Кроме того, в процессе «преодоления трудностей» появились и немало других изобретений, но В.А.Котельников и его коллеги их не публиковали и не патентовали, во-первых, в результате секретности разработок, а, во-вторых, на это у учёных просто «не было времени».
С какими трудностями пришлось иметь дело конструкторам в ходе своих разработок, можно показать на примере узла временных перестановок. Он состоял из двух основных объектов: прибор замедления речевого сигнала на сто и двести миллисекунд и схема переключения замедленных сигналов, осуществлявшая перестановку стомиллисекундных отрезков речи. Тогда рассматривалось четыре варианта прибора замедления звуковых сигналов:
1. Скорость распространения звука в воздухе составляет 330 метров в секунду. Если взять резиновый шланг длиной 33 метра, подать на его вход звуковой сигнал (от динамика), а на выходе поставить микрофон с усилителем, то получим замедлитель на сто миллисекунд. Опыт показал, что такое устройство имело достаточно большое затухание на высоких частотах, а если учесть громоздкость устройства, такой вариант оказался явно неподходящим.
2. Удалось получить шведскую узкую и сравнительно тонкую стальную ленту для магнитной записи. Для обеспечения малогабаритности прибора её натягивали на барабан, пытаясь обеспечить достаточно гладкий стык. Однако при снятии звуковых сигналов адаптером при прохождении стыка возникал щелчок, значительно мешавший ведению переговоров. Попытки наложить на обод барабана несколько витков ленты и осуществить запись по центру многовитковой «навивки», также не дали хорошего результата, поскольку адаптер, проходя по стыку двух витков, создавал мешающий шум.
3. Третья попытка сводилась к тому, чтобы стык и щелчок повторялись как можно реже. Для этого бралась длинная петля, проходившая через много роликов. Во сколько раз увеличивалась длина петли, во столько же раз сокращалось число щелчков. Однако из-за громоздкости сооружения и большого шума во время движения стальной ленты этот вариант не подходил.
4. Была использована обычная циркулярная пила, а её плоскость была хорошо отшлифована (для безопасности обслуживающего персонала зубцы стачивались). Запись осуществлялась на плоскости диска. Адаптер воспроизводил запись, но качество речи при воспроизведении было неудовлетворительным.
Таким образом, и 4-й вариант оказался неприемлемым. В результате было принято решение по использованию более качественной для магнитной записи стали и осуществления записи не на плоскости диска, а на его ободе.
Необходимый металл был найден на московском заводе «Серп и Молот», на котором создавались экспериментальные образцы стали ЭХ-3А и ЭХ-6А. Завод предоставил необходимое количество стали листовой прокатки. Так в течение нескольких месяцев была решена проблема создания узла магнитной записи, испытания которой показали возможность его использования в будущей аппаратуре засекречивания.
Приведённый пример достаточно чётко показывает, на каком уровне комплектующей техники находился СССР того времени. Забегая наперёд отметим, что на втором году существования Марфинской лаборатории была создана магнитная запись, которая использовала диск из немагнитного материала, обод которого имел тонкое никель-кобальтовое покрытие.
Оценивая в общем виде результаты работ по секретной телефонии, можно сказать, что за этот период был создан фундамент для дальнейшего более быстрого продвижения вперёд в этой отрасли техники. Конкретизируем этот общий вывод, определив отдельные его положения.
1. Важное значение имела уже сама формулировка задачи по засекречиванию речевой информации в практической плоскости. Это послужило толчком к созданию первых коллективов разработчиков.
2. Была собрана и обобщена в виде справок, отчётов, дипломных проектов студентов информация по принципам засекречивания телефонных переговоров.
3. Десятилетний период был насыщен изобретениями в области методов засекречивания телефонных переговоров.
4. Было создано несколько лабораторных образцов, позволявших экспериментально проверить возможность реализации предложенных идей и провести их испытания на реальных каналах связи.
5. Заводами были изготовлены первые небольшие партии самой простой аппаратуры, относящейся по современной классификации к маскирующему классу.
6. Была создана служба эксплуатации и накоплен первый опыт.
7. Были созданы первые небольшие коллективы разработчиков аппаратуры засекречивания, ставшие основой для формирования более мощных организаций.
Между тем, государство как могло защищало свои телефонные линии правительственной связи. 16 января 1940 года был издан приказ НКВД № 0042 «Об улучшении ВЧ-связи», который предусматривал дальнейшее её развитие и установление аппаратуры засекречивания на таких линиях связи УССР, как Харьков – Донецк, Харьков – Запорожье, Харьков – Днепропетровск, Киев – Винница и Киев – Чернигов.
К июлю 1940 года из имеющихся 103 линий ВЧ связи 50 было оборудовано аппаратурой шифрования, а к апрелю 1941 года шифраторы были установлены на 66 линиях из 134 имеющихся. Причём аппараты сложного засекречивания С-1 были установлены только на магистралях Москва – Ленинград и Москва – Хабаровск. У абонентов высшей категории, таких как члены Политбюро ЦК, была установлена аппаратура абонентского засекречивания.
Согласно Постановлению СНК СССР № 2408-107сс от 25 ноября 1940 года «О включении в правительственную ВЧ-связь объектов ВВС Красной Армии» аппаратура засекречивания устанавливалась на всех таких линиях. В соответствии с этим Постановлением завод «Красная Заря» был обязан разработать и изготовить до 1 января 1941 года 10 образцов, а в течение февраля выпустить ещё 150 комплектов панели ПЖ-8, которая выполняла функции простого шифратора и подключалась непосредственно к аппаратуре ВЧ телефонирования СМТ-34.
Вместе с тем, говорить об успехах в области разработки шифраторов не приходилось. Так, в письме заместителя руководителя НКВД Всеволода Николаевича Меркулова заместителю руководителя НКС Константину Яковлевичу Сергейчуку, датированному 14 апреля 1940 года, констатировалось, что «разработанная по заказу НКВД заводом «Красная Заря» аппаратура для засекречивания телефонных разговоров обладает слабой стойкостью и не имеет кода».
В начале 1940-х годов начали использовать аппаратуру, которая работала по алгоритму «мозаичного» шифрования. Эти шифросистемы можно было раскрыть, используя анализатор речевого сигнала – спектрометр. Хотя для этого необходимо было сложное оборудование и специалисты. В апреле 1941 года была подготовлена «Справка о состоянии правительственной ВЧ-связи», которая показала неготовность системы правительственной связи к работе в особых условиях. В частности, в документе перечислялись все известные способы перехвата информации.
4. Развитие сетей спец
связи
Между тем расширение сетей правительственной междугородной связи приобретало все более планомерный характер. По вновь открываемым правительственным каналам обеспечивались следующие виды связи:
– автоматическое соединение абонентов «каждого с каждым» (так называемая немедленная связь);
– соединение абонентов с помощью телефонисток по предварительному заказу (если линия на момент заказа занята);
– передача телеграмм по ВЧ каналу с помощью тонального телеграфирования буквопечатающим аппаратом (если линия не занята телефонным разговором).
Строительство и монтаж новых станций и целых направлений ВЧ связи осуществлялось, как правило, на основании утвержденных НКВД проектов и технических заданий. Так, например, в объяснительной записке к «Проекту организации правительственной ВЧ-связи Москва – Хабаровск (сентябрь-октябрь 1938 года)» отмечалось: «Правительственная ВЧ-связь должна обеспечить чёткое, оперативное и в то же время высококачественное обслуживание Правительства СССР и руководства НКВД телефонной связью», а сам проект включал данные по необходимому оборудованию, имуществу и материалам, переченю выполняемых подрядчиками работ, а также чертежу кабелирования и размещению аппаратуры в помещениях ВЧ станций (всего на магистрали оборудовалось новых восемь станций и более двадцати трансляционных пунктов).
Темпы введения в действие новых периферийных станций ВЧ связи были достаточно высокими. Часто ведомственные планы НКВД по развитию сети междугородной ВЧ связи значительно опережали правительственные задачи. Уже в начале 1939 года в СССР функционировало 58 ВЧ станций и 16 трансляционных пунктов (один резервный), а количество абонентов достигло 290.
В течение 1939 года количество ВЧ станций была доведено до 78, а трансляционных пунктов – до 28 (8 резервных). Количество абонентов за год увеличилось почти в полтора раза и достигло 430. В 1939 году были открыты ВЧ станции в 24 городах СССР: столицах союзных и автономных республик (2), центрах краев и областей (16), а также районных центрах и городах областного подчинения (6), причём открытие четырёх крупных ВЧ станций (Иркутск, Новосибирск, Чита, Хабаровск) было обусловлено введением в эксплуатацию магистрали Москва – Хабаровск, что позволило включить в сферу действия междугородной ВЧ связи обширные регионы Забайкалья и Дальнего Востока.
Каждая из оконечных и промежуточных ВЧ станций осуществляла эксплуатацию не только своего участка магистрали или направления правительственной связи, но и абонентской сети (совокупность линий, проложенных к местам расположения конкретных абонентов, т.е. телефонным и телеграфным ВЧ аппаратам).
При этом абонентские пункты находились порой на значительном расстоянии от помещений станций и даже населённых пунктов, в которых они размещались. Например, к концу 1938 года севастопольская ВЧ станция обслуживала семь отдалённых абонентских пунктов; сочинская – три; мурманская, винницкая, ярославская – один и т.д. Этот факт ввёл в обращение такой термин, как «узел правительственной связи».
Поскольку отдельные узлы обслуживали абонентские пункты на объектах, тщательным образом охраняемых НКВД (например, десять правительственных дач Черноморского побережья), их эксплуатация была связана с трудностями межведомственного характера. Из воспоминаний Петра Николаевича Воронина (1913-1995), который работал в 1940-41 году инженером ОПС: «На Кавказе и в Крыму было несколько государственных дач, на каждой из которых, – своя станция правительственной связи. Станции были предварительно смонтированы, так что периодическое их включение не вызывало особых трудностей. Но не всегда всё шло гладко».
Общее руководство эксплуатацией и развитием правительственной связи с 1938 года осуществляли:
– в центре – начальник 2-го спецотдела НКВД и его заместитель через начальника ОПС;
– на периферии – начальники 2-х спецотделов и отделений НКВД союзных республик, управлений (УНКВД) краёв и областей через начальников отделений (групп) правительственной связи.
Согласование действий разных структурных подразделений НКВД порой осуществлялось на совещаниях представителей и руководителей этих подразделений. Одно из таких совещаний, проведённое 5 июня 1938 года, преследовало цель упорядочить процесс функционирования Кавказского (сочинского) и Крымского (симферопольського) узлов правительственной связи. Как следует из протокола совещания, подписанного руководителями подразделений связи 1-го (охраны) и 12-го (оперативной техники) отделов ГУГБ НКВД, был установлен определённый порядок обслуживания станционных и линейных объектов ВЧ связи.
В соответствии с ним линейные сооружения (линии связи до ВЧ станций) обслуживались соответствующими подразделениями Главного управления пограничной и внутренней охраны (далее – ГУПВО) НКВД или наркомата связи (под контролем 12-го отдела ГУГБ), станционные сооружения (ВЧ станции) – подразделениями 12-го отдела ГУГБ, а абонентские установки (телефонные аппараты и работающее вместе с ними оборудование) – подразделениями связи 1-го отдела ГУГБ.
Такая сложная схема обслуживания абонентов объяснялась тем, что к середине 1930 года средства правительственной и служебной связи в Москве, кроме ОПС, обслуживались ещё тремя подразделениями НКВД. В 1934 году был образован отдел связи Административно-хозяйственного управления (далее – АХУ) НКВД, в задачи которого входило обслуживание специальной связью оперативных подразделений НКВД в Москве.
С 1935 года обслуживанием телефонных станций городской правительственной связи, кабельной сети, абонентских установок в пределах Москвы и Московской области занимался отдел технической связи Управления коменданта Московского Кремля (далее – УКМК). Одновременно существовало отделение связи 1-го отдела (охраны) ГУГБ НКВД, обслуживавшее правительственную связь в кабинетах, на квартирах и дачах членов Политбюро ЦК ВКП(б) вне Кремля.
«Станционное и кабельное хозяйство находится в обслуживании нескольких отделов, – писал заместитель наркома внутренних дел В.М.Меркулов в докладной записке наркому Л.П.Берии по результатам проверки московской телефонной правительственной сети в январе-феврале 1939 года, – в результате чего на этом участке работы большая путаница. Ввиду бессистемной организации имеет место распыление технических сил, нерациональное использование материальных средств и производственных возможностей». Аналогичная ситуация складывалась и при обслуживании абонентов периферийных станций.
В.М.Меркулов был прав, поскольку на указанный момент только в Москве под эгидой разных подразделений НКВД функционировало несколько станций специальной телефонной связи:
– Станция Политбюро;
– Правительственная АТС Кремля (так называемая «вертушка»);
– Центральная станция междугородной ВЧ связи;
– станция 1-го отдела ГУГБ НКВД;
– станции Центрального и Московского комитетов ВКП(б);
– станция отдела связи АХУ НКВД.
Линейно-кабельное хозяйство московской правительственной телефонной сети также делилось на участки, которые находились в ведении разных организаций, что существенно затрудняло решение задач конфиденциальности и качества связи.
