Однако не успела она приблизится к самодельному фанерному перекрытию, разделявшему комнату на? две равные части, как в крепкую деревянную дверь, по небрежности оставленную незаперто?й, ворва?лись двое моложавых бритоголовых парней, выделявшихся далеко не интеллигентной наружностью.
Здесь следует рассказать, что семья Тагиевых ютилась в двухэтажном доме, сконструированным по давнишней, ещё сталинской, планировке; в каждом подъезде располагалось по шесть квартир (по три на этаж); они квартировали в нижних помещениях, имевших три отдельные комнаты и граничивших с местами общего пользования; те включали в себя коридор, кухню и сантехнический узел, где вовсе не было помывочной ванны. Будет правильным уточнить, что для незавидной деятельности Азмира снимала временные апартаменты, хотя и однокомнатные, но выделявшиеся отличным ремонтом; для бо?льшего удобства оплаты они делились еще с тремя проститутками, где каждой полагались строго назначенные часы, отведенные на текущий прием клиентов, поэтому никаких неприятных накладок не возникало (там можно было и помыться, и переодеться, и придать себе вид, надлежащий для произведения наилучшего впечатления, сулившего и отличный заработок, и солидные чаевые). Возвращаясь к подробному описанию наполовину обшарпанного жилья, пропахшего омерзительной вонью годами немытого родича… Для того чтобы частично отстраниться от жуткого запаха, чистоплотная девушка воспользовалась помощью фанерного перекрытия и разделила их общую комнату, имевшую размер шесть на четыре метра, на две равнозначные части; в одной расположилась сама, установив внутри полуторную кровать, одёжный шкаф и небольшой будуар, а вторую, для захламления и распространения отвратного смрада, предоставила давно опустившемуся родителю. Тагиева даже умудрилась смонтировать лёгкую дверцу, чтобы наибольшим образом отделиться от непристойного человека, пускай и являвшегося родимым отцом, но воистину её недостойного.
Так вот, удачно пошутив над неразумным папашей, она спокойно направлялась в отдельную половину, когда в коммунальную квартиру и забегали два отмороженных хлопца, явным хулиганским видом нисколько не внушавшие дружеского доверия.
Первый, достигший двадцатидвухлетнего возраста, виделся низкорослым, зато выделялся коренастым телосложением, что отчетливо определялось через грудные мышцы и мощные бицепсы, выпиравшие сквозь плотный спортивный костюм; круглая голова остригалась коротко и отличалась светло-русыми волосами; серо-зеленые глаза метали гневные взгляды и грозные молнии, заранее обозначая, что их суровый владелец обладает и безжалостным, и скверным характером, направленным исключительно на преступное достижение низменных целей; на левой щеке, гладкой и белокожей, остался широкий шрам, пересекавший вовсю длину, от виска и до окончания нижней челюсти; нос представлялся небольшим, слегка сдвинутым набок, выдавая немалое пристрастие к уличным дракам; тонкие, узкие губы кривились в недружелюбной усмешке, обозначая человека в себе уверенного и в любом случае готового идти до конца. Среди местной шпаны он знался под авторитетным прозвищем Костя-киллер, что указывало на его нездоровое пристрастие к отбору человеческих жизней; впрочем, он имел и нормальное, человеческое имя и от рождения назывался Беркутовым Константином Петровичем.
Второй – Михайлов Алексей Борисович, имевший преступное погоняло Слон; его он получил из-за необычайно огромного роста, совмещенного как с мощным телосложением, так и с отъявленной глупостью [имея ра?звитое, сильное тело, он обладал крупной, обритой налысо головой, в которой совершенно не ощущалось наличие практичного разума (про таких людей обычно принято говорить: он бездумный, словно морская торпеда)]. Двадцатипятилетний парень, на вид он выглядел, как минимум, тридцатипятилетним; взрослое впечатление обуславливалось смуглым лицом, обозначенным округлой формой и изъеденным врезавшимися морщинами. Остальные отличительные черты ничуть не умаляли первого впечатления: серые глаза наполнялись безграничной тупостью, выражавшей полное доверие ко всему, что не делал второй сподвижник; толстые, мясистые губы постоянно причмокивали, создавая некое впечатление, что их невзрачный обладатель совершенно не управляет естественной мимикой; вбитого носа практически не угадывалось, лишь на самом кончике круглая «картошинка» напоминала, что он всё-таки существует; круглые уши настолько плотно прижимались к гладкому черепу, что создавали впечатление их либо полного сглаживания, либо частичного вдавливания; массивные челюсти чуть выпирали вперед, придавая ему сходство с бездумной, зато свирепой гориллой. Одевался могучий парень, так же как низкорослый предводитель, в спортивный костюм тёмно-синего цвета, плотно прилегавший к исполинскому корпусу.
Не успела Азмира приблизиться к деревянному перекрытию, отделявшему личное пространство, как в жилую комнату, отталкивая и без того шатающегося папашу, ввалились два грозных субъекта, отмеченных преступной наклонностью, и хулиганской, и дерзкой. Отец как раз говорил:
– Дорогая доченька, а водочку?.. Ты разве забыла?
– В сторону, мерзкий «бомжара»! – грубо воскликнул Костя, именуемый киллером; он небрежно ударил хлипкого хозяина в грудь и наставительным тоном добавил: – «Пшёл» прочь, вонючая «гнида»!
Некрепкий мужчина, потеряв нестойкое равновесие, быстро-быстро засеменил ногами, пытаясь хоть как-нибудь устоять, но так и не смог; наоборот, «шометом» (ноги, руки кверху) завалился на спину, грузно плюхнувшись на пол.
– Азмира, беги! – успел он крикнуть что было мочи, но благочестивое предостережение прозвучало достаточно поздно.
Тагиева хотя и бросилась бежать к собственной комнатушке, но поступила так, скорее, машинально, чем надеясь благополучно спастись: она прекрасно понимала, что никакие фанерные преграды не удержат двух нахальных парней, обезумивших и свирепых, подкрепленных значительной силой. И действительно, не успела она ухватиться за ручку, как ее тоненькое запястье оказалось перехвачено Беркутовым. Сильно дернув, он бросил красавицу на обоссанный папой невзрачный диванчик и тут же кинулся следом, чтобы не позволить вертлявой брюнетке подняться обратно и чтобы попытаться её по-хорошему обездвижить. Успев переодеться в обычное одеяние, удобное в повседневной жизни и включавшее в себя разноцветную клетчатую рубашку, синие и кроссовки и джинсы, она остервенело брыкалась, отбиваясь всеми силёнками и не подпуская излишне грубоватого человека; она пинала его обеими ножками и, как ветряная мельница, махала перед собою царапавшими руками.
– Слон, ты чего стоишь словно пень дубовый?! – зло прикрикнул ему Константин, призывая внушительного подельника. – Давай помогай! Видишь, юркая «сучка» разбушевалась и я один не справляюсь!
Оправдывая сравнение с бездумной торпедой, Михайлов, получив конкретное указание, незамедлительно вступил в активную помощь. Перехватив прекрасные ноги (бывшие для него, если честно, будто две тонкие спички), легко приподнял очумевшую красавицу кверху (чернявая голова оказалась книзу). Далее, он развернул ее с чётким расчётом, чтобы перед его звероподобным лицом оказалась упругая задница, похотливо аппетитная и возбуждавшая масляный взгляд, а привлекательная мордашка очутилась повернутой к негодовавшему Беркутову. Первый отморозок присел на корточки, и их глаза встретились, оказавшись друг против друга. Увидев безжалостный взор, горевший неприкрытой яростью и наполненный безудержным гневом, Азмира разом оторопела и вмиг замерла: она испытала холодный страх, ничуть не поддельный и наполненный паническим ужасом.
– Ты чего зазря ерепенишься? – было первым вопросом, с которого непрошенный гость и начал ознакомительную беседу. – Значит, так-то ты встречаешь будущих лучших друзей? Я же, странное дело, вдруг почему-то подумал, что здесь мне гостеприимно предложат чашечку горячего чая, – что ли, ошибся? – он наигранно печально вздохнул. – Ну, дык как, поговорим спокойно, или же мой бравый напарник на какое-то время тебя хладнокровно вырубит, затем мы отнесем твой роскошный стан в наше скромное логово, где в первую очередь отвратительно изнасилуем, а потом будем страшно пытать. Поверь мне на слово, конечный результат все едино будет один: ты непременно сделаешь, что нам только не нужно. Так – что! – мне ему сказать – отпустить тебя или всё-таки стукнуть?
– Отпускай, – срывавшимся голосом проговорила Азмира, испуганно хлопая растерянными глазами, – я честно буду вести себя спокойно и внимательно выслушаю, что вы захотите мне предложить.
– Вот и отлично, – сделал довольное заключение Беркутов, подавая знак большому подельнику, чтобы тот поставил согласную девушку на? пол.
Глава II. В квартире Тагиевых
– Алле, милиция, – послышался из общего коридора скрипучий голос Елизаветы Ивановны, не привыкшей называть правоохранительный орган полицией, – на нас напали – приезжайте как можно скорее!
Очевидно, на обратном конце мобильной связи стали выспрашивать личное имя, так как следом она начала называть подробные персональные данные.
– Слон, глянь, чего там творится! – громко прикрикнул Беркутов, разумно предположивший, что напряжённая ситуация выйдет из-под контроля, – если надо, убей!
Особо не раздумывая, Михайлов небрежно опустил напуганную хозяйку, сам же решительным шагом направился к Аристарховой. Та только-только успела произнести фамилию, имя, отчество, как перед ней возник звероподобный, чудовищно огромный, детина. Поглядывая на будущую жертву ожесточенным, суровым взглядом, не предвещающим ни доброго, ни хорошего, он схватил дотошную старушенцию за хиленькую ручонку, прислонившую к уху сотовый телефон, а затем медленно, но уверенно стал ее отстранять, отводя от беспокойной головушки в правую сторону.
– Не надо, – выпучив бычьи глаза, сказал убедительный верзила наполовину ласковым тоном, но с выражением неподдельной жёстковатой уверенности, – не стоит так рисковать – я бы не стал.
Из мобильного устройства слышался вопрошавший голос, плавно переходивший на повелительный окрик:
– Адрес?! Пожалуйста, говорите Ваш адрес?!
Но разъяснительного ответа (как не составит труда догадаться) ответственный дежурный, приня?вший тревожный вызов, так в итоге и не дождался, причем по всецело объяснимым причинам. Отобрав у излишне активной бабушки сотовый телефон, Михайлов снял с него заднюю крышку, небрежно извлек сим-карту и предусмотрительно смял ее пополам; по всему становилось видно, что проделанный грубый трюк ему не в диковинку и что совершает он его, проявляя большую смышленость, вразрез идущую с основным впечатлением, какое перво-наперво возникало от тупоумного вида. Выведя средство связи из рабочего строя, Слон широко расставил мощные пальцы, похожие на сардельки, и немного их изогнул, как будто хотел ухватить великовозрастную хозяйку за хрупкую голову; он приподнял кверху страшенную длань, достигшую невероятных размеров, после чего (вероятно посчитав, что для пущей убедительности необходимо сопроводить выразительные жесты убедительными словами?) выпятил вперед нижнюю челюсть, а подтверждая, что настроен решительно, грубо промолвил:
– Смотри, старая «ведьма»! Я вот тебе устрою… ужо!..
В тот же самый миг огромный верзила заметил отца пленённой девушки, поднявшегося с деревянного пола и стоявшего немного покачиваясь. Едва лишь ощутив тот грозный взгляд гориллоподобного человека, он, непристойно ёкнув, плюхнулся на пятую точку, а затем энергично стал отползать назад, помогая себе и согнутыми локтями, и голыми пятками. Насмерть перепуганный, хозяин забился в угол, расположенный возле одной из кладовок, и трясся там не столько от затаённого страха, сколько со страшного бодуна; хлипкое туловище ходило ходуном до такой неестественной степени, что создавалось неотвратимое мнение, будто его возьмёт да и вот-вот «стебанёт».
В злосчастный, если и не критический момент Алексей, придав себе еще большее сходство с чудовищным хищником и приподнявши огромный кулак, направился в его сторону и зловеще полюбопытствовал:
– Ты чего здесь «колбасишься» словно осиновый лист – в «роговой отсек» захотел?
Злобное изречение оказалось последним, что услышал от нежданного гостя очумевший хозяин, а затем окончательно провалился в безвольный припадок. Мгновенно! Точно какая-то невероятная сила оторвала его от скрипучего пола и подбросила кверху едва не на целый метр – резко оторвала от прежнего места, где он секундою раньше сидел. Впоследствии та же самая «неясная невидимка» швырнула бесчувственного мужчину обратно, да с такой неестественной мощью, что становилось непонятно, как в результате немыслимого броска, неописуемого никакими людскими словами, он ничего на себе не сломал. Едва Тагиев коснулся полового покрытия, затуманенные глаза у него закатились, выставив на всеобщее обозрение одни белёсые склеры, а неуправляемое тело затряслось так неестественно сильно, словно бы кто-то пытался прорвать его внешнюю оболочку, а следом выйти наружу; из окровавленного рта показалась густая пена.
Какой бы ни был Слон привычный ко всякого рода невыносимым мучениям, жестоким страданиям; но (сейчас!) от развернувшейся перед его ошарашенным взором ужасной картины Михайлов испугался до немыслимой степени, словно следующим на очереди, выстроенной на погружение в коматозное состояние, стоял теперь именно он.
– Костян! – крикнул он более умному другу. – Иди скорей посмотри, что здесь непонятное приключилось!.. Я как есть «потерялся» и не знаю, что надо делать?!
Верный закадычному приятелю, Беркутов моментально поспешил в общественный коридор; попутно он грозно глянул на запуганную деви?цу и, стиснув прочные зубы, не замедлил распорядиться:
– Даже не думай… «порву»!
Вероятнее всего, лаконичной, недвусмысленной фразой он имел в виду всяческие переговоры, производимые с помощью сотовых телефонов, либо беспечное поведение, направленное на мнимый побег, либо создание (каких других?) непривлекательно негативных последствий. Что конкретно? Дополнительных подробностей нежданный гость не озвучил. Вместе с тем молодая путана, общавшаяся с разного рода представителями многостороннего общества, в том числе и с криминальными элементами, прекрасно поняла, что немногословной, но ёмкой фразой имелось в виду. В любом случае Беркутов, пока до зашуганной хозяйки доходил исключительный смысл его грубоватого изречения, выбежал на призывный возглас опешившего подельника и увидел лежавшего человека, бившегося в кошмарном, по сути лихорадочном, приступе.
– Эй, презренная шлюшка! – крикнул он Азмире, с одной стороны перепуганной, но с другой задыхавшейся от нестерпимого гнева. – Поди-ка быстрее сюда! Тут, кажется, предок твой, «помойный», зараз загибается!
Предаваться негативно настроенным чувствам? Нет, после тревожного, едва ли не горестного известия Тагиевой не позволяла отстраниться дочерняя, почтительная привязанность (как не говори, она имелась к близкому человеку, последнему, оставшемуся живым). Утирая крупные слезы, сердобольная дочка вскочила с пропитавшегося едкой вонью старенького дивана и стремглав побежала в коридорный проход, где в жестоких конвульсиях бился и неразумный, и беспутный родитель, вконец пристрастившийся к пагубной выпивке. К основным событиям она выбежала в пиковый, относительно недобрый, момент. Когда она появилась, перекошенное лицо страдавшего бати отображалось то демоническим выражением, то различными цветовыми оттенками: оно становилось то пунцовым, то белым, то каким-то сразу коричневым, то попросту черным и выказывало то безудержный гнев, то безотчётный страх, то горестную печаль, то сплошную обиду. Искушённая брюнетка мгновенно всё поняла; по ее дальнейшему изречению и уверенным движениям становилось более чем очевидно, что обморочное состояние забулдыжного папочки отнюдь не в диковинку.
– Водочная эпилепсия, – сказала она сухо, проходя мимо охваченного судорожным припадком безалаберного родителя, – нужно разжать ему челюсти.
Едва сказав незатейливые слова, привычная дочь перевернула бившегося в конвульсиях беспробудного пьяницу на левую сторону, ловко скинула фирменную кроссовку, а следом сняла разноцветный носок. Выбрав подходящий момент, когда после очередной физиономической судороги, пробежавшейся лёгкой волной, отец стихийно разжал крепко сжатые челюсти, энергично, а главное лихо, загнала в ротовую полость немаловажную частичку личного туалета.
– Чтобы болтающийся язык не смог прикусить, – объяснила она странное поведение.
А что же соседская бабка? Воспользовавшись невольной заминкой, она предусмотрительно зашла в отдельную комнату и понадежнее за?перлась изнутри. Два других созерцателя диковинной сцены, еще недавно сверх меры активных и бравых, теперь молчаливо стояли и, не двигаясь с места, с нескрываемым отвращением поглядывали на бестолкового человека, подвергнутого непостижимому приступу. Тот медленно приходил в себя. В общей сложности безотчётный припадок длился чуть больше минуты, но того недолгого времени оказалось более чем достаточно, чтобы посторонним чужакам наполниться смятенными чувствами, сопряженными с нескончаемым омерзением.
– «Хрена?» себе?! Ну, вы и «даёте стране сырого угля», – прокомментировал Костя-киллер, чуть немного стал отходить ото всего, им здесь недавно увиденного, – и часто у вас – такое! – случается?
– Нет, – уверенно заявила бойкая девушка, наблюдая, как глазные белки на батиной физиономии медленно опускаются вниз, а чёрные зрачки возвращаются на прежнее место, – но все же бывает… в основном, когда он подвергается внезапным волнениям. Сегодняшний припадок спровоцировал ваш внезапный приход да крутое столпотворение. А ещё! Что не менее важно… я не успела дать ему обычную опохмелку. Если бы он вовремя выпил, то ничего подобного с ним, точно бы, не случилось.
– То есть?.. – недовольно оборвал говорившую красавицу Костя (после непривычного происшествия он окончательно восстановил душевное равновесие). – Ты хочешь сейчас «прогнать», что нам требовалось дождаться, когда твой «папик-алкаш» примет ежедневную дозу «на грудь», и только потом удостоиться великой чести быть вами принятыми, – он иронично язвил, – это, что ли, ты хочешь сказать? А может, вообще следовало записаться на королевский прием, к вам, мелким недомеркам, заранее?.. Ерунду-то не городи!
– Нет, – опять повторилась Азмира, слегка стушевавшись от грозного вида, какой умел напустить на себя непререкаемый Костя, – я вовсе не то имела в виду… просто, видя ваш испуганный вид…
– Да ты что, белены, сегодня объелась?! – презрительно выкрикнул Беркутов. – Что такое ты говоришь, «испуганный», хм?.. Да ты хоть понимаешь, с кем сейчас разговариваешь? Да я людей убил больше, чем ты, презренная малявка, полных лет пока прожила – а ты мне «испуганный вид»?.. Разозлить меня хочешь?!
– Ни в коем случае, – замотала испуганная красавица чернявыми волосами и энергично замахала двумя руками, изображая жест крайнего отрицания, – просто я наконец-то хочу узнать: что явилось истинной причиной вашего внезапного посещения?
К решающему мгновению, когда задавался закономерный вопрос, оторопелый отец окончательно вернулся в сознание и настоятельно силился вспомнить, что же с ним чуть ранее приключилось? Он сидел на голом полу и в недоумении качал пустоголовой башкой, если еще и обладавшей какими мозгами, то полностью «высушенными» как горячительными напитками, так и не менее губительным никотином. Очумевший мужчина никак не мог найти вразумительный, внятный ответ: «Откуда взялись все эти люди? Почему я сижу на полу? И главное, откуда в моём разинутом рту вдруг очутился разноцветный женский носок?»
Видя полное недоумение и стараясь хоть как-то привести его в рациональное чувство, Азмира категорично прикрикнула:
– Чего сидите, грязный пропойца?! Идите в нашу общую комнату: там в моей сумочке находится свежая выпивка – можете взять.
