражает вода —
теплоход его режет волной иногда.
В основном всё в порядке. ГУЛАГ как ГУЛАГ,
Трудоголики пашут на благо собак.
Расцветающей розой рассветный сквозняк
в черный жемчуг могил вдет, как шелковый стяг.
Лиловея в тумане, свирепый спит газ,
римский профиль стирая в окошечках страз.
Мыло дня почемучкой работает в глаз,
выставляя убожества все напоказ.
Декабристы цветут, ваньки мокрые лгут,
ярким цветом лаская мир —
нежный сей суд
лучше грома и молний в отчизне родной,
где заблудшие овцы у власти больной.
2005, 11 октября
Обнуление человека
Россия-мать. Рабочие гробницы,
где гибнет юность, воплощаясь в крохи денег.
Трехмерный след туринской плащаницы
удешевляет золотой бездельник.
Подложная торговля интеллектом
цветет и пахнет. Все сильнее запах,
все движет фосфорную стрелку вектор,
а нити кукол в карабасьих лапах.
Тень человека у дверей присела
в привычном ожиданье наказанья.
Тщета сжирает и любовь до мела
в любимой гриве, – то плоды познанья.
И веселит немного наважденье
пролетных мифов о каком-то счастье,
когда ломаешь пряник наслажденья
в четырехстеньях лютого ненастья.
2006, 13.01
«Миллиардеры нищенской России…»
Миллиардеры нищенской России,
раздавим лимузинами партер!
санкционированной лжи не скушать, сэр,
