Лето не вечно
Ульяна положительно оценила его работу, но Зарайский был не в состоянии сдержаться. В мезонине, где некогда располагался кабинет хозяина дома, он указал на облезлую печь-голландку:
– Полюбуйтесь на это безобразие! Его здесь быть не должно!
– Почему? – простодушно осведомилась Ульяна. – Красивые изразцы.
– Это всего лишь отделочная плитка, налепленная поверх оригинальных изразцов – поздние наслоения. В оригинальном проекте ничего подобного нет.
– А по-моему, очень симпатично. Я бы сказала – уютненько.
– После того как усадьбу купил фабрикант Герасимов, он реконструировал дом. В результате первоначальные интерьеры были утрачены да и общий стиль подпорчен. – Зарайский похлопал по печи: – К примеру, эти дешевые плитки не представляют никакой художественной ценности. Ими испорчена сама голландская печь и примыкающая к ней стена. Объяснить это можно лишь тем, что хозяину не понравились оригинальные изразцы. Вероятнее всего, плитка куплена по дешевке, в большем количестве, поэтому ее налепили куда ни попадя. – Он поморщился. – По-моему, это вульгарно.
– Не проще ли было содрать оригинальные изразцы и заменить их новыми? Зачем же лепить плитку поверху?
– Видите ли, Ульяна Сергеевна, конструкция настоящих изразцов такова, что их невозможно снять, не разрушив саму печь.
Ульяна потрогала рельефную плитку с синим ромбом и четырьмя васильками.
– Жаль, что их осталось так мало.
– Бомжи поотбивали… – Зарайский прошел к окну: – Не знаете, что там за люди?
– Где? – Ульяна подступила к нему.
– Копаются в земле за оградой. – Он протянул руку.
– Это археологи. Идемте, полюбопытствуем.
Они спустились, прошли за ограду и зашагали к раскопкам. Там повсюду виднелись пропотевшие спины людей, сидящих на корточках. Большинство участников экспедиции копались в земле, и только несколько человек переносили в носилках куски дерна и просеянный грунт.
Один из копателей поднял голову и, заметив гостей, поднялся на ноги.
– Ульяна Сергеевна! Здравствуйте! Вы ко мне?
– Здравствуйте. – Она представила профессора архитектору: – Лев Николаевич Збруев, руководитель археологической экспедиции.
Ее спутник протянул руку:
– Артемий Зарайский, архитектор.
– Тысяча извинений. – Збруев показал испачканные руки и кивнул на господский дом. – Не вы ли занимаетесь реконструкцией усадьбы?
– Я, – не без гордости ответил Зарайский.
– Тогда мы с вами в некотором роде коллеги – спасаем и сохраняем культурные памятники.
– Как продвигаются раскопки? – поинтересовалась Ульяна.
– С утра расчистили площадки, вбили колышки и натянули веревки. Теперь сняли дерн, просеиваем верхний слой грунта. – Профессор вытер локтем лицо и устало улыбнулся. – Самый неблагодарный этап работ.
– Если будет нужна помощь – обращайтесь.
– Ваши отдыхающие уже приходили. От желающих помочь нет отбоя!
Закончив разговор, они попрощались. Профессор Збруев вернулся к работе, а Ульяна с Зарайским отправились к воротам, где его ожидало такси.
На ужин Ульяна пришла с опозданием, поэтому ей накрыли на террасе. К тому времени ресторан уже опустел, из зала доносились голоса официанток, они, переговариваясь, прибирали столы.
Вдруг все затихло, и в двери, ведущей на террасу, показалась Руднева. Поискав глазами Ульяну, она решительным шагом направилась к ней. Рядом семенил дежурный портье Стас Лурье.
Приблизившись к столу, Ольга Францевна для приличия поинтересовалась:
– Надеюсь, вы закончили ужин?
Сообразив, о чем пойдет речь, Ульяна чуть оживилась.
– Удалось что-то выяснить?
Руднева отступила назад и вытолкнула перед собой портье.
– Стас утверждает, что за два дня до отъезда Конюхова у стойки продолжительное время была хозяйка охотничьего домика.
– Кружилиха? – переспросила Ульяна. – Она там оставалась одна?
– Да, – проронил портье.
– Стас отлучился на пять минут, – прокомментировала Ольга Францевна. – Его вызвали в номер.
– Что Кружилиха забыла на ресепшене?
– Она приходила за списком отдыхающих, которые записались в баню охотничьего домика.
– Тогда что здесь не так?
– Дело в том, что обычно она забирает список и сразу уходит, – сказал Лурье.
– А в этот раз? – поинтересовалась Ульяна.
– Я был один, но, как уже сказала Ольга Францевна, мне пришлось отлучиться. Когда я вернулся, Кружилиха стояла за стойкой ресепшена.
– Она как-то объяснилась?
– Я не требовал объяснений, не придав этому значения. Когда вернулся, она вышла из-за стойки, дождалась, когда я распечатаю список, и тут же ушла.
– Вот как… – Ульяна ненадолго задумалась и спросила: – Еще есть что добавить?
– Да нет. Вроде все рассказал.
– Тогда вы свободны.
Ольга Францевна проводила взглядом портье, дождалась, когда он уйдет, и сказала:
– У меня имеется еще одна информация.
– Любопытно. – Ульяна приготовилась слушать.
– В тот же день, когда Кружилиха заходила за стойку, в пансионат приезжала Маргарита Леонардовна.
– Марго Фейгин? – удивилась Ульяна. – Что ей было нужно?
– Мы встретились в вестибюле, и я предложила позвать вас. Но она категорически отказалась, сказав, что спешит, и быстро уехала.
Ульяна встала из-за стола, прошлась по террасе и остановилась напротив Рудневой.
– Вам не доводилось видеть у курящих сотрудниц или гостей пачку сигарет с нарисованной блондинкой?
– Точно нет. – Ольга Францевна покачала головой. – Я сама курю, поэтому всегда обращаю внимание на то, какие сигареты у сотрудников. Таких необычных сигарет ни у кого не видела.
За разговором Ульяна не сразу услышала звонок телефона, который сунула в карман. Она попрощалась с Рудневой и ответила:
– Да!
В ответ услышала взволнованный голос Богданова:
– Немедленно беги на КПП! Буду там через десять минут!
– Ты разве не уехал в Зареченск? – удивилась Ульяна.
– Уехал! Но возвращаюсь обратно!
– Да объясни же мне, что случилось? – воскликнула она.
– Быстро на КПП! – распорядился Богданов и отключился.
Излишне описывать, с какой поспешностью Ульяна прибежала туда. Минуты через три подъехал Богданов и, выскочив из машины, бросился к автомобилю Конюхова.
Ничего не объясняя, он рванул крышку багажника, нырнул внутрь и через мгновенье сунул в лицо Ульяны цветную глиняную плитку:
– Вот!
– Что? – не сообразила она.
– Сегодня в Зареченске в своей квартире был убит коллекционер Качалин. В его квартире обнаружили точно такие же!
– Думаешь, Конюхов связан с погибшим? – догадалась Ульяна.
– Теперь этот факт доказан.
– Подожди-ка… – Она взяла из его рук рельефную плитку с синим ромбом и четырьмя васильками. – Такие же я сегодня видела в мезонине усадьбы Тишь-на-Тоске.
– Идем туда! – Богданов хлопнул крышкой багажника и зашагал к воротам.
Глава 7
Загадочный пазл
Уже стемнело, когда Богданов и Ульяна добрались до заброшенной усадьбы. Он догадался прихватить с собой фонарь, и это было весьма кстати, поскольку в доме не было видно ни зги.
Следуя за пляшущим расплывчатым кругом света, они поднялись в мезонин.
– Когда-то здесь располагался хозяйский кабинет, – вполголоса проговорила Ульяна.
– Где плитки?! – Богданов, напротив, сказал это громко, как будто теперь он здесь хозяин.
Она указала на дальний угол:
– Там, на голландке и на стене.
Богданов пошарил светом от фонарика по печи и подошел к стене с плитками. Через минуту сказал:
– М-да… Все совпадает. Плитки коллекционера отсюда.
Лавируя между битыми стеклами и кучами мусора, Ульяна приблизилась к нему.
– По словам Дюкова, ночью охранники видели здесь огни.
– Когда это было?
– В последний раз с неделю назад.
Богданов присел на корточки, внимательно оглядел пол, потом изучил поверхность стены и самой голландки.
– Кажется, кое-что начинает проясняться.
– Я тоже догадалась, – тихо проронила Ульяна. – Конюхов приходил сюда и сбивал их.
– Причем крайне аккуратно, – сказал Богданов. – Нигде ни кусочка побитой плитки. Учитывая, что раствор, на который ее сажали, старый и крепкий, работал Конюхов ювелирно, с большими затратами времени.
Ульяна присела рядом:
– Но почему только ночью?
– Чтобы избежать свидетелей и лишних вопросов. – Следователь достал сигареты и с видимым удовольствием закурил. Выдохнув дым, продолжил: – Давай порассуждаем, о чем это все говорит?
Она глядела на его освещенное лицо до тех пор, пока не погасла зажигалка. Потом, помолчав, отозвалась:
– Во-первых, Конюхов был связан с коллекционером и, вероятно, выполнял его заказ.
– Во-вторых?
– Поскольку изразцы сбивались аккуратно, можно предположить, что они представляли какую-то ценность.
Богданов поднялся на ноги и помог встать Ульяне.
– Та-а-а-к, хорошо. Что из этого следует?
Она отряхнулась и продолжила:
– Но тут возникает противоречие. Сегодня утром, когда мы были здесь с архитектором, он сказал, что изразцы дешевые и не имеют никакой художественной ценности. Скорее всего, были куплены по бросовой цене.
– Ему, конечно, виднее. Но мы-то просто рассуждаем и говорим о выводах, которые напрашиваются сами собой. Так что у нас в‑третьих?
– Того, кто расправился с коллекционером и, возможно, с Конюховым, плитки не интересовали. Ведь он их не забрал, они остались и в квартире, и в машине, – задумчиво проговорила Ульяна и провела пальцами по рельефной поверхности. – Здесь что-то не складывается.
– Хочешь съездить в квартиру коллекционера? – спросил Богданов.
– Сейчас? Не поздно?
– Там еще работают Усачев и оперативная группа.
– И ты еще спрашиваешь. Поехали! – воскликнула Ульяна. – И кстати… Как звали этого человека?
– Коллекционера? Качалин Иван Васильевич, – сказал Богданов и покачал головой. – Бедолага.
В подъезде у квартиры коллекционера толпились возбужденные соседи и вполголоса обсуждали убийство. Замешкавшись в дверях, Ульяна переступила порог и направилась за Богдановым в глубь помещения.
Они пошли через анфиладу просторных комнат, залитых мягким светом. Бордовая гостиная со множеством картин, уютная спальня, столовая с длинным обеденным столом, где на низком буфете поместилась коллекция антикварных статуэток. Повсюду, здесь и там, громоздились витрины со старинным серебром и фарфором. Все, чего ни коснись, пребывало в ужасном беспорядке, из чего следовало, что здесь побывали грабители.
– Никогда бы не подумала, что в Зареченске есть такие роскошные квартиры, – проговорила Ульяна.
Старательно маневрируя между разбросанными по полу предметами, она замерла у кровавого пятна на ковре. Начертанный на нем белый контур указывал место, где лежал труп коллекционера Качалина. Его к тому времени уже увезли, и на месте преступления воцарилась рабочая атмосфера.
Криминалисты и прочие сотрудники оперативной группы вели себя раскованно и по-деловому. Время от времени кто-нибудь отпускал безобидную шутку, и это могло показаться кощунством, если бы не истина, которую знали все: что бы ни случилось, нужно работать.
Из спальни вышел криминалист Усачев и, кивнув Ульяне, обратился к Богданову:
– Куда ты пропал? Нужна твоя помощь.
– А что же дежурный следователь? – поинтересовался тот.
– С ним каши не сваришь. Мне нужен ты.
– Как продвигается работа?
– Все своим чередом, вот только ребята жалуются. При таком количестве антиквариата трудно составлять список похищенного.
– Вдова Качалина здесь?
– Здесь. Медики откачали, но в больницу ехать категорически отказалась.
– Помогает установить, что похитили?
– Да она и сама ничего толком не знает. Здесь куда ни плюнь – одни ценности. Греби сколько хочешь.
– Думаешь, так и было?
– Да не-е-е-т… – протянул Усачев. – Все не так просто.
– Куда уж проще – вспороли ножом живот и ограбили… – к ним подошел черноволосый широкоплечий офицер и замер в нарочито расслабленной позе, слегка сутулясь.
Богданов представил его Ульяне:
– Дежурный следователь, капитан Пантелеев.
– Ульяна Железняк. – Она пожала офицеру руку. – Время смерти установлено?
– С момента убийства прошло не менее двадцати четырех часов, – сказал Усачев.
– Вы сказали, все не так просто. Что имели в виду?
– До того, как убить, Качалина пытали. Он сильно избит, пальцы на руках переломаны. Рядом с трупом лежал полиэтиленовый пакет с характерными признаками орудия удушения.
– К тому же убитый был связан по рукам и ногам, – задумчиво проронил Богданов. – Вот только одного понять не могу. Для того, чтобы убить его, преступник мог просто не снимать с головы пакет. Так нет же… Взял и зарезал.
– Обыкновенный садист. Как видно, получал от этого удовольствие, – сказал Пантелеев.
– И наверняка забрызгался кровью, – добавил Усачев. – Неаккуратно, однако.
– Орудие убийства обнаружили? – поинтересовалась Ульяна.
– Ножа не нашли, но если говорить о характеристиках – это должен быть клинок с широким лезвием, длиной не менее пятнадцати сантиметров.
– Кто обнаружил убитого?
– Жена, сегодня, в четырнадцать тридцать, – сказал Пантелеев, перелистав свой блокнот. – Она уезжала к матери в Москву и вернулась домой после того, как Качалин перестал отвечать на звонки.
– Есть соображения, сколько их было?
– Ясное дело, что убийца действовал не один. Качалин был довольно крупным, физически крепким мужчиной, в одиночку с ним было не справиться. И, что характерно, следы взлома на входной двери отсутствуют.
– Значит, сам открыл, – задумчиво проронил Богданов и, обернувшись к Ульяне, распорядился: – Идемте в кабинет, кое-что покажу.
Квартира Качалиных была огромной даже по московским меркам. По пути к кабинету Ульяна разглядывала антикварные предметы, которые были расставлены на полках бесконечного коридора. Наконец они уткнулись в двухстворчатую дверь с витражными стеклами. Богданов открыл ее и пропустил вперед Ульяну и Усачева.
Пройдя вглубь комнаты, Ульяна вдруг увидела изразцы, которые были разложены на полу каким-то особенным образом: где-то плотно, один к одному, а в иных местах небольшими фрагментами или по отдельности.
Остановившись, Богданов обернулся к криминалисту:
– Ничего здесь не трогали?
– Ты же предупредил. Ничего, – кивнул в ответ Усачев.
– Это хорошо. – Свой следующий вопрос он адресовал Ульяне: – Что скажешь на это?
Она прошлась вдоль разложенных изразцов и заметила:
– Он даже не пытался сложить из них связанный орнамент, как это было на стене и на голландской печи в поместье.
– Тебе это кажется странным?
– Кажется, но не это странно. У меня такое чувство, будто Качалин группировал изразцы по иному признаку. – Ульяна присела на корточки, перевернула на обратную сторону одну плитку, потом вторую и третью. – На ней ничего, кроме каких-то цифр и остатков бетонного раствора.
– Я тоже проверил. Первое, что пришло в голову. – Богданов присел рядом с ней. – Хочешь, поделюсь предположением?
– Ну, говори.
Он оглядел разложенные на полу плитки.
– Все это похоже на пазл с недостающими фрагментами, которыми необходимо заполнить пустые места.
– В поместье их много, – проговорила Ульяна.
– Осталось только выявить принцип и сложить пазл до конца.
– Но что это даст?
– Пока не знаю. – Богданов поднялся на ноги и приказал Усачеву: – Федор Кузьмич, сфотографируй все с разных ракурсов, включая крупные планы. И, кстати, где сейчас вдова?
– Где-то там… – махнул рукой криминалист. – Спроси Пантелеева. Он точно знает.
Следователь Пантелеев, в свою очередь, указал на гостиную, где на старинном гобеленовом диване сидела немолодая заплаканная женщина.
Богданов присел рядом с ней:
– Можете говорить?
– Теперь уже да, – ответила она и поправила волосы, уложенные в старомодную прическу.
– Меня зовут Игорь Константинович Богданов, я следователь. Буду вести дело об убийстве вашего мужа.
– Дора Моисеевна, – с достоинством проговорила Качалина.
– Расскажите, как вы обнаружили тело вашего мужа.
– Со вчерашнего дня я не могла до него дозвониться, – тихо проговорила вдова. – Вам, вероятно, известно, что я находилась в Москве. Сегодня утром потеряла терпение и вернулась в Зареченск. Дверь в квартиру была открыта, я вошла и увидела мужа мертвым на полу со связанными руками. – Она всхлипнула. – Это было ужасно!
– Во сколько это произошло?
– В половине третьего или около того.
– И вы сразу позвонили в полицию?
– Да.
– Что-нибудь необычное заметили?
– В квартире был беспорядок.
– Определились с тем, что пропало?
– Более или менее… Мне сложно сосредоточиться на этом барахле после того, как убили Ваню.
– Понимаю. – Богданов взял ее за руку и дружески сжал. – И все-таки, возможно, что-то вас удивило или показалось особенным.
Задумавшись, Дора Моисеевна обронила:
– Если только шкатулка…
– Так-так! – заинтересовался Богданов и, не сдержавшись, посмотрел на Ульяну. Та напряглась и в ожидании ответа подалась вперед.
– Пропала шкатулка с документами. – Качалина указала на массивную консоль. – Она была здесь. Остального тоже нет.
– Чего именно?
– Серебряный портсигар, фарфоровый ангел и французский подсвечник…
– Это были ценные вещи?
– Насколько мне известно, нет. Их, скорее, можно было бы назвать предметами интерьера, но не антиквариатом. Да я и пропажу-то заметила только потому, что все это стояло на виду.
– Тогда поговорим о шкатулке.
Качалина повела рукой, словно описывая форму.
– Невзрачная, деревянная, к слову сказать, копеечная.
– Что за документы в ней лежали? – в разговор вмешалась Ульяна.
Богданов строго посмотрел на нее и уточнил у вдовы:
– Знаете?
– Вряд ли что-то важное. Иначе бы муж их там не хранил. – Дора Моисеевна вдруг замолчала и спустя мгновенье продолжила: – Видите ли, в чем дело, домработница к нам приходит раз в неделю, в остальное время я сама протираю пыль со всего, что здесь есть.
– К чему это вы?
– Убийца мог взять по-настоящему ценные вещи, но прихватил какую-то ерунду.
– Возможно, он плохо разбирался в антиквариате, – предположил Богданов.
– Или приходил за чем-то другим, – сказала Ульяна, однако он сделал ей знак помолчать и продолжил сам:
– Ваш муж торговал антиквариатом?
– Он собирал антиквариат, – с нажимом на слово «собирал» уточнила вдова. – И очень любил это дело.
– Так продавал он что-нибудь или нет?
– Крайне редко. У него был другой источник дохода.
– Какой, если не секрет?
– Недвижимость в Москве. Ее мы сдаем в аренду.
– Когда вы видели мужа живым в последний раз?
– Три дня назад, когда уезжала в Москву.
– Вы упоминали, что у вас есть домработница. Она приходила во время вашего отсутствия?
– Нет. Иван Васильевич не любил посторонних в доме. Она прибиралась только при мне, и у нее не было ключа от нашей квартиры.
– Не замечали странностей в поведении мужа в последнее время?
– Нет. Все было как обычно.
Богданов достал из папки фотографию Конюхова и показал вдове коллекционера:
– Знаете этого человека?
Качалина внимательно изучила снимок и покачала головой:
– Нет, никогда не видела.
– Ну что же… – Богданов поднялся на ноги. – Пока мне все ясно. Если что-нибудь вспомните из того, что не рассказали, звоните в любое время. – Он протянул ей свою визитку.
Потом, увлекая Ульяну к выходу, обернулся:
– Да! И чуть не забыл! Не трогайте, пожалуйста, разложенные плитки в кабинете мужа до моего особого распоряжения. И домработнице скажите, чтобы не трогала.
Они вышли в коридор и нос к носу столкнулись с Пантелеевым. Богданов вручил ему фото Конюхова:
– Пошли оперативников по соседям, может, кто-нибудь опознает.
– Все понял, – ответил тот и сообщил: – Мы закончили.
– Тогда сворачивайтесь. – Богданов посмотрел на Ульяну: – Тебя отвезти в пансионат?
Она покачала головой:
– Я вызову такси. Можешь не беспокоиться.
Автомобиль затормозил у ворот пансионата. Ульяна расплатилась с водителем и направилась к зданию КПП. Миновав кабинет Дюкова, она поднялась на второй этаж и оказалась в комнате видеонаблюдения.
Сидевший у экранов охранник вскочил с места, но Ульяна жестом дала понять, чтобы он продолжал работать, и зашла за перегородку, за которой располагался стол Косолапова.
– Я все проверил, – с ходу заметил он и придвинул к столу соседнее кресло.
Ульяна уселась рядом:
– Что удалось выяснить?
– Могу ответственно заявить: постороннего вмешательства в программу бронирования не было.
– Уверен?
– Абсолютно. Программное обеспечение позволяет отследить подобные действия.
Ульяна взяла из подставки стикер, что-то записала и придвинула его Косолапову.
– Вот дата и время. Покажи мне видео с камер наблюдения в вестибюле, где хорошо виден ресепшен.
– Секундочку… – Артем несколько раз кликнул мышкой, и на мониторе появилось изображение.
– Ускорь, – распорядилась Ульяна и впилась глазами в экран.
Прошло довольно долгое время, когда она наконец воскликнула:
– Стоп! Это здесь!
Косолапов мгновенно отреагировал и остановил видео, потом, чуть отмотав назад, запустил его снова, но теперь уже медленнее.
На экране была Кружилиха. Она зашла за стойку ресепшена и замерла у компьютера. Казалось, что время тянется слишком медленно.
– Что она делает… – проронила Ульяна.
Косолапов пожал плечами. Он не понимал, о чем идет речь.
Тем временем на экране появился портье Стас Лурье. Он распечатал какой-то документ и вручил Кружилихе. Она направилась к выходу, и когда столкнулась с вошедшей Маргаритой Фейгин, та застыла на месте с удивленной гримасой на лице. Потом Марго обернулась и замерла, глядя вслед Кружилихе.
– Перемотай назад и покажи еще раз, – попросила Ульяна и, просмотрев фрагмент видеозаписи, приказала Артему: – Скинь этот фрагмент мне на флешку.
Глава 8
Опираясь на факты
Спокойная жизнь пансионата была нарушена уже через год после памятных событий, переиначивших жизнь Ульяны, и это не прибавляло ей уверенности в завтрашнем дне.
Но, как бы то ни было, утренний распорядок оставался незыблемым. Проснувшись, она отправилась в душ, оттуда – на кухню. Решив не тратить время на завтрак в ресторане, Ульяна сварила кофе и сделала пару тостов, на которые намазала слой абрикосового джема.
Оделась она быстро и не особо мудрствуя: в джинсы, легкую блузку и туфли без задников. Все вместе в корне нарушало ею же заведенное правило – на работу только в строгой одежде. Ульяне предстоял визит в охотничий домик, которым заправляла Кружилиха, и, как следствие, – доверительный разговор.
С Кружилихой Ульяна познакомилась в те времена, когда работала начальником службы безопасности. Эта женщина в свои пятьдесят имела необыкновенное обаяние. Невзирая на полноту, она предпочитала яркие цветастые платья, которые подчеркивали ее магнетическую притягательность. Поговорив с Кружилихой каких-то несколько минут, мужчины становились кроткими и покладистыми. Она не боялась жить и ночевать в охотничьем домике, жарко топила баню и ловко управлялась с пьяными постояльцами. Возможно, за эти качества и умения местные и обслуга пансионата прозвали ее ведьмой.
Дойдя до ограды пансионата, Ульяна открыла неприметную калитку и пошла через лес, ступая по мягкому ковру из сосновых иголок. Минут через десять меж деревьев засветлело, и она увидела охотничий домик. Он был стилизован под лесную берлогу для сугубо мужских компаний, но внутри имелись все атрибуты современного шале. Там на постоянной основе проживала Кружилиха.
Ульяна была уверена, что в ранний час в охотничьем домике не окажется никого, кроме хозяйки. Она постучала, дверь открылась, и перед ней предстала Кружилиха, одетая в белое платье с крупными васильками. Рыжие волосы волнами спадали на округлые плечи. Румяные губы и зеленые глаза улыбались.
– Ульянушка! Здравствуйте! – Кружилиха по-дружески взяла ее под руку и потянула в дом. – А я как чувствовала, что с утра будут гости. Самовар согрела, пирогов напекла.
– Я позавтракала, не беспокойтесь, Елизавета Федоровна, – попросила Ульяна.
– Не отказывайтесь. Чаек у меня с листом смородины, пироги с капустой. Посидим за столом перед открытым окошком, послушаем птичек. Знали бы вы, какие они нынче концерты заводят!
Ульяна не стала упираться, села за стол и дождалась, когда Кружилиха нальет ей душистого чая. Отпив, улыбнулась:
– Действительно, вкусно.
– Вот видите, зря отказывались. – Хозяйка поставила посреди стола овальное блюдо с горячими пирогами. – Ешьте осторожно, не обожгитесь, только что из печи.