Если ангел стоит за спиной
– Девочки, можете мне не верить, но это не я сама упала, и не водитель с суперреакцией! Я чувствовала, как кто-то меня оттолкнул, тем самым спас мне жизнь.
– Ты сама-то себя слышишь? – Влада, глядя на странное поведение подруги, снова начинала злиться.
– Я прекрасно слышу и отдаю себе отчет в том, что я говорю. Но вы сами подумайте, как так вышло, что я словно отлетела от машины на несколько метров? Если бы автомобиль меня задел, то сила была бы гораздо сильнее и я бы наверняка сейчас здесь не сидела. Мне показалось, будто кто-то из прохожих меня спас, оттолкнул рукой, но на дороге была только одна сумасшедшая, пытающаяся перебежать на красный сигнал светофора, и это я. Рядом никого не было, но я явно чувствовала ладонь.
Владлена закатила глаза, понимая, что ей сейчас стоит замолчать и не нападать на и так уже измученную подругу. В конце концов, она сможет поспорить с ней как-нибудь в другой раз, когда Саша будет лучше себя чувствовать.
Александра посидела еще немного и, понимая, что больше всего на свете ей сейчас хочется просто побыть одной, в полной тишине, наедине со своими мыслями, а не укрываться от косых взглядов девчонок, то и дело поглядывающих на нее, засобиралась домой.
– Тебя проводить? Или вызвать такси? – проявляли заботу подруги.
– Нет, спасибо, я сама дойду.
– Уверена?
– Да, все хорошо.
Домой Александра пришла раньше обычного, и ее мама, у которой сегодня был выходной, поспешила в коридор, услышав звук открывающейся входной двери.
– Не надо вопросов, – пробормотала Саша, протопала в свою комнату и, не раздеваясь, рухнула на кровать.
Валерия Сергеевна всегда очень переживала за дочку, это был единственный и долгожданный ребенок в семье. В детстве Саша часто болела, и все свое время мать посвящала ей. Чем старше девочка становилась, тем меньше она хворала, и казалось, что все встало на свои места и наладилось, но родители ошибались. На смену болезням пришла череда нескончаемых нелепых случаев, постоянно происходящих с девочкой, от которых та страдала, пожалуй, гораздо больше, чем при ангине или простуде.
Проспав весь день, Саша встала с кровати только на следующее утро. Родители уже ушли на работу, и в доме стояла тяжелая, давящая на уши тишина. Прошлепав босыми ногами на кухню, девушка услышала, как зажурчало в животе – напоминание о сильном голоде, затаившемся со вчерашнего дня (из-за пережитого вчера днем стресса Саша абсолютно забыла о еде и насильно влила в себя только 2 чашки чая в кафе). На кухонном столе лежала записка: «Доченька, завтрак в холодильнике, приятного аппетита! Позвони, как проснешься. Мама». Заглянув в холодильник, Саша достала легкий салатик из овощей и зелени и пару бутербродов.
«Сегодня все произошедшее воспринимается совершенно иначе, чем вчера, словно это был просто кошмарный сон. Наступил новый день, и я могу только порадоваться, что я жива и здорова», – подумала девушка и, откусив бутерброд, отправилась в ванную.
*****
Прошел почти месяц с момента того ужасного происшествия на дороге, и Саша уже практически не вспоминала об этом случае, полностью предаваясь веселому летнему настроению. Это было первое лето, когда она не уезжала никуда из города. Обычно на школьные летние каникулы родители отправляли ее в детский оздоровительный лагерь, а в выпускном классе – в лагерь спортивной подготовки. С детства Александра мечтала стать спортсменкой и непременно выступить на Олимпийских играх. Но определиться, какому именно виду спорта посвятить свою жизнь, она так и не смогла и, прозанимавшись баскетболом, бегом, плаванием, фехтованием и даже самбо, Саша отказалась от своей мечты и решила стать экономистом, поступив в Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации. Мама с папой были очень горды и даже не пытались скрыть, что это, несомненно, самая лучшая мысль, которая могла только прийти в ее светлую голову. Прошлым летом родители в честь поступления дочери в университет организовали поездку в Турцию, заранее предупредив, что в следующем году съездить на отдых не получится (учеба на коммерческом отделении требовала больших расходов). Но, несмотря на это, отдых проходил очень даже весело: каждый день встречи с подругами, прогулки по паркам, посиделки в летних открытых кафе, поездки на пляж и катание на речных трамвайчиках.
Сидя на лавочке в сквере и поедая клубничное мороженое в рожке, Саша весело болтала ногами:
– Ну что, девчонки, какие планы на завтра? Может, пойдем на пляж позагораем? Погоду вроде передают хорошую.
– Не получится. Нам завтра с родителями на дачу ехать, так что пока будем заниматься огородом, заодно и загорим, – недовольно пробормотала Влада, ее явно не устраивала перспектива все выходные потратить на поливку огорода и прополку грядок.
– Не желаешь присоединиться к нам? – с надеждой на лишнюю пару рук спросила Ульяна.
– Нет уж, спасибо. Зная вашу маму, пока не выполем все до последней травинки, ни поесть, ни отдохнуть нам не дадут. Давайте-ка, девчонки, справляйтесь как-нибудь без меня.
Владлена и Ульяна – сестры-близнецы, а по совместительству лучшие подруги Саши. Но, несмотря на их полную внешнюю идентичность, характеры у них абсолютно разные. Влада любила, когда все шло так, как она задумала или представила, она ненавидела кого-то ждать (хотя сама опаздывала постоянно), идти туда, куда не хотела, даже если ее просили об этом близкие друзья, но ей нравилось то, что ее уговаривают. Она часто витала в облаках, фантазируя или мечтая о чем-то, непонятном для окружающих. А когда кто-то мешал ей в этом, возвращал ее с небес на землю, она дико злилась, обижалась и остаток дня могла провести, дуя губы и ни с кем не разговаривая.
Ульяна же была ее полной противоположностью: сдержанная, рассудительная, не способная на сумасшедшие поступки и взвешивающая все за и против, прежде чем купить сэндвич в кафе-бистро. Влада часто в недоумении обращалась к ней:
– Ну, как ты можешь быть такой приземленной? Сказки тебе, сестричка, не хватает.
Зачастую Саше казалось, что девчонок связывает только их родство, и если бы не тот факт, что они приходятся друг другу родными сестрами, то Влада и Уля никогда бы не стали дружить или даже просто общаться, уж настолько они были не похожи.
Но, несмотря на все это, Саша очень любила девчонок (они дружили со второго класса, а, окончив школу, поступили в один институт и посещали одну и ту же группу) и сильно расстроилась, когда узнала об их вынужденном отъезде на дачу.
– Ну ладно, хорошего вам отдыха! – с ноткой сарказма произнесла Саша и отправилась домой.
Перед сном она долго думала, чем же заняться завтра. Просидеть весь день в душной комнате ей не хотелось, а ехать на дачу с подругами, весь день копаясь в рыхлой земле и портя совсем недавно сделанный маникюр, тоже не вызывало восторг. Уже впадая в нежную сонную дремоту, девушка решила: «Схожу-ка я в парк», – и погрузилась в сон.
Глава 4
Я долго присматривался к ней издалека: она уютно расположилась под огромным развесистым дубом, расстелив цветное махровое покрывало на ярко-зеленой, аккуратно подстриженной траве, и что-то увлеченно читала. Волна непередаваемой радости обрушилась на меня – первое хорошее событие за последние несколько недель, на протяжении которых эта необычная, прекрасная девушка не выходила у меня из головы, и, каждый раз закрывая глаза, я снова и снова видел перед собой ее образ. Сложно даже и посчитать, сколько раз я уже упрекал себя за то, что не пошел тогда за ней, не выяснил, где она живет и как себя чувствует после того случая на дороге. И вот, когда я совсем уже отчаялся ее вновь увидеть, я внезапно ее встретил! Прямо мистика какая-то! Подойдя поближе, я внимательно рассматривал черты ее лица: сегодня она выглядела совсем иначе, чем в тот злополучный день, при нашей первой встрече. Лицо было спокойным и расслабленным, от него исходила умиротворенность, не было в ее взгляде того застывшего ужаса и испуга, которые испытала эта хрупкая, беззащитная девушка, едва не попав под колеса автомобиля. Странно, но чувство чего-то знакомого, родного, появившееся в тот день, при взгляде на нее только усиливалось, и я присел на краешек покрывала, стараясь делать это как можно аккуратнее и тише, чтобы случайно не отвлечь ее от чтения (почему-то при виде этой загадочной девушки я напрочь забывал о своей неосязаемости). Через некоторое время зазвонил телефон, и она отложила книгу. Я прочитал: «Книга жизни. Смерть – еще не конец. Смерть – по сути, начало. Если так – то умирать не страшно. Митч Элбо. Вторники с Морри». «Интересно, что это за книга, о чем она?» – пронеслось у меня в голове. И я перевел взгляд на девушку. Она молча слушала, как-то обреченно кивая головой. Из динамика ее телефона доносилось: «Сашенька, не опаздывай. Бабушка так редко выбирается к нам в гости». Дальше я уже не слушал: «Значит, Саша, Александра». Пару мгновений спустя я понял, что сижу на траве, а Саша усердно укладывает плед в пляжную сумку (что не могло не вызвать улыбку). Я наблюдал за каждым ее действием, каждым движением, буквально испепеляя ее взглядом, и внезапно она подняла глаза и посмотрела прямо на меня так пристально и в то же время с некой осторожностью, словно не веря своим глазам. Недолго простояв в робком оцепенении, она резко выпрямила плечи и быстрым шагом направилась в сторону станции метро.
На этот раз я решил ни в коем случае не терять ее из виду и направился следом за ней. Я молча шел позади Александры, смотря ей в затылок и размышляя: «Если бы я был человеком, и она смогла бы меня видеть, то как бы я с ней познакомился? Просто подошел бы и спросил – не хотите ли познакомиться? Или мимолетно кинул бы банальную фразу: «Девушка, вашей маме зять не нужен?». О Господи, что за странная и ужасно глупая фраза в моей голове? Неужели я именно так клеился к девчонкам? Надеюсь, что нет, иначе я не удивлюсь тому, что умер девственником. В вагоне метро, сидя рядом с Сашей, я не мог не заметить того, что она время от времени поглядывала в мою сторону и, словно встречаясь со мной взглядом, сразу отворачивалась.
Я проводил девушку до ее подъезда и остановился. Нет, подниматься в ее квартиру я точно не стану, должно же быть у нее личное пространство. Странно, но из этой милой девушки я не хотел делать свою «жертву» и следовать за ней везде, куда бы она ни пошла, не хотел кричать и размахивать руками перед ее лицом в надежде, что меня увидят, как я делал это раньше с другими людьми. Мне было просто приятно видеть ее красивое загорелое лицо, необычную прическу, всматриваться в бездонные карие глаза, в которых было не страшно утонуть. Что-то притягательное было в ней, на подсознательном уровне или даже на физическом, тянувшее меня к ней как магнитом. Но больше всего мне хотелось увидеть ее улыбку, которую мне еще не доводилось лицезреть (в нашу первую встречу ей было не до улыбок, а сегодня она казалась очень задумчивой). Отвернувшись от подъезда, я на мгновение застыл: двор показался мне до боли знакомым: детская песочница, деревянный цветной домик, небольшая железная горка, беседка, в которой сидела компания молодых людей, высокие турники рядом с ней. Конечно, в большинстве случаев дворовые площадки были очень похожи друг на друга, но при взгляде ни на одну из них у меня не возникали такие бурные эмоции. Я присел на лавочку и закрыл глаза. Спокойствие… Мне стало очень легко и свободно, и я расслабился, выкинув все лишние мысли из головы. Время летело с сумасшедшей скоростью. На улице уже смеркалось, и в домах, то в одном, то в другом окне начал загораться свет. Внезапно мое внутреннее смирение сменилось какой-то отчаянной, щемящей грустью. Я стал себе представлять, что прямо сейчас многие люди приходят домой, их кто-то ждет, или они кого-то ждут. Вот, например, жена покормит своего мужа, и он пойдет надевать домашний халат, а она примется мыть посуду. Затем они улягутся на большой удобный диван и будут смотреть любимый сериал, или же придут их дети, сядут рядышком и начнут требовать переключить на другой канал, где идет молодежная комедия. Или пушистая кошка запрыгнет на колени к своей хозяйке, требуя от нее ласки и тепла. За каждым окном, в каждой квартире в данный момент течет своя размеренная жизнь, происходит своя история, а я сижу здесь один, в каком-то чужом дворе и пялюсь в эти самые окна. Я просидел неподвижно на лавочке всю ночь, и мне стало казаться, что я врос в нее, каждой своей частичкой проникнув и пустив корни в эти старые, с облупившейся краской доски. Редкие прохожие несколько раз присаживались рядом со мной: изрядно выпивший молодой человек с бутылкой пива в руках, затем девушка, громко ругающаяся по телефону с парнем и вытирающая рукавом от кофты капающие из глаз слезы, компания подростков, раскуривающая одну сигарету на всех. А я все безмолвно сидел и сидел, ничего не делая, никуда не торопясь и уже ни о чем не думая.
Под утро жители домов стали просыпаться – хозяева выходили из подъездов, сжимая в руке поводок и выгуливая собак, кто-то спешил на работу, быстрым шагом направляясь на автобусную остановку, кто-то заводил машину, протирая зеркала заднего вида. Ближе к обеду Саша вышла из подъезда, мимолетно посмотрев на лавочку, где я сидел, и ее губы чуть дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но передумала. Она прошла мимо меня и направилась в сторону соседнего дома. Я резко повернулся и увидел, что она идет к невысокой, слегка полноватой женщине лет сорока пяти. Ну конечно, глупо было предполагать, что она улыбнулась мне. Я же невидимка! Когда я уже к этому привыкну? И привыкну ли вообще? Я встал и подошел поближе.
– Здравствуйте, Елена Александровна.
– Привет, Саша. Давненько тебя не видела.
– Как ваши дела? Как Максим? Есть изменения?
– Все по-прежнему. Ни улучшений, ни ухудшений.
– Ну, это уже результат. Стабильное состояние… А что вообще говорят врачи?
– Повреждения структур головного мозга, вследствие чего – кома. Хотя знаешь, за все это время, что он провел в клинике, было одно странное изменение – по каким-то врачебным показателям, я не сильна в их терминологии, у Максима был резкий выброс адреналина. Врачи сказали, что, возможно, ему приснился какой-то очень экстремальный сон. Знаешь, после этого случая у меня снова появились вера и надежда на лучшее. Я просто уже так устала и расклеилась…
Женщина явно хотела сказать еще что-то, как-то оправдать свою слабость, но в горле словно встал ком, и она зашмыгала носом.
– Вот видите, а говорите: все по-прежнему. Вы представляйте, что он просто сильно устал и ему необходим покой и сон. А сны, как вы недавно узнали, ему все же снятся. Главное – верить и надеяться на лучшее. Все образуется. Вы верьте…
– Спасибо тебе, – проговорила женщина и слегка улыбнулась.
Мне было приятно открыть в Саше такие качества, как сострадание, сочувствие. Она так пыталась успокоить, подбодрить эту женщину (я так понял, что это ее соседка), буквально пропуская через себя чужое горе.
Я смотрел на Сашу, и мне казалось, что во всем мире есть только она одна. Все, что нас окружало, как-то смазалось, потеряло четкие очертания, словно превратившись в образы за запотевшим окном. Мне было необходимо узнать ее поближе, понять, почему же меня так к ней тянет. Что в этой девушке особенного? Или что заставляет меня думать, что она особенная?
Глава 5
Для семьи Смирновых этот год выдался, пожалуй, самым сложным из всех. Началось все тогда, когда Максиму исполнилось 18 лет. Отец семейства чуть ли ни в этот же день заявил, что теперь в семье есть еще один взрослый мужчина, который сможет помогать матери и сестренке. Также он признался, что уже давно встречается со своей молодой коллегой (сделав главный акцент на слове «молодой») и только ждал совершеннолетия старшего сына. Он добавил, что платить алименты на двоих детей – это настоящий грабеж. Но так уж и быть, на выплаты для дочки он согласен. Уже через неделю все вещи мужа были собраны и сложены по коробкам и дорожным сумкам, бытовая техника разделена между супругами, а заявление о разводе бережно отнесено им в ЗАГС. Счастливая и крепкая семья, как наивно полагала Елена, рухнула в одночасье. Она не могла осознать, как же могла так сильно ошибаться в мужчине, с которым прожила в браке почти 21 год, а знала его и того больше. Как же он мог так с ней поступить? Но если бы только с ней! В этой ситуации больше всего ей было обидно за Максима и Настю. Как мог он предать родных детей, променяв их на какую-то вертихвостку? Как мог он уйти именно тогда, когда их сын собирался ехать учиться в Питер, когда необходимо было платить за его учебу, проживание и много еще за что.
Максим ходил целыми днями как в воду опущенный. Он ждал своего отъезда целый год. Уже с 1 сентября, в первый день учебы в 11 классе, на переменах он рассказывал одноклассникам о своем желании учиться в военном институте в Петербурге. Он один из первых определился, кем хочет стать и где учиться. После успешной сдачи экзаменов в школе он сразу уехал поступать в ВУЗ. Мать помнила свои мысли и переживания, ожидая вместе с сыном результатов вступительных экзаменов. Она помнила, как часами Максим не отходил от телефона, ожидая звонка с кафедры института. В один прекрасный летний день раздался долгожданный звонок, и девушка приятным голосом сообщила: «Максим Викторович, поздравляем, вы зачислены в Санкт-Петербургский военный институт внутренних войск МВД России на кафедру автомобилей, бронетанкового вооружения и техники. Ждем вас 1 сентября. При себе иметь паспорт, аттестат…»
Максим уже ничего не слушал. Он прыгал по квартире, крича во все горло: «Да! Да! Да! Меня взялииии!». Телефонная трубка так и продолжала свисать с журнального столика, одиноко покачиваясь на проводе, а Елена Александровна стояла рядом, улыбаясь и незаметно вытирая ладонью слезы счастья.
И вот теперь, когда до отъезда сына оставалось всего полторы недели, ненаглядный муж решил уйти из семьи.
После ухода отца Максим очень много размышлял, что же ему делать дальше и как поступить правильно. Вскоре он подошел к матери и заговорил грустным, но твердым мужским голосом:
– Я все решил, я не еду.
Елена Александровна неспешно повернулась, не веря своим ушам.
– Ты с ума сошел? Это же твоя мечта. И ты не будешь ее предавать из-за…. Из-за….
– Из-за того, что папаша оказался козлом, или из-за того, что я вас люблю и не оставлю здесь одних? Я очень переживаю за тебя, мам….
– Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Но пообещай, что поедешь и будешь учиться.
– Но я же…
– Никаких но. Я что, совсем беспомощная? И не забывай, что у меня есть работа. А вот как ты собрался мне помогать, это еще большой вопрос. С образованием в 11 классов тебя только дворником и возьмут. Не думаю, что любящая мать может это допустить. Так что собирай чемоданы, и вперед. Разговор окончен, – Лена старалась говорить как можно тверже, но на самом деле сердце ее разрывалось на части.
Максим поцеловал маму в щеку и вышел, а женщина еще долго не могла прийти в себя, размышляя о произошедшем: «Какой же у меня замечательный сын! Отказаться от всего, чтобы поддержать нас в трудную минуту. Как же ему сложно далось это решение! И через сколько трудностей еще предстоит пройти. Но я не скажу ему, даже если будет очень плохо. Он же все бросит и приедет. Нет. Я не допущу. У моего ребенка будет все».
Вскоре Максим уехал, а дом опустел. Елена целыми днями пропадала на работе и зачастую забирала Настю самую последнюю из детского сада. Дома она допоздна занималась домашними делами: стирка, уборка, готовка. Но даже за чередой всех дел она не могла не заметить, как же тяжело приходится ее младшему ребенку. Состояние девочки изменилось сразу же после отъезда брата, который первый раз в жизни уехал так надолго.
Между Максимом и Настей сложились особенные, очень теплые и нежные отношения. Девочка проводила гораздо больше времени со старшим братом, чем с родителями. Максим отводил ее каждое утро в детский сад, а после школы забирал. В теплую погоду они обязательно прогуливались по парку, ели мороженое или сладкую вату, а когда сестренка уставала идти своими маленькими ножками, он усаживал ее к себе на шею и под веселые восторженные возгласы мчал домой. Дома Максим отправлял Настю мыть руки и умываться, а сам готовил ужин для всей семьи. Елена Александровна не могла нарадоваться на своих детей: у многих ее знакомых старшие братья не нянчились и уж тем более не играли в куклы с сестренками.
А сейчас, когда Максим уехал, девочка очень скучала, часто плакала, и успокоить ее можно было только звонком от брата и обещанием, что он скоро приедет.
Так продолжалось почти полгода, пока в один прекрасный момент Елена Александровна не нашла выход из сложившейся ситуации. В тот день она пришла в садик за дочерью пораньше, сразу же после их тихого часа.
– Мамочка? А что ты так рано? Нам еще даже полдник не давали.
– Давай пообедаем в кафе? Хочешь мороженого? – мама очень подозрительно улыбнулась и подмигнула дочке.
Сидя в кафе и смотря, как Настя доедает последний шарик шоколадного мороженого, Елена произнесла:
– Доченька, у Максима не получится к нам приехать… – и, видя, как у малышки накатываются слезы на глазах, поспешно добавила. – Потому что мы сами переезжаем к нему в Питер!
Вечером того же дня счастливая женщина делилась с сыном по телефону:
– Мы так скучаем по тебе, и я просто не смогла придумать ничего лучше. Понимаешь, я давно уже оставила заявку на перевод и только сегодня получила положительный ответ.
– Здорово, мам. Я очень рад, я так по вам соскучился! Как там Настюха? Большая уже совсем?
– Скоро сам увидишь! Она стала такой самостоятельной!
Всего за месяц все вопросы с переездом были решены, перевод Елены Александровны оформлен, документы Насти забраны из детского сада (переводить ее в новое дошкольное заведение на несколько месяцев мама отказалась, так как с сентября девочке уже предстояло идти в первый класс), а все вещи были отправлены в большом грузовом контейнере в Санкт-Петербург. Казалось бы, жизнь наладилась. Так и было, но, к сожалению, ненадолго. Спустя два месяца после их переезда с Максимом произошла трагедия.
Это случилось в конце мая, когда во всех школах праздновали выпускной, по городу гуляли красивые и счастливые парни и девушки. В небе тут и там летали яркие воздушные шары, выпущенные выпускниками на счастье. Уже смеркалось, когда Максим шел из института (на выходные курсантов отпускали домой, в остальное же время они жили в казармах при учебном заведении) и увидел, как трое выпивших подростков ведут куда-то еще более пьяную, чем они сами, девушку в школьной форме и съехавшим набок белым бантом на голове. Максим прошел мимо, про себя ужаснувшись нынешней молодежью, но резко остановился, услышав громкую фразу одного из подростков:
– Отличница наша, мало же тебе надо! – парень громко засмеялся.
– Веди, веди! – перебил его другой. – Она все равно завтра ничего не вспомнит.
– Парни, отпустите девушку, – громко крикнул Максим им вслед.
В ответ на его просьбу он услышал череду отборного мата в свой адрес, после чего подростки перестали поддерживать девушку под руки, и она завалилась прямо на землю. Продолжая кричать, все трое набросились на Максима, который поначалу давал отпор, но численный перевес все же взял свое: жестокие подростки продолжали его избивать до тех пор, пока он не перестал подавать признаки жизни.
Максима нашли под утро, в луже собственной крови, без сознания, в нескольких метрах от дома.
Глава 6
Взволнованная женщина снова и снова набирала номер телефона сына, но в трубке слышались только короткие гудки. На небе уже давно загорелись звезды, а на улице зажглись фонари. Она не находила себе места, нервно теребя кухонную занавеску и не отрывая взгляд от окна, но во дворе так и не появлялась знакомая фигура. Стрелки часов уже давно перевалили за полночь. Бездействие угнетало, и, пытаясь хоть что-то сделать, женщина достала свою записную книжку в надежде, что там записан хоть какой-нибудь нужный ей номер телефона. Она резко перелистывала страницу за страницей, обрывая и так уже потрепавшиеся со временем листы бумаги. В самом конце блокнота она обнаружила запись «Институт Макса». Дрожащими руками женщина набрала номер телефона. Гудки… Гудки… Ну, конечно же. Уже ночь, и, естественно, все сотрудники давно разошлись по домам. Елена достала старый ноутбук сына, про себя надеясь, что его просто не отпустили сегодня домой, а телефон сломался, или просто села батарея. Только бы он был в безопасности, только бы с ним все было в порядке. Как только монитор загорелся, она сразу же открыла страницу Интернета, в поисковой строке вбив «Смирнов Максим». Перейдя по ссылке на его страницу в социальной сети, она огорченно вздохнула – он был не онлайн.