Фандом
– Кажется, на мне многовато одежды, – говорю я, отводя глаза от оголённой плоти вокруг. Принцесса Лея, Чудо-женщина, Дейенерис Таргариен – все здесь, сверкают пышными бюстами, голыми бёдрами, покрытыми искусственным загаром.
– Проще говоря, я недостаточно раздета… – оглядывая свои бледные, открытые лишь до локтей руки, вздыхаю я.
– Вот этих слов при младшем брате лучше не произносить! – ухмыляется Нейт.
– Бедная ты, несчастная, Виола! – смеётся Кейти. – А мне, думаешь, каково?
– Оделась бы Ларой Крофт – и все дела! – встревает Элис. – Серьёзно, девочки и мальчик, у вас что, на всех ни одного бюстгальтера пушап не нашлось? – Элис выпячивает и без того впечатляющий бюст и лукаво подмигивает нам.
– У меня есть, – отвечает Нейт. – Красный… Стащил у Софи Уэйнрайт. – Перехватив мой потрясённый взгляд, Нейт торопливо оправдывается, отбросив со лба светлые волосы: – На спор стащил у неё с верёвки, где бельё сушилось.
Мой встрёпанный братишка сейчас больше похож на беззаботную фею из детской книжки, чем на подростка.
Очередь движется еле-еле, и так же медленно тянется время. Я успеваю рассмотреть каждый стежок на куртке Индианы Джонса, каждый мазок алой краски на груди Железного человека. Перед глазами встаёт лицо Рассела Джонса – вспоминается красивый изгиб его верхней губы. Я воображаю, как его рука легонько коснётся моей, когда мы на секунду замрём перед фотокамерой. Когда наконец подходит наша очередь, билет в моей вспотевшей ладони здорово измят.
Полгода назад мы приезжали в «Олимпию» с классом на экскурсию. Кейти и Элис в тот раз выглядели попроще и были поспокойнее. До сих пор помню, как солнечные лучи проникали сквозь стеклянные стены, а пылинки кружились в танце от пола до высокого полукруглого свода из тонких металлических балок. Внутри было очень красиво, как в огромном пустом бальном зале. Сегодня, заполненный персонажами в ярких фантастических костюмах, выставочный павильон напоминает съёмочную площадку или совсем другой мир.
– Вот это да! – восклицает Кейти, впервые радуясь чему-то, связанному с «Танцем повешенных».
– Наконец-то и до тебя дошло, – удовлетворённо киваю я в ответ.
Дрожа от радостного возбуждения, я оглядываю зал. Фанаты в костюмах любимых персонажей и в обычной одежде рекой устремляются по лестнице с балкона на первый этаж. Смех, болтовня, вспышки фотоаппаратов. Людей столько, что я снова чувствую себя маленькой и потерянной в этой толпе. С потолка огромными разноцветными парусами реют рекламные плакаты с девизами фильмов и подправленными фотошопом лицами героев. «Игра престолов», «Звёздные войны», «Танец повешенных». Воздух очень влажный, переполненный запахами булочек с сосисками, пота и духов. Вокруг без остановки мелькают вспышки фотокамер – я словно попала внутрь огромного блестящего шара.
– Смотри, там Уиллоу! – хватает меня за локоть Элис, впиваясь в кожу будто когтями.
На секунду мне кажется, я действительно вижу его, Рассела Джонса, и сердце у меня замирает. Но Элис показывает на рекламный плакат у нас над головой. Уиллоу улыбается оттуда, будто огромный загорелый ангел.
– Пошли, вон там стенды «Танца повешенных».
Элис устремляется вперёд, и толпа расступается перед ней как обычно.
Нейт держится так близко, точно боится потеряться. На меня накатывает ощущение ответственности за младшего, в голове стучат мамины слова: «Виола, смотри за братом!» Подцепив Нейта под руку, я шагаю вслед за Элис, ткнув по пути локтем под рёбра нескольких Споков и избегая наступать на ноги Капитанам Америка. Уворачиваюсь ещё от одной Розы, не отвечая на её хмурый взгляд, и протискиваюсь мимо Бобы Фетта, который тащит под мышкой громоздкий шлем. Тёмные волосы приклеены к его лбу чем-то вроде геля. Боба Фетт подмигивает мне – честное слово! – словно и не топает тут, как рак в безразмерном панцире. Приятно, конечно, что подмигнул он мне, а не Элис. Может, и я могу быть кем угодно… делать, что вздумается. Я слегка улыбаюсь ему в ответ.
– Хватит уже мечтать о Расселе, – бросает Кейти, взглянув мне в лицо.
– Осталось меньше часа, – отвечаю я.
– Там будет очередь, – напоминает Элис. – Уиллоу – самый симпатичный из всех героев в мирах антиутопий.
– С Уиллоу любой мир станет утопией, – отвечаю я.
– Гейл, Фор[3]… Для меня они все – утопия! – фыркает Элис.
– Глупейшие имена, вам не кажется? – спрашивает Нейт, провожая взглядом Спайдермена. – Одно из неписаных правил антиутопий гласит: влюблённому в главную героиню персонажу следует давать глупейшее из имён.
– А самые обычные слова пишем с большой буквы, чтобы напугать читателя посильнее! – со смехом подхватывает Кейти.
– Истинная правда, – кивает Нейт.
– А правительство всегда на стороне отрицательных персонажей, – продолжает Кейти. – Как это предсказуемо! Всегда одно и то же. Ничего удивительного, что я так и не собралась прочесть «Танец повешенных». Что там может быть нового!
– Да что ты понимаешь! – взрывается Элис.
– Уиллоу – вовсе не глупое имя, – обиженно говорю я. – Оно такое… земное… настоящее. Скажешь: «Уиллоу!»[4] – и будто шелестят листья и высокие травы, журчит вода…
– Воистину так! – заключает Элис.
– Как трогательно! – фыркает Нейт, дёрнув меня за руку.
Хочется ответить ему порезче, но в чём-то он прав. Я знаю, что Уиллоу не настоящий, а всего лишь плод воображения одной покойной писательницы, но стоит о нём подумать, как в душе у меня всё переворачивается. Мне также известно, что Рассел Джонс на самом деле всего лишь нахальный актёришка, который любит выпить, посмотреть порнушку, затащить в постель манекенщицу. Но раз уж Уиллоу здесь нет, я сфотографируюсь с его аватаром.
Какое совпадение – мимо проходит парень в костюме аватара. Высокий, широкоплечий, с правильными чертами лица. Если смыть синюю краску, он вполне может оказаться очень привлекательным.
– О мой бог! – пищит Кейти. – Какой симпатичный смурфик!
Глава 3
Встречи с Расселом мы ждём в длинной сумрачной комнате. Очередь короче, чем я ожидала, – всего две девочки лет пятнадцати просматривают фотографии на смартфонах.
Девушка с планшетом записывает наши имена и собирает мятые банкноты по десять фунтов.
– Отлично! Времени у нас достаточно. Я скоро за вами вернусь.
Девочек с телефонами приглашают пройти в дверь в дальнем конце комнаты. Встав на цыпочки и вытянув шею, я пытаюсь хоть мельком увидеть Рассела, но ничего не выходит.
– Сейчас… сейчас мы его увидим… – хватает меня за руку Элис.
– Да, уже скоро.
– Как я выгляжу?
– Отлично, – отвечаю я, не глядя на подругу.
– Как ты думаешь, Рассел слышал обо мне?
Нейт, не сдержавшись, смеётся:
– Конечно нет! Он мегазвезда! Будет он читать всякие фанфики от подражательниц Салли Кинг.
– Спасибо, конечно, но я спрашивала не тебя, – с кислой миной отвечает Элис. – И к твоему сведению, никто не хочет превратиться в Салли Кинг. Бедняжка покончила с собой после первой же книги. Я напишу трилогию, не меньше!
– Как ты сочувствуешь любимой писательнице, – бормочет Нейт. – Прямо сердце разрывается! Покойся с миром, дорогая Салли Кинг!
– Слушай, доходяга, тебя сюда вообще не звали, – говорит Элис, ткнув Нейта в бок.
В ответ раздаётся писк, словно подал голос пятилетний ребёнок. Глядя на эту перепалку, можно подумать, что Нейт и Элис близкие родственники.
Возвращается девушка с планшетом.
– Так, ребята, ваша очередь.
Элис проходит первой, дробно цокая каблучками. Мы идём следом и входим в другую слабо освещённую комнату. У дальней стены стоит Рассел Джонс. Его накачанное тело втиснуто между девчонками, которые вошли перед нами, сильными руками Рассел с улыбкой обнимает их за талии. Вспыхивает яркий свет фотокамеры, на секунду вырывая из тьмы потолочные балки и натянутое полотно за спиной актёра. Звучит мелодия из фильма, бьют барабаны, поют скрипки. Меня будто бы накрывает облаком радостного возбуждения.
Джулия Старлинг – актриса, исполнившая в фильме роль Розы, – примостившись на столе, разговаривает с охранником. В изумрудном свете софитов она выглядит даже более лёгкой и воздушной, чем обычно. Её тонкие руки взлетают в такт словам, а смех звенит, как колокольчик. Тёмные ухоженные волосы блестящими волнами спускаются по её спине. На Джулии синие джинсы и белая блузка. В костюме Розы я вдруг чувствую себя самозванкой. Знаю, по-своему я довольно симпатичная (по крайней мере, многие говорят мне, что я по-своему довольно симпатичная), но мне никогда не сравниться с Джулией, не стать такой грациозной, неоткуда взять таких тонких черт лица.
Девчонки, фотографировавшиеся с Расселом, уходят. Он отпивает глоток воды, и я вижу, как двигается кадык на его шее, будто кончик клинка.
– Ваша очередь. – Девушка-распорядитель подталкивает нас вперёд.
Рассел кивает нам и тут же переводит взгляд на Элис. Капелька зависти в моей душе мгновенно вырастает до целого океана и захлёстывает меня бурной волной.
Лицо актёра освещает улыбка. Зубы у него очень белые, как будто светятся.
– А-а! Гем, как и я! Не самый популярный выбор, но если тебе идёт, то почему бы не рискнуть?
– Да, конечно, я знаю! – нервно хихикает в ответ Элис.
Откинув со лба медно-золотистые волосы, Рассел поворачивается ко мне:
– О! Роза, любовь моя, наконец-то ты нашла меня!
Глаза у него совсем как у Уиллоу: от зрачков разбегаются янтарные лучики, словно солнечная корона вокруг чёрной сферы, как при солнечном затмении. Но в этих глазах нет ни капли доброты настоящего Уиллоу.
– Эй, Джулз! – зовёт он партнёршу по фильму. – Смотри, это самая лучшая Роза из всех, что мы сегодня видели.
Бросив на меня взгляд через плечо, Джулия усмехается:
– Что, детка, хочешь сыграть мою роль?
Я открываю рот, но не могу издать ни звука.
– Ничего, я пошутила. Ты отлично выглядишь, правда. Классный пояс! – смеётся Джулия.
– Спасибо! – Я улыбаюсь чуть не до ушей.
– А ты, парень, наверное, Торн? – говорит Рассел Нейту.
Нейт преувеличенно восторженно пожимает протянутую руку, приговаривая:
– Большой ваш поклонник, большой поклонник…
Кивнув на деревянную фибулу на тунике Нейта – цветок чертополоха, Рассел отмечает:
– Отличная работа – символ восстания дефов!
– Срежьте нас – мы вырастем снова, ещё крепче! – Нейт счастливо улыбается. – Как сорняки, понимаете?
Шлёпнув Нейта по спине (чтобы заставить замолчать, не иначе), Рассел поворачивается к Кейти:
– А это у нас… кто это?
– Спираль ДНК, – объявляет Кейти.
– Умно сделано, мне нравится.
Элис хмурится – толстый слой тонального крема на её обычно безупречной коже идёт трещинками.
Где-то наверху слышится треск, изумрудные софиты вздрагивают, бросая тени на идеальное лицо Рассела.
– Ну что, ребята, как будем фотографироваться? Все вместе или по одному?
– Вместе, – в один голос произносим мы с Кейти.
Но Элис говорит:
– По одному, пожалуйста.
И вот опять этот треск. Я оглядываю временные балки потолка, но всё выглядит нормально. Наверное, просто послышался громкий аккорд в мелодии.
– Иди сюда, сверхчеловек.
Рассел обнимает Элис за талию, но я больше ей не завидую, меня тошнит, как будто я глотнула коктейля из водки и Red Bull.
Фотограф возникает из тьмы, появляясь словно бы из ниоткуда. Снова треск, снова качаются софиты.
– Как тебя зовут? – спрашивает Рассел.
– Элис.
– Вот ты и попала в Страну чудес, Элис-Алиса!
Уиллоу никогда бы так не сказал! Разочарование подкатывает к горлу, душит меня, губы дрожат. Щелчок камеры – вспышка выбеливает лица Рассела и Элис призрачным светом, отбрасывая угловатые тени на ткань у них за спиной. Я несколько раз упорно моргаю.
Элис весело хихикает:
– Мой литературный псевдоним – Элис Аниме! Я написала довольно много фанфиков к «Танцу повешенных». Может быть, вы слышали обо мне?
Рассел восхищённо смотрит на неё:
– Так ты и есть Элис Аниме? Та самая Элис Аниме? Конечно, я слышал о тебе. Ты очень известная фигура среди фанатов фильма и книги. Эй, Джулия, щёлкни нас с Элис – выложу фотку в инстаграм.
Послав Нейту торжествующий взгляд, Элис расплывается в счастливой улыбке.
Джулия выуживает из кармана айфон.
– Элис, надеюсь, он заплатит тебе за эту фотографию! – Сделав фото, она продолжает: – Слушай, приходи на следующий «Комик-Кон», посиди на встрече с писателями фанфиков. Ты будешь прекрасно смотреться на рекламных буклетах.
Элис собирается ответить, но барабаны гремят всё громче, заглушая её слова. Комнату наполняет странный резкий запах – пахнет лекарствами и жжёной тканью. Прижав ладони ко лбу, я пытаюсь остановить грохот в голове.
– Виола, что с тобой? – спрашивает Кейти.
Опять треск, всё громче и громче… Это точно не скрипичные аккорды. Изумрудный свет снова мигает, словно лампочка готова взорваться или тысячи мотыльков бьются за стеклом внутри софита.
– Виола, что с тобой? – В голосе Кейти тревога. Её лицо то белеет, то зеленеет, то снова белеет в тумане.
Пол почему-то сдвигается влево, всё вокруг шатается, словно я только что сошла с карусели. Съеденная на завтрак овсянка выползла из желудка и липким комком застряла у самого горла. Кажется, кто-то выкрикивает моё имя. Нейт смотрит на меня, широко раскрыв рот и карие глаза. Инстинктивно бросаю взгляд вверх – и успеваю заметить, что происходит. Зелёные лампочки разлетаются в стороны, балки временного потолка опасно приближаются. Я едва успеваю закрыть руками лицо, как громоздкая металлическая конструкция павильона накрывает всех нас.
Глава 4
Словно выбираясь из вязкой трясины, я пытаюсь прийти в себя, вернуться к реальности. Стоит приблизиться к поверхности, почувствовать дуновение свежего ветерка, как невидимый жестокий призрак тянет меня обратно в глубину. Так хочется перестать сопротивляться и просто тонуть, но железные балки накрыли нас всех: Нейта, Элис, Кейти, даже Рассела с Джулией. Надо выбираться, надо их спасать. Продравшись сквозь липкую грязь трясины, я открываю глаза и заставляю мозг работать.
Лампочки над дверью запасного выхода заливают всё вокруг призрачным сиянием. Потолочные балки застряли в полу и торчат под невообразимыми углами, будто копья или постмодернистская инсталляция. И этот запах лекарства и жжёной ткани всё гуще, ест глаза, будто дым.
– Нейт! – Я осторожно приподнимаюсь на локтях, и тут же боль стрелой пронзает мне голову.
– Виола! – слышится голос Нейта, парящий над приглушённой мелодией из фильма и бренчанием металла о металл.
Вытянув руку, словно притягивая брата поближе, я с трудом выговариваю:
– Нейт, ты живой?
Его испуганное лицо рывками приближается ко мне из мрака.
– Виола, у тебя кровь.
Нейт подхватывает меня под мышки и тянет вверх. Голова болит так, будто сейчас взорвётся.
– Элис! Кейти! – зову я, прижимая ладони к влажному лбу.
– Я тут… цела вроде. – Пошатываясь, к нам бредёт Элис. Её платье и ноги вымазаны пеплом. – Что за чёрт… Что случилось?
Не отвечая, я ищу взглядом Кейти, потом падаю на четвереньки и ощупываю пол. Она стояла совсем рядом и не могла уйти далеко.
– Кейти! Где ты?
Справа слышится стон. Резко повернув голову на звук – как же болят глаза! – я вижу разноцветные чулки, нестерпимо яркие на чёрном фоне. Нейт добирается до Кейти первым и помогает ей встать на колени.
– Я здесь, здесь… Всё нормально… – еле слышно бормочет Кейти.
Незнакомый запах наполняет всю комнату, снова слышен треск, на этот раз ещё громче.
– Запасной выход… – паническим шёпотом напоминает Элис.
Сбившись вместе, мы вчетвером ковыляем к двери, к сияющей во тьме табличке «Выход», то и дело спотыкаясь о мусор и балки. Протискиваемся в дверь, кашляя, чихая и отплёвываясь, всё так же крепко держась друг за друга. Яркий дневной свет режет глаза, я щурюсь и прячу лицо, как восставший из гроба вампир. Очень холодно, руки покрываются мурашками. Мы идём по мощённой серыми плитами дороге, прижимаясь к холодной каменной стене.
– Куда это мы попали? – спрашиваю я. То есть пытаюсь спросить, осторожно выговаривая знакомые звуки.
Но слышу только оглушительный вой, будто бы стою в туннеле, а мимо несётся поезд, от которого веером разлетаются пыль и камешки. Неужели это шумит у меня в ушах, а мозг отказывается воспринимать реальность? Но постепенно глаза привыкают к свету, и я различаю цвета и формы. Здесь люди. Тысячи людей. Высокие, стройные, в прекрасных облегающих одеждах. Собравшиеся размахивают сжатыми в кулаки руками, кричат, топот ног эхом отдаётся от камней.
– Надо вызвать спасателей! – кричит Нейт, вытаскивая из кармана телефон. Чёрную повязку он, видимо, потерял, потому что мне прекрасно видны слёзы в обоих его глазах. – Связи нет.
Я неосмотрительно киваю в ответ, отчего боль перекатывается у меня в голове, как огромный вязкий шар.
– Там Рассел и Джулия… А ещё охранники и девушка с планшетом… – Последние слова я выговорить даже не пытаюсь: всё тонет в оглушительных звуках фанфар.
– Что здесь такое? Какое-то представление? – кричит Элис.
Вытираю со лба кровь и быстро-быстро моргаю, пытаясь рассмотреть происходящее. Теперь я знаю, где мы. Это Колизей из «Танца повешенных», нижний уровень. Мы стоим позади толпы, у самой стены. Дно чаши огромного зала заполнено людьми. У всех прекрасные, идеально симметричные лица. На вершине каменной стены, окружающей Колизей, выстроились вооружённые охранники-гемы. Перед нами чего-то требует взбешённая толпа – идеальные стройные тела, густые блестящие волосы. За толчеёй не видно, но я знаю, что где-то вдалеке стоит эшафот и виселица.
– Это лучшая ролёвка на свете! – Элис скидывает туфли со сломанными каблуками и вертит головой, рассматривая происходящее.
Она права. Здесь даже пахнет правильно. Колизей построен на границе города и Полей, и в воздухе сладкие ароматы цветов и трав переплетаются с вонью трущоб, а запахи пыльцы и свежескошенной травы – с запахами тухлого мяса и уксуса.
– К чёрту твою ролёвку! – хрипит Кейти. – Надо найти охрану. – Отлепившись от стены, она бросается к толпе.
– К чёрту охрану, – отвечает Элис. – Рассел непременно должен опубликовать то фото.
Нейт поддерживает меня, не давая упасть. Голова раскалывается, но Рассел и Джулия всё ещё под завалами, им надо помочь. Я хватаю за плечо высокого мужчину, едва успевая заметить кровь на своих пальцах, и замираю при виде его идеально симметричного лица.
– Помогите… – Мой голос хрипит, как старая заезженная пластинка.
Мгновение он растерянно смотрит на меня.
– Отвали, деф, не то позову стражу!
– Послушайте, мы всё понимаем, вы вошли в роль, – встревает Нейт, – но произошёл несчастный случай. Кровь у неё на лице настоящая.
Без видимых усилий мужчина отшвыривает Нейта прочь.
– Я сказал – отвали, грязный деф!
– Господи, Нейт! Ты ушибся? – Я падаю на колени рядом с братом и оттираю грязь с его ладоней.
– И я ещё воображал себя фанатом «Танца повешенных»! – хмыкает Нейт. – Этот фандом не для слабаков.
Подскочив, я хватаю за рукав кого-то поблизости. Это женщина лет сорока, может старше, трудно сказать. Она всё ещё красива, кожа на лице гладкая, как тонкая натянутая вуаль, каштановые кудри заколоты на сторону. При виде меня женщина щурит прекрасные светло-карие глаза и с отвращением шипит:
– Ты, грязный деф… не смей меня трогать… макака. Стража! – выкрикивает она, но её голос тонет в воплях толпы, грохоте фанфар и топоте.
– Хватит, – говорит Нейт, хватая меня за руку.
Мы оглядываем толпу, повёрнутые к нам спины, ищем хоть кого-нибудь… в какой-нибудь униформе. Кейти, видимо, повезло не больше нашего. На неё возмущённо кричит тощая блондинка. А вот Элис окружили взволнованные косплееры, разодетые гемами, приглаживают ей волосы, охают над крошечным порезом на руке. Элис впервые в жизни нашла «своих». Похоже, на эту ролёвку собирали фотомоделей и манекенщиц по всем агентствам Лондона или даже по всей Англии.
Взобравшись по ступенькам, мы с Нейтом усаживаемся на чисто выметенные места для зрителей. Отсюда видно гораздо лучше. Вдалеке действительно стоит эшафот – шаткая деревянная конструкция с длинной балкой, с которой спускаются девять верёвочных петель. Петли наброшены на шеи девяти приговорённых дефов. Их лица поочерёдно транслируют на огромный телеэкран, возвышающийся позади. На экране можно рассмотреть все недостатки лиц дефов: неправильность черт, седые виски, кривые жёлтые зубы. Но недостатки строения их тел видны и невооружённым глазом. Дефы слишком худые, сутулые, непропорционально широкие в кости. Оглядывая их, я невольно с облегчением вздыхаю: это самые обыкновенные люди.
– Это первые сцены, самое начало! – возбуждённо болтает Нейт. – Господи, ну они постарались! Приговорённые здорово похожи на актёров из фильма.
Он прав. Эти лица знакомы мне до последней морщинки и веснушки. Вот женщина с красными воспалёнными глазами, она постоянно дёргает себя за мочку уха – видимо, этот жест её успокаивает. Вот мужчина с синяками у локтей, он почти не открывает сомкнутых глаз. А вон там – девушка не старше шестнадцати лет, она так упрямо сжимает зубы, что разжать их будет непросто. Я могу подробно описать каждого из приговорённых дефов – я смотрела фильм сорок шесть раз.
Сглотнув комок в горле, я командую:
– Нейт, сосредоточься! Нам нужна помощь!
На огромном экране за помостом появляется лицо президента гемов. Президент Стоунбек. Как ненатурально он выглядит! Кожа туго обтягивает правильные черты лица, словно прикреплённая невидимыми булавками. Глаза похожи на огромные стеклянные шары, пустые, без капли доброты и тепла. Пронзительным голосом, совсем как в фильме, президент обращается к толпе:
– Дорогие друзья гемы! Мы собрались здесь, чтобы присутствовать при казни дефов, виновных в грабежах, насилиях и убийствах. – Толпа отвечает ликующим криком. – Чтобы наш мир оставался идеальным, каков он есть, мы вынуждены избавляться от дефектных, несовершенных особей… от этих паразитов.
Звучит барабанная дробь. Палач, человек в чёрном, берётся за рычаг. Я знаю: здесь всё понарошку, но внутренности у меня будто бы скручиваются в тугой узел от беспокойства. Что-то не так. Я протягиваю руку, чтобы увести Нейта вниз, и вижу Кейти. Она бежит к нам, отчаянно размахивая руками и беззвучно выговаривая: «Джулия!»
Повинуясь знакам Кейти, мы с Нейтом поднимаем головы и видим Джулию Старлинг. Она стоит на вершине стены, уперев руки в бёдра, её тёмные волосы развеваются на ветру. На фоне серого неба Джулия смотрится потрясающе. И устрашающе. Меня постепенно охватывает самая настоящая паника, сердце бьётся в груди, как дикий зверёк в капкане. Что-то совсем не так. Джулия выбралась из-под обломков без единой царапины и успела переодеться в костюм Розы: надела тунику, натянула легинсы, обула тяжёлые армейские ботинки. Джулия прижимает к губам кулак, тихо произносит какие-то слова, а потом резко, но грациозно замахивается и бросает что-то в воздух.
Я знаю, что она бросает, – гранату. Но эта граната разлетится не смертоносными осколками. О нет, это бомба-чертополох, готовая выпустить символ надежды восставших дефов. Конечно, это ещё и прекрасный отвлекающий манёвр. Немного помедлив над толпой, как чёрная хищная птица, бомба с громким щелчком взрывается. Сотни белых семян-парашютиков разлетаются по Колизею белыми пушинками. Зрители-гемы удивлённо ахают, показывая вверх, следя за полётом незваных гостей.
– Вот это да! – восклицает Нейт, перекрикивая барабаны. – Бомба-чертополох! Как в книге!
– Слишком уж всё «как в книге», – хмуро отвечаю я. Всё слишком правильно: и запахи, и актёры, и вся сцена выстроена идеально. Слишком всё похоже. Меня тошнит, голова кружится, барабанная дробь отдаётся в каждой клеточке мозга.
Внезапно обрушивается тишина. Ни звука. Толпа безмолвно застывает, идеальные лица подняты вверх, к небу. В фильме именно в это мгновение появляется отряд дефов, которые, бросив под ноги гемам дымовые шашки, взлетают на помост и освобождают приговорённых. А Роза, воспользовавшись суматохой, исчезает, скользнув серой тенью во мрак города дефов. Она доказала свою верность делу повстанцев.
Затаив дыхание, я жду. Сейчас раздастся боевой клич дефов.
Но вместо предводителей восставших кричит Кейти, вопит изо всех сил:
– Джулия! Джулия! Осторожнее!
Нам не стоит привлекать к себе внимания, но Кейти этого не объяснишь.
– Кейти, не надо! – не сдержавшись, кричу я.
Кейти бежит к рядам сидений, размахивая руками.
– Джулия! Не упади!
– Кейти, замолчи! – снова кричу я.
Слишком поздно. Стражники уже заметили Джулию и клацают затворами автоматов, готовясь открыть огонь. Джулия поворачивается в нашу сторону. На её лице странное выражение: она готова бороться и принять свою судьбу. Рокот выстрелов будто взрывает мне голову изнутри. Поперёк туники Джулии расцветают красные пятна, быстро сливаясь в одну широкую кляксу, похожую на мой алый пояс. Она переводит взгляд себе на живот, озадаченно улыбается розовыми губами и падает на арену. Её тонкие руки летят, будто отыскивая в полёте невидимого спасителя, но она всё же падает наземь, как кукла, окутанная длинным плащом чёрных волос. Мёртвое тело валится на землю, как мешок с песком. Жизнь вытекает из неё быстрыми струйками, вырисовывая на бетоне полукруглые лужицы-крылья.