Она мне принадлежит

Глава 1

На постели лежало мужское тело. Обнаженное и возмутительное в своем бесстыдстве. Моему взору предстали крупные накачанные ягодицы, проработанный рельеф лопаток, мускулистые длинные ноги, одна из которых сейчас была согнута, демонстрируя мне…

– У быков и то меньше бубенцы.

Прикусила губу, коря себя за несдержанность. Если мужик услышит, то проснется, а встречаться с другом дяди, решившим внезапно остановиться у нас в доме, наедине мне не хотелось.

Я только вернулась с практики и так надеялась понежиться в ванне и пощеголять по дому в неглиже, пока дядя в командировке, но пришедшее от него сообщение разбило в пух и прах мои надежды.

– Не мог в гостиной развалиться, что ли, козел, – прошипела, глядя на использованный презерватив, скрученный и валявшийся около кровати.

Выдохнув, на цыпочках подошла к комоду, чтобы достать домашние вещи, и в этот момент прозвучал мужской стон. Застыла испуганным зайцем, держа в руках одежду и не решаясь обернуться.

– Пожалуйста, – зажмурилась и прошептала, а после медленно развернулась.

Облегченно выдохнула, когда увидела, что он лежит в той же позе. Марат Рамисович Архаров. Так написал мне дядя. Проскользнула к выходу, но дверь находилась между кроватью и шкафом, так что снова идти так близко к чужому обнаженному телу было боязно. И когда я было обрадовалась, что вскоре окажусь далеко, произошло то, чего я больше всего боялась.

– Я тебя не отпускал, – мужской, совершенно не сонный голос, отдающий жестким приказом, заставил замереть.

Руки ослабли, и вещи полетели на пол одновременно с тем, как меня резко подхватили мужские руки. И не успела я опомниться, как оказалась под чужим мужиком, чувствуя жар простыни под собой.

Время остановилось, и мне некстати пришла в голову мысль. У него кристально чистые и красивые серые глаза, отдающие на свету зеленцой.

– Н-не отпускали? – повторила за ним и язычком провела по губам.

Это было ошибкой. Его взгляд упал вниз, а ноздри раздулись, вдыхая мой запах. Покраснела и с шумом сглотнула, впадая в приступ паники.

– Ночью ты поласковее и поразговорчивее была.

– Вы-вы… меня с кем-то перепутали, – залепетала, – я только пришла, я…

– Много болтаешь. Зря оделась, я снова хочу. Не бойся, по деньгам не обижу.

По его губам скользнула мерзкая пошлая ухмылка, а затем мне в бедро ткнулось оно.

– Отпустите, – запищала мышкой, пытаясь выскользнуть из-под этого бугая, но он навалился всем весом и прижал плотно к матрасу.

Характерный запах секса, витающий вокруг, забился в ноздри, а к лицу приближалась его морда.

– Строптивая, – ухмыльнулся. – Я игры люблю, детка, но не сейчас. Будь хорошей лапочкой и расслабься, дай взрослому дяде сбросить напряжение.

Подчиняться я не собиралась. А когда мужские губы коснулись шеи, взбрыкнула, пытаясь сбросить с себя стокилограммовую тушу.

– Я… Я племянница дяди Захара, – захныкала.

Это была моя последняя надежда достучаться до его сознания. Судя по дубине, твердеющей с каждой секундой сильнее, скоро вся кровь из его головы утечет ниже. Сработало. Он оторвался от меня и посмотрел неверяще.

– Не гони.

– Отпу-отпустите меня, п-пожалуйста, – промямлила и уперлась освободившимися ладошками в его грудь.

Старалась не опускать взгляд ниже. Ни на секунду не забывала, что мужчина полностью обнажен. Вставать он не торопился, как и отпускать меня. Он всматривался мне в глаза, выпытывая правду, но я стыдливо отводила взгляд.

– Учишься?

Вопрос застал меня врасплох.

– Д-да.

– Заплачу за все года твоей учебы. Сколько там тебе осталось? Года два?

– Я же сказала, вы меня перепутали, и я племянница…

– Хватит. Лазила ночью по квартире и узнала имя хозяина? Хочешь, чтобы я поверил в этот бред?

– Но я не вру…

В этот момент прозвучала мелодия звонка. Мужчина вдруг потянулся рукой под подушку и достал оттуда вибрирующий телефон. Повернул его экраном ко мне и завращал.

– Смотри, Захар звонит, – улыбнулся. – Последний шанс тебе не валять дурака.

Задержала дыхание и воспользовалась возможностью, провела пальцем, принимая вызов.

– Дядя Захар, привет, как ты? Как доехал? – проговорила скороговоркой.

– Белль? Я что, тебе позвонил? – раздалось шуршание, затем его полный подозрения голос. – Где Марат?

Наши взгляды с мужчиной встретились, и он сузил глаза, недовольно оттолкнулся ладонями от постели и забрал у меня телефон, выключая громкую связь.

– Салам, брат, – прозвучал глубокий баритон. – Да, мы с твоей племянницей познакомились.

Кинул на меня цепкий взгляд, пригвоздивший меня к кровати, и прищурился, напоминая мне кота, лениво облизывающего свои яйца на солнышке.

– Присмотрю. Не вопрос. Понял.

Короткие рубленые фразы, недолгий разговор, и мы снова остались один на один.

– Племянница, значит. Сколько тебе лет, деточка?

Сглотнула и под его немигающим взглядом цербера медленно встала с кровати. Марат босыми крупными ступнями ступил на пол и выпрямился, указывая на меня концом своего детородного органа.

– Д-двадцать два.

– Взрослая уже, – дернул губами и расслабился, снова рассматривая меня с интересом. – Кто пристает?

– Что?

– Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос? – раздраженно двинул плечами.

Видя непонимание на моем лице, взъерошил волосы и тяжело вздохнул.

– Я так понимаю, ты девственница? – дождался моего кивка и цокнул. – Да уж, задорная неделька нам предстоит.

Что он сказал? Неделька? Возмущенно стиснула кулачки у груди и вскинула подбородок.

– А вы не можете снять себе номер в гостинице? Дядя Захар сказал, вы бизнесмен.

– Справки обо мне наводила?

– Что? Нет, конечно. Я…

– Не суетись, краса, – махнул ладонью, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. – Дядька тебе что, ничего не сказал?

Качнула отрицательно головой.

– Он попросил меня приглядеть за тобой в его отсутствие. Прессану твоего сталкера и наконец заценю твой легендарный штрудель. Захар мне все уши прожужжал, какая ты у него хозяйственная.

Покраснела. Неужели дядя пытался сосватать меня этому мужлану? Какой позор. Хотелось крикнуть, чтобы он убирался, и я справлюсь со слишком настойчивым поклонником сама, но открыла рот и лишь недовольно закряхтела. Одна я оставаться в квартире, действительно, боялась. Но пусть этот Марат не думает, что сможет вести себя тут, как в притоне.

– Ясно. Но вы… И вообще… – залепетала, подбирая слова.

Увидев его полный иронии взгляд, разозлилась.

– Не смейте водить сюда своих шлюх! – обрела, наконец, дар речи и выставила несложное требование.

– Будешь их заменять, – подмигнул.

– Да вы… Да я…

– Расслабься, пошутил, я ж не малолетка озабоченный, как-нибудь перетерплю, – хмыкнул и двинулся в мою сторону, заставив застыть.

– Очень на это надеюсь, – кивнула. – Можете остаться в этой комнате, раз уж…

Обвела демонстративным взглядом разворошенную после его ночного блуда постель. Надо будет после его отъезда сжечь всё постельное белье.

– Договорились, краса.

– Меня зовут Белль, не нужно меня так называть.

– Я в душ, краса. Так что если передумаешь, знаешь, где меня найти. Я всегда к услугам такой крали, – проигнорировал мои слова, прошел мимо и подмигнул.

Я ахнула, прикрыв ладошкой рот, и не нашлась с ответом. Меня до сих пор потряхивало от мужской близости, и я побежала во вторую ванную комнату – остудить разгоряченные щеки. Нет, ну каков наглец. Пусть не думает, что сможет вести себя со мной, как с одной из этих доступных девиц.

Составлю правила проживания, по которым мы сможем сосуществовать в квартире неделю и по максимуму не контактировать друг с другом. Да, так будет правильно. И нечего вспоминать его голым в своей постели, Белль.

Глава 2

Шум воды из ванной не давал мне сосредоточиться.

Голова и так болела после бессонных ночей перед экзаменами, а тут этот дикарь невоспитанный.

Ну да, шепнуло подсознание, из-за подготовки-то мигрень, а литр вина вчера в честь окончания второго курса совершенно ни при чем.

Зло поджала губы, не желая признавать очевидное. Каникулы коту под хвост, и мужчина в душевой – лишь следствие собственного плохого настроения.

Поставила молоко на плиту и рядом турку на маленькую конфорку. Кофе нашелся на привычном месте – на верхней полке шкафа. Элитный сорт. А у дяди губа не дура, на широкую ногу живет.

Шум воды утих. Спустя несколько секунд открылась дверь.

– Девушка, а, девушка. Полотенца для горячего самца не найдется?

И как у него получается говорить одновременно и насмешливо, и ласково?

С силой протолкнула воздух через дыхательные пути, даже по груди ударила ладонью. Боже, дай мне сил. И откуда берутся такие себялюбивые мужики?

– Найдется! – прорычала и, зло бросив ложку на столешницу, потопала в спальню дяди.

Гостевые хранились строго в шкафу в коридоре, но я была так зла на дядю Захара, что решила отомстить.

Он сильно не любил, когда трогали его личные вещи.

Помню, как в прошлом месяце приезжала мама и без спроса взяла из его комнаты виниловые пластинки. В общем, скандал поднялся такой, что я опасалась приходить домой и оставалась всё это время в общаге.

Злорадно хмыкнула, предвкушая, как этому Марату набьют его самодовольную морду. Уверена, с ним дядька церемониться и фильтровать речь, как с мамой, не станет.

Достала темное махровое полотенце с инициалами З.О. и вернулась к ванной. Дверь была приоткрыта, но я на всякий случай закрыла одной ладонью глаза и отвернулась, а второй протянула собственность дяди этому мужлану.

– Держите, – буркнула.

Забирать у меня ношу никто не торопился.

– Ну? Берете, или я уношу? Голым выйдете из ванной тогда.

– Ты меня так пытаешься наказать? Я-то мальчик не стеснительный, а вот тебе могу психологическую травму нанести, – голос раздался почему-то чересчур близко ко мне.

– Не льстите себе, чего я там не ви… – раскрыла глаза. – …дела.

Ну да, так и есть. Этот бесстыдник открыл дверь и стоял в неглиже напротив. Даже не стеснялся, а будто выпячивал свою наготу. Выставил товар лицом.

– А ты проверь.

Ему и правда нечего стесняться. Литые бугристые мышцы груди, по которым стекали капли воды, внушительные бицепсы, рельефные поперечные мышцы живота.

Жилистый, не на сушке, как сейчас модно.

Взгляд непроизвольно скользнул вниз, но я быстро отвела глаза. Еще не хватало пялиться на чужое достоинство.

– Нравлюсь? – дернул грудной мышцей.

– Нет.

– А по взгляду и не скажешь. Будто оседлать меня готова. Ты только скажи, я всегда готов.

– Я же сказала, нет! – рявкнула.

Главное, чтобы не заметил, как покраснела моя шея и ускорился пульс.

– Ну-ну.

Фыркнула от его наглости. Прям Милон Кротонский, тоже мне.

– А ты у нас тогда кто, Мийя?

О боже, я что, говорила вслух? Дурная привычка, оставшаяся после учебной практики в теплице. Вот что с нами делает одиночество.

– Не переживай. Это тебе точно не грозит, красивая, – подмигнул и протянул ко мне руку.

Опять лапы свои распускать удумал, гад ползучий. Отшатнулась и словила его ироничный насмешливый взгляд.

– Полотенце, может, отдашь?

Покраснела. О черт, опростоволосилась. Теперь будет думать, что нравится мне. Качок недобитый.

Кинула ему полотенце и сбежала обратно на кухню. Вслед донесся самодовольный смех.

Кофе за время моего отсутствия убежал, так что пришлось заваривать новый.

– На кого учишься, краса?

Подпрыгнула. Обернулась и еще сильнее разозлилась. Даже не удосужился одеться. Обернул полотенце вокруг бедер и явился так на кухню. Отодвинул по-хозяйски стул и вальяжно сел, раскидывая ноги в стороны. Махровая ткань натянулась и обозначила его причиндалы.

– Не ваше дело, – буркнула, отворачиваясь к плите и размешивая кашу в кастрюльке.

Даже не могу пристыдить его приличиями. После нелепой сцены у ванной подумает еще, что я падка на его грубый избитый флирт.

– Какие мы бу-бу-бу.

– Вы ведете себя не по-взрослому!

Потеряла терпение, развернулась и топнула ногой, глядя на этого наглеца, не желавшего покидать кухню. Мужчина вдруг встал со стула, выпрямляясь во весь рост, и я испуганно сглотнула. Крупный, словно скала, он производил пугающее впечатление. Его плечи развернулись вширь и, казалось, заняли всё пространство немаленькой кухни.

– Марат Ра-рамисови-вич…

Страх так сильно сковал меня, что я стала заикаться, пытаясь выговорить его отчество. Выставила одну ладонь вперед, а второй облокотилась о разгоряченную плиту.

– Ай, – отскочила, дуя на руку и видя там зарождающееся покраснение.

– Осторожнее, краса, – подскочил ко мне и помог промыть ладонь под проточной водой.

Как только острая боль прошла, до меня дошло, что он прижат ко мне чересчур близко. Так плотно, что я ощущала его горячую кожу даже через одежду. Развернулась, пытаясь отодвинуться, но он нависал, держа обе ладони по бокам от меня.

– Я Белль, не Мийя. У вас с памятью проблемы? – наехала, хмуря брови и глядя на его переносицу.

Дядя всегда называл меня ежиком. Такая же ершистая и иглоопасная, особенно когда смущаюсь. Защитная реакция организма, с которой ничего не могу поделать.

– Мийя – это жена Милона, с которым ты меня сравнила. Кстати, у тебя кофе убежало.

– Убежал, – поправила машинально.

Еще и безграмотный. Правильно говорят. Сила есть, ума не надо.

Потянулась указательным пальцем поправить очки, но наткнулась на переносицу. Так разнервничалась, что забыла про линзы, которые ношу вместо уродских окуляров.

Пожалела, что и их надела. С моим зрением в минус три чувствовала бы себя комфортнее, не видя мужчину так четко, как сейчас – гладкая кожа так и манила потрогать ее, убедиться, так ли он хорош на ощупь.

– Кофе убежал, – повторила еще раз, когда он насмешливо изогнул правую бровь.

А потом до меня дошло. Повернула голову и увидела, как по поверхности новой электрической плиты растекается темная жидкость, пачкает дверцы духовки и пятнами капает на пол.

– О черт! – застонала и попыталась оттолкнуть Марата, но его рука будто приросла к краю столешницы. Не отодвинуть.

– Не переживай, краса, я тебе новое кофе сварю.

Он просто надо мной издевается. Питается моими эмоции, словно энергетический вампир.

Поджала губы, чтобы не доставлять ему удовольствие, но молчание давалось мне тяжело. Язык чесался, а в груди пекло, до того сильно хотелось поставить этого грамотея на место.

Лишь силой воли не смотрела на плиту. Иначе он примет мою ответственность за слабость, и наше проживание превратится в его доминирование и мои истерики.

Подействовало.

Он, наконец, отодвинулся и сам потянулся к плите, выключил конфорку, повернув регулятор температуры на значение ноль.

– Я не пью кофе. И вы специально треплете мне нервы? Кофе мужского рода, а не среднего, прекратите насиловать мои уши!

Ощутила победу и выпалила, не удержав в себе педагога. Пусть я отчислилась и поступила на кафедру ботаники, но два года на филологическом не прошли даром. Свои тройки в зачетке ведь только я видела.

– Боже, краса, неужели я так тебе понравился?

– Что?

– Для меня кофе варила, да? Я польщен, но если что, женщина готовит завтрак мужчине на утро после бурного секса. Такой порядок. Запоминай. Не наоборот. Но для тебя могу зачесть всё это авансом. Цени.

Единственное, что я собралась заценить – это календарь, где красным кругом отмечу дату его отъезда.

– Не собираюсь ничего запоминать! Вы! Да вы! Отойдите уже, мне надо убраться!

Снова толкнула его, но он, как обычно, не сдвинулся с места. Продолжал смотреть на меня снисходительным взглядом.

– Убраться? Я тебя вроде не прогонял.

– Я имела в виду прибраться, – заскрежетала зубами. Подловил на слове, гад.

– Да понял я, что ты имела в виду, королевишна. Отойди уж, не дай боже испачкаешь свои белы ручки, – закатил глаза и обхватил меня своими ручищами, прижимая вплотную к себе.

Только открыла рот, чтобы закричать, но он так сжал мое тело, что из меня выбило весь дух. Поднял в воздух и поставил около стола, сам же развернулся, схватил губку и жесткой стороной стал натирать плиту.

– Нет! – крикнула, подбегая в панике и пытаясь то ли выхватить у него средство изуверства, то ли оттолкнуть его самого.

– Не суетись, краса, совсем голову от любви ко мне потеряла? Мужчины любят недоступных, совет тебе на будущее.

– Можете засунуть свои советы в ж***! – прошипела.

Грубость повисла в воздухе.

– Ай-ай-ай! Чей-то рот просит мыла, – цокнул и дал мне щелбан по лбу.

– Ай! Больно!

– И чтобы больше нецензурно не выражалась!

– Да вы меня удивляете. Вы еще и такие слова знаете.

Проигнорировал мою издевательскую насмешку и отвернулся.

– Не мельтеши, иди лучше, присядь, пока взрослые за тобой косяки подчищают.

Встал так, что к плите было не подойти, загородил своими необъятными габаритами и двигался то влево, то вправо каждый раз, когда я появлялась рядом. Тоже мне, взрослый.

Застонала, осознавая тщетность своих телодвижений. Присела без сил на стул и опустила голову на выпрямленные вдоль его поверхности руки.

– Дядя Захар меня убьет.

– Что за уныние тебя одолело, Белль? Видишь, я всё убрал.

– Ну конечно, натворили делов и сразу Белль. Да вы хоть знаете, как ухаживать за этой плитой?

– Не вчера родился, краса. Я всё по дому умею. И готовить, и убираться, и чинить. Руки у меня из того места растут. И не только руки, – подмигнул, опуская взгляд к краю полотенца.

Ну да, как же без пошлостей даже в такой ситуации.

Закатила глаза, чувствуя, как внутри полыхает тлеющий гнев. Подорвалась с места и подошла к раковине, тыкая в угол.

– Вот губка для мытья плиты. А вот жидкость. Вы только посмотрите, сколько царапин появилось на плите из-за вашего невежества.

Объясняла по-простому, проще только для чайников.

– А это? – поднял руку, в которой зажат другой поролоновый прямоугольник.

– Для мытья посуды! – гневно выпалила и прикрыла глаза, шумно выдыхая сквозь зубы воздух.

Будь я драконом, сожгла бы уже кухню дотла.

– Нудная ты, краса. Сложно мне с тобой будет.

Качая головой, подошел ближе и потянулся к крану, прокручивая ручку для смесителя вправо. Сзади хлынула холодная вода.

– Идиот! – выпалила и рванула к выходу. Мне срочно нужно остудить пылающее от гнева лицо.

– У тебя каша подгорает! – крикнул, как только я выбежала в коридор.

– А-а-а! – закричала что есть мочи и потопала обратно.

День еще не начался, а уже испорчен.

Прав был дядя Захар. Вставать с утра надо с правой ноги.

Глава 3

Лежала на диване и составляла обещанный список.

Тэк-с.

Первое. В мою спальню входить нельзя.

Повернула головой из стороны в сторону и скривилась. На ближайшую неделю моя спальня – это гостиная.

Второе. Водить людей в дом нельзя.

Хмыкнула. Пожалуй, для этого мужлана это будет самое сложное правило. Судя по бешено хлещущему тестостерону, секс такому нужен каждый день. Желательно, три раза – утром, днем и вечером.

Встряхнулась. Успокойся, Белль, ты же благовоспитанная барышня, девственница, в конце концов. Плотские желания – для девиц легкого поведения, а ты – выше этого.

Дыхательные упражнения и на этот раз помогли, так что я снова сконцентрировалась на листке бумаги.

Третье. Душ с семи тридцати до восьми тридцати утра не занимать.

– Бдыщ! – вдруг прозвучал резкий звук удара.

Подорвалась и побежала к источнику.

Дверь спальни дяди Захара была приоткрыта.

Марат стоял в боевой стойке около груши и методично молотил по ней кулаками, обернутыми в черные бинтовки.

– А вы спрашивали разрешение? – прислонилась к косяку и сложила на груди руки, пытаясь скрыть участившееся сердцебиение.

Голый по пояс, в одних шортах, он портил все предпринятые мной минуту назад усилия над собственным слабым телом.

– М? – поднял руку и остановил тряску груши.

Медленно обернулся и рассмотрел меня нагло с головы до ног во всех деталях.

– Дядя Захар никому не разрешает входить к себе в комнату.

– Мне можно.

– Но…

– Мне всё можно, краса. Не переживай, я мальчик ответственный и сам за себя отвечу, если надо будет.

Замолчала. Сглотнула, жадно пожирая его накачанное тело глазами.

На кухне случился такой переполох, что разглядывать его у меня не было времени, а сейчас я застыла, словно никогда не видела обнаженных тел. Поправочка, таких мужских тел.

Кого ты обманываешь, Белль, таких фактурных днем со днем не сыскать. Это тебе не культуристы в телевизоре, а живой мужик из плоти и крови. Его тело закалено и испытано долгими и упорными тренировками, и совсем не на турнике. Боевые искусства какие-то?

– Муай-тай.

– А?

Посмотрела ему в глаза. Судя по насмешке в его глазах и изогнутых лукаво губам, вид у меня был растерянный и явно не благочестивый.

– Ты спросила, чем я занимаюсь. Я ответил. Муай-тай. Тайский бокс. Может, слышала?

– А? – боже, дайте мне хлесткой пощечины. Приди в себя, Белль!

– Уоу, да кого-то коротнуло походу не по-детски.

Задержала дыхание, наблюдая, как вся эта гора сексуальных мышц медленно приближается.

– Да нет, я… – прокашлялась, прогоняя выдававшую меня с головой хрипоту. – Вот.

Не нашла ничего лучше, чем отдать ему лист с недописанными правилами.

– И что это? – вытер тыльной стороной кисти пот со лба и протянул руку, второй облокотившись о косяк выше моей головы.

Слишком близко ко мне. Невыносимо. До спертого дыхания.

– П-правила проживания.

– Ммм.

– Я еще не до… – раздался треск разорванной бумаги. – …делала.

– Вот видишь. Я сэкономил тебе время, краса.

Подмигнул, скомкал оборвыши в комок и единым движением запулил в мусорный бак, стоявший около письменного стола дяди.

Этот грубый жест вызвал во мне такую бурю негодования, что я потеряла дар речи, открывая и закрывая рот, словно сломанная кукла.

– Не провоцируй, краса, – прохрипел, глядя на меня с высоты своего роста. – Демонстрируешь мне свои диаметры?

Тишина. Его взгляд устремился к моему рту, а я молчала, не понимая, на что он намекал. А затем до меня дошло.

– Хам! – ударила ладошкой по груди, развернулась и убежала с поля боя, красная аки рак.

Хлопнула дверью и снова села на диван, доставая новый листок.

Тэк-с.

Правила проживания на одной территория с невоспитанным мужланом и дикарем. Дубль два.

Спустя сорок минут моих мучений и еще десять – рефлексий, я, наконец, вышла из гостиной и двинулась в собственную спальню. Дверь закрыта, так что я, как деликатная барышня, постучала.

Ответа не последовала.

Три стука следом.

Тишина.

Терпение мое на исходе.

Сжала ладонь в кулак и практически забарабанила, выплескивая свою истерику. Уже готова была занести ногу и отпинать эту дверь, хотя подобного за мной никогда замечено не было.

С кем поведешься, того и наберешься, как говорится.

– Звали б тебя Варвара, краса, я бы величал тебя «о, мой варвар».

Подпрыгнула, услышав насмешливый мужской голос за спиной.

Обернулась и резко выдохнула.

– Корейских дорам пересмотрели? – буркнула.

– До-рам? – переспросил, произнося слово по слогам, чуть ли не почесывая затылок.

На лице было написано такое недоумение, что я прикусила язык. Не люблю ведь афишировать свои пристрастия.

– Возьму на заметку.

– Где вы были?

Сама не заметила, что мой голос прозвучал чересчур ворчливо для недельной безликой соседки, какой я хотела бы остаться.

– Ревнуешь?

– Не несите чепуху, я тут бог знает сколько простояла, а вы даже не удосужились…

– На попце твоем завис, – нагло перебил и опустил глаза ниже.

– Вы! – выплюнула, ощущая, как покраснели щеки. – Невоспитанный… Пошляк!

– Каюсь, я такой, – подмигнул. – А за чистосердечное плюшки полагаются?

На его лице возникла хитроватая и намекающая на горизонтальные игры улыбка.

– Плюшки? – поджала губы и произнесла со злорадством. – У нас здесь конвейерный агрегат по раздаче преференций. Дубль два, кстати, прошлый-то вы порвали.

Опомнилась и зашелестела перед его носом новым исписанным листом.

– Не тратьте свои силы на этот раз. Я была умнее и сделала несколько экземпляров. Так что от правил вам никуда не деться, Марат, – протянула к нему листок бумаги. – Будьте добры, ознакомьтесь с моим регламентом и поставьте подпись.

Мужчина прищурился, но ручку не взял, только выхватил документ и несколько секунд потратил на чтение.