Портрет волейболиста

12.

– Ох, я устала! – сказала Ран, вздохнув.

– От чего? – спросил Чикао.

– У меня не получается… Я уже столько работ испортила!

– Не многим больше, чем кто-либо из нас. А Инна вообще лидирует в этом плане! Ха-ха-ха!

– Спасибо, ты, как всегда, умеешь поддержать. Но на самом деле я тоже устала от этого. Многие работы уже давно могли быть закончены, если бы не моя небрежность и торопливость. Бесит, что я всё порчу одним движением! У меня уже вся квартира завалена неудачными листами.

– Может, у тебя просто синдром отличницы? Я видела некоторые твои работы, выглядели они неплохо.

– То же самое можно сказать о тебе, Сакамото, – произнёс Чикао. – Интересно, Ямамото и Симидзу занимаются дома?

– Я слышала, как Ёсикава-сан сказал Ямамото, что его суми-э никуда не годятся. Мол, тональные переходы никакие, выглядит всё грязновато.

– Я смотрю, ты та ещё сплетница, Сакамото! – сказала я. – Ай-яй-яй! Подслушивать ведь неприлично!

– Инна, что ты такое говоришь? Я не сплетница!

– Успокойся, я же не сказала, что это что-то плохое. Сплетни – это такой недооценённый жанр! Столько нового можно о себе узнать! Плохо, когда люди в открыто говорят, что не любят сплетен, но при этом сами в них активно участвуют.

– Инна, так ты, оказывается, любишь сплетни? – спросил Чикао.

– Конечно, Кикути! Как я уже сказала, сплетни – ценный источник информации.

– Да, но иногда сплетни бывают обидными или ложными, – вмешалась Ран.

– Меня никогда особо не волновало, что думают другие обо мне. В этом мире существует мало людей, к мнению которых я прислушиваюсь. Да и часто оказывается так, что я хуже, чем обо мне думают.

– Я тебе завидую. Мне бы так, – с грустью сказала Ран.

– Неужели кто-то говорит что-то негативное в твой адрес? Ты же девочка-цветочек! – ответила я.

– В университете вроде бы нет, но вот в старшей школе про меня распускали мерзкие слухи. Парень одной девушки, которому я нравилась, признался мне, перед этим расставшись с ней. Я отвергла его. После этого и он, и его бывшая стали распускать обо мне слухи. Она говорила, что я соблазнила его, он – что водила его за нос, дав ложную надежду. В общем, после этого все мои друзья перестали со мной общаться, я стала изгоем.

– Эх, – вздохнула я, – девушке тяжело жить в двух случаях: либо когда она слишком красива, либо когда она слишком умна.

– Значит, они не были тебе друзьями, – произнёс Чикао. – Настоящие друзья защитили бы тебя, не поверили бы слухам. Твоя ситуация стала хорошей проверкой вашей дружбы. Да, ты осталась одна, но это лучше, чем находиться в окружении лицемеров.

– Думаю, Кикути прав, Сакамото.

– Инна, а у тебя много друзей в России?

– Честно говоря, нет. Мне они и не нужны особо. Я считаю, что у человека в принципе не может быть много настоящих друзей. Один, максимум два.

– А ты сурова, – сказал Чикао.

– У тебя самого много друзей?

– Не сказал бы. Но думаю, что двоих я уже нашёл. Инна, Сакамото, я понимаю, что сейчас это звучит слишком наивно, не мне кажется, что мы с вами сможем стать друзьями.

– Знаешь, вполне возможно. Учитывая то, что мы с вами проводим довольно много времени вместе. Сакамото, а ты что думаешь?

– Я тоже надеюсь, что мы станем друзьями!

– О, наша Снежная королева немного оттаяла! – чуть погодя, ответил мне Чикао.

– Что, неужели я на неё похожа?

– Ты просто всегда слишком серьёзная. К тебе иногда страшно подойти, – объяснила Ран. – Но зато ты всегда придёшь на помощь. Инна, думаю, в душе ты очень добрая, но почему-то тщательно это скрываешь.

– Спасибо, Сакамото, приятно слышать такое от тебя!

– Не за что!

13.

В конце мая в Японии частично отменили масочный режим. Теперь маски можно было не надевать вне дома, находясь при этом на улице. Погода стояла жаркая. Мы с ребятами всё чаще коротали часовые перемены в саду. Хоть большинство японцев носили маски на улице, благо, к их числу в нашей группе относился только Акира. Читатель может подумать, что мне просто лень описывать форму его носа, подбородка или губ, но это совсем не так. Просто он панически боялся заболеть, и его можно понять.

Как и ожидалось, когда ребята сняли маски, я увидела по меньшей мере симпатичные лица. Особенно прекрасна была Ран: под маской скрывался точёный овал лица, длинный узкий нос, почти такой же, как у одной из скульптур Константина Бранкузи, и пухлые губы. В общем, она вполне могла бы стать моделью, но рост не позволял.

Оказалось, у Тадао был проколот ещё и нос, но никого этот факт не удивил. И Чикао, естественно, тоже вынужден был прятать красивое личико.

– В удивительном мире живём! – сказал он. – Мы с вами знакомы практически два месяца, а лица друг друга смогли увидеть только сейчас. Это грустно!

– Кикути, ты прямо читаешь мои мысли. Но насколько мне известно, в Японии люди часто носят маски, – ответила я.

– Да, но большинство надевает их в сезон простуды в общественном транспорте, из-за аллергии на пыльцу или чтобы скрыть внешние недостатки. Нельзя сказать, что маски носит 100% населения Японии постоянно. Поэтому, когда ввели масочный режим, принять это было трудновато. Мне нравится разглядывать людей, и я с нетерпением ждал момента, когда смогу увидеть ваши лица без масок вживую!

– Оу, это так мило! Мне тоже не терпелось наконец увидеть чудесные щёчки Инны! – поддержала Ран.

– Сакамото, ты лучше так не говори. Мне мои щёки не нравятся.

– Это ты зря, – вмешался Тадао. – Так и хочется их потрогать! Может, будем тебя называть Чика-чан?

– Предпочитаю сама раздавать прозвища, но никак не наоборот! – отмахнулась я.

– Ладно, прости, я шучу!

– То-то же!

14.

Незадолго до начала июня наступил сезон дождей. В такую погоду мне постоянно хотелось спать, я всё время пребывала в состоянии какой-то полудрёмы. Приходилось через силу заставлять себя сделать простейшие действия. Нехватка кислорода в токийском воздухе стала ощутимее. Нужно было какое-то эмоциональное потрясение, какое-то событие, чтобы я, что называется, очнулась. И, как ни странно, оно не заставило себя ждать.

В начале первой недели июня ко мне подошла Ран с вопросом:

– Инна, не хочешь сходить на волейбольный матч?

Волейболом я особо никогда не интересовалась, а если быть точнее, совсем не любила. В школе нас заставляли играть на физкультуре, но подачи у меня не получались – мяч почти всегда летел в сетку, что неизменно злило моих очень «добрых» одноклассников. Блин, неужели они правда думали, что если орать на человека из-за того, что у него не получается подача, то он станет подавать лучше? Смешно! Однако мне особо нечего было делать, поэтому я, в свою очередь, поинтересовалась:

– Где и когда будет проходить матч?

– В Токийском спортивном в это воскресенье в два часа. Мой старший брат играет в их волейбольной команде. Это будет товарищеский матч с университетом Токай.

– Хорошо, я согласна. С нами кто-то ещё пойдёт?

– Нет, только мы.

– А Кикути?

– Он бы пошёл, но не может, так как в воскресенье День рождения его мамы. Кикути будет на празднике.

– Ну ладно. Жаль, конечно, но мама – это святое. Кстати, что-то до этого ты не рассказывала о своём брате.

– Ну, меня никто и не спрашивал. Его зовут Сакамото Кацу. Он старше меня на два года, но мы с ним не особо близки. Он много времени уделяет спорту. Но я очень хочу поболеть за него на матче! Он столько трудился, чтобы попасть в Токийский спортивный!

– Это здорово! Люблю людей, которые полностью отдаются своему делу.

– Да, мой брат как раз такой! Наша семья им гордится. Я была очень рада, когда он пригласил меня на матч!

У меня в голове возник вопрос: «А гордятся ли родители Ран ею?». Почему-то мне казалось, что её считают позором семьи. Она говорила с большим воодушевлением о своём брате, но никогда не хвасталась собственными достижениями. Да и то, что она самоучка, навело меня на некоторые размышления. Если у Ран не было возможности ходить в художественную школу, то почему она не посещала рисовальный клуб в школе? Хотя, возможно, дело было в том, что Ран – младшая дочь в семье, а её брат – первый, старший и единственный сын. Я не удержалась:

– Ты говоришь о своём брате с таким придыханием… Я надеюсь, что он тоже гордится своей сестрой.

– Мне кажется, что это правда так. Он был первым, кто поздравил меня с поступлением в университет. Прежде, чем пригласить меня на матч, Кацу долго извинялся за то, что практически перестал общаться со мной. Да, мы мало времени проводили вместе, так как он начал играть в волейбол ещё с младшей школы. Мы говорили по телефону несколько часов… Кацу сказал, что рад моему переезду в Токио, но вырваться с тренировок никак не может.

– Рада это слышать! Сакамото, а ты правила волейбола знаешь?

– Да, знаю.

– Хорошо, тогда перед матчем мне всё объяснишь. Я правил не знаю, а читать их, честно говоря, мне лень.

– Инна, чего-то такого я в принципе от тебя и ожидала! – ответила она, смеясь. – Без проблем, я всё объясню. Мы с семьёй часто ходили на волейбол, когда Кацу учился в старшей школе.

Через несколько дней настал день матча. Не знаю, почему, но я с нетерпением ждала того воскресенья, словно какого-то праздника. Я надела длинное чёрное платье на запах с пояском, свои любимые чёрные мюли, на которых серебристой нитью были вышиты змеи и массивный браслет на руку. Также я взяла с собой маленькую чёрную кожаную сумочку и чёрный зонт. Видимо, поэтому в тот день не было дождя.

Здание Токийского спортивного университета было идеальным в своей минималистичности. Три абсолютно белых корпуса соединялись наземными переходами. Единственным украшением фасадов служили окна: они то тянулись в горизонталь, то высились в вертикаль. Исключением был спортивный зал – там оконные проёмы были вполне обычными.

– Инна, привет!

Я обернулась. Ран выглядела великолепно! Она тоже решила нарядиться: в тот день на ней были бледно-розовые брюки и белая рубашка из тонкой ткани, талию подчёркивал ремень в тон брюк, на ногах – бежевые балетки с острым носиком, а на шее – кулон в виде камеи на серебряной цепочке. В её руке я увидела бежевую замшевую сумку и прозрачный зонт. Может, дождь не пошёл, потому что Ран взяла зонт, а не я?

Как бы то ни было, мы обе ждали этого дня. Мне очень хотелось посмотреть матч, а Ран больше всего желала наконец встретиться с братом.

– Привет, Сакамото! Какая ты красотка! Как ты добралась!

– Привет! Спасибо большое! Ты тоже потрясающе выглядишь! Добралась нормально. Ты как?

– Я тоже без проблем, спасибо! Ну что, идём?

– Да, пора идти! Матч скоро начнётся, поэтому с Кацу встретимся только после его окончания.

Когда мы вошли внутрь, Ран попросила одного из студентов подсказать ей дорогу. По пути в спортзал мы встретили нескольких игроков из команды университета Токай – высоких крепких волейболистов. Их форма мне понравилась: белая олимпийка с чёрными воротником, подолом и манжетами, с названием университета на спине, белая футболка с чёрным воротником, и чёрные шорты с белыми вертикальными полосами по бокам. Просто, но со вкусом.

Мы дошли до спортзала и поднялись на балкон. Так как это был товарищеский матч, а не какие-то крупные соревнования, то неудивительно, что болельщиков в зале оказалось мало.

Прошло от силы минут пять, и в зале появилась команда Токийского спортивного. Их форма оказалось более яркой: канареечно-жёлтый цвет олимпийки плавно переходил в ярко-красный, от воротника вдоль линии плеча и руки шли две чёрные полосы, на спине – название вуза, написанное чёрными иероглифами. Комплект дополняли ярко-красные штаны с двумя чёрными полосами вдоль штанин. Расцветка игровых шорт и футболки повторяла расцветку спортивного костюма.

Сразу же внимание на себя обратил капитан, самый высокий, отлично сложённый. Узкий таз и талия, широкие плечи… Когда я посмотрела на него, то не сразу поверила, что он существует. Людей с такими идеальными пропорциями просто не может быть! Конечно, подавляющее большинство спортсменов обладает стройным телосложением, но достичь подобной фигуры только при помощи тренировок невозможно: для этого нужно ещё выиграть в генетической лотерее. В общем, от его идеальности аж тошнило! Даже изгиб икроножных мышц, щиколотки и колени были настолько изящными, что казалось, будто эти ноги принадлежат не ему самому, а статуе эпохи Античности или Ренессанса. Передо мной предстал «гений чистой красоты» в мужском обличье.

Однако этот капитан приковывал взгляд не только за счёт внешних данных. Он был живым воплощением того, что называют харизмой: присутствие таких людей ясно ощущается, их просто нельзя не заметить. Остальные игроки его команды шли вслед за ним, а как только двери открылись и все присутствующие обернулись и посмотрели в их сторону, он распростёр руки, будто приглашая немногочисленных зрителей и соперников в свои объятия, оглядел зал, как хозяин, приветствующий гостей на званом вечере в своём дорогущем доме, при этом говоря без слов конкурентам: «Посмотрите, как я великолепен! Ну что, вы готовы проиграть?» В общем, во всех его действиях чувствовалась театральность, и даже в разговоре с тренером она никуда не исчезала. Он не просто носил футболку с номером один – он был этим первым номером, прирождённым лидером. Даже на то, как этот игрок поправлял волосы или снимал олимпийку, гордо подняв голову и элегантно распахивая её, можно было смотреть бесконечно! Передо мной словно предстал древнегреческий атлет, а не японский волейболист XXI века. А в том, как он держал пилочку, обрабатывая ею ногти, было что-то аристократическое. Интересно, как такой волейболист будет играть?

Из размышлений меня вытянул возглас Ран:

– О, а вот и мой брат!

– Почему у него форма отличается от остальных?

– Потому что он играет на позиции либеро. Как видишь, у команды-соперника форма либеро тоже другая.

– Да, точно.

У либеро университета Токай форма была чёрного цвета с белым воротником и белыми полосами на шортах, а у Кацу – красная с переходом в фиолетовый. Ран объяснила мне, почему форма игрока на этой позиции отличается:

– Позиция либеро в волейболе особенная. Ему нельзя блокировать, нападать и подавать. То есть функции либеро сводятся исключительно к защите: он может только принимать мяч и страховать. Получается, что для игрока на этой позиции действуют другие правила, и, чтобы судья не мог перепутать его с остальными, он носит контрастную форму. В волейбольном матче может быть много замен, и либеро тоже может заменить любого игрока в задней линии, причём такая замена не засчитывается.

– Так, окей, это я поняла. А что там по правилам?

– Волейбольный матч продолжается до тех пор, пока одна из команд не выиграет три сета. Чтобы победить в сете, нужно набрать 25 очков. Исключение – пятый сет (если, конечно, до него доходит дело): он короткий, игра продолжается до 15 очков. Причём для победы разница между победившей и проигравшей командой должна составлять не менее двух очков. Так, если счёт, например, 24:25, то игра продолжается дальше, до того момента, пока не будет достигнуто необходимое минимальное преимущество. Помню, на одном матче в старшей школе команда моего брата выиграла партию со счётом 29:31.

– Оу… Это правило кажется мне немного странным.

– Мне тоже, но я, скажу честно, не вдавалось в подробности, почему так.

– Получается, что в волейболе не может быть ничьей. Мне это нравится.

– Да, тут ты права. Насчёт аутов и тому подобного: если при подаче, например, мяч вылетел за пределы площадки, то очко достаётся сопернику. Команда может получить очко при уходе мяча в аут только в том случае, если кто-то из игроков противоположной команды успел его коснуться.

– Это я тоже поняла.

– В принципе, это пока всё, что тебе нужно знать. Остальное объясню по ходу матча, если что.

– Спасибо!

Во время разговора мы с Ран смотрели на игроков, до матча вынужденных разминаться в масках. Её брат улыбнулся и помахал нам. Оказалось, что Кацу был самым низким в команде.

– Он такой маленький по сравнению с остальными, – сказала я.

– Да, на позиции либеро игрокам низкого роста можно чувствовать себя более-менее свободно. Конечно, бывают исключения, но их немного. Рост моего брата, насколько я помню, 173 см.

У большинства молодых людей были перемотаны пальцы, почти все из них носили наколенники. Сначала спортсмены, чтобы подготовиться к матчу, пасовали друг другу мячи, отрабатывали блок и атаки. В это время я обратила внимание, насколько разные у волейболистов прыжки! Одни прыгали быстро и высоко, другие – немного ниже, медленно и тяжело, а у третьих прыжок был каким-то дёрганым и суетливым. Но я завидовала всем игрокам! Какая же у них феноменальная координация, молниеносная реакция и быстрые рефлексы! По крайней мере мне, человеку, далёкому от спорта, так казалось. А блоки! Какие же они красивые! Просто представьте: два или три рослых волейболиста прыгают перед сеткой, подняв руки и раскрыв веером длинные пальцы! Боже! Сколько простоты и грации в одном только блоке! Но я не могла смотреть без содрогания на кисти блокирующих, когда их усилия оказывались тщетными и кому-то удавалось пробить эту «стальную стену».

15.

Когда разминка была закончена, спортсмены сняли маски, обменялись рукопожатиями. Судья занял своё место около сетки. Двое студентов взяли красные флажки в руки и встали около линии площадки. Они должны были следить за тем, попал мяч в площадку или ушёл в аут. Представили только капитанов и тренеров. Лидера команды Токийского спортивного университета звали Такаюки Утияма. Ему предстояло открыть матч своей подачей.

Играл он, как я и думала, элегантно и уверенно! Его прыжки были лёгкими, высокими, с плавным толчком и небольшим зависанием в воздухе. Восемь секунд – столько даётся на подачу в волейболе. Такаюки будто мог растягивать их до бесконечности. Он словно жил в каком-то другом измерении. Когда время почти истекало, Такаюки стремительно подкидывал мяч, разбегался, сильно заводил руки назад, наклонял корпус вперёд, потом делал размах и взмывал вверх, на мгновение вскидывая левую руку, правую же сгибал так, что кисть почти касалась его плеча. А затем – сильнейший удар! В тот момент движение руки Такаюки напоминало взмах хлыста, столько в нём было гибкости и силы! После первой его подачи я не удержалась и сказала по-русски:

– Такой подачей можно и руки оторвать!

– Что? – спросила Ран.

– Я говорю, что такой подачей можно и руки оторвать.

– Ах, это да, у Утиямы-сана мощная подача!

Видимо, моя реплика вышла слишком громкой, потому что Такаюки начал вертеть головой, а затем посмотрел в сторону балкона, силясь понять, кто и что сейчас сказал. Он был связующим, поэтому мог и блокировать, и атаковать. В матче проявлялась его прекрасная интуиция, то есть умение подгадать, когда лучше сделать финт, пробить блок или ударить в него, чтобы мяч ушёл в аут или чтоб попытаться атаковать ещё раз. Это делало игру капитана непредсказуемой и трудно читаемой для соперника.

Подача… Как это волнующе! Интересно наблюдать в этот момент не только за подающим, но и за другими спортсменами. Товарищи по команде прикрывают затылки или, подняв руки, пытаются заслонить обзор игрокам по ту сторону сетки, а соперники ждут мяч, широко расставив и подогнув ноги и опираясь руками о колени. Они смотрят вперёд, оценивают обстановку, и кажется, что в этот момент происходит борьба взглядов!

У каждого спортсмена перед подачей был свой собственный ритуал: кто-то крутил мяч в руках, кто-то несколько раз постукивал им об пол. Да и отношение к ней у всех тоже разнилось. Для одних подача была мощным оружием, для других будто лишь способом ввести мяч в игру.

Да и атаки тоже по-своему прекрасны! Особенно те, когда несколько игроков одной команды, желая обмануть соперника, начинают одновременно бежать к сетке, а затем по очереди прыгают. И невозможно понять, кому связующий отдаст мяч!

Кацу тоже был хорош! Он много раз спасал команду во время матча. Принимая мяч, либеро часто падал на спину. Выглядело это немного забавно, но я понимала, что смешного в этом мало. Скорость движения мяча в волейболе может достигать более ста километров в час. Особенно значительной она становится в масштабах площадки. Кацу перекатывался на спину не просто так, а только тогда, когда другой приём был не рационален и когда это позволяла игровая ситуация. Он, как либеро, принимал основной удар на себя.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.