Книга Свинцовый бриз - читать онлайн бесплатно, автор Владимир Григорьевич Колычев. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Свинцовый бриз
Свинцовый бриз
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Свинцовый бриз

– И коньяк у них игривый!

– И с кем это ты хочешь поиграть! – Лена выразительно глянула на дом, в котором могла находиться Оксана.

– Да я бы спать. А Чабанов может заиграться и напоить патрули.

– А что, в патрулях кони служат?

– Ну не кони… Но яками стать могут. После конияка. Часа через два пойду, прогуляюсь. Ты вместе со мной!

– Ну да, – кивнув, усмехнулась Лена. – Через два часа.

– Я серьезно, – строго глянул на жену Игнат. – Я всегда серьезно!

Но Лена ему не верила. Видела, в каком состоянии он находился, и не верила. Устал Игнат, спать охота, ляжет и заснет до утра. А если сказать ей, что завтра надо рано вставать, в Краснодар ехать, так она еще и фыркнет.

О завтрашней поездке Игнат не сказал, а слово свое подтвердил. Доказал жене, что не шутит. Ровно через два часа после разговора с ней вышел во двор дома.

Свет горел только в одном окне, столики под навесом свободны, музыка не играет. Лена там, на кухне, мокрые тарелки полотенцем протирает. Кафе закрыто, посуда вымыта, но поздно уже, а завтра с утра снова за работу. Непросто ей в таком режиме, да еще и с ребенком, но так она сама вцепилась в этот гуж. Нравится ей такая жизнь. Игнат мог ее за это только уважать.

– Что, правда пойдешь? – спросила Лена, недовольно глядя на Игната.

– Говорю же, опасения у меня… Ты со мной? Прогуляемся под луной!

– Да что-то замоталась я сегодня.

Честно говоря, Игнат не очень-то хотел брать с собой Лену, но и без нее нельзя. А то замучает потом подозрениями. Впрочем, он знал, как ее подстегнуть.

– А вдруг Оксану встречу!

– Поверь, она тоже замоталась, – усмехнулась Лена. – Спит, четыре ноги под одеялом.

– Привела кого-то?

– Нет, тебя дожидается! Когда же ты наконец осчастливишь ее!.. Хочешь к ней, иди! Третьим будешь!

– Может, я лучше один? В отделение и по первому маршруту.

– А я пока душ приму… – сказала Лена. Немного подумала и добавила, кокетливо поведя глазами: – И буду тебя ждать!

– Тогда я быстро, – поправив оружие в кобуре, сказал Игнат.

Уже через десять минут он входил в отделение. Тихо там все, спокойно, дежурный на месте, глаза, правда, сонные и легкий запашок. Один патруль готовился к выходу, другой на маршруте. Поселок уже спал, но набережная еще не успокоилась, и в санатории где-то играла музыка. В «Афродите» тоже гуляют, ансамбль играть уже закончил, но люди вполне себе танцевали под магнитофон. Народу перед сценой мало, всего три человека, большинство столиков уже пустует.

За одним таким столиком сегодня могла отдыхать и Оксана. Ставридис мог ее снять, привести сюда, пользуясь близким знакомством с Анастасом. Евгения Максимовна могла знать, кто такая Оксана, а позвонить дочке не трудно. Ставридис повел Оксану к себе, и Лена об этом узнала. Именно поэтому она и не останавливала Игната. Знала, где Оксана пропадает.

Игнат тоже знал, с кем она пропадает. На ночных улицах Оксану не встретил, но это вовсе не причина для грусти. У него все хорошо, жена-красавица, дочь-умница. И вовсе не обязательно ломать свое счастье ради мимолетной страсти. Оксана скоро уедет и тут же забудется.

Открывая калитку, Игнат заметил, что дверь в номер Оксаны распахнута настежь. Если она вернулась, то почему не закрыла за собой дверь? А может, это Ставридис кого-то отправил по ее адресу? Оксану в постель, а ее ключи – своему сообщнику. Но и вор закрыл бы за собой дверь.

Открытая дверь – тревожный сигнал, а Игнат не случайный прохожий, он начальник поселковой милиции. Он просто обязан отреагировать.

Стучать он не стал, более того, сунув руку под полу ветровки, нащупал рукоять пистолета и открыл кобуру. Первый номер в доме самый лучший, прихожая, две комнаты, отдельный санузел. Чем не люкс?

В прихожей никого, в гостиной тоже ни единой живой души, Игнат осторожно вошел в спальню, и там безлюдно. И никаких четырех ног под одеялом.

Осталось только проверить санузел. Открывая дверь, Игнат совсем не подумал, что там может находиться голая женщина. И остолбенел, увидев Оксану, ее наготу прикрывало только переброшенное через плечо полотенце. А если точней, то вовсе не прикрывало. Волосы сухие, на ресницах тушь, на губах глянцевая помада. Как будто Оксана и не принимала душ. Может, она только собиралась помыться? Но почему дверь открыта?..

Оксана не вздрогнула, увидев его, даже не попыталась закрыться, лишь плотоядно улыбнулась. И, приложив к губам палец, подошла к Игнату.

Все правильно, говорить сейчас не время. Дверь нараспашку, и ничто не помешает Лене зайти в номер. Или встать у дверей, навострив ухо.

Оксана все понимала, поэтому молчала. Вплотную приблизилась к Игнату, прижалась к нему, коснулась губами его уха, затем скользнула ими вниз по щеке. И вдруг присела, быстро расстегнув пояс на его джинсах. Бегунок молнии опустился вниз, лишая его воли к сопротивлению. Ярко накрашенные и такие скользкие на вид губы плотно обжали его плоть, цепкие горячие руки обвили талию, теплые губы задвигались вперед-назад… Игнат едва сдержал стон.

Оксана уже побывала под Ставридисом, развлекла его, как она это умела, вернулась домой, на пьяную голову забыв закрыть за собой дверь. А тут Игнат. Почему бы не добавить? В отпуске она, в солнечном лете, делает все, что захочет. И делает очень хорошо. А с кем она там сегодня была, Игнату все равно… Лишь бы только Лена не вошла в номер. Дверь нараспашку, Оксана с головой в разврате, и сам он – стыд и срам. Но лучше бы Оксана не останавливалась.

Лена не появилась. И дверь не закрылась. Зато в голове громыхнуло, и молния перед глазами блеснула, но Оксана остановилась не сразу. Наконец она поднялась и, посмотрев Игнату прямо в глаза, облизнула губы.

– Да, я такая! – дыхнув на него винным душком, сказала Оксана. – Но вся твоя!

Она как будто знала, что Игнат не хотел сейчас говорить с ней. Не хотел фальшивить, показывая теплое к ней отношение. Шлюха она, если сначала со Ставридисом, затем с ним. В шлюхах, конечно, есть свое обаяние, в некоторых случаях очень острое, невероятно возбуждающее. Но говорить не хотелось. Оксана это поняла и, взяв Игната за плечи, повернула к выходу.

Лена уже спала, когда он вошел в спальню. Но проснулась, когда он лег.

– Ты уже? – пробормотала она, глянув на него сквозь щелочки глаз.

– И уже, и еще.

Лена женщина аппетитная, и, если заниматься любовью с ней – это как гулять и веселиться на празднике жизни. Но сейчас Игнат даже боялся подумать о сексе. И облегченно вздохнул, когда она повернулась к нему спиной.

– Ты извини, ладно? – засыпая, едва слышно проговорила она. – Давай завтра!

– Завтра в Краснодар.

– Как в Краснодар? – встрепенулась Лена. Но намного ее не хватило, сон брал в плен, и она даже не повернулась к мужу.

– Командирские занятия.

– Надолго?

– Обещали до вечера.

На самом деле сбор объявлялся на два дня, но для начальников милиции районного значения. А начальников рангом пониже обещали распустить к вечеру. Но как оно будет на самом деле, покажет завтрашний день.

А на следующий день благоприятный прогноз не подтвердился, и ему пришлось остаться в Краснодаре на ночь. Что, впрочем, Игната не расстроило. Чувство вины перед женой за день не остыло, и он боялся возвращаться домой: вдруг выдаст себя при общении с Леной. Да и с Оксаной встречаться не хотелось, даже случайно пересечься и то не желал.

С утра занятия возобновились, и домой Игнат вернулся только вечером следующего дня, твердо решив игнорировать Оксану – ради своей семьи.

И снова он увидел открытую дверь в первый номер. Неужели Оксана зазывает его? Но Игнат качнул головой. Нет, в ее ласковые сети он больше не попадет, нужно всего лишь обойти их стороной. И он действительно свернул к летней кухне. Но из номера вышла Лена, в рабочем халате и с ведром в руке.

– Ну, наконец-то! – обрадовалась она.

Поставила ведро, смахнула пот со лба, подошла к Игнату, чмокнула его в щеку. И тут же ответила на его немой вопрос:

– А съехала Фролова!

– Тем лучше! – выдавив улыбку, кивнул он.

Игнат на самом деле обрадовался, хотя в глубине души остался осадок.

– Искушала она тебя! – Лена внимательно смотрела ему в глаза.

– Ну да, эти короткие платья, босоножки на шпильках.

– Когда ты видел ее на шпильках? – Лена сощурила глаза, всматриваясь в Игната.

– Ну, видел… Гуляла она с кем-то… А ты не в курсе?

– Я в курсе?

– Ты видела Оксану?

– Когда видела?

– Когда она уезжала?

– Ну, видела… Собралась втихую, вышла с чемоданом, села в машину и тю-тю. Я даже крикнуть не успела… То есть я крикнула, а она даже не обернулась.

– В машину села?

– Ну такси, может, вызвала, – пожала плечами Лена.

– То есть ты не знаешь, такси это было или нет?

– Такси было. Желтая «Волга», с шашечками. Но как она вызвала такси, я не знаю. Не видела, чтобы она к телефону подходила. И не спрашивала про телефон… Может, в Геленджике была, там и взяла такси. А потом обратно, но уже с вещами… Поняла, что ей здесь не рады.

– Ты точно видела ее?

– Ну да, видела!.. А что? Чего это ты так разволновался?

– Ты кричала ей, она не ответила… Почему ты думаешь, что она совсем уехала?

– Так вещи собрала. Ничего не осталось!..

– Может, она с мужчиной, ну, в Геленджике, например, познакомилась, к нему переселилась.

– Ты что, ревнуешь?

– Может, он завтра ее за дверь выставит?

– Ты на это надеешься? – подбоченилась Лена.

– Да нет, просто завтра… или послезавтра Оксана вернется, а номер уже занят.

– Вещи собрала? Собрала! Все, поезд ушел.

– Но ведь номер оплачен.

– Я же сказала…

– А если Оксана в прокуратуру заявит?.. Знаешь, что такое прокуратура? Там даже анонимки рассматриваются. Нас тут проверками задолбают. А меня еще и с должности снимут.

– С должности? – задумалась Лена. – Тебя?

– С должности. Меня.

– Баштан нас тогда живьем съест.

– Соображаешь, – усмехнулся Игнат.

– Так я номер не сдаю. Просто убралась. И вообще, ужин у нас, давай, переодевайся и за стол!

Об Оксане больше не говорили. Но через день Игнат позвонил ей по номеру, который остался в книге контроля бронирования, у Лены такая имелась. Ответила ему Оксана.

– Это, конечно, не мое дело, почему ты уехала, – сказал он, – но тем не менее я должен знать, в чем причина поспешного отъезда.

– Надоело все… И ты надоел! – выпалила Оксана.

Игнат не знал, где она находилась: дома, в квартире, может быть, в каком-нибудь общежитии, но в помещении было шумно, слышались мужские голоса. Кто-то предложил выпить за чье-то здоровье. Видимо, застолье у Оксаны, и она, возможно, во главе угла. Сначала стол, потом постель, но Игната это не должно касаться.

– Если с тобой все хорошо, то извини.

– Все хорошо… А без тебя еще лучше!

В трубке послышались короткие гудки. Похоже, Оксана не хотела разговаривать с Игнатом. А может, кто-то, забрав у нее телефонную трубку, повел девушку в спальню.

Глава 4

Бронированная техника на улицах Москвы, народ на ушах, люди бросаются под танки, останавливая их. Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР понимает, насколько глубок поразивший страну кризис, Ельцин обращается к военнослужащим с призывом проявить высокую гражданскую сознательность и не принимать участие в реакционном перевороте. Игнат, если честно, не понял, кто бунтарь, Ельцин этот или ГКЧП? И не очень-то хотел понимать, но начальство также требовало от него высокой гражданской сознательности, личный состав отделения переведен на усиленный режим несения службы, считай, на казарменное положение. В поселке все спокойно, но, если вдруг, нужно будет принимать экстренные меры по недопущению уличных беспорядков. Какие именно меры, не объяснили, и от этого ощущение, что кругом царит бардак, только усилилось.

Игнат сидел в своем кабинете, смотрел телевизор, пытаясь вникнуть в причину московских беспорядков и ответить на вопрос: Советский Союз – это хорошо или плохо? Он-то лично ничего плохого о прежних порядках сказать не мог, а в новых видел расцвет бандитизма. Если вдруг рухнет правоохранительная система, страна погрузится в криминальный беспредел.

Зазвонил телефон.

– Товарищ капитан, у нас труп! – дрожащим почему-то голосом доложил дежурный.

Неужели он думал в унисон с Игнатом? Неужели решил, что началось?

Труп обнаружили на берегу реки, отделяющей поселок от Виноградной улицы. На берегу обмелевшей на лето реки, через которую Игнат проходил по нескольку раз на дню. Мужчина лежал в кустах, выгнувшись в спине. Рана у него в спине, он закрывал ее рукой, в этом положении и умер.

– Ножом, наверное, пырнули, – сказал Чабанов, осматривая труп.

Игнат кивнул, вспоминая события семилетней давности. Примерно в этом месте он принял бой с блатными, их было трое, они окружили его со всех сторон, тыкали ножами, пытаясь убить. Но нет, он тогда выжил, отделавшись несколькими легкими ранениями. А если бы не выстоял, лежал бы тогда в кустах, как сейчас Ставридис.

Игнат узнал покойника. Ставридис это, рубашка на нем шелковая, верхние пуговицы расстегнуты, в кущах волосатой груди запутался золотой крест на знакомой цепи. Рука, которой он держался за спину в районе почек, окоченела, тело холодное, несмотря на жару. Август месяц как-никак. Похоже, труп здесь уже давно, возможно, с ночи, часов десять пролежал, не меньше.

Место не совсем глухое, люди здесь нет-нет да ходят, но покойника только сейчас заметили, потому что тело лежало под кустом орешника, в тени, чуть в стороне от тропинки.

– Допрыгался голубок, – совсем невесело сказал Замков.

– Знаешь его? – спросил Игнат, осматривая отрезок пути от покойника до тропинки.

Убийцы могли забросить тело под куст, но тогда бы рука не закрывала рану на спине. Скорее всего, Ставридис умер под кустом, под которым он, возможно, спрятался, как заяц, убегающий от волка. От своих убийц он спрятался. И умер.

– Ну так Ставрида, – пожал плечами Замков. – Даже не знаю, как фамилия.

– Ставридис. Миша Ставридис, – сказал Чабанов. – Брат мой в Румынию с ним ездил, жмот, говорит, редкостный.

– Да вы должны его помнить, товарищ капитан, – кивнул Замков, взглядом указав на лейтенанта. – Помните, день рождения у Виталия был, мы тогда к нему шли, а он с какой-то девочкой за нами шел. Красивая!.. Вы их еще тогда остановили!

– Остановил, потому что Ставридиса знаю. Проходимец… Но не будем о покойнике плохо.

Игнат нагнулся, заметив на траве высохшую каплю крови, присмотрелся и в полуметре, на камнях, разглядел еще две.

– Кто-то пырнул его ножом, от кого-то он уходил. И прятался.

– Он в Турцию недавно гонял, шмотья много привез, хорошо, говорят, поднялся, – снова поделился сведениями Чабанов.

– Твой брат говорит?

Игнат уже вызвал следственно-оперативную группу из района, должна подъехать. Следователь будет работать, эксперты, не стоило бы вытаптывать своими ногами место возле трупа. И все же Игнат снова приблизился к покойнику. Ему не давал покоя характер раны. Одно дело, если ножом куда ни попадя пырнули, и совсем другое, если в почку стилетом или даже отверткой ткнули. В почку бьют уголовники с опытом убийств, правда, не всегда получается, чтобы жертва умерла сразу.

Игнат осторожно приблизился к трупу, раздвигая ветки орешника, дотянулся до его левой руки, потянул на себя, срывая окровавленную ладонь с раны. И увидел на окровавленной рубахе круглую дырочку в районе между правой почкой и позвоночником. И кровь уже свернулась, и рубаха подсохла, но пулевое отверстие под ней никуда не делось. Не ножом Ставридиса били, стреляли в него. И кто-то должен был слышать выстрел.

– Савушкин, остаешься здесь, а мы к Ставридису, – глянув на Чабанова, сказал Игнат. – Знаешь, где он живет?

– Ну да, подъезжали как-то с Валерой, братом моим. Черноморская улица, дом не помню… Тут недалеко.

– Пешком дойдем, – решил Игнат, глянув на служебный «уазик».

Возможно, Ставридис бежал к реке от своего дома. Возможно, там в него стреляли, а он каким-то чудом, несмотря на смертельное ранение, сумел бежать.

И действительно, чем ближе подходили к его дому, тем больше пятен, похожих на кровяные, попадались на пути. И на дороге, и на обочине, и на траве за ней. Почему-то раненый Ставридис шел или бежал криво, зигзагами. Может, петлял, спасаясь от выстрелов. Пятен все больше, все гуще. Метрах в двадцати от съезда к дому Ставридиса они вдруг обрывались. На самом же деле все здесь и началось. Здесь Ставридис и получил пулю. Вряд ли он шел к реке, когда появились убийцы. Скорее, завидев опасность, он бросился бежать, но пуля его догнала.

Жил Ставридис в небольшом доме из красного кирпича. Синий железный забор, такого же цвета недавно покрашенные ставни, новый шифер на крыше, гараж за домом с подъездом к нему. И забор недавно покрашен, и двери, крыльцо плиткой выложено. Собака возле будки – не гавкает, но рычит грозно. Дворняга с помесью овчарки, взгляд не злой, но настороженный и умный. Такая собака на гостей своего хозяина так просто не набросится. Вряд ли она гавкнула на Оксану, когда Ставридис ее приводил. Не так уж и давно это было, и месяца не прошло.

Калитка запиралась на врезной замок, открыть ее Игнат не смог.

– Ставрида один живет, – сказал Чабанов. – С матерью жил, так она в Кабардинку переехала, сестра у нее там, отец им дом на двоих отписал.

– Твой брат хорошо его знает?

– Ну как хорошо? Ставрида денег у него занял, отдавать не хотел. Ну, Валера попросил, вместе подъехали, я с ним поговорил. Сразу отдал! – усмехнулся Чабанов. – Через полгода!

– Если это сразу, то как он с другими рассчитывался?

– С кем-то рассчитывался, с кем-то нет. Манера у него такая, брать и не отдавать.

– Плохая манера. Даже болезнь, от которой умирают.

– Может, кинул кого-то крутого.

– Очень может быть.

Открылась калитка со двора соседнего дома, вышла пожилая женщина в красном байковом халате и белом платочке.

– А Миши сейчас дома нет! – сказала она, вытирая тряпкой заскорузлые от огородных работ руки.

Черноморской улицу назвали, видимо, для того, чтобы создать курортное настроение у отдыхающих, которые вынуждены были селиться здесь за неимением лучших вариантов. Чуть ли не самая дальняя от моря улица в поселке.

– А когда был?

– Когда был? – задумалась женщина. Голосок у нее звонкий, как у ребенка. И в улыбке что-то наивно-детское.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Почему в последний раз? Что-то случилось?

– А вы не слышали, как сегодня ночью стреляли?

– Стреляли?

– Или утром.

– И утром не слышала.

– Ни утром, ни вечером?

– Вечером видела Мишу, – кивнула женщина, подслеповато разглядывая погоны на плечах Игната.

– Где видели?

– Он куда-то выходил.

– Куда-то?

– В поселок. Оделся модно, как обычно…

– Как обычно?

– Ну, если девушек гулять, – стыдливо улыбнулась женщина.

– Девушек домой водит?

– Дело молодое! – еще больше засмущалась соседка.

– Дело-то молодое, а девушка вчера была?

– Была. Приводил девушку. Хорошенькую, беленькую. В доме сховались.

– Может, еще кто-то с ними был?

– Не видела я никого. И не слышала… Как смеялась эта блондиночка, слышала.

– Когда смеялась?

– Ну, они уже обратно шли.

– Когда обратно шли? В какое время?

– После двенадцати… Жарко было, я окно открыла, так бы не услышала. Она так негромко смеялась. Нежно.

– Ночью, после двенадцати?

– Ночью. Я телевизор смотрела, что творится, что творится! Что будет?.. После двенадцати спать легла. Корвалолу напилась и легла. Слышу смех… Чрезвычайное положение, а им и горя нет!.. Ой, а вы не за этим пришли? – спохватилась женщина.

– Стреляли у вас на улице, мы за этим пришли.

– Кто стрелял?

– Вот мы и пытаемся это выяснить.

– Миша стрелял?

– Не слышали ничего?

– Нет!

– Миша с блондиночкой ушел, больше не возвращался?

– Возвращался.

– Вы слышали?

– Должен был возвратиться. Он всегда в таких случаях возвращается. Познакомится с девушкой, с женщиной, послушает с ней музыку, а потом домой ведет. Ну как домой, на базу отдыха, в частный сектор… Он ведь только с курортницами знакомится.

Игнат слегка скривил губы, вспомнив Оксану. Ставридис и с ней слушал музыку, а потом домой проводил.

– Проводит курортницу и домой?

– И домой.

– Вчера вы слышали, как он возвращался?

– Не слышала… Голоса какие-то слышала. А чтобы калитка хлопнула, не слышала. У него калитка громко хлопает, он резиной ее подбил, а все равно слышно…

– Какие голоса?

– Мужской голос. «Стой» крикнул.

– Крикнул?

– Не так чтобы громко. Приглушенно так крикнул, как будто за горло его кто-то держал.

– Кто-то крикнул? Или Миша?

– Да нет, не Миша. Голос Миши я бы узнала.

– Даже если бы его за горло держали?

– Даже если бы за горло держали, – кивнула женщина.

– Может, еще бы кого-то узнали?

– Может, и еще бы кого-то узнала. А этого не узнала!

– Незнакомый голос?

– Незнакомый.

– Но мужской?

– Мужской. Грубый такой.

– И кому «стой» крикнули?

– Не знаю.

– Мише?

– Может, и Мише. Он как раз вернуться должен был.

– А его возле дома караулили?

– Кто караулил?

– Так кто-то же крикнул.

– Ну да, кто-то крикнул. А потом побежал. Камни под ногами зашуршали. Гравийка у нас здесь, – сказала женщина и провела ногой под собой.

От дома к дому действительно вилась дорожка, щедро отсыпанная гравием.

– Хотите сказать, что человек, который крикнул, здесь стоял?

Игнат смотрел на пышный куст сирени, за которым ночью мог стоять убийца. Крона шелковицы над кустом закрывала уличный фонарь – отличное место, чтобы не привлекать к себе внимание.

– Значит, здесь и стоял.

– А потом отсюда побежал?

– Сначала пошел. Потом да, побежали.

– Побежали?

– Мне кажется, там их двое было. Или даже трое. И все побежали. Сначала пошли, потом побежали.

– А голос Миши вы слышали?

– Не слышала.

– А как стреляли, слышали?

– Да нет, не стреляли. Так, хлопнуло что-то.

– Как хлопнуло?

– Как будто палкой по газовому баллону стукнули.

– Негромко?

– Негромко.

– Но с металлическим отзвуком.

– С отзвуком?.. Да, с отзвуком. Было что-то такое из железа… – кивнула женщина. – Потом еще, и еще…

– Понятно… Пойдем зерна искать! – глянув на Чабанова, сказал Игнат.

– Какие зерна? – не понял тот.

– Истины!

Одну гильзу они нашли в пересохшей канаве за обочиной дороги, другую – под алычой, третью – в кустах флокса. Все три от пистолета Макарова. Маркировка простая, номер завода-изготовителя, год выпуска, и все. Какая применяется пуля, не указано, трассирующая, экспансивная, повышенной пробиваемости, пониженной рикошетирующей способности – не ясно. Но повышенной пробиваемости явно не была, рана у потерпевшего не сквозная, пуля застряла в теле. Ее изымут, изучат, возможно, установят оружие, из которого она выпущена.

– Что скажешь, Чабанов? – спросил Игнат, осмотрев третью гильзу.

– От пистолета Макарова.

– Что еще?

– Ставридис домой возвращался, а преступник ему навстречу вышел. За сиренью стоял.

– Навстречу, – кивнул, соглашаясь, Игнат.

– А Ставридис, не будь дураком, развернулся и бежать. Убийца за ним. Выстрелил три раза, может, больше… – Чабанов окинул взглядом место, где нашли гильзы. – Один раз попал. Но Ставридиса не остановил.

– И не догнал.

– Значит, не догонял… Крови Ставридис много потерял, вряд ли он быстро бежал.

– Мог и быстро. Но не долго.

Улица Черноморская упиралась в улицу Садовую, там дома вдоль реки, но между ними узкие проулки, ведущие к реке. Между какими домами находятся проходы, Ставридис знал, его убийца, возможно, тоже. Но в какой именно проулок свернула жертва, узнать не успел. Или даже не понял, что раненый беглец рванул к реке, в пойме которой легко было затеряться в зарослях деревьев и кустарников.

– Ну, может, и пытался догнать, – пожал плечами Чабанов.

– Все?

– Догонял, не догонял, главное, что не догнал. Ушел Ставридис и спрятался. Убийца его не нашел, а смерть нашла, – расплылся в улыбке Виталий, радуясь красному словцу с черным оттенком.

– Почему Ставридис побежал?

– Увидел, что человек стоит.

– С пистолетом?

– Может быть.

– Я бы не стал сразу пистолет доставать.

– Ну да.

– А Ставридис сразу побежал.

– Значит, узнал человека.

– Вот!

– И побежал.

– С большой для себя форой, – кивнул Игнат.

От места, с которого Ставридис мог свернуть с дороги к своему дому, до точки, где предположительно преступник поджидал свою жертву, метров семь-восемь. Это не так уж и мало, если Ставридис, проявив заячью прыть, бросился бежать. Пока преступник сообразил, что добыча уходит, пока выбежал на дорогу, пока прицелился. Метров с пятнадцати мог стрелять, а Ставридис в это время продолжал бежать, увеличивая отрыв. Пуля, возможно, лишь подстегнула его. А там улица Садовая, проулок, ведущий к реке. Возможно, стрелок все-таки видел, куда побежал Ставридис, но не смог найти его у самой реки. Там ведь и темно, и местность пересеченная, затеряться не так уж и сложно.