Кажется, он снова стал прежним.
Взяв с полки на стене по светящейся колбе, они распахнули низенькую дверцу в самом углу и, пригнувшись, проскользнули в соседнее помещение. Это был огромный полутемный зал с массивными светящимися колоннами. К задней стене полукругом примыкал пьедестал, на три ступени возвышающийся над полом. В его центре находился трон.
Вместо того, чтобы подняться по ступенькам и пройти напрямик к следующей двери, Влад начал обходить пьедестал по окружности, и Катя молча последовала за ним. Она старалась не отстать и при этом хорошенько рассмотреть царский престол. Он походил на золотой, лишь на сиденье и подлокотниках металл окислился и потемнел от времени. На спинке был отчеканен треугольник острием вверх, вписанный в окружность, которую украшал еще с десяток маленьких треугольничков. Упираясь в этот символ сгорбленным позвоночником, держа в одной руке зеркальце, а в другой скипетр, на троне восседал скелет. Длинные белые волосы клочьями торчали из-под короны, инкрустированной сверкающими разноцветными камнями. Нижняя челюсть отвисла, демонстрируя золотые коронки, а пустые глазницы таращились темными провалами.
«Скелет мертв и откровенно гол», – вспыхнула в голове мысль, и Катя оглушительно громко чихнула. Пылища облаком взметнулась под ногами. Выждав, пока она осядет, девушка посветила назад – их с Владом следы не различались. На них осела пыль, или их не было изначально? Перевела взгляд на трон – скелет успел принарядиться в грязно-желтый плащ, в паре мест истлевший до дыр, подтянул челюсть и, закинув ногу за ногу, теперь ухмылялся, расслабленно облокотившись на подлокотник.
Кате подумалось, что этот мертвяк несправедливо занял чужое место, а теперь еще и насмехается над ней. Нацепил корону на череп и считает себя королем мира! Ее достоин лишь красивый и умный… такой, как она… ох, и загремит сейчас костями это чучело!
Катя сделала несколько шагов к нему, намереваясь спихнуть с трона, отобрать символ власти и усесться самой, как вдруг дернулась от неожиданности – Влад несколько раз сильно тряхнул ее за плечи.
– Эй, – прошипел он, внимательно разглядывая спутницу, – не вздумай засыпать во сне.
Наваждение растаяло. На троне вновь восседал скелет. Мертвый.
– Не знаю, что ты там увидела, – с недовольством в голосе продолжил отчитывать парень, – однако не забывай, зачем ты здесь: мы движемся тропами подсознания, чтобы спуститься поглубже в сон и безопасно проскользнуть в иные миры…
Катя больно ущипнула себя за щеку:
– Это была какая-то ловушка, да?
– Да, да, да… – ответило эхо.
Влад двинулся дальше и принялся объяснять:
– Нижние миры, где мы находимся, не имеют собственных источников энергии, поэтому их обитатели завлекают и поглощают тех, кто обладает светимостью. Лабиринт, в котором ты оказалась вначале – невероятно древнее образование, его стены скрывают в себе тела однажды попавших в него существ… замурованные там навеки, они медленно умирают. Лабиринт растворяет и переваривает их, и за счет этого существует уже миллионы лет.
Девушка поежилась и схватила спутника за руку:
– Если бы я не выбралась оттуда, то…
– То – ничего, – усмехнулся Влад. – Это не касается людей – иначе мы бы массово умирали в своих постелях. Ведь за свою жизнь каждый множество раз бывал в Лабиринте, но, когда его энергетический потенциал расходуется почти до нуля, он просто открывает физические глаза. Материальное тело обеспечивает нам лучшую защиту – ведь перенести его туда невозможно… точнее, возможно, но энергетические затраты не сопоставимы с выгодой. А чем меньше в мире энергии, тем экономнее ее расходуют.
– Хорошо… – приободрилась девушка, – но почему тогда люди не помнят, что бывают там?
– Им вообще не свойственно запоминать сны. Хотя, бывает, в сознании сохраняются смутные образы коридоров, туннелей, отсеков или холодных бассейнов, заброшенных зданий – в принципе, это может быть что угодно, с чем разум конкретного человека ассоциирует гнетущее ощущение тоски и отчаяния. Оно возникает из-за быстрой потери энергии и, когда запас почти полностью истощается, человек просыпается; но не отдохнувший, а, наоборот, измотанный и с тяжелой головой, он сразу цепляет простуду, или обостряются хронические болезни…
Наконец, они достигли противоположной двери, и, распахнув ее, оказались в следующем зале, хаотично заваленном различными предметами быта. Бесформенные и темные, брошенные по одному или стянутые в кучки, с застывшими трудноуловимыми контурами; они словно оживали при прямом взгляде – превращались в яркие, четкие и невероятно детальные. Вещи завораживали, искрились и невольно захватывали внимание. Казалось, что в обычном пятнышке на странице книги был заключен целый мир, и его можно рассматривать часами. Или бесконечно долго изучать бездонные расщелины в трещинах фарфоровой кружки.
Катя с трудом оторвала взгляд и опустила его под ноги, стараясь не споткнуться или не раздавить что-нибудь. Она продолжила прерванный диалог:
– А какой реальный облик лабиринта?
– Шутишь? Или действительно не понимаешь таких простых вещей? Образы свойственны для нашего трехмерного мира, как результат работы органа зрения. Нижние миры к трехмерности не относятся, это энергетические образования… поэтому их облик определяет человек, который смотрит.
Девушка осознала, что сморозила чушь. Она закусила губу и сделала шаг чуть длиннее, иначе стеклянная фоторамка, валяющаяся на пути, была бы безжалостно раздавлена кроссовками. С черно-белого фотоснимка ей улыбались счастливые молодожены: мама в белом свадебном платье, с букетиком в руке, нежно смотрит на спутника, и отец отвечает взаимностью. Сразу видно – они любят друг друга. Почему же все так плохо сложилось в их жизни?
– Почему люди сначала любят друг друга, а потом легко скатываются в ненависть? – выдала вслух, попутно приближаясь к большой кукле со светлыми кудрявыми волосами, лежащей лицом вниз.
– Потому, что они просто люди, не обладающие свободой выбора. Точнее, они добровольно отказались от такой возможности. Их жизнь заранее предопределена и до мелочей просчитана… Системой. А Системе нужна энергия, и зациклить человека на отрицательных эмоциях – одна из ее любимых фишек.
– У вас в группе тоже есть понятие Системы? – удивилась девушка.
– А ты думала, мы устраиваем шабаш в полнолуние? У нас немного другие обозначения, но это не меняет сути. Фактически Система – это просто движущая сила эволюции. И, пока человек находится в этом трехмерном материальном теле, она влияет на него в большей или меньшей степени. Ведь человеческое тело, как и у животных, подвластно инстинктам, и его задача – насыщение и воспроизведение себе подобных. Больные и дефектные особи постепенно отсеиваются, а альфа самцы передают генетический материал дальше… если ты внимательно посмотришь вокруг, то все человеческие пороки берут начало из животных инстинктов или невозможности их удовлетворения. Однако человек более осознан, он – не животное, и энергии у него больше. Поэтому, помимо задачи воспроизводства, его нужно занять и чем-то еще. К примеру, раздуть в сознании маленькие неприятности до глобальных проблем, чтобы он постоянно думал и нервничал. Вообще, способов отъема энергии у населения масса, – Влад криво улыбнулся.
Пока он говорил, Катя успела перепрыгнуть через старый кассетный магнитофон с красной и синей кнопками, собачий поводок, которым родительница хлестала их с братом в детстве, книжку, где совы превращали в совенка непослушного мальчика; свернутый коричневый палас из общаги…
– А у нас две главные практики в группе – это управление мыслями и удержание эталонного состояния, – осторожно поведала девушка. Вроде в этом не было никакой тайны.
Влад хмыкнул:
– Конечно, ведь это основа: контроль над собственным вниманием. Без него человека нет как такового: нет воли, нет осознанности. У нас тоже с этого начиналось. Еще там. Но ты ведь не помнишь ничего, он тяжело вздохнул и продолжил объяснение: – Это как раз признаки настоящей группы. Ведь обычно людей учат не так: им передают лишь информацию и никуда не ведущие упражнения. Люди очаровываются «знаниями», находят точки соприкосновения со своим опытом… но они просто латают дыры, делая свою картину мира более продуманной и детальной… и на этом все. Понимаешь, в чем их проблема? Они ищут информацию, а не практики. Из камушков представлений об этом мире они строят крепость, чтобы замуровать себя в ней навсегда. Кстати, – добавил после секундной заминки, – а что с твоими ногами? Ты пытаешься танцевать?!
– Я?! – вытаращилась спутница. – Нет, просто переступаю хлам на полу.
– Хлам? Здесь ничего не должно быть. Это пустая комната – все предметы в твоей голове. Ты постоянно за все цепляешься, поэтому мы все идем и никак не можем прийти. Хотя могли бы переместиться за долю секунды. Собери все свое стремление, закрой глаза и сосредоточься на образе своего друга.
Девушка так и сделала.
– Ну наконец-то! Открывай, – потребовал Влад.
Они оказались в центре туннеля, но расположенного не горизонтально, как обычно бывает, а вертикально, и выстланного изнутри одинаковыми шестигранными сотами наподобие пчелиных. Стены сот излучали нежное золотистое сияние и простирались над головой и под ногами ровными рядами, замкнутыми по окружности. Убегая вдаль, рисунок сот становился все меньше, пока, наконец, не терялся за порогом различения, сливаясь в однородный желтый цвет. Картина вверху и внизу была зеркально похожа, а расстояние настолько огромным, что Катю затошнило от ощущения головокружительной высоты. А когда докатилось понимание, что ступни не стоят на платформе, как казалось вначале, а просто зависли в воздухе, она вскрикнула и обеими руками впилась в локоть Влада.
В сотах располагались пузыри, издалека смахивающие на мыльные, но более приплюснутые с боков и обладающие менее радужными переливами. На их поверхности одни образы быстро сменяли другие – едва уловимые и эфемерные, как крылышки колибри. Приглядевшись внимательнее, она с удивлением различила внутри силуэты людей, свернувшихся в разных позах. Между ячейками сот медленно плавали полупрозрачные бледные шары размером с футбольные мячи: одни отсоединяли и увозили пузыри, просто растворяясь с ними ближе к центру туннеля, другие, наоборот, выныривали оттуда с прицепом новых.
– В пузырях спят люди, – пояснил Влад, верно истолковав Катино замешательство, – а шары тягают их туда-сюда, на время встраивая в ячейки сот.
– Зачем? И что снится тем, кто внутри? – девушка рассеянно наблюдала, как один из шаров подлетел к ним и завис рядом, издавая странное постукивание и жужжание, напоминающее работу сиди-рома в старом системнике.
– Да что угодно, – тихо ответил спутник и сильно сжал Катину руку, заставив замереть и напряженно разглядывать стукача. Тот жужжал и рывками вращался вокруг своей оси, но ближе не подплывал. Влад шепотом продолжил: – Людям недоступно созерцание окружающих миров, они захвачены отражениями своего разума от внутренних стенок пузырей. Страхи, сомнения, переживания прошедших дней, конфликты и бесконтрольные влечения обретают в их снах образы. И, хотя сам момент перемещения легко отследить даже несведущему – по характерному чувству парения, человеческий разум преобразует это в сновидение о полете, поездке на автобусе, в лифте…
Шар, наконец, сдвинулся с места и проследовал назад к сотам, часто вздрагивая и присоединяя к набору звуков металлическое позвякивание.
– Что это было? – Катя перевела взгляд на спутника. Он, проводив вниманием шар, также посмотрел ей в глаза:
– Он заинтересовался тобой, но передумал, обнаружив меня.
– Почему мной? – выдавила девушка, уже в который раз холодея от страха.
– У обычных людей основная масса энергии, отразившись от стенок пузыря, возвращается обратно и направляется в Систему. У некоторых пузырь настолько толст, что делает человека абсолютно непригодным для встраивания в соты. У практикующих он истончается, они лучше видят и чувствуют окружающую реальность, однако частенько становятся лакомой добычей. Помнишь я говорил о «других» и о том, что контакты с ними нежелательны? Так вот, выходя из-под власти Системы, они часто становятся пищей иных существ или миров… ведь у них появляется свободная энергия. А этот мир может реализовать во сне все тайные страсти человека, подкидывая ему любые иллюзии; и пока он беспечно будет предаваться удовольствиям, тешить гордыню и тратить внимание на прочую иллюзорную чушь, они соберут через тонкий пузырь гораздо больше энергии, чем с обычных спящих. Так они твоего друга и подловили.
– Но ты говорил, что нижние миры не убивают людей, – встрепенулась Катя, – почему тогда Паша не приходит в сознание? Почему он все еще здесь?
Спутник тяжело вздохнул.
– Вероятно, у него «договор» с этим миром. Ведь, если человек решает остаться в созданной иллюзии, и у него хватает на это Воли – он остается. Тогда после смерти физического тела он живет там еще какое-то время… но такое случается редко и только с практикующими. Эти миры до безобразия практичны – им выгоднее всю жизнь доить человека, держа за поводок слабостей и страстей.
– Давай уже, сосредоточься на своем так называемом друге еще раз.
