Ма Лян – волшебная кисть
– Только что – это только что, сейчас есть сейчас, цены меняются! – лениво ответил лавочник.
Ма Лян собрался продолжить спор, но тут кто-то вышел из внутренней комнаты:
– Эй ты, голодранец, взгляни, что написано на вывеске: «Канцелярская лавка для знатных особ». Ты хоть знаешь, что такое кисть? Кистью пользуются знатные люди, они создают прекрасные, изящные творения. А твои руки годятся только чтобы мотыгой махать, править плугом да грязь месить. Если кисть попадет к таким как ты, разве не будет это оскорблением для культурных людей! Сам подумай, разве можно продать тебе кисть?..
Так говорил толстый коротышка, похожий на откормленного поросенка. Ма Лян его раньше не видел, но предположил, что тот был важной птицей. При виде него и без того сутулый лавочник стал выглядеть и вовсе как натянутый лук. Приняв услужливую позу, он то и дело поддакивал.
Ма Лян понял, что с ними не сладишь – они просто не хотели продавать кисть. Не желая разговаривать с коротышкой, он развернулся и, не дослушав, вышел из лавки.
Юноша не собирался мириться с несправедливостью и стал искать того, кто мог бы рассудить это дело. Но в домах богачей и чиновников, куда он стучался, его отправляли восвояси. Привратники не понимали его и презрительно усмехались:
– Зачем крестьянскому мальчишке понадобилась кисть?
Всюду на него сыпались насмешки, Ма Лян был удручен и подавлен. В домах богачей и чиновников – он знал это – было полно кистей. Ах, если бы он мог (он так этого хотел!) войти и подержать кисть, а может быть и забрать силой…
Но это были лишь мысли, конечно, он ничего такого не сделал. Как же ему хотелось иметь кисть! Но он знал, что они не дадут ему ни одной. Как же трудно, как трудно оказалось раздобыть кисть.
Глава 6
Кисть, увиденная во сне
Ма Лян очень хотел кисть.
Даже ночью, во сне, он грезил о ней.
Как-то раз ему приснилось, что у него действительно появилась кисть.
Дело было на той горе, что находилась за деревней. Ма Лян взбирался на нее по маленькой тропке, вившейся между вершинами. Вдруг солнечный свет вспыхнул особенно ярко. Юноша напряг глаза и увидел вдалеке древнюю пагоду и длинную черную тень, которая легла аккурат между вершинами. А! И впрямь кисть на подставке! Вне себя от счастья, Ма Лян бросился к тени и обнял ее. В то же мгновение она стала подниматься, и оказалось, что Ма Лян обхватил руками вовсе не кисть, а ту пагоду, что позади храма. Над ней галдели птицы, сверху сыпались красные финики, будто небесные феи разбрасывали цветы, будто пошел красный дождь.
И вот это уже была не пагода, а снова кисть, только очень большая и толстая. Ворсом она упиралась в небеса, рядом плыли облака и клубился туман, разноцветные лучи зари, словно мазки кисти, простирались далеко-далеко и таяли вдали. Вдруг ворс, будто его обмакнули в воду, мягко раскрылся, как огромный серебристый лотос. И в следующее мгновение он превратился в большую золотистую хризантему, а затем – в рубиново-красную лилию…
То была разноцветная кисть.
Но что это! К Ма Ляну бежали и художник с козлиной бородкой, и горбатый продавец из канцелярской лавки, а за ними – целая толпа богачей и чиновников.
Они вопили что есть мочи:
– Эта кисть наша, наша! Эта кисть принадлежит нам…
Кисть вдруг уменьшилась и стала ростом с Ма Ляна, тот взвалил ее на плечо и заспешил прочь.
– Это наша кисть! Это наша кисть! Это наша кисть.
Ма Лян обернулся и увидел за спиной тьму-тьмущую людей, они приближались к нему в надежде отобрать драгоценность. И тут ему пришла в голову идея: он взмахнул кистью – и за его спиной возникла широкая бурлящая река.
Он сам не понял, что произошло – то ли он уменьшился, то ли его преследователи выросли, только нарисованная река оказалась для них все равно что мелкая канава, и они ее просто перешагнули.
– Это наша кисть! Это наша кисть! Это наша кисть. – гремели голоса, толпа настигала юношу.
Ма Лян испугался, что сейчас у него заберут кисть. И вновь произошло чудо.
Кисть, которую он держал в руках, вдруг выросла и превратилась в пагоду. А пагода – в огромную метлу.
Ма Лян снова не понял – то ли он вырос, то ли преследователи уменьшились – только он взял эту гигантскую метлу и смел всех бежавших за ним людей, как мусор, в широкую бурлящую реку. К его ужасу, все они вдруг превратились в ядовитых змей и стали выползать на берег. Юноша не успел убежать, и одна из змей крепко обвилась вокруг него, открыла огромную пасть и, высунув красный острый язык, собралась впиться в него зубами.
Эта змея оказалась говорящей! Она зашипела:
– Отдай мне кисть! Сейчас же отдай мне кисть…
Ма Лянь стиснул кисть в руках, и змея вцепилась в него. Он в ужасе закричал. Но оказалось, что это был только сон!
Глава 7
Сон о кисти
Была ночь. Стояла необъятная тьма, только звезды перемещались по небу. В бледном лунном свете Ма Лян один пришел в густой мрачный лес. Кругом было тихо, слышался только стрекот насекомых в траве и среди камней.
Неспешно ступая по мягкой рыхлой земле, устланной опавшими листьями, Ма Лян шел куда-то, сам не понимая, как он здесь очутился. Однако настроение его не было таким же легким, как шаги: у него по-прежнему не было кисти.
Подул ветер, стало прохладно. Ма Лян остановился и собрался идти назад. Внезапно среди деревьев раздался хлопок, похожий на звук расколовшейся ореховой скорлупы, тут и там стали вспыхивать серебристые огоньки, как будто звездный дождь обрушился на лес.
Ма Лян пригляделся и понял, что он вовсе не в лесу, а то, что он сперва принял за деревья, оказалось кистями, то ли воткнутыми в землю, то ли из нее выросшими! Кисти красные, зеленые, желтые, синие и пурпурные… Длинные и короткие, толстые и тонкие, они торчали из земли аккуратными рядами.
Небо над головой незаметно опустилось, превратившись в крышу, кисти же стали колоннами, и вот Ма Лян очутился в просторном помещении. Там было очень тепло. Однако вскоре небо поднялось. Колонны превратились в гигантские восковые свечи. Над ними стайками вились светлячки, образуя яркие дуги, и вскоре все свечи загорелись. Они были разноцветными – и горели тоже разноцветными огоньками.
Все обитатели леса, которые до этого спали, – фазаны, зайцы, белки, мартышки, летучие мыши, ястребы, сороки, лягушки – все четвероногие, птицы, рептилии и насекомые вылезли из своих укрытий, стали кричать, петь, летать и скакать. Вокруг стало шумно и весело.
Ма Лян пригляделся и обнаружил, что вместо колонн и свечей теперь снова возвышались кисти! Он сообразил, что они могут принести огромную пользу. В холода они согреют, темной ночью подарят свет. Кисти могут дать человеку многое – все, что ему нужно…
Ма Лян словно понял истину. Он пробормотал:
– У каждого человека должна быть кисть!
Он обхватил одну из кистей, чтобы вытащить и унести ее. Но тут в воздухе раздался страшный голос:
– Эту кисть мы никак не можем отдать тебе, нельзя!
Вокруг снова стало темно и холодно. Кисти превратились в деревянную изгородь, которая рядами окружила Ма Ляна со всех сторон. Он испугался и попытался перелезть через изгородь. Она опрокинулась и превратилась в железные копья, ножи и мечи, направленные остриями на Ма Ляна, который оказался зажат между ними и не мог пошевелиться.
От испуга Ма Лян покрылся испариной – и проснулся весь в поту. Это снова был сон.
Кошмары мучили его, каждую ночь он видел во сне кисти, но даже там не смог обзавестись ни одной.
Как же ему хотелось кисть!
Он говорил, что человеку нельзя без кисти. Он мечтал раздобыть кисть для каждого, у кого ее нет.
Глава 8
Старец с седой бородой
Ма Лян так мечтал о кисти, он был словно одержим. День ото дня он все худел, глаза ввалились, лоб казался еще более выпуклым, а шляпа доули, которую он обыкновенно надевал, выходя из дома, казалось, стала ему велика. Днем он работал и учился рисовать, не позволяя себе ни минуты отдыха, усталость накапливалась, и силы его постепенно таяли. По ночам он просыпался в холодном поту от мучивших его снов. Какое дитя все это выдержит?
Однажды вечером совершенно обессилевший Ма Лян прилег и сразу забылся – как будто уснул, но как будто и нет.
Он ждал, когда начнется сон. В последнее время он жил в мире снов о кистях. Он боялся, что снова приснится кошмар, и очень надеялся на хороший сон. Впрочем, Ма Лян был бы рад и кошмару – лишь бы в нем были кисти. Но во сне все было так же, как наяву: он никак не мог раздобыть кисть.
Ма Лян пробирался в мир грез, а может, уже оказался там. Он чувствовал то расслабленность, то напряжение, сознание его время от времени затуманивалось, потом снова прояснялось…
Вдруг в черноте яодуна вспыхнул столб белого света, такого яркого, что мальчик едва мог приоткрыть глаза. Перед ним стоял старец с седой бородой. Ма Ляну показалось, что он где-то видел этого старика, но никак не мог вспомнить, где. Не добродушный ли человек из храма бога-покровителя города стоял сейчас перед ним? Вроде бы похож, но не совсем. А может, это тот старик, что встретился ему в храме Вэнь-чана? Вроде бы похож, но не совсем. Или это тот щедрый старец, который подарил ему деньги в канцелярской лавке? Вроде бы похож, но не совсем. Юноша протер глаза и пригляделся.
Борода у старика была очень длинная, почти до земли, волосы и брови – седые. На госте был длинный желтый халат с широкими рукавами, подпоясанный желтым кушаком, на ногах – желтые тряпичные тапки, в руках – посох. Точь-в-точь бессмертный[11] из какой-нибудь пьесы. Старик теребил бороду.
Ма Лян не понимал, кто этот старец и зачем он пришел к нему, поэтому был удивлен и напуган. Он решил, что это сон, а во сне бывают всякие чудеса и странности.
Старец не спеша заговорил:
– Ма Лян, ты хороший мальчик, тебе полагается кисть. Я тебе ее подарю. Она волшебная, ты должен будешь рисовать для всех обездоленных, для тех, у кого нет кистей… – старик вытащил из рукава кисть и протянул ее юноше.
Ма Лян понял, что старец и впрямь собирается подарить ему настоящую кисть, но не решился ее взять. В попытках раздобыть кисть он претерпел за свою жизнь столько унижений, столько горечи познал, что и во сне его это мучило. Он не знал, настоящий это старик, или, может быть, один из тех жадных негодяев переоделся в старца. Ма Лян колебался, протягивал руку к кисти и тут же, вздрагивая, отдергивал ее.
– Бери же, только смотри не потеряй!
Ма Лян взял кисть.
– Дедушка, я… – он не успел договорить, потому что столб света вдруг исчез – так же внезапно, как появился, а с ним исчез и старец. В яодуне снова воцарилась непроглядная тьма, в которой не разглядеть даже пальцев на руке.
Ма Лян подумал, что это снова был сон, чудной, однако хороший. Но что это у него в руках?
Мальчик поспешно зажег факел и обнаружил, что в руке у него самая что ни на есть настоящая кисть, такая же, как те, что он видел в усадьбе у богача и в канцелярской лавке. Черная рукоять, белый ворс – та самая кисть, которую он хотел купить!
– Это не сон, это не сон, это не сон, – повторял он.
Ма Лян распахнул дверь и хотел догнать старика, но снаружи стояла непроглядная тьма, где уж было отыскать его?
– Дедушка, я вас так и не поблагодарил! Теперь, когда у меня есть настоящая кисть, я буду рисовать для всех обездоленных в Поднебесной. Пока я жив, ни за что ее не потеряю!
В темноте он услышал голос старца:
– Вот и молодец!
Подул ветер и снова воцарилась тишина.
Глава 9
У меня появилась кисть!
Усталость Ма Ляна как рукой сняло. Не в силах сдержать радость, он не стал ложиться спать, а вместо этого выскочил из яодуна.
– У меня появилась кисть! Теперь у меня есть кисть! – кричал он на бегу.
Ветер принес крики Ма Ляна в деревню. Уснувшие было крестьяне стали просыпаться и прислушиваться.
Мальчик колотил в ворота каждого дома и всех перебудил:
– Теперь у нас у всех есть кисть! У нас есть кисть!
А ведь стояла глубокая ночь! На шум сбежались все соседи, даже старики и дети. Все спешили к околице.
Ночь выдалась темная, не было видно ни звезд, ни луны. Крестьяне столпились. Кто-то принес с собой масляную лампу, несколько человек загородили ее собой от ветра, и в ее тусклом мерцании деревенские передавали друг другу кисть, разглядывали, ощупывали, кто-то даже нюхал, а кто-то подносил к уху, пытаясь что-то услышать. Все были счастливы.
Нежно погладив кисть, один из соседей вернул ее юноше:
– Ма Лян, скорей же нарисуй ею что-нибудь!
Внезапный порыв ветра потушил лампу, и все загалдели:
– Точно, Ма Лян, нарисуй большой красный фонарь, которому не страшен ветер!
– Хорошо.
Ма Лян принялся рисовать и вдруг почувствовал, что кисть стала очень тяжелой. Однако он решил, что будет рисовать, какой бы тяжелой она ни была. Ма Лян учился рисовать каждый день и за это время натренировал плечи и запястья. Теперь же он старался не обращать внимания на вес кисти, высоко поднял ее и на стене у околицы в несколько мазков нарисовал большой красный фонарь. И как только Ма Лян его закончил – фонарь стал настоящим и засиял.
– Ай да кисть! Что ни нарисует, все превращается в настоящее!
– Кисть-то волшебная!
– И впрямь волшебная!
Фонарь повесили высоко над околицей. Он светился красным светом, и красным было все вокруг – и лица, и одежда. Внутри фонаря потрескивал огонек красной свечи. Порывы ночного ветра раскачивали фонарь, но не могли потушить свечу, и красный свет по-прежнему ярко освещал деревенских.
Ма Лян радостно поднял над головой кисть и пробежал вокруг толпы:
– Это настоящая волшебная кисть!
Все радовались и поздравляли друг друга:
– Как же хорошо, что теперь у нас есть волшебная кисть!
Кто-то предположил, что тот старец – бессмертный даос и что мечта Ма Ляна о кисти растрогала его.
По просьбе соседей юноша описал, как выглядел старик. Тогда его попросили рассказать во всех подробностях, ничего не упуская, что именно сказал старец. Ма Лян рассказал, и все сошлись на том, что бессмертный с седой бородой наверняка был духом кисти, иначе откуда бы у него взялась волшебная кисть?
Сжимая в руках обретенную драгоценность, Ма Лян вдруг вспомнил, с каким трудом она ему досталась. Вспомнил все невзгоды, и в груди у него защемило, в носу защипало – и он заплакал навзрыд. Деревенские поняли, что творилось в душе у Ма Ляна, и, глядя на него, тоже пустили слезу. Лужайку у околицы наполнили всхлипывания…
Глава 10
Весна посреди осени
Дети удивленно спрашивали взрослых:
– У нас ведь есть волшебная кисть, почему вы плачете? Ведь надо радоваться!
Тогда взрослые утерли слезы.
– И то правда! Мы очень рады, очень, нужно это хорошенько отпраздновать.
Один из детей потянул Ма Ляна за руку и попросил:
– Братец Ма Лян, нашего петуха недавно унес хорек, нарисуй нам нового, хорошо?
– Хорошо, – весело отозвался Ма Лян. – Сейчас попробую!
Он нарисовал на стене большого петуха с яркокрасным гребешком в золотистом оперении и с темнозеленым хвостом. Ожившая птица слетела со стены!
Хлопая крыльями, петух взлетел на каменный мост и, вытянув шею, заголосил:
– Ку-ка-ре-кууу!
Услышав крик нарисованного петуха, деревенские петухи испугались, что проспали рассвет, и наперебой закричали:
– Ку-ка-ре-кууу!
– Ку-ка-ре-кууу!
– Ку-ка-ре-кууу!
Даже солнце, спавшее за восточными горами, пробудилось и, немного помешкав, бросилось будить утреннюю зарю, чтобы та скорее засияла.
Не успело еще солнце полностью открыть глаза и разлить по земле свой яркий свет, когда ночь, забеспокоившись, поспешила раньше времени свернуть свою черную постель и опустила молочно-белую пелену прозрачного тумана, чтобы скрыть свое поспешное бегство.
Рассвело. Все, кто собрался у околицы, переглянулись и увидели на лицах друг друга счастливые улыбки.
Еще один ребенок потянул Ма Ляна за руку:
– Ты же умеешь рисовать птиц? Нарисуй многомного птиц!
Своей волшебной кистью Ма Лян нарисовал целую стаю. Хлопая крыльями, они взлетели на деревья, расселись на ветвях и зачирикали, запели прекрасные песни. Были среди них сороки, попугаи, пеночки, ласточки, жаворонки, чижи и зимородки… Когда Ма Лян ходил за дровами в горы, он много рисовал птиц.
Другой малыш позвал Ма Ляна:
– Ты же умеешь рисовать рыб? Нарисуешь многомного рыб?
Ма Лян нарисовал целую стаю рыб, они шевелили хвостами и, оказавшись в реке, станцевали красивый танец. Были среди них караси, карпы, окуни, сельди, белые амуры, лапша-рыба, змееголовы. Когда Ма Лян ходил к реке косить траву, он часто рисовал рыб.
Дети от радости запели, как птицы, и заплясали, как рыбы. Вдохновленный радостью крестьян, Ма Лян начал уверенно рисовать цветы на околице и на берегу реки. Были среди них орхидеи, пионы, гортензии, акации, розы, бальзамины, гвоздики, камелии, жасмин, шиповник…
Друг, который когда-то подарил Ма Ляну магнолию, предложил ему:
– Ма Лян, почему бы тебе не нарисовать магнолию? Нарисуй!
– Хорошо, сейчас будет много магнолий.
Юноша стал рисовать – и цветущие деревья обступили деревню со всех сторон. На голой земле Ма Лян мазок за мазком рисовал молодую зеленую травку. Стояла осень, а Ма Лян нарисовал бурлящую весну.
Теперь, когда у него появилась волшебная кисть, он хотел нарисовать что-нибудь полезное, он спросил:
– Дедушки и бабушки, дядюшки и тетушки, братцы и сестрицы! Скажите, что вам нужно? Я нарисую! Эта волшебная кисть – наша общая. Так что говорите! Говорите!
У одного из крестьян дома не оказалось бороны, и Ма Лян нарисовал ему борону; у другого не было вола, и Ма Лян нарисовал ему быка; у третьего не было чигиря[12], и Ма Лян нарисовал ему чигирь; у четвертого не было мула, и Ма Лян нарисовал ему мула.
Он рисовал для односельчан все новые и новые живые картины. У него заболело запястье, отекла рука, заболело все тело, но он продолжал рисовать.
С тех пор как появилась волшебная кисть, деревенские зажили в достатке. Но нашлись среди них и завистники. Один парень, не желая трудиться, круглый год бродяжничал. Узнав, что у Ма Ляна появилась волшебная кисть, бездельник стал каждый день наведываться к нему. Сначала он попросил нарисовать ему кровать, котел и разную утварь. Ма Лян с готовностью рисовал. Потом парень нагло потребовал, чтобы ему нарисовали зерно, дом, да еще хорошенькую жену, которая прислуживала бы ему. Куда же это годится? Ма Лян не знал, как поступить. Об этом узнал один из деревенских стариков. Он отругал того парня, сказал, что нельзя использовать кисть, чтобы рисовать зерно и жилища – тогда ведь крестьяне превратятся в лентяев! Разве так можно? Для бедняков это будет уже не помощь, а вредительство!
Так Ма Лян понял, что рисовать можно, а что нельзя. Однажды кто-то шутя сказал ему:
– Ма Лян, нарисуй побольше денег, только никому не отдавай, купи на них землю и открой лавку, станешь большим богачом! А потом нарисуй еще денег и купи себе должность чиновника, тогда проживешь всю жизнь в довольстве и почете, горя не зная!
Эти слова обидели юношу, покраснев, он выгнал «советчика». Сказал, что если разбогатеет и будет спокойно смотреть, как мучаются в нищете другие, это будет уже не он, не Ма Лян.
Во сне ему вновь явился бессмертный с седой бородой:
– Ма Лян, ты все делаешь правильно!
Глава 11
Ленивая женщина и азартный игрок
Жила в деревне одна ленивая женщина. Она не работала, не ухаживала за скотом, не шила и не стирала одежду, а только дремала день-деньской на кровати. Мужу приходилось круглый год прислуживать ей, но однажды ему это надоело, он забрал детей и ушел от нее.
Жить ей стало несладко. Целыми днями она спала – и в доме царили такой бардак и грязь, что и словами не описать.
Однажды она пришла к Ма Ляну и попросила его нарисовать толстое ватное одеяло, чтобы теплее было спать, а еще – окна, которые не пропускают солнечный свет, чтобы даже в погожий день при закрытых окнах в доме было темно, как ночью.
Ма Лян выполнил ее просьбу. Радостно попрощавшись с юношей, женщина вернулась в дом и собралась вздремнуть. Но едва она вошла в комнату, как на нее напали тучи комаров. Она легла было в постель, но обнаружила, что белье кишит блохами, и те принялись кусать ее. Не удалось ей поспать.
Пришлось лентяйке вылезти из-под одеяла, но тут ее поджидали беспощадные комары. Она не могла ни стоять на месте, ни ходить, ни сидеть, ни спать – это было невыносимо.
Так продолжалось три дня, лентяйка измучилась. Она начала бить комаров, но в комнате было так темно, что те легко находили себе укрытие по углам, только и слышен был их писк. Она бросится в угол, а комары улетают в другой, она за ними – они от нее. Пришлось ей открыть окна и впустить в дом солнечный свет – только так она могла увидеть комаров.
Женщина стала ловить блох, но те оказались проворнее: стоило откинуть одеяло, как они прыгали под кровать, лентяйка за ними – а они по всей комнате, никак их было не поймать! Пришлось ей подмести в каждом уголке, а одеяло вынести на солнце, чтобы оно просушилось за день. Одежду надо было сменить, выстирать и накрахмалить…
Превратилась лентяйка в ловкую, трудолюбивую жену, да к тому же она была хороша собой. Вернулись ее муж и дети, стала она охотно помогать мужу по хозяйству.
Говорили, что комары и блохи излечили женщину от лени. Она же, догадавшись, что их нарисовал Ма Лян, не обиделась на него, а напротив, была очень благодарна ему и его кисти.
Ма Лян приходил к ней попросить прощения и нарисовал гусей и уток, женщина стала заботиться о них. Ко всеобщему удивлению оказалось, что женщина эта умела прясть и ткать, делать каллиграфические надписи и вышивать – в общем, была настоящей мастерицей с золотыми руками!
На окраине деревни жил один заядлый картежник. Раньше он, как и все, возделывал землю, но после того как заразился пагубной привычкой, продал землю, доставшуюся ему от предков. Его жена была не в силах терпеть такую жизнь и вышла замуж за другого.
Иногда он, конечно, выигрывал, но все деньги сразу проедал и пропивал с дружками. В основном же проигрывал, а проиграв, пытался отыграться и проигрывал снова. Он по уши влез в долги.
Прослышав о волшебной кисти Ма Ляна, он сначала усомнился в ней и решил все разведать.
Обнаружив, что Ма Лян живет в полуразрушенном яодуне, а в жилище не на чем остановить взгляд, он решил, что волшебная кисть – враки.
– А говорят еще, что он успеха достиг. Да разве прозябал бы он в такой дыре, будь эта кисть и правда волшебной? Не верю!
В это время вернулся Ма Лян. Увидев у входа незнакомца, он окликнул его:
– Дядюшка, кого вы ищете?
Гость смерил юношу взглядом и с подозрением спросил:
– Ты, значит, Ма Лян? Можешь мне кое-что нарисовать?
Мальчик не понял, зачем пришел этот человек, и уклончиво ответил:
– Если смогу, нарисую, конечно.
Гость поразмыслил и говорит:
– Есть кое-что, да только не знаю, сможешь ли ты такое нарисовать. Я хочу иметь волшебную кисть, нарисуй мне своей волшебной кистью еще одну!
Ма Лян никак не мог понять, чего хочет этот человек.
– Волшебную кисть? Как же ее нарисуешь? Если вам просто нужна кисть, я могу вам нарисовать обычную.
Гость захохотал:
– Да зачем она мне? Я понял, не можешь ты нарисовать волшебную кисть. Открою тебе правду: я картежник! Какой же мне прок от простой кисти. Я хотел волшебной кистью нарисовать деньги, чтобы поставить их на кон и отыграть все, что я проиграл. Понятно, ты мне вряд ли чем-то поможешь.
Только теперь Ма Лян вспомнил, как ему рассказывали про одного земледельца, который забросил хозяйство и стал играть в карты. Кто бы мог подумать, что этот человек явится к нему. Юноша попытался его вразумить:
– Дядюшка, вы ведь тоже землей кормились, как же вы могли ввязаться в азартные игры?
Мужчина протяжно вздохнул:
– Как-как… Это все проклятая нищета!
Ма Ляну это не понравилось, он робко возразил:
– Дядюшка, мы все здесь небогаты, но мы упорно трудимся! Нельзя отчаиваться! Еще никогда азартные игры не спасали нашего брата бедняка, наоборот, только разоряли, вы.
Прикрывая смущение гневом, гость сердито закричал:
– Ах ты, маленький негодник, ты не чиновник, чтобы поучать старших! Чиновники и те сейчас увлекаются картами, а ты кто такой! Хватит чепуху молоть. Мне в последнее время не везет, нарисуй мне Цайшэня[13]! Будешь рисовать или нет?