У каждого свои игры. Мужчины играли в бизнесменов, кто больше заработает, словно это так важно. Они пыжились, играли свою роль. Оксана отошла в сторону и стала присматриваться к этой странной публике.
Да, эти люди нужны, это промышленность, деньги, налоги, а значит, ее зарплата. И все же это так наивно и глупо. «Неужели нельзя по-иному?» – иногда Оксана спрашивала отца. «Нет, – отвечал он. – Это принцип мировой экономики и банковской системы. Не сломав одно, не получим другое». «И когда все это сломается?» – спросила она. «После того когда человечество осознает, что оно гибнет», – ответил он. «Война?» – спросила Оксана. «Война или что-то иное, когда экономика как пузырь лопнет, и тогда уже будет не американская депрессия, а мировая. Деньги станут бесполезными, но жить захочется всем, даже тем, кто в прошлом обладал миллиардами, и война будет и голод, все будет».
– И как вам здесь? – к Оксане подошел высокий мужчина.
Она его быстро просканировала. Есть стиль в одежде, что-то навязали стилисты, как по шаблону наложили. Что-то он оставил свое. Возможно, это подарок жены или кого-то близкого, а что-то явно выпирало, как вульгарные золотые перстни на пухлых руках.
– Скучно, но есть на что посмотреть. Видели гохуа?
– Извините, я даже такого слова не слышал.
– А вон, картины за тем мужчиной, который явно спер ручку со стола.
– Ха…
– А вон там картины в стиле у-син, пойдемте, покажу.
Надо было с кем-то поговорить, вот и Оксана, словно экскурсовод, кратко рассказала про китайскую живопись.
– Может…
Он еще не закончил, а она уже ответила.
– Хорошо, почему бы и нет.
– Тогда через час, если вы не возражаете.
А почему она должна возражать, что делать дома? Заказ сдан, теперь Оксана была свободна и могла отдохнуть. Наверное, каждая женщина в душе мечтает о своем принце, и не о шалаше, а как в сказке, о замке.
После конференции, что закончилась только вечером, они и еще несколько мужчин с женщинами пошли в ресторан. На душе было легко. Какое ей дело, что там будет завтра. Оксана запомнила на всю жизнь, что миг между прошлым и будущим называется жизнь.
Они поднялись на смотровую площадку отеля, где в этот вечер отдыхали. Уже стемнело, но долго любоваться городом не получилось, заморосил дождик.
– Пойдем, Оксан, – они уже с «вы» перешли на «ты». – Идем.
Он взял ее за руку и потянул за собой. Она не сопротивлялась, а быстро перебирая ногами, бежала за ним, словно боялась отстать. Он повернул и уверенным шагом пошел дальше, почти у самого тупика толкнул дверь и вошел в небольшой зал, предназначенный для конференций. Включил свет. Оксана пожала плечами, не понимая, зачем они тут оказались.
Геннадий Петрович, так он ей представился. Закрыл за собой дверь и повернул щеколду в замке. «Вот оно что», – подумала Оксана и стала смотреть, как мужчина снял пиджак и повесил его на спинку кресла.
– Вы, наверное, меня не за ту приняли? – сказала она и пошла в сторону двери.
14. Вон!
Оксана не испугалась, уже проходила что-то подобное и даже была готова к этому. Но все равно на душе стало нехорошо.
– Я пойду.
– Мы завтра встретимся? – спросил он.
– Нет.
– Почему?
– Я что-нибудь придумаю.
Но этот ответ мужчину не удовлетворил, и он стал развязывать галстук. Она стояла на месте и смотрела на это самодовольное лицо, а сама про себя уже шептала: «Я проклинаю тебя и твое семя! Я…».
– Ты ведь для этого и пришла на выставку, чтобы…
– Да ну? И кто вам такое сказал. Ваше больное воображение, или это было написано в пригласительном?
Ей хотелось сказать ему гадость, чтобы он озверел и набросился на нее. Чтобы шипел и повалил на стол, а она, рыча, пыталась его укусить.
– Вы самодовольный человек, считаете, что если есть деньги и у власти, то все? Не забывайте, капля власти часто превращает человека в урода. Вы такой?
Похоже, ему на все было наплевать. Мужчина быстрым шагом подошел к Оксане и, не спрашивая ее, стал расстегивать на ней блузку. Удар в пах, и он, словно сломанное дерево, согнулось, но он не упал. Стоило ему прийти в себя, как глаза вспыхнули гневом. «Давай, урод, давай. Сколько можно тебя бесить?» – кричала про себя Оксана, а сама делала осторожные шаги в сторону двери. Она хотела уйти сразу же, как поняла его намерения, но он специально пропустил Оксану вперед и теперь перекрывал ей выход. Можно было закричать, но услышит ли хоть кто-то в этом глухом коридоре? А может, будет еще хуже.
Он прыгнул, словно пума на оленя. Оксана отскочила, но налетела на стулья, что аккуратно стояли рядами, и сразу упала. Мужчина тут же навалился на нее.
– Не дергайся, ну же, прекрати! – громко, словно на выступлении, стал говорить он.
– Отпустите, я не та…
– Та, именно та, а теперь прекрати извиваться. Иначе вызову охрану и тебя свяжут, а потом…
– Прошу, отпусти. Зачем я тебе, прошу…
Оксана испугалась его взгляда, глаза остекленели и стали страшными, словно из фильма ужасов.
– Не дергайся, зачем тебе это, ты ведь женщина, так ведь? Так! – крикнул он, и Оксана непроизвольно кивнула головой. – Тогда что визжишь? Трудно, что ли, сделать это. На, – он полез в карман брюк и достал какие-то деньги. – На, возьми. Все стоит денег, и ты тоже. На, кому говорят! На!
Оксана в ужасе схватила то, что он тыкал ей в лицо, и уже не зная, что делать, зашептала про себя: «Проклинаю, проклинаю…».
– Давай по-мирному. Хорошо?
– Да, – жалобно ответила она.
Он закончил расстегивать на Оксане блузку, дернул лифчик, и грудь, подпрыгнув, выскользнула из-под нее. Пальцы сразу вцепились в ее мякоть и стали сжимать.
– Больно, – поскуливая, сказала она.
– А теперь снимай трусы!
Оксана вздрогнула от его голоса и, быстро перебирая руками, стала тянуть юбку вверх. «Проклинаю, проклинаю…», – не переставая, повторяла она про себя. Наконец пальцы дотянулись до колготок, подцепили их и вместе с трусами, извиваясь всем телом, Оксана стала снимать их с себя.
– Хорошая девочка, хорошая, – сказал он и уставился на ее голый лобок. – Не дергайся, и через пять минут пойдешь допивать свое вино, а теперь…
Она почувствовала что-то липкое и скользкое, словно это угорь коснулось ее кожи.
