– Прошу прощения, – на выдохе перебила его Лидия.
Ренар ощутил прилив сил. Он отпустил прядь волос гостьи, отпустил самого себя, взял её за руку. Лидия покорно поднялась. Расстояние между ними сократилось.
– Что тебя мучает, Лидия?
– Я… я не знаю. Теперь, когда всё прояснилось. Я думала, надеялась, что вот он – ускользающий образ женщины, моего соулмейта… Узнав её историю, я что-то для себя проясню, заново открою в своей сущности, так я думала, – она выдохнула, поджав губы.
Ренар хитроумно изучал её эмоциональность, отмечая, как давно не касался кого-то.
Продолжать смотреть в его глаза становилось для Хейл невыносимо, и она отступила на шаг. Рука горела от его хватки. Сэр Дао отвернулся от гостьи. Внезапная тяга к этой жестокой к чужакам и незнакомцам женщине ошеломила его.
– Возможно, нам стоит пройтись по садам. Мать очень любила долгие прогулки. А я давно не выходил на свежий воздух. Цин с удовольствием покажет тебе теплицы и гидропонные садики. Он в них трудится ежечасно. Надеюсь, ты не против позже перекусить со мной сэндвичами с паштетом из гусиной печени и охладиться лаймовым коктейлем с капелькой кокосового ликера. Что-то я забыл предложить или сказать. Но неважно. Ты ведь…
Столь порывистая речь из уст Ренара Дао странным образом не насторожила Лидию Хейл, как если бы данное прозвучало до его рассказа. Возможно, что-то было выдумкой, а что-то горькой правдой. Для Лидии это уже не имело такого уж значения. Он открылся ей, потянулся на встречу и это стало одним из поворотных моментов в её визите в поместье, где обитала Эна Роуз Дао, такая слабая и ранимая по сравнению с ней, с Лидией Хейл…
Не теряя больше не минуты и решив для себя всё разом, Лидия подошла к Ренару сзади, когда он спешно надевал бархатный коньячно-рыжий пиджак, и неожиданно обняла за пояс. Близость тела другого человека поначалу ошеломила отвыкшего от прикосновений мужчину, а затем Ренар мелко задрожал в её объятиях, силясь взять себя в руки, собрать по частям.
Холод прогнал духоту в помещении. Шафрановые лучи высветили два силуэта на фоне панорамного окна. Над кустом белоснежного жасмина мелькнула бабочка-траурница.
Сноски:
Элла* – «Заколдованная Элла» (англ. Ella Enchanted) – романтическая комедия 2004 года со сказочным сюжетом, по одноименному роману Гэйл Карсон Левайн.
Соулмейт* – родственная душа, вторая половинка.
a coup de foudre* (фр.) – любовь с первого взгляда.
mеnage a trios* (фр.) – любовный треугольник.
История третья. Анклав Плэзэнтвилль. Вивиан и Лилиан Батлер.
WelcometoDelirium
Две очаровательные кошечки.
Так звала сестер Батлер их опекунша, сводная сестра матери, мадам Лебовски. Мать их скончалась на десятый день после тягостных родов. В весеннем воздухе, пропитанном ароматами жасмина и крепкого зеленого чая, носились сине-зеленые стрекозы. Сикомор ломился сочной листвой в душные апартаменты миссис Батлер. Гудели двигатели автофлаев, готовых к очередному взлету. А закат пропекал металлические крыши спального района анклава Плэзэнтвилль.
Отец же, трусливый пройдоха, бежал в Поднебесную со своей любовницей-яванкой, которой было от силы лет семнадцать. Таким вот образом сестры Батлер оказались подкинуты глупой яванской девкой на порог закусочкой Фила, где они горланили всю ночь, чуть не сведя с ума бесплодную злюку-жену того самого Фила. А затем перекочевали к единственной родственнице – мадам Лебовски, принявшей девочек, как водится в таких скорбных случаях, без энтузиазма.
Фил был добрая душа, и если бы не наличие влиятельной опекунши девочек и гадюки-жены, душившей его своей эгоцентричной страстностью и безудержным нравом, то он бы оставил их у себя. Кормил бы разбавленным сгущенным молоком и свежайшим мраморно-розовым лососем с ржаными пышками. Покупал бы их первые порты и отправил бы учиться психомагии в элитарный лицей. Таковы были мечты бедного добряка Фила, взявшего на сгибы локтей двух крошек, вопящих, как стая кошек.
На самом деле искусству психомагии никогда бы не стали обучать в подобных заведениях. Оно было таинством, запретным плодом. В него посвящали лишь «избранных». И мадам Лебовски однажды отдавшая свою молодость изучению психомагии у двоюродного деда обязана была передать кому-то достойному эту привилегию, как передают в наследство бунгало, жемчужные ожерелья или кредитные чипы с накопленными квадрами. Конечно, помимо теории, а следом и практических занятий психомагии, сестры Батлер освоили с помощью виртуального помощника такие дисциплины, как – электрооптика, социобиология, элоквенция, психоанализ, интерлингвистика, историография, основы кибернетики, бионика, биохимия, иностранные языки, история анклавов и фенология. Можно с уверенностью сказать, что обучение их проистекало шире и дальше, по сравнению со сверстниками. Они обгоняли детей своего возраста. А вот пошло ли им это на пользу должно было показать время…
Сестры Батлер жили в атмосфере лав отелей, где каждый посетитель жаждал ни только уединиться с партнером в немыслимо обставленных комнатах, удовлетворив тем самым терзающую похотью плоть, но и постичь дары психомагии, которые щедро предоставляло королевство Delirium. Первые шестнадцать лет их проводила сама мадам Лебовски, после же предоставив воспитанницам это право. Их дебют был ошеломляющим. Шумиха развернула перед Вивиан и Лилиан голодную пасть, а рекламные таблоиды и призматроны пестрели призывом посетить их шоу с предсказаниями и прорицаниями.
– Что есть основа психомагии, как не обман. Иллюзия высшей степени, – наслаждаясь изысканным вкусом шардоне, внушала сестрам мадам. – Удовлетворение их тщеславия. Интерпретация скрытых желаний. Всего лишь фокус с подсознанием, приправленный галлюцинациями… Оставайтесь мои милые домашними кошечками, но не забывайте, что у вас есть заточенные когти и клыки. Они вам всегда пригодятся.
Вивиан и Лилиан и, правда смахивали на кошечек с сияющими изумрудными у одной и сапфировыми у другой глазками, с черными гладкими волосами и розовыми бутонами капризно выпяченных губ. Они были двойняшками, при этом неразлучными, словно близнецы. Каждый раз, закуривая с блаженством и чопорностью старой гвардии сигареты марки Fantasia – восхитительные разноцветные, очень мягкие и неповторимые на вкус, с «золотым» угольным фильтром, мадам Клаудия Лебовски произносила мантрой ехидные словечки: «Две очаровательные сиамские кошечки. Сиамские близнецы. Удивительно, как ваша некрасивая мать смогла воспроизвести на свет таких чудесных пусиков». Голос её шелестел ароматическим табаком и бархатными нотами. А смех отдавал ржавчиной. Это была рослая, пышнотелая женщина, носящая экстравагантные костюмы, сшитые на заказ, с перьями в заколках и бриллиантами в ушах.
Мадам Лебовски являлась хозяйкой лав-отеля под названием Delirium. В округе он считался необычным лав-отелем с множеством кишкообразных коридоров, со стенами, обтянутыми шелковыми обоями, где всегда, будто фимиам полз в пространстве дым благовоний и сигарет. Его посещали чиновники и актеры визуал-кинестетических роликов и синемы, поп-айдолы и служащие риелторских фирм, бизнесмены и наследники корпораций, ученые и архитекторы-проектировщики, кибернетики и биохимики. Delirium был королевством психомагии. Никто в Плэзэнтвилле не мог переплюнуть его по посещаемости и величию.
Но с совершеннолетием сестер Батлер всё начало стремительно меняться…
***
Пачки сигарет без фильтра и металлические портсигары, голографические открытки и флюресцентные приглашения на карнавал; противозаточные таблетки и пастилки от кашля с ментолом и эвкалиптом. Вырезки из газет с особо громкими событиями анклава, просроченные билеты в театр или синему – сокровища, чудом сохранившиеся после землетрясения и сопутствующего ему пожара. Лилиан повертела в пальцах с ежевичным маникюром пачку открыток, скрепленных зажимом, бросила обратно в ящичек комода.
– Ничего занятного. Одно старое барахло, – вынесла она вердикт.
Вивиан была более скрупулезной натурой, поэтому продолжила ворошить теткин хлам, в поисках записей о более сложных приемах в психомагии. Лилиан же непривыкшая к нудным, по её мнению, занятиям, надула губы и пнула, не сильно, ножку сандалового комода.
– Я уже есть хочу, – заявила она, плюхнувшись в пыльное лунообразное кресло с пелериной.
Кресло закачалось по оси, будто потревоженное брошенным камешком отражение луны в пруду.
Вивиан сардонически усмехнулась:
– Смотри, свинкой станешь.
– А вот и нет.
– А вот и да!
Вивиан выпрямилась во весь рост, подошла к сестре, щелкнула легонько по носу.
– Нам нужны эти записи. Без них наше мастерство зачахнет на стадиях середнячков.
– Знаю, – потерев нос, засопела Лилиан. – Но я, правда, проголодалась.
– Так, – обведя цепким взглядом тайную комнату мадам Лебовски, сказала старшая сестра. – Еще раз проверим матрас и отбываем в столовую.
– Опяяять? Давай лучше выберемся в закусочную Фила. Там говорили появилось новое меню.
Вивиан нахмурилась.
– Лилс, нам надо экономить. Перебьемся стряпней миссис Бим.
– Она собу не доваривает, – стояла на своем младшая.
– Тогда перекусим горячими сэндвичами с ветчиной и красным маринованным луком. Сегодня свежую доставили. Я видела. По рукам?
Лилиан не умела долго дуться и согласно кивнула. Желудок вторил ей урчанием.
За обедом в столовой Вивиан наблюдала за поведением сестры. Её давно тревожило любопытство Лилс по отношению к «старику» Филу. Он сам частенько заглядывал на кухню к миссис Бим, предлагая свежайшие продукты от своего надежного поставщика. То были заморские вкусности из других анклавов. Миссис Бим не жаловала разносолы, которыми её хотел прельстить Фил, чтобы повидаться украдкой с сестрами Батлер. Он жалел их, зная крутой нрав мадам Лебовски. Девочки росли отрезанными от внешнего мира и его это пугало. Филу было всего тридцать пять лет, но когда он открыто и бесхитростно улыбался всем вокруг, ему можно было дать на десяток лет меньше.
Лилиан с шумом отодвинула стул и затараторила:
– Пойду, поздороваюсь с Филом. Кажется, сегодня он принес с собой блок вишневой кока-колы. Попрошу для себя и тебя по баночке.
