– Нет! – отвечает водитель автобуса.
Стопы раненого безжизненно болтаются, когда носилки уносят в приемный покой. Санитарный автобус уезжает так быстро, словно его преследуют.
«Проза» и Иван возвращаются на скамейку.
– А куда была рана? – спрашивает солдат.
– Я видел на груди повязку.
– Не показывай на себе! – резко обрывает боец «Прозу». – Нельзя!
Они молчат.
Через пять минут из главного входа двое санитаров выносят носилки с телом в черном пакете, грузят в госпитальную «санитарку» – двухосный КамАЗ с кунгом – и уезжают. Вот так вот, почти на глазах «Прозы» умер человек. Пять минут, и все.
«Купол» выходит покурить, садится рядом на лавку:
– Черные пакеты словно растут под деревом. Мы их увозим, а они появляются снова, то больше, то меньше. Но никогда они не исчезают.
«Проза» в недоумении смотрит под дерево, откуда уехала труповозка.
– Не здесь. Это фраза с прошлого места. Я тогда подумал об этом. Сюр какой-то.
«Купол» тушит окурок.
Вопрос Ивана «Проза» не слышит, только ответ начальника госпиталя:
– В спину, истек кровью… Они его пустого уже привезли. Мы ничего не смогли сделать. И неизвестно, ни кто он, ни откуда.
– А жетон?
– Не все его носят, – отвечает Иван и вытаскивает свой жетон поверх маскировочной куртки.
У него, как и у «Прозы», на одной цепочке с жетоном крестик.
«Купол» уходит.
– Давай я тебе почитаю. У меня есть рассказ про смерть. Короткий. Мне важно твое мнение.
«Проза» идет в машину за сборником, куда включены его рассказы, а когда возвращается, видит молодую женщину на соседней скамейке. Тени деревьев на больничной аллее немного, значит, ей тоже придется слушать. Девушка утыкается в телефон. «Проза» читает вслух три коротких рассказа.
Ивану они нравятся. После третьего «Проза» вспоминает Пушкина и Наталью Гончарову:
– Девушка, мы вас не раздражаем?
– Нет, хорошие рассказы.
– Иван, извини! – «Проза» хлопает солдата по плечу и пересаживается на скамейку к женщине.
Она – вдова комбата, который погиб, спасая своих солдат. У нее двое детей.
Глава 3
Пятисотые
– На эту колбасу даже мухи не садятся! – рекламирует закуску замполит.
Завтракают впятером: начштаба «Дрозд», зам. по тылу «Синица», зам. по вооружению «Кречет», замполит «Пустельга» – четыре подполковника и «Проза».
Еды вдоволь, можно приходить дважды – никто не откажет. Два повара управляются со всем. Гарнир – каша или макароны, всегда тушенка – трижды в день, на обед – щи. Сахара в чае, как в кока-коле, аж зубы сводит, но приходится терпеть – служат в основном молодые мальчишки, их мозгам нужна глюкоза.
Плюс печенье, пряники, лишь иногда вместо хлеба галеты. Офицеры для разнообразия меню покупают себе яйца, овощи и фрукты. Арбузы всем уже осточертели, много винограда и персиков.
– Андрей Владимирович, – осторожно начинает «Дрозд», – как тебе наш бардак? Не смущает?
– Не смущает. Везде бардак! И на гражданке тоже! – успокаивает «Проза» начштаба. – Главное – педали крутятся и велосипед едет! Худо-бедно, но едет! Не падает. Вот украинцам педали крутят американцы, а их велосипед не едет.
За одним столом с «Прозой» сидят те, кто «крутит педали» всего полка. Зам по тылу по очереди с начпродом возят на передок питание и снаряжение. Зам. по вооружению снабжает полк техникой и боеприпасами, отвечает за эвакуацию подбитой и неисправной техники в ремонт. Замполит ездит за рулем лично, возит с передка бойцов на отдых и обратно. Акция «помой яйца бойцам» – так он это называет. Начштаба единственный изнывает в штабе без права покидать его.
«Проза» выходит посидеть на крыльце, молча наблюдает, слушает. Собрал складную туристическую лопатку и ищет, перед кем ею похвастаться.
Рядом разговаривают два юных контрактника. На «Прозу» внимания не обращают. Говорят о гражданке. Один – логист, второй – экономист. Потом обсуждают бронежилеты. «Проза» прислушивается.
– Я свой «ратник» сразу выкинул, говно, а не броник, – говорит логист, – бежать пригнувшись ну никак не получается, нижний край в бедра упирается. Больно!
– А если обвес на грудь перевесить, под ногами ничего не видно, – соглашается экономист, – вот только «плитник» хрен достанешь.
«Проза» уносит в машину лопатку, садится на водительское место, опускает стекла. Решает – стоит ли погонять кондиционер или попробовать поймать сквозняк? Улитка неспешно ползет по ветке через открытое окно. Спасения от жары нет. От сортира пованивает.
Подъезжает УАЗ-«Пикап», за рулем замполит «Пустельга». Привез четверых бойцов с передка на пару дней отдохнуть и помыться.
У людей «только что с передка» особый взгляд. Они явно контужены. Говорить в состоянии только один, дедушка кавказской внешности. Остальные ищут взглядом, куда упасть и уснуть. Они даже между собой не разговаривают.
По двору бродит еще один солдат, тоже «пожилой». Он пристает ко всем подряд офицерам, ищет ПНВ на СВД. «Проза» не понимает:
– О чем он?
Замполит хихикает и расшифровывает:
– Прибор ночного видения на снайперскую винтовку Драгунова.
– Владимирович, – говорит замполит, – не хочешь со мной ночью на передок смотаться?
И косится ехидно так.
– Конечно, хочу!
«Проза» понимает, что легально его на передок не пустят. Он также понимает, что «Пустельга» проверяет его «на вшивость».
