Восток/Запад

Я искала знаний.

Эта жажда сжигала меня изнутри, я не находила себе места, испытывая странное возбуждение пополам со страхом. Лес сводил меня с ума, вытаскивал из моего подсознания самые странные и невероятные фантазии. Я искала тропу, знак, символ, да что угодно – нечто, способное привести меня к источнику магии.

Андрей окликнул меня: надо было возвращаться.

– Подожди, тут еще одна тропа, может проверим?

Андрей подошел ко мне, обнял за плечи. Я указала вперед, на почти незаметную тропку, которая терялась среди сосен. К дереву была прибита предостерегающая табличка: «Территория заповедника. Осторожно! Конец туристического маршрута».

– Выглядит жутко… Ты уверена?

Я кивнула.

Мы с Андреем ступили на тропу и зашагали вверх, прочь от основного святилища. Тишина сгущалась, сумрак – тоже.

– Ты слышишь? – Андрей вдруг удивленно уставился на меня, – барабаны играют?

– Ничего не слышу, – разочарованно отозвалась я, – или…

Я прислушалась, и вдруг тоже отчетливо различила звук барабанов. К нему присоединилась пронзительная трель флейты и медитативное ритмичное пение бивы.

По спине побежали мурашки; холодок начал растекаться от основания шеи, сползая вниз по позвоночнику.

– Идем! – не осознавая, что делаю, я схватила Андрея за руку.

Мы бежали через лес, очарованные звуком потусторонней мелодии. Вот оно, мое чудо, неужели, неужели я его все-таки нашла?!

Музыка околдовала нас. Мы не чувствовали, как ветки хлестали нас по щекам, как сгущался мрак и падала температура.

Мы выскочили на небольшую поляну. Вокруг клубился туман. Пар вырывался изо рта при дыхании. Холод был жуткий, но я не ощущала его – лицо мое горело.

На поляне, вокруг костра, танцевали огромные существа. Их тела покрывали черные перья, а крылья волочились по земле при каждом движении. У них были острые вороньи клювы; глаза мерцали всеми оттенками пламени.

Мы столкнулись с карасу тэнгу – вороньими тэнгу, которые спустились с гор и устроили в лесу свои пляски.

Нас с Андреем втянули в круг, мы стали танцевать, почти потеряв себя. Мелодия поглотила нас, мы плясали, околдованные ею, унесенные призраками, попавшие во власть вороньих тэнгу. Их перья касались нас, и с каждым касанием я словно забывала, кто я, и зачем я здесь.

Потом Андрей вдруг вцепился в мой рукав и потащил прочь из круга. Мы прислонились к дереву; Андрей включил камеру.

Он хотел запечатлеть момент, сохранить его для себя. Это доказательство: мы не безумны, чудеса существуют прямо в нашем мире и…

Кто-то резко ударил меня под колени, выбил камеру из рук Андрея.

Я упала, уткнувшись носом в покрытую росой траву.

Музыка смолкла, где-то рядом громко выругался Андрей. Я зажмурилась, потом снова открыла глаза. Тэнгу исчезли; в тот же момент Андрей испуганно вскрикнул.

Я подняла голову и увидела, что он на коленях. Позади него стояла угрюмая девочка лет тринадцати, в желтом дождевике и резиновых сапожках; белые колготки были заляпаны грязью. Она прижимала к горлу Андрея тонкий и ужасно острый на вид нож.

Рядом с девочкой появились еще двое: невзрачный, похожий на среднестатистического менеджера, мужчина в строгом костюме и странное существо в белом кимоно, с длинными волосами, закрывающими лицо сплошной завесой. Лица я не видела, но подозревала, что оно окажется не совсем человеческим.

Мужчина резко поднял меня с земли, заломил руки за спину.

– Вы совершили несанкционированное проникновение на участок КТК-3, – сурово сообщил он. Создание в белом кимоно мелкими шажками приблизилось к Андрею. Глаза моего парня потемнели от страха. Существо сменило девочку на посту, перехватило нож тонкими морщинистыми пальцами.

– Вести съемку объектов строжайше запрещено, – продолжил мужчина, – ваши материалы будут изъяты, а память стерта.

– Какого черта, кто вы такие?! Вы не имеете права нам угрожать, вы явно не из полиции! – голос у Андрея слегка дрожал, когда он пытался по-английски достучаться до загадочных людей. – Инари, прошу тебя, переведи им!

Заплетающимся языком я перевела. Даже заявила о наших правах, понимая, что это не сработает. «Менеджер» и его команда явно находились вне полицейской системы Японии.

Услышав мои сбивчивые объяснения, девочка в желтом дождевике противно рассмеялась. Потом сняла рюкзак в виде анимешного котика, поставила его на траву, и достала оттуда две таблички. На одной было написано «Андрей Алексеевич Куликовский». А на второй – мое собственное имя. Девочка сунула таблички в карман.

– Правила одинаковы для всех, – тоном занудной отличницы поведала она, – вход на территорию КТК-3 строго запрещен. Вы видели предупреждающий знак, но все равно прошли через барьер. Доступ к информации о тэнгу засекречен, как и о прочих представителях мира духов, – прибавила девочка. Потом подняла с земли камеру и постучала по ней пальцем. Тотчас камера осыпалась песком в ее пальцах. Девочка отряхнула руки и хмуро взглянула на Андрея.

– Память или имя? – спросила она.

– Что? – растерянно отозвался Андрей, – я не понимаю…

– С чем вам легче расстаться – с именем или памятью об увиденном?

– Да вы сумасшедшие!

Существо в кимоно сильнее надавило ему на горло; на коже выступила кровь. Кажется, до Андрея вдруг дошло, что девочка не шутит.

– И все-таки, что вы выбираете? – настаивала девочка.

Голова шла кругом; вся сцена казалась мне гротескной, невероятной, я не могла принять факт, что все происходит в реальности.

– Память, – выдохнул Андрей, – если уж вам так нужен ответ!

– Воля ваша, – кивнула девочка.

Существо в кимоно убрало нож, откинуло волосы со лба. У него было мертвецки-бледное лицо, маленькие черные глазки и огромный рот, полный мелких, острых зубов.

Тварь склонилась, словно желая поцеловать Андрея в шею; ее бледные губы коснулись кожи; иссиня-черные космы волос упали Андрею на плечи.

– Нет, нет, нет, отпустите его! – закричала я, пытаясь вырваться из захвата «менеджера», – это я проигнорировала предупреждение, я попросила, я…

– А вам что дорого, память или имя? – внезапно обратилась ко мне девочка в желтом дождевике.

Она подошла совсем близко, коснулась пальцами моей щеки. Я могла рассмотреть ее глаза – ярко-голубые, с перламутровым отливом, – от чего сможете отказаться?

Я замерла, нервно облизнула губы.

Тварь в кимоно отпустила Андрея, и он рухнул на траву, как подкошенный. Видимо, потерял сознание. Теперь внимание троицы было обращено ко мне.

От меня ждали ответа. Я подумала об Андрее. О доме. Моих родителях, брате, моей обычной и скучной жизни. О том, как много лет я плыла по течению, просто принимая происходящие со мной события. Я хотела произнести «память», но с губ сорвалось совсем другое слово.

– Имя.

Глаза девочки расширились. Она сделала шаг назад и криво улыбнулась. Мужчина не удержался от смешка.

– Ничего себе! Решили подпортить нам статистику? Ну что ж, имя так имя!

Девочка достала из кармана табличку. В последний раз я видела свое настоящее имя. Я и представить себе не могла, чем обернется мое внезапное решение.

– С этого момента вы станете частью нашего мира. Что ж, я забираю ваше имя в уплату за знание, – скучным тоном сообщила девочка. Звучало так, будто она зачитывает мне приговор.

Я ничего не успела сказать, меня парализовало, по щекам бежали слезы. Я плохо понимала, что происходит, сердце бешено стучало в груди, отсчитывая секунды моей простой, скучной, обыденной жизни…

Девочка в желтом дождевики безжалостно стёрла написанное на деревянной табличке. Мужчина в костюме отпустил меня. Существо в кимоно переместилось мне за спину и коснулось холодными губами моей шеи.

Все произошло одновременно; сначала я увидела небо, потом перед глазами промелькнули кадры последних дней, а потом вдруг стало темно, темно, темно…

Я падала куда-то, проваливалась в холодную, густую пустоту, в которой звучала трагическая мелодия флейты и мистический голос бивы.

Мир стал сном, всего лишь декорацией; я падала все ниже, падала до тех пор, пока реальность не встала на место, и я ни услышала голос Андрея…

– Простите, вы не знаете, в какую сторону идти к автостоянке? Я заблудился, – спросил он по-английски. Улыбнулся обезоруживающей улыбкой, потом попытался отряхнуть испачканные грязью штаны. – Безумный лес какой-то, – пожаловался он, – да еще и камеру потерял! Если я пойду по этой тропке вниз, выберусь отсюда?

Я не могла ответить. Слова застряли у меня в горле. Я зажмурилась, до крови закусила губу.

– Да, вам вниз, – из-за ближайшего куста вышла девочка в желтом дождевике, – идите по этой тропинке и не сворачивайте. Пройдете святилище, а там будет дорога к автостоянке.

– Спасибо! – просиял Андрей.

А потом развернулся и зашагал прочь с поляны, где совсем недавно водили хороводы вороньи тэнгу.

Я прислонилась плечом к сосне, ноги у меня подкашивались.

– Не расслабляйтесь, Инари, процесс интеграции еще не завершен, – напомнил мужчина в костюме менеджера, – вас ждет проверка в соответствии с Протоколом по работе с персоналом.

Я подняла на него взгляд. Перед глазами все расплывалось от слез.

Мужчина пробормотал какое-то заклинание, сложил пасс руками, а потом коснулся пальцами моего лба.

В этот момент я отключилась.

Наблюдение 9: Я очнулась в комнате с белыми стенами, а за окном увидела небоскребы Токио. Это стало точкой отсчета: проснулась я уже с новым именем.

– Ты опоздал! Явился на пять минут позже срока, предписанного внутренним регламентом! Где тебя носило?!

– Успокойся, Мегуми, я был в кафе неподалеку, разгребал отчет по происшествию на горячих источниках Фурусато, помнишь такое?

– Да, я…

– Ну вот, кто-то же должен этим заниматься? Спятивший дух воды, десять мокрых и насмерть перепуганных туристов.

– Ты все равно должен был находиться в непосредственной близости от нашего потенциального сотрудника!

Уже несколько минут я слушала препирательства двух людей. Один голос был мне незнаком, второй казался детским и напоминал голос страшной девочки в желтом дождевике.

Я открыла глаза и поняла, что лежу на татами в углу огромной комнаты; рядом со мной на подушке покоился смартфон.

Я приподнялась на локтях и уперлась взглядом в спину человека в синем хаори. Он с кем-то разговаривал по скайпу (ожесточенный спор о трудовом распорядке не стихал).

Хозяин дома оторвался от экрана ноутбука и обратил, наконец, на меня свой взор. Глаза у него были карие, с зеленоватым отливом, очень пронзительные. Густые отросшие темные волосы падали на лицо.

– Инари, вы очнулись, приветствую! Простите, я немного задержался, – молодой человек неловко улыбнулся, и щеки его зарделись от смущения.

– Он понесет за это суровую кару, – не унималась девочка в желтом дождевике, – такой проступок…

– Отдохни, Мегуми, – хозяин дома не выдержал и захлопнул крышку под протестующий возглас коллеги.

– Мегуми немного старомодна, – пояснил он, – одна из старейших и уважаемых реставраторов.

Я с трудом села. Голова слегка кружилась, но в целом, чувствовала я себя вполне сносно.

– Да, кстати, я Матеуш, сотрудник Агентства Реставрации. Мне поручили провести с вами беседу, – спохватился молодой человек, – цветок магнолии – моих рук дело, – не без гордости сказал он. Голос у него был приятный, слегка взволнованный.

Он выглядел ужасно неуместно среди традиционных японских интерьеров. Болотно-зеленая рубашка в стиле «милитари» и простые черные джинсы находились в полном диссонансе с черно-синим хаори. Полосатые носки дополняли образ загадочного Матеуша.

Я потерла ушибленную спину и уточнила:

– Это вроде как собеседование? Почему я? Что со мной теперь будет? – голова гудела, и я чувствовала себя совершенно потерянной, несмотря на вернувшиеся воспоминания. Я приняла странное решение и в одночасье потеряла все…

Потеряла Андрея.

Я стояла на пороге чего-то неведомого и страшного; ветер швырял мне в лицо ледяные острые брызги – все, что осталось от моей прошлой жизни.

– Инари, три года назад я оказался в похожей ситуации, – Матеуш соблюдал дистанцию, но в его глазах я прочитала понимание. – я столкнулся с неведомым, пересек запретную границу между миром духов и миром людей. Мегуми и ее коллеги предложили мне выбор – потерять память об увиденном, либо утратить свое настоящее имя, но оставить воспоминания о мире духов. И я выбрал имя. Понятия не имею, почему я так поступил. Решение пришло спонтанно, я ни секунды не сомневался. В Агентстве Реставрации к таким как мы относятся одновременно и с иронией, и с уважением. Мы портим статистику – как правило, люди отказываются от знаний. Если человек интересен организации и обладает определенным духовным потенциалом, ему предлагают работу, – терпеливо объяснил Матеуш.

Я кивнула. Зажмурилась. Попыталась усвоить услышанное.

– Хотите выпить? – внезапно предложил Матеуш, – есть пиво, вы его уже обнаружили. Сакэ не предлагаю, – он говорил будничным тоном, но было заметно, что молодой человек нервничает. Нечасто ему приходилось работать специалистом по подбору персонала. Он поднялся на ноги и направился в угол, отведенной под кухню.

– А еще я принес собу, будете? – спросил он.

Я встала с татами, снова потерла спину. Я чувствовала себя старой и разваливающейся на части.

Гречневая лапша мне точно не помешает, решила я.

– Буду, конечно!

Собственный голос показался мне блеклым и бесцветным. Я сложила руки на груди и посмотрела на потолок: с одной из балок свисали фонарики.

– А кто вы, Матеуш? В смысле, кем работаете в Агентстве? – диалог давался мне с трудом, я ужасно не любила общение с незнакомыми людьми. Матеуш тоже вел себя скованно, но здесь он был в положении хозяина дома и «старшего товарища», поэтому, наверное, чувствовал себя чуточку комфортнее.

– Оммёдзи, вроде как, – отозвался Матеуш под звук работающей микроволновой печи, – я тоже часть системы. Хранитель границ, традиций и истории.

– Серьезно? – я не смогла сдержать улыбки, уж очень дико это прозвучало, – оммёдзи? Как вы дошли до жизни такой? В смысле, каким образом гайдзин вдруг стал японским колдуном?

Матеуш обернулся и быстро ответил:

– Долгая история. В другой раз. Пива?

Он достал из холодильника две бутылки «Асахи», открыл их и протянул одну мне.

Происходящее напоминало мне то ли сцену из фильма, то ли эпизод из давно прочитанной книги.

Матеуш разложил лапшу по чашкам, поставил на поднос и отправился на веранду с видом на дикий сад.

Я последовала за ним. Мы уселись на пол, свесили ноги вниз.

В саду стрекотали сверчки и цикады. Настоящий уголок тишины и умиротворения в самом сердце огромного мегаполиса. Я вспомнила фильм про оммёдзи с улыбкой кицунэ, демона-лисицы. Мы с Андреем даже бывали в синтоистских храмах, построенных в его честь. Абэ-но Сэймэй, конечно же. И как я сразу не вспомнила.

Напряжение начало постепенно спадать. Матеуш явно не испытывал восторга от общения с незнакомцами. Ситуация тяготила его точно так же, как и меня. Андрей бы пошутил, чтобы разбавить неловкое молчание. Но его больше не было рядом, теперь мне приходилось к этому привыкать.

Я взяла чашку с лапшой и принялась за еду. Было чертовски вкусно.

Говорят, если ступишь на территорию духов, станешь частью их мира. Вот что случилось со мной.

Я ела лапшу и размышляла об этом. Видела, как таяла моя прошлая жизнь: она становилась всего лишь дымом свечи, а потом исчезала, стертая порывом ветра.

Я отставила чашку в сторону и вернулась к «Асахи». Я пребывала в странном пограничном состоянии: глубокое внутреннее спокойствие смешивалось с нервозностью и страхом. Я боялась будущего. Ужасно, панически боялась.

– Матеуш – это ваше настоящее имя? – спросила я, – есть ли у меня шанс вернуть свое?

Молодой человек кивнул.

У него был красивый профиль. Прямой, аристократический нос, длинные ресницы. В уголках глаз появились первые, едва различимые морщинки. Мне недавно исполнилось двадцать девять, Матеуш вряд ли был сильно старше.

– Конечно, есть. У Реставраторов слишком мало колдунов в штате. Иногда они вербуют людей со стороны. Дают шанс тем, кто выбирает расстаться с именем. Как правило, вы работаете на них год, а потом они возвращают вас обратно. При желании, работу можно сохранить.

– Кто они такие, все же?..

– Реставраторы живут в сумеречной зоне на границе между миром духов и миром людей. Работают экзорцистами, еще заботятся о сохранности мистической, хм, фауны… В общем, много чего интересного делают. Ботаники вроде меня становятся оммёдзи, тоже очень нужная профессия…

Матеуш убрал за ухо непослушную прядь волос и смущенно улыбнулся:

– Не бойтесь, Инари. Смотрели «Унесенных призраками»? Тихиро пришлось работать у Юбабы, прежде чем она расколдовала своих родителей. Вы тоже не потеряны для мира. Жизнь продолжается. Она будет теперь совсем другой, это точно. Но, может, вам даже понравится.

– Если бы я лет в семнадцать увидела Мокуси, точно бы спятила!

– Мокуси – самое очарование, в отличие от некоторых индивидов, – Матеуш слегка скривился, видимо, воспоминания были свежими и не особо приятными, – у нас в штате довольно много призраков, а уж демонов-ёкаев – тем более…

Ну да, конечно. И чему я удивляюсь?

Я сделала пару глотков из бутылки. Прикрыла глаза, прислушалась к стрекотанию цикад. Именно так могли сидеть на веранде Абэ-но Сэймэй и Хиромаса, обсуждая подробности очередного мистического случая.

Подумала об Андрее. Как он там? Скоро он снимет фильм, и они со съемочной группой вернутся в Москву.

Моя семья и друзья теперь даже не подозревают о моем существовании.

Нужно продержаться всего лишь год. Возможно, он покажется мне целой вечностью, или пролетит в одночасье.

Я открыла глаза, достала из кармана смартфон и быстро набрала заметку:

Наблюдение 10: У меня чувство, будто с плеч сбросили, наконец, ужасный груз. Даже синяк от укуса страшного создания в кимоно уже не так болит. Я жива, и у меня есть мне шанс вернуться.

Я вспомнила, кто я такая, что за цепочка событий привела меня в этот момент. Я все еще боюсь, словно студентка перед экзаменом.

Но я жива. Жива. Жива.

И это самое главное.

Матеуш дождался, пока я допишу, и заметил:

– Начинаешь гораздо больше ценить собственные воспоминания, правда? Все мелочи, которые дополняют твою личность, – он улыбнулся, и я впервые за этот день почувствовала себя в относительной безопасности.

– Тоже ведете дневник?

Он достал из кармана джинсов потрепанный блокнот в черной кожаной обложке и продемонстрировал мне.

– Веселых историй из Агентства Реставрации хватит ни на один фэнтези-роман. Да и на парочку психоделических аниме точно, – задумчиво произнес Матеуш, – у вас еще остались вопросы? Осталась лапша? Если нет, то мы можем отправиться в офис, Мегуми наверняка подготовила все бумаги… Она расскажет, какую работу придется делать, устроит экскурсию, попытается наложить на меня проклятие за опоздание…

– Так все уже решено? – резко спросила я, – меня приняли?

– В соответствии с Протоколом по работе с персоналом, да. Готовы?

Я отважно кивнула.

Черта с два я была готова, конечно же. Но квест продолжался, и мне хотелось узнать, что же ожидает меня в следующей локации.

Комната с белыми стенами была начальным уровнем, теперь мне предстояло перейти на новый. Это пугало.

И это вызывало чувство азарта.

Что ж, вперед, – убедила я себя.

В конце концов, в глубине души мне все еще было семнадцать.