Мужская логика. О любви, делах семейных и не очень

– Ну да, милые бранятся, а соседи тешатся, – пошутил Илья.

– Если бы, – хмыкнул Петр.

– «Весь мир – театр, а люди в нем – актеры», вот ведь говорится-то не зря, – Степаныч крутит в руках папиросу. – Все это, мужики, шелуха, а тыл – это семья, и если тыл надежный, то жить можно смело и есть смысл жизни, что ли. А разрушить это недолго, но собрать потом невозможно. Факт!

– Не, ну ладно ты гуляй, как говорится, себе на здоровье, но зачем жену-то бить? – не унимается Герман. – Гуляй себе потихоньку. А надоела жена, допускаю, развернись и уйди к едрене фене, – резанул он ладонью воздух.

– Это жизнь, а от нее не спрячешься – она сама расставит все на свои места, вот так, – сказал Степаныч и взялся за работу. – Все, пошли по местам.

Длинный день сегодня получился рабочий, уже совсем темно, хоть глаз выколи. Пора и по домам.

Зимнее утро. В этом году навалом снега, морозы жмут. Свежо на улице, хорошо, вышел в магазин за сигаретами – снег скрипит под ногами, такой чистый искристый. Шапка на затылке – армейская привычка, тулуп нараспашку – магазин близко. Народу много, стоять в очереди из-за пачки сигарет неохота. Ищу мелочь по карманам, чтоб без сдачи – и к кассе. Ну вот, теперь можно и покурить на свежем воздухе, а то уши «опухли» без курева. Антон прав: спорт и курение несовместимы, надо подумать об этом.

– Михаил, ты? – какой-то крутой парень выпрыгивает из «Мерса» и летит ко мне на всех парусах.

– Вадим! Вот это встреча! Ты откуда? Тебя не узнать, а мне сказали, ты за бугор укатил.

– Было дело. А я тебя ищу, заехал к Антону, он говорит, ты мобилу не держишь. Ты вообще как на связь выходишь?

– Меня все сами находят в «Сервисе», в центре.

Я рад Вадиму, столько не виделись.

– Вадим, давай ко мне, здесь рядом.

– Нет, у тебя семья, да и без предупреждения, так не делается. Я привык заранее договариваться.

– Да ладно, у нас можно без церемоний, тут тебе не Европа.

– Нет, Миша давай договоримся надежно, и чтобы время было. У тебя выходные когда?

– Выходные у меня прямо сейчас и завтра, а так я все время при делах, то в «Сервисе», то знакомые с машинами на части рвут.

– Ну поехали тогда ко мне на квартиру, я один.

– А семья?

– Нет здесь никакой семьи Михаил, я пока квартиру арендую. Мы сели в машину и поехали в центр.

– Ничего домик, ты еще и квартиру крутую снял.

– А то! Подъезд, консьержка, лифт, мы на пятом этаже.

Организовали стол.

– C самого дембеля не виделись Миша.

– Пять лет.

– Годы летят, ну что, давай за встречу!

Воспоминания нахлынули армейские, Вадим принес дембельский альбом.

– Представляешь, всюду его с собой таскаю. А твой где, живой?

– А как же! Дома. Придешь – посмотрим. Время двадцать четыре, – поднимаюсь с места, – я отчаливаю.

Вадиму с утра по делам, а так бы на несколько суток хватило разговоров. Только вышли на улицу, машина подъезжает.

– Такси надо, мальчики?

Не подаю вида и не могу понять, откуда здесь Луиза?

– Да-да, вот деньги, – Вадим обнял, крепко пожал руку. – Миша, я не прощаюсь!

Я кивнул, сел на заднее сиденье и мы поехали.

– Попался? – торжествует Луиза. Не ожидал?

– Честно? Нет, никак не думал увидеть тебя здесь и сейчас.

– А я тебя давно жду, уже думала, что не смогу дождаться, чуть не примерзла насовсем. Сейчас отогревать будешь.

– Луиза, подожди, останови машину.

Луиза тормозит и поворачивается ко мне.

– Миша, ну в чем дело?

– Луиза, такой расклад: я сейчас ловлю такси и еду домой. Подожди, не возражай, – я глубоко вздохнул. – Ты просто застала меня врасплох.

– Нет! Нет и нет!

Луиза срывается с места и на большой скорости едет вперед. До ее дома мы едем молча. Она медленно заезжает на парковку и глушит мотор. Затем открывает дверцу и пересаживается ко мне, начинает целовать мои глаза, губы, брови, шею…

– Миша! Я с ума схожу, я не могу тебя дождаться, ну куда ты постоянно исчезаешь?

– Луиза, что ты делаешь со мной.

Я прикрываю глаза, от ее поцелуев и объятий начинаю заводиться. Она перекидывает ногу и садится ко мне на колени, лицом к лицу, прижимается ко мне вплотную.

– Миша, я согласна быть с тобой где угодно, мне все равно, лишь бы быть там где ты!

Она продолжает целовать, гладит нежно мои плечи.

– Лу-и-за, – говорю я, освобождаясь от ее объятий, – вызови мне такси.

– Миша поздно, какое такси, пойдем домой.

Мы сидим на кухне, пьем свежезаваренный чай. Луиза затопила камин, огонь ярко пылает в нем, жарко, потрескивают дрова.

Тихо. Тени от пылающего огня разливаются по комнате. Сумеречно и уютно. Я сижу на диване и смотрю на Луизу, она счастлива. Луиза снимает платье, на ней нежное кружевное белье, черные прозрачные чулки, я не могу оторвать взгляда, она раздевается медленно и снова увлекает меня, она чувствует это и дразнит. Если бы жены заводили так мужей. Приходишь домой, а тебя встречает жена в неожиданном наряде, с новой прической… Предвижу град негодований, массу аргументов, причин и препятствий: усталость от круглосуточной работы, дом, семья, дети, стирка, уборка и все это на первом месте, а муж снова на последнем. Скажу честно, женщина всегда должна радовать глаз, это на первом месте, а чистота в доме – в пределах разумного. Ты лучше переверни дом вверх дном, но приласкай мужа, дай ему любви! Иначе рискуешь остаться в идеальной чистоте одна.

Рассматриваю ее и прикрываю глаза, я не могу больше сдерживаться. Подхожу к ней и начинаю обнимать, она увлекает меня в постель. Чувствую, за время разлуки Луиза была одна, об этом говорит ее тело, оно полно до краев желанием, ловит каждое мое движение: «Возьми!» Ее удивительный аромат тела, хочу вдыхать его, мои мозги давно в отключке. Играют только гормоны – дирижеры жизни, плюс спиртное добавляет своеобразный резонанс.

«Она моя», – мелькает в голове. Нахожу ее, ждущую изо всех сил и иду нежно, до самого предела. Мы растворяемся в безвременьи. В сумерках под звездами.

Не знаю что с нами происходит, не задумываюсь. Наверное нужно что-то сказать. Но утром я выхожу на улицу, ловлю такси и еду на работу.

Понедельник день тяжелый. Мороз жмет, как и положено. Мужики уже почти все в сборе, зевают, после выходных всегда так, надо включиться в работу.

– Мороз сегодня, тридцатник! – встает и потягивается Герман.

– Самое время на печке отлеживаться, – подхватывает Степаныч. – Знаешь, раньше печки были, ох и тепло на них было, все кости насквозь прогреешь.

– Да, теперь на печках не погреешься – смеется Герман.

Я грею ладони о кружку с горячим чаем и впервые вспоминаю Луизу, чувствую аромат ее тела.

– О чем мечтаешь, Михаил? – спрашивает Степаныч.

– О женщинах, о чем же еще мечтать, – подхватывает Герман. Я согласно киваю и усмехаюсь, Герман, как всегда, прав. Допиваю чай и идем работать.

Только успеваем принимать заявки на ремонт. Мороз: все, что должно было «полететь», – «полетело».

За работой отвлекся и все встало на свои привычные места. Я уже не вспоминаю о Луизе.

В обед все отогрелись и травили байки, мужикам только дай поржать на разные темы. Степаныч, как всегда, заводила.

Тщательно моюсь и долго стою под горячим душем. Герман сегодня спешит куда-то, на свидание что ли?

Герман как будто услышал мои мысли.

– Вот, в самые трескучие морозы вроде наклевывается мероприятие. Познакомился с одной женщиной и между нами самая настоящая искра пробежала, аж дрожь по телу пошла! Все точно, как ты говорил, так оно и есть. Женщине, небось, холодно одной в постели зимой, – делает шутливый вывод Герман. – Пожелай мне удачи, Миша.

– Технику безопасности соблюдай, – говорю я ему. – Не жена она тебе еще, резина у тебя есть?

Герман соображает, подняв брови.

– Не на машину, Гера! – смеюсь я.

– А, это? Обижаешь, я в полной боевой готовности.

Герман стремительно скрывается в раздевалке. Пора и мне домой. Уже поздно.

Еду. Шагаю по лестнице, открываю своим ключом дверь. И вот я дома. В прихожей горит свет. Из комнаты выходит Ида.

– Ты чего не спишь? – улыбаюсь я и смотрю на нее самым приветливым взглядом.

– Садик закрыт из-за морозов, и мы дома. Мне пришлось взять отгулы на работе, – говорит Ида.

– Понятно. Достаю из кармана пачку денег и отдаю ей.

Прохожу на цыпочках в спальню, смотрю на детей. Они спят. Я всматриваюсь в их лица и выхожу из детской, осторожно прикрыв за собой дверь.

– Ида, ты иди отдыхай, я сам найду, что поесть.

Включаю чайник. Ида уходит в спальню. Ем бутерброды и смотрю на улицу в кухонное окно.

В душе я благодарен Иде, очень, за молчаливые «упреки». Если учесть, что я вышел за сигаретами в субботу утром, а вернулся в понедельник, после работы. Мою чашку и выключаю свет. Хочу лечь в зале на диван, чтобы не тревожить Иду, но понимаю, что она не спит. Захожу в спальню и ложусь в постель. Ида подвигается ко мне как можно ближе.

– Горячий, – шепчут ее губы.

– Замерзла?

Я обнимаю ее, и она согревается в моих объятьях. Ида положила голову мне на плечо и пригрелась. Она спит, а я (такого еще не было) не могу уснуть. Я держу Иду, как ребенка и у меня в душе разливается теплое и нежное чувство. Думаю: «Она тут у меня совсем замерзла одна». И засыпаю. Нам жарко вдвоем, под теплым одеялом.

Всю зиму не отклоняюсь от маршрута «работа – дом». Ида заметно повеселела. Вожу детей в сад и, когда удается закончить работу пораньше, забираю их из сада. Заезжаю сегодня на работу за Идой. У нее там малинник – швейное производство, одни женщины. И за словом в карман не лезут.

– Ида, ты где такого красавца отхватила? И молчит главное! Дай адресок, где такие водятся.

Слушаю с улыбкой, рассматривая девчат.

– Может брючки сошьем мимоходом, а? – подошли поближе двое, прыснули от смеха и зарделись румянцем.

– Пойдем, – Ида готова к выходу, – а то произвел здесь фурор за две минуты, – сказала она улыбаясь.

– Почаще заходи за женой, хоть на красоту посмотрим! – развеселились женщины.

Мы вышли на улицу и пошли к машине.

– Весело у вас, – заметил я.

– Да, одиноких много, незамужних, – вздыхает Ида. – Вот девчонки и развлекаются.

Вот куда надо отправить Германа «на практику», – мелькает веселая мысль.

Мы сидим и курим после обеда. Наш сервис тоже не стоит на месте, развивается, с учетом пожеланий клиентов. Степаныч обсуждает с нами усовершенствования в сфере ремонта и обслуживания автотранспортных средств. На самом деле, просто обсуждаем дела нашего сервиса.

Заехал Вадим и к Степанычу.

– А не отдадите мне вот этого молодого человека насовсем?

– Кого? Михаила? Не-е-ет, ни за какие деньги, он у нас лучше любого компьютера по диагностике. Было дело, как-то три дня судили да рядили, что с машиной, все перепроверили. Мишка пришел: «Заводите!». Послушал и не глядя: «То-то и то-то». А сам переодевается. Ну ты подумай, три дня искали причину. Мы ему за это все прощаем, любые выкрутасы, – заговорщицки подмигивает мне Степаныч.

– Вот это я и хотел услышать! – смеется Вадим.

Несколько раз встречались с Вадимом, я был нужен ему по бизнесу. Он занялся автозапчастями. Мы заключили договор по поставкам на заказ. Решили сотрудничать, как два индивидуальных предпринимателя, у каждого свой бизнес. «Дружба, основанная на бизнесе лучше, чем бизнес, основанный на дружбе». Вычитали у Джона Рокфеллера. По-моему, так оно и есть. Вадим изменился, жизнь за границей оставила на его привычках и манерах заметный отпечаток. Говорили с ним про заграничную жизнь – везде живут люди. Что-то у них лучше, что-то у нас. Вадим говорит на эту тему неохотно, но я твердо уловил, душой он рвется сюда, в родные места, где вырос. Хотя ко многому он очень привык там.

Вадим уверен, его поймут с полуслова те, кто сам жил за границей и никогда не поймут те, кто не жил там. Поэтому он не любит рассказывать и тем более кому-то что-то доказывать. Пусть каждый думает, как хочет. Вадим ничего бы не потерял, если бы не уезжал, но благодарен за новый опыт. Всегда интересно увидеть мир с обратной стороны, – все познается в сравнении.

– Понимаешь, Мишка, ты никогда не оценишь свою страну, пока не поживешь в чужой. Оценка может быть какой угодно, суть уже не в этом.

Мы занимались с ним бумажными делами, ездили в налоговую.

В выходные поехал к Антону, тренажерный зал закрыт, пришлось ехать к нему домой. Дверь открыл сам Антон, обрадовался, только стоял и мялся, не мог в квартиру пригласить.

– Антон, кто там? – раздался голос Ларисы из глубины квартиры.

– Это ко мне, друзья, – ответил Антон.

– Какие еще друзья? – а это, видимо, подала голос теща.

– Давай выйдем на улицу, – предложил я.

Антон вышел через несколько минут. На лавочке долго не посидишь: зима не лето. Со мной еще Игорь, тоже учился в нашей школе. Игорь предложил зайти к нему домой. Антон хотел было подняться то ли спросить, то ли предупредить, чтобы не теряли, но махнул рукой. И мы попылили к Игорю, его дом через пару дворов. Музыку послушали, поговорили и поехали тренироваться. Антон открыл нам тренажерный зал, потренировался с нами и помчался домой, так как Лариса звонила ему часто и он отходил с телефоном в сторонку разговаривать. Убегая, сказал мне, чтобы завтра закинул ему ключи домой.

– Антоху не узнать, – поежился Игорь. – Жена прессует с тещей!

– Бывает – соглашаюсь я.

С утра перед работой заехал к Антону, завез ему ключи от качалки. Он открыл дверь и пригласил:

– Проходи Миша, садись, я сейчас. Вместе выйдем.

Он быстренько одевался. А я присел на диване.

– Антон! Вы что по всей прихожей обувь расставили! Можно же поставить аккуратно, – Лариса вышла из ванной.

Теща выплыла в халате из спальни, кивнула мне и поплыла на кухню.

– Да мы сейчас уже убегаем, – ответил Антон.

– И сколько раз я тебе говорила, не складывай посуду в раковину! – раздался раздраженный голос Ларисы из кухни.

– Киса, я тороплюсь, извини, – откликнулся Антон из комнаты.

– А ему что в лоб, что по лбу. Говори не говори – все едино, – присоединилась теща.

– И не задерживайся там! Не заставляй меня сто раз тебе звонить! – Лариса явно была не в духе. Или это ее обычное состояние.

– Хорошо Киса, я понял – торопливо ответил Антон.

– Иди сюда!

Антон пошел на кухню.

– Что ты понял, ты меня даже не слушаешь, все мои слова пролетают мимо! – нервничала Лариса.

– Угу, угу – подтвердила теща.

– Я для тебя что есть, что нет. Ты и в прошлый раз говорил: «Недолго, недолго»! А сколько звонить тебе пришлось, забыл? – плаксивым, протяжным голосом говорила Лариса. – Ты только из дому – и все мои слова тут же вылетают!

– Ну понял я, понял милая…

– Ему все одно, – промямлила теща.

– Смотри у меня, Антон, и на звонки отвечай сразу же! И друзей своих всех там поменьше слушай, – прибавила она потише.

– Ну я побежал, Киса, – Антон махнул мне и мы пошли вниз по лестнице.

– Ничего они тебя.

Мы сели в машину.

– Да не говори, – махнул рукой Антон.

– Может вам отделиться?

– Да говорил уже Ларисе, не раз. Она сразу в рёв: «Я мать не оставлю одну». Так никто и не оставляет, можно же навещать, хоть ежедневно. Приходить, звонить. Она Ларису настропалила, чтобы я с этого бизнеса ушел, мол, смотрю как там женщины крутятся, ну и инструктирую женщин. И понеслось: Лариса стала меня ревновать к каждой. Да что говорить.

– Главное не унывай Антоха! – улыбнулся я.

Дальше ехали молча, я закинул Антона в тренажерку и поехал на работу.

Включил музыку, чтобы разрядить обстановку. Ехал и думал, что любому парню погулять нужно до свадьбы, разобраться в себе и в женщинах. А кто с ходу женился – дал маху! Сам едва с армии вернулся, а тут матушка с Тамарой – дочку ее – мне! Готовую женщину в руки. А я как с необитаемого острова приехал, зашкаливало.

Сейчас любую насквозь вижу: чем она дышит и какие планы строит.

Серенькие мышки всегда с гонором – любого напополам перепилят. Вроде и посмотреть не на что, а цену себе высокую набивают. Бывают и красотки нос задирают, гордятся чрезмерно, а потом со своей гордостью от одиночества на стены лезут, под любого готовы кинуться, там уж не до выбора. Так увлеклись своими достоинствами, что время упустили, и поезд ушел: всех женихов расхватали. В этой жизни каждому свое. Не торопись, но и тормозить не надо. Закон золотой середины.

Приехал на работу и включился сразу в процесс. Отпахали до обеда.

Степаныч пришел в контору, налил себе чаю, сидит с удовольствием прихлебывает кипяток.

Герман ввалился следом.

– Миша к тебе там мужик какой-то, выйди.

Я нехотя поднялся, достал сигарету из пачки и вышел. Смотрю, какой-то плюгавенький мужичок незнакомый стоит, с ноги на ногу переминается.

– Вы Михаил? – промямлил он.

– Ну я, – кивнул я и взглянул на него.

Что за тип, первый раз вижу. Я прикурил сигарету. Наверное, как обычно клиент насчет машины, кто-нибудь порекомендовал.

– Мне нужно серьезно с вами поговорить.

– Давай отойдем.

– Привет! – Вадим приехал ко мне.

Я махнул ему, чтобы подождал. Мы отошли за угол конторы с мужичком, он долго мялся, потом выдохнул разом:

– Я приехал за своими детьми!

– Что за бред, а я-то тут причем, папаша? – искренне удивился я.

Наконец мужик решительно и четко произнес:

– Я приехал, чтобы забрать своих детей: Сару и Павлика. Я искал Иду, она неожиданно уехала. Давно это было. Но все не так просто.

Я уже не слышал его, я сжал кулак и резко прямым ударом врезал ему в лицо. Мужичок дернулся назад, оступился и завалился в снег навзничь. Это спасло его от всей силы удара. Он заскулил, отползая назад на локтях и отталкиваясь ногами.

– Ты что, Михаил? – Вадим бросился ко мне, сдерживая, встал между нами. – Что случилось, Миша?

– Подожди Вадим, я сам, это личное, оставь,  сам разберусь.

У меня внутри все колотилось, но я не сдвинулся с места, дал мужику уйти. Тот поспешил удалиться: тормознул такси и уехал.

– Миша, чем я могу помочь тебе, слышишь?

– Вадим, зайди в контору, скажи Степанычу, что мне срочно нужно домой. Я поехал, не спрашивай меня ни о чем.

Я развернулся к машине.

– Тебе сейчас не надо за руль, я отвезу тебя, – Вадим пытался меня остановить.

– Нет, извини. Все в порядке Вадим, я сам.

Я сел в машину и дал по газам. Резко выехал на дорогу и помчался сначала на очень большой скорости, потом сбавил темп, заехал на первую попавшуюся стоянку и заглушил мотор. Вышел из машины, набрал полные пригоршни снега, растер лицо, затем снова сел в машину и захлопнул дверцу. В моей голове проносились разные мысли. Первой мыслью было поехать домой и отлупить Иду, но я тут же усмехнулся этой нелепой идее. Бить ее я не буду. Женщину никогда не трону, не смогу опуститься так низко, это будет слабость мужика.

Потом закружились в голове еще три варианта один за одним: напиться, но это путь в никуда! Уехать с любой и забыться – полная чушь, от себя не уйдешь, и с любой не пойду. Поговорить на эту тему не с кем, это лично мое дело, и распускаться не собираюсь. Сейчас не хотелось никого видеть, никому ничего рассказывать. Повалил сильный снег, я включил дворники и сидел под их мерное постукивание, соображая, что мне надо делать.

«Этот мужик просто шантажист!» – вдруг осенила меня запоздалая догадка. Он мог добиваться Иды когда-то, она ему отказала, а когда сильно достал, уехала куда подальше, вот и все. Ну а имена детей узнать проще простого, тем более если они с одного поселка.

«А если это его дети?» – у меня в душе на минуту шевельнулось сомнение. Где Сара и Павлик? Я резко завел мотор и поехал в детский сад. Едва я переступил порог группы, как увидел их, они вставали со стульчиков, вылезая из-за стола. Сара увидела меня.

– Па-а-а-па! – она раскинула ручки и побежала навстречу. Я подхватил ее и крепко прижал к себе.

Подошла воспитательница, улыбаясь.

– Здравствуйте, вы папа Сары и Павлика?

Я кивнул.

– А я помощница воспитателя и здесь недавно работаю, она сейчас придет.

– Папа, мы пойдем домой? Да? – обрадовалась Сара.

Пришла воспитательница.

– Вы хотите пораньше забрать детей?

– Да-да, – кивнул я.

Сара повела меня к своему шкафчику с одеждой. Я забрал Павлика и привез детей к маме. Сказал ей, чтобы дети были у нее и чтобы она их никому не отдавала. Я оставил маму удивленную и недоумевающую, ничего не сказал ей больше. По дороге думал: «Неужели моя мать знала об этом?». Нет, она не пошла бы на такое, даже ради самой близкой подруги. Вышел от мамы и сел в машину. Откинулся на спинку сиденья. Я сидел неподвижно в полной тишине, а мысли роем носились в моей голове. Еще вчера я жил спокойно и весело, и мне было море по колено, а сегодня мне выпало испытание на выносливость. Легко отыскивать решения для чужих проблем, но теперь надо разобраться со своей. Никто не сделает это за меня. Я вдруг совершенно успокоился и взял себя в руки. Еще ничего неизвестно, а я уже поднял пыль до потолка. Хотя, в принципе, я еще не поднимал никакой пыли и даже никому ни о чем не говорил. Наш разговор с тем мужиком никто не слышал. А все это пока крутится тихо и мирно в моей собственной голове. Завел машину и поехал домой.

Я поднимался медленно к себе на этаж. Открыл дверь. Ида была дома, она видимо только что пришла с работы и еще была не в домашней одежде.

– Миша, где дети?

– У мамы, – ответил я спокойно.

– Миша, что случилось? – Ида смотрела на меня встревоженно.

– Расскажи мне всю правду Ида, – я сел на диван и скрестил руки на груди. Она как-то сразу изменилась в лице, тяжело вздохнула.

– Я знала, что рано или поздно это случится.

Я молчал. Ида молчала тоже.

– Ида, – сказал я устало, у меня сейчас есть возможность узнать всю правду прямо от тебя самой.

– А что говорить, – начала Ида. – Ходил он за мной давно, проходу мне не давал, отказала я ему. Потом, – у Иды задрожали губы, – силой взял, со мной шок был. Мама увезла меня сюда, к вам, на время, я была как в тумане.

– Почему в суд не подали?

Моя мама не знала об этом, я ей не сказала. Твоя тоже не знала. Потом приехал с армии ты, я сразу-то не поняла, что была беременна.

– Ида. Ты уверена, что дети от него?

Ида закрыла лицо руками и между ее пальцев потекли слезы. Я встал и пошел к двери.

– Миша. Ты сам решай, как решишь так и будет, я все приму! Только знай, я жить без тебя не могу!

Я вернулся и сел на диван, молчал, пытался все понять, упростить – с одной стороны мне хотелось просто обнять Иду и все забыть как страшный сон. Но, с другой стороны в душе поднялась волна обиды. Почему меня обманывали? Почему Ида не рассказала мне сразу все как есть. Лучше бы горькая была, но правда. Я еще тогда бы сам все решил.

Я разделся и лег спать на диване. Ида молча ушла в спальню, я слышал как она всхлипывает и потихоньку плачет. Мое сердце не выдержало, я пошел в спальню, лег и обнял Иду.

– Успокойся, не плачь, в нашу семью пришла беда и нам с тобой надо справиться с ней вместе. Еще ничего неизвестно, я пройду тест на отцовство. А дальше я сам решу.