Собрание творений. Том VII. Избранные письма

27 (42, 14). Автобиографические сведения

Преподобнейший и Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей!

Приятнейшее письмо Ваше к большому моему удовольствию получил. Простите меня за мою ленность, по причине которой не отвечал я Вам на последнее письмо Ваше, ко мне в Лопотов монастырь написанное. В сей обители Вологодской местоположение низменное, атмосфера наполнена гнилыми испарениями: – все сие вместе с большим вредом действовало на мое здоровье, при слабом состоянии коего был я до избытка обременен трудами телесными. Прошлого 1833-го года, в мае месяце, был произведен в Игумены. Между тем Государю Императору, коего был я воспитанником, угодно было приказать, чтоб разыскали и уведомили Его, где я нахожусь. В то время указом Святейшего Синода был я переведен в Московский Николаевский Угрешский монастырь. Государь Император повелел митрополиту вытребовать в С.-Петербург и потом дал мне Сергиевскую Пустыню, в которой нахожусь и поныне. При мне живет о. Михаил, и правит должность Головщика на правом крылосе. Здоровье моего тела в здешней обители немного поправилось; видно еще Господь дает мне время на покаяние.

Затем простите, почтеннейший отец Варфоломей; поздравляю Вас с наступающими праздниками, прошу святых молитв и честь имею быть Вашим покорнейшим слугою и молитвенником

28 (43, 15). О монастырях российских

[…]

Высокопреосвященнейший Филарет полагает, что столп нашей Православной веры есть монашество, а столп монашества суть общежительные монастыри. Но общежития севера, где наиболее похваляется телесный труд стоят ниже по благоустройству своему общежитий южной России, где при телесном труде особенное внимание обращается на очищение души и благоуправление ее частым исповеданием помыслов и сердечных браней, частым советом с искусным исследованием писаний отеческих, – и, наконец, множеством Божественного славословия.

Южская пустынь есть один из лучших общежительных монастырей Российского Севера, – если не наилучший. […]

29 (47, 20). Описание обустройства в Сергиевой пустыни

Ваше Преподобие! Возлюбленнейший о Господе отец Строитель Варфоломей!

Батюшка дражайший! Приехали Вы не на чужом, видно, основании здать! И не чужими трудами питаться, а свои положить. И я, когда приехал в Сергиеву Пустыню, то не имел где главу приклонить, должен был остановиться в постороннем доме и в нем жить первую зиму. Начиная с Соборной Церкви, все представляло одни развалины. А с братией ее пришлось не только слезы, но и кровь пролить. Что уж делать? Такова судьба настоятелей. И от Епархиального Начальства сперва досталось так, что запрещен был выезд из монастыря мне самому. А как то, что без скорби сделаешь, то непрочно бывает, – и что посеешь, да слезами не польешь, то худо всходит. Простите, батюшка, моему пустословию. От избытка сердца и участия моего сие Вам сказал.

Усерднейшую приношу благодарность за присланную икону, прошу Ваших святых молитв, и с искреннейшею преданностью имею честь быть Ваш покорный послушник

30 (55, 28). О наказании архимандрита Игнатия и смиренном несении его

Ваше Высокопреподобие!

Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей! Воистину воскресе Христос!

[…] Был воспрещен мне выезд из монастыря, но по причине совсем другой, нежели о коей Вы пишете. Это за знакомство мое с посланником Короля Французского, что Государь Император нашел неприличным и достойным наказания, и к чему я принужден был насильственно Синодальным чиновником. Сие последнее обстоятельство Государю неизвестно, и я не нахожу нужным приводить в известность. […] Наконец, – о нерасположении ко мне Синодального Обер-Прокурора я ничего не могу сказать решительного. Принимает и поныне очень ласково, сам обещался ко мне приехать. Расположение же Государя Императора из последнего даже обстоятельства обнаружилось в полной силе. И мне остается только благодарить Господа Бога за все случившееся – видеть Его Божественный Промысл, бдящий о спасении души моей и сими малыми искушениями воспитывающий и окормляющий мое младенчество. Горе, егда Вам рекут добре все человецы – это опасно; а потерпеть маленькое поношение весьма спасительно. И потому стараемся предаваться воле Божией с благодарением, а погрешности свои при Всевышней помощи усердствуем по силе исправить.

Прося Ваших святых молитв, имею честь быть навсегда с искреннейшею моею преданностью Ваш покорнейший послушник

31 (57, 30). О своих занятиях по переводу книги св. Ис.

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший отец Строитель Варфоломей!

Приятнейшее письмо Ваше от 16-го ноября получил, и сердечно благодарю за братское и отеческое расположение Ваше ко мне. Надеюсь, что милость Божия дарует мне соответствовать оному. Сия Божия милость покрывает и меня, и обитель нашу доселе; хотя от времени до времени и подвергаюсь телесным недугам, а в душевных пребываю постоянно. В настоящее время занимаюсь переводом с латинского языка книги св. Ис. отшельника Скитского, и весьма услаждаюсь духовно-благодатными изречениями сего Святого отца. Аще Господь восхощет, намереваюсь оную напечатать, ибо на славянском и русском языках не случалось мне оной видеть, – а польза ее должна быть необыкновенная. Преплачевный отец! Он современен Макарию Египетскому. Св. Исаак Сирин и Авва Дорофей на него ссылаются; есть на него ссылка и в книге великого Варсанофия. Может быть в Вашей библиотеке имеется сия книга; в таком случае прошу уведомить, и написать сколько именно в ней слов или бесед и под какими заглавиями. Также надеюсь получить книгу Св. Кассиана Римлянина на латинском же языке, на коем он писал, и если благоволит Господь, то заняться и ее переводом.

В обители отстроился окончательно корпус братских келий, чем братия очень успокоены. […]

[…] Затем, – желая Вам доброго здоровья и всех благ, также прося Ваших святых молитв, с искреннейшею преданностью, имею честь быть навсегда Ваш покорнейший послушник

32 (60, 30). О правильном пророчестве – прозрении на грехи

Ваше Высокопреподобие!

Возлюбленнейший о Господе отец Варфоломей!

[…] Получил я из Оптины письмо скорбное, о кончине отца Леонида. Писали оное о. Макарий и Иоанникий. Некоторые мирские получили от других письмо, исполненное повествованиями о пророчествах. Мы желаем себе и всем ищущим истины, прозрения на грехи наши, – пророчества, что хотя сколько-нибудь вознерадим или вознесемся, то впадаем в руки страстей и удаляемся от Бога. Таковое прозорливство и пророчество могут нам принести существенную пользу.

…Прося Ваших святых молитв с обычной братской любовью, остаюсь навсегда Ваш покорнейший слуга и богомолец

33 (63, 36). Увещание о. Варфоломея приехать в столицу, осуждение непокорности Всевышнему Промыслу и своеволия

Ваше Высокопреподобие! Возлюбленнейший о Господе отец Строитель Варфоломей!

Письмо Ваше от 18-го февраля я получил. Будучи крайне недоволен Вашим отказом на мое приглашение, паче же не на мое точию, но на приглашение Высокопреосвященнейшего митрополита посредством меня, – начинаю с Вами браниться. Благоволите выслушать с благодушием и утешьте исправлением Вашей погрешности. Что Вы хвалитесь неупустительностью в послушании, возложенном на Вас Св. Синодом? Суетна похвала сия, когда Вы не внемлете гласу призыва, приводя пустые отговорки. Начный в Вас дело благое, и да совершит е, сказал Апостол. И Вам надо совершить послушание Ваше; а без доброго конца доброе начало не может принести никакого плода. Неужели Промысл Божий, приведший Вас в Югскую Пустынь, уже престал бдеть над Вами? Неужели Вы так думаете? Не предположив в Вас сих мыслей маловерия, чем объяснить Вашу шаткость, Ваше двоедушие? И едете, и не едете; взяли паспорт, и ни с места! На что это походит? Таковая коловратность, таковое непостоянство простительно новоначальному, в авве же отнюдь не простительно! Вижу! Вы испугались; Вы подозреваете, не повстречается ли Вам по приезде какое перемещение. Ваше тело возопило: не езди, мне здесь тепленько и мягонько, а то, пожалуй, они сунут тебя туда, где я замучусь от климата; да и над Алимпием сжалься: он здесь воскрес, а в другом месте могут к нему возвратиться прежние болезни. Так Вам советовало Ваше тело, а Вы его и послушались. Зело бо сильны ласкания тела, сказал Св. Исаак. Вы в послушании у Вашего тела, а не у Синода. Как хвалитесь, думая меня, как глупого, обморочить. Кроме того, что Вы маловерием Вашим погрешаете пред Промыслом, еще впадаете и в другую немаловажную погрешность. Как судить о мнении Вашем относительно Преосвященного митрополита? Значит – опасаясь ему доверить себя, Вы в нем не предполагаете ни любви, ни рассуждения духовного! Словом сказать – с какой стороны ни посмотрю на Ваш поступок, нахожу оный решительно безрассудным.

Итак, исправьтесь! Отложив все хохлацкое упрямство, еще же и мудрование с злохитростию, скорее приезжайте, возвергнув на Господа печаль твою, и Той тя препитает. Советую и митрополита не прогневать: ибо ныне вакансий настоятельских много, и ему стоит только предложить в Синоде, тотчас полетит Указ и дерзостный ослушник, по своему токмо мнению послушник, полетит с Юга на Север оплакивать свое самонравие и непокорство. Сим кончаю мою брань, к которой бы не хотелось прибегать, да нечего делать, когда честь неймет.

Помирюсь с Вами при личном свидании! И бранюсь, а все-таки остаюсь Ваш усерднейший слуга и собрат

34 (66, 39). О возобновлении Святогорской Пустыни и о других вопросах

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший отец Игумен!

Усерднейше поздравляю Вас с получением Игуменского сана, в котором Милосердный Господь да поможет Вам служить святой Церкви с таковым же успехом, с каковым Вы преходили служение Ваше доселе, или и с большим. Что не писал я к Вам, то это потому, что уверен в Вашей любви ко мне о Господе, а особенной причины писать не повстречалось. Потом я стал ныне крайне слаб глазами, что приписываю действию здешнего приморского воздуха.

Как о приятной для всего монашества новости, извещаю Вас о следующем: конечно, известно Вам, что Императрицею Екатериною уничтожен монастырь Святогорский, что в Харьковской губернии на реке северном Донце, имеющий превосходнейшее местоположение – самое пустынное. Императрица, упразднила обитель, отдала сие место известному вельможе Графу Потемкину. Года с два тому назад имение сие досталось его внуку, женатому на Княгине Голицыной. Оба они крайне добросердечны и привержены к святой Церкви, особливо она; отказавшись от всех светских увеселений, занимается обильным подаянием милостыни, упражняясь в чтении святых отцов и молитве: ее глаза, как два неиссякающие источника слез. Сей чете Господь внушил восстановить монастырь, и она, испросив словесно дозволение у Государя, подала о сем просьбу в Святейший Синод, с тем, чтобы учреждена была общежительная пустыня по уставу Софрониевскому и Глинскому.

Относительно общежития в нашей обители, то я говорил о сем нашему новому митрополиту, который, хотя и крайне расположен к нашей обители, но не изъявил на сие согласия. Наше место крайне трудно; монастырь совершенно сквозной; в летнее время в соседство наше переселяется знаменитейшая публика петербургская. Невольно рождается заботливость, приводящая в развлечение. И хорошо бы, если б неудобства сим оканчивались!

Засим желаю Вам доброго здравия и всех истинных благ. В моем расположении к Вам пребываю по милости Божией постоянным, и у Вас прошу того же. Поручая себя Вашим Святым молитвам, имею честь быть навсегда Вашего Высокопреподобия покорнейшим послушником и собратом

35 (80, 53). По поводу указа Синода об увольнении о. Варфоломея, совет прибыть в Синод для личного объяснения и о благодушном перенесении скорбей

Ваше Высокопреподобие!

Честнейший отец игумен Варфоломей!

Письмо Ваше от 12-го ноября я получил. Судьбы Божии бездна многа, и истинно то, что кого Господь любит, того наказует. Я, дорогой Батюшка мой, с благоговением взираю на постигшее Вас искушение и молю Бога, да дарует Вам силы перенести его по подражанию Святым, которые наследовали царство небесное многими скорбями. Хотя, по-видимому, и постигла Вас скорбь от человека, но по сущности она попущена Богом для Вашего усовершения. Я умиляюсь, смотря умными очами на скорбь Вашу и думаю сам в себе: «Каково-то я понесу искушение, если Господу Богу угодно будет послать мне оное? и какое Господь пошлет мне искушение?» – Так помышляя, соболезную о Вас. Я полагал, что Вы уже получили Указ о увольнении Вас, и потому написал Вам, что самые обстоятельства отвечают. Прошедшего не воротишь, но Вы бы сделали гораздо лучше, если б пожаловали сами в С.-Петербург и объяснили пред Членами Святейшего Синода и пред Графом Протасовым Ваше болезненное состояние. Члены Святейшего Синода – все очень добрые Старцы, и Граф Протасов имеет самое доброе сердце:

Вы бы могли у них все испросить. Но что делать! Прошлого не воротишь. Это устроилось свыше, тут рука Божия, а люди только оружие. Причину сего события надо искать в Божием Промысле о Вас; там она сокровенна. Без скорбей невозможно увенчаться венцом Евангельским. Я вполне убежден, что Вы благодушествуете и преданием себя воле Божией и благодарением Богу стираете главу змею печали, ищущему поглотить Вас.

Слава Богу за все! Слава Богу, – горькими врачевствами исцелившему души, прибегшие к Нему, Всесильному Врачу. Испрашивающий Ваших святых молитв. Ваш недостойный послушник

36 (81, 54). Утешение в скорби и наставление к покаянию перед людьми

Ваше Высокопреподобие!

Всечестнейший отец Игумен Варфоломей!

[…] Во-первых, Слава Богу за все скорбное, случающееся с нами! Кому попускаются скорби, тот, значит, помянут Богом в Царствии Его; а кто живет бесскорбно, тот забвен Богом. И, Батюшка мой, по множеству грехов, в которые впадаю, и по множеству глупостей, которые делаю, никак не должен ни судить поступков ближнего, ни настаивать, чтоб сделано было так, как я предлагаю. Мне Алексей Николаевич сказывал, что Вы, по получении решения Святейшего Синода, увидели, что и Вам следовало бы поступить иначе, нежели, как Вы поступили. Вам следовало пожаловать сюда и с покорностью испросить желаемое Вами у Святейшего Синода, который по уважению к Вам сделал бы все приятное для Вас, согласив возлагаемое на Вас послушание с Вашими нуждами. Но что Вы сделали? Вы соблазнили тех, которые ожидали Вас увидеть с назиданием для себя, с пользою для всего монашества. Особливо мне жаль Графа Протасова, который принял в Вас самое живое участие: он – лицо светское, имеющее на монашество и на всю Церковь Русскую особенное влияние; его надо очень беречь, – а в этом случае Вы не поберегли его, т. е. не поберегли самой души его. – Вы меня простите, Батюшка мой, что я пишу к Вам так прямо: это делаю не в укоризну Вам, а чтоб Вы изволили увидеть настоящее положение дела. – Как же Вам теперь поступить? Мой искренний совет: напишите извинительное письмо к Графу; он добрейший человек и ему приятно будет видеть Ваше иноческое смирение в письме.

…Земно Вам кланяясь, имею честь пребыть с обычною моею к Вам преданностью Вашего Высокопреподобия недостойный послушник

37 (92, 65). О своем пребывании в Оптине, о старце Макарии

Ваше Высокопреподобие!

Честнейший отец Игумен Варфоломей!

Примите мою искреннейшую признательность за милостивое воспоминание Ваше о мне в день моего Ангела, за поздравление с Праздниками и наступающим Новым Годом. Равномерно поздравляя Вас, желаю Вам всех истинных благ, а между ними поправления Вашего драгоценнейшего здравия.

По усилившейся болезненности моей я бываю редко в Петербурге. У Преосвященного Нила был однажды, но не застал его дома; он в Сергиевой Пустыни не бывал; встретился с ним однажды у Синодального Обер-Прокурора.

[…]

Сею весной провел я четыре недели в Оптиной пустыни. Спасет Бог отца Макария! Им живут и дышат братия и посетители! Обитель по внешнему своему устройству сделалась весьма открытой, лес очищен, посетителей множество. Тамошний серный ключ принес мне значительную пользу. Книги Великого Варсонофия и Аввы Дорофея переведены на русский язык весьма удачно. Спасет Бог и за такие общеполезные труды трудящихся отцев и братий!

О. Михаил и прочие братия свидетельствуют Вам глубочайшее почтение и просят Ваших святых молитв.

Испрашивая их о себе, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим послушником

38 (96, 69). Сообщение об увольнении на покой и приглашение приехать в Бабаевский монастырь

Ваше Высокопреподобие!

Честнейший отец Игумен Варфоломей!

Бог, по неизреченной Своей милости и человеколюбию, даровал мне тихий приют для окончания в нем земного странствования моего во внимании себе и в покаянии. Вследствие моего всеподаннейшего письма к Государю я уволен от управления Епархиею, и мне представлен в управление Бабаевский монастырь.

[…]

Призываю на Вас благословение Божие, с чувствами искреннейшего уважения и преданности имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейшим слугою

К Антонию, Игумену Череменецкому[7]