За Северным полярным кругом. Дневник за 1983—85 годы
Вышел из норки лемминг – присел рядом с курочками на задние лапки и, быстро-быстро, почистив носик, побежал дальше.
У маяков проносилось много и садилось на них птиц-чертей, причем очень крупных. Они, разглядывая меня, опускались так низко, что несколько раз пришлось махать варежками, отпугивая их, так как казалось, что они могли напасть (в дневнике есть зарисовки)
На запад прямо надо мной пролетело несколько уток и пара гусей, важно гаркая. Нередко (5—6 раз за прогулку) попадаются места, где совы растерзали белых куропаток-петушков, героически прикрывающих собой курочку с будущими выводком – жаль, но сама природа так распорядилась. Эти простодушные пичуги с вкусным мясом легко стают добычей: совы съедают голову, объедают скелет тушки, оставляя крылышки и оперенье прямо на месте обеда.
Пуночки стали грязноватыми, серые воробьи частично (наверное, только самцы или самочки?) окрасили головки в черный цвет. А ещё видела птичку-куличка, (наверное, самец) ощетинившуюся в своём черном оперении, старающуюся привлечь внимание более скромно одетой подруги. Птички все парятся (не в бане, а по двое собираются) и нежно щебечут.
Вокруг озерец зазеленела травка, и в самих озерцах и кое-где на суше выросли зеленые растеньица с красными бутонами – словом, весна в тундре стала настоящей.
Грибов в тундре, кроме прошлогодних, не видела. Карликовые ивы – в пуху, а под пухом так тепло! Здесь начинаю понимать, что пух согревает будущие листочки! Под пухом и спряталась целая зеленая веточка!
По кочкам, стараясь не проваливаться, успела добраться до поселка, как накрыл всё первый для меня на Косистом туман.
Хатангский залив заметно подтаял, сама река Хатанга – тоже.
Жаль, что пока у меня нет фотоаппарата. Усталая (с непривычки), посвежевшая пришла домой.
Почту пока на Косистый не получала. Вчера, 14 июня, отсчитала 3 месяца со дня моего прибытия в Арктику. Диксон стал казаться далеким-далеким.
18 июня. Пишу ночью.
16 и 17 июня дежурила – было всё: и ясно, и дождь в ночь с 16 на 17, и снег в ночь с 17 на 18 июня.
17-ого посмотрела телевизор: и путешествия по Москве и Исландии, и художественные фильмы: «Всё началось с кошки» и «Джентльмены удачи», а так же кинопанораму. Немного прочла из учебника синоптической метеорологии, немного повязала шапку и колготки. Пришел самолёт с почтой, но мне – ничего: обидно, досадно. К 2-м часам ночи распогодилось. Дома на оконном огороде засохли две астрочки – их убрала, а на остальных растениях оторвала сухие листья.
25 июня в клубе дискотека на день молодёжи. Что надеть? Хочу быть красивой. Крепдешиновое или красное платье? Что делать с волосами? Буду завиваться.
Кругом грязные сплетни друг о друге – и про меня есть такие же. Зачем только меня спрашивают, что слышала. Противно.
Все атмосферные процессы Арктики сложны, но законам физики подчиняются. Данных в обрез: на кольцевых (картах) ничего не видно, а фактической погоды ещё нет. Знаний моих явно не хватает. Сейчас цель – научиться плавать в синоптике, как рыбка в воде, то есть изучить её.
22 июня. Самый длинный день года.
Сегодня 2 часа 35 минут 22 июня – самого длинного дня. В магазине продавали импортную одежду: финскую, японскую, югославскую. Ходила её смотреть к Вере и Нине – как чудно на мне смотрятся платья – хотелось бы их носить. Для того, чтобы их купить, надо вступить в члены кооператива (20 рублей с получки). А ещё помылась на ДЭСе полностью и основательно. В квартире-коммуналке одна – соседи уехали в Хатангу.
23 июня. Много интересного вокруг.
Завтра снова на работу. В выходные вязала, смотрела кино, немного стирала, сделала в магазине покупки, получила от бабушки письмо (она просит писать разборчивее).
Сегодня сильный ветер, но хочу сходить в тундру. Бухта заметно подтаяла. Стрекочут свадебные песни кулички.
Полярное лето красиво и наполнено звоном птичьих голосов.
Косистый – на южной окраине полуострова Хара-Тумус и с одной стороны – Хатанский залив, а с юга – бухта Кожевникова. И всё вместе – южное побережье моря Лаптевых. Вода полностью не открылась, но частично растрескался лёд, образуя отдельные льдинки. Берег оттаял и на косу выбрасываются камешки подобные янтарю (по цвету) – сердолики. Это не смола, а прозрачные камешки от светло-желтого до ярко-красного цвета. Они очень красивы, но сделать из них что-либо трудно – они крошатся и почти не поддаются обработке. О происхождении их никто ничего здесь не знает. Сверху некоторые камешки покрыты желтовато-беловатым налетом, который (мне сказали, но я не проверяла) отмывается лишь соляной кислотой. Косистый славится этими полудрагоценными камешками. Интересно, что ВПП (взлетно-посадочная полоса) располагается на природной косе, на которую эти камешки вымываются, так что вертолёты и самолеты приземляются прямо на них. Лётчики же нередко слоняются по берегу, собирая сердолик.
Здесь очень много моря и неба, и постоянно не следить за погодой невозможно. Но при этом часто путаю выходные дни с рабочими, утро с вечером. Светло круглые сутки!
Берег и море Лаптевых освобождаются ото льда
Но в выходные приходится заниматься домашним хозяйством и даже начинать готовиться к зиме. Я уже привыкла к своим вещам – всё дорого (не в смысле денег): и кровать, и стол и тумбочки. Садик на окошке понемногу растёт: астры, бархатцы, помидоры, да три комнатных цветка. Один бархатец цветет и даже пахнет!
Из Хатанги прилетела соседка Люда (ездила за медикаментами) и привезла капусту, помидоры и огурцы.. Последние забросили и в наш посёлок (за 3 кг огурцов и 1,5 десятка яиц я отдала 11 рублей) – здесь всё дорого.
Читаю Зверева (учебник по метеорологии).
«Пишу из тундры (…)» в тундру брала тетрадь, но написать кроме этих трёх слов, ничего не удалось. В тундре ветер северо-западного направления около 7 м/сек. Птицы попрятались. Только пара куропаточек на берегу, пара гусей, совы, черти, чайки (они появились), уточки, кулички – удостоили меня своим появлением. Снег сошёл – остался только незначительными островками, да на самом берегу. Озерца кое-где высохли, и на месте их пробилась трава светло-нежная, тонкая. Кое где – красненькие мелкие цветочки. Солируют кулечки, громко орут черти, пуночек не видно и не слышно (почти). Шустро снуют туда-сюда бесхвостые хомячки-крыски – лемминги.
В тундре провела около трёх с половиной часов (с 16 час 30 мин до 20 часов). За это время пройдено 8 км, а может быть и больше.
Тундра лечит от безделья и суеты: наблюдая её жизнь становишься мудрее.
24 июня (вернее в 2 часа 25 июня). Открыт трактир.
Сегодня был рабочий день. Нормально (с натяжкой) пришли погода, за 18 и 21 кольцовки, да барика утренняя (по телетайпу принимались данные). Работала «вслепую», правда положение синоптическое было хорошее – распространялся барический гребень.
Между делом посмотрела «Старшую сестру» и взгрустнулось. Много, что говорят, например, что в Певеке деревья и кустарники есть на сопках. Здесь в Косистом тоже свои достопримечательности: две законсервированные шахты, близко буровые, уголь лежит на поверхности, но слишком молод. Говорят, что снега ни в Хатанге, ни в Тикси уже нет – только в Косистом – но уже совсем мало. ВПП мокрая, так что АН-2 временно не принимаем – одни вертолёты.
Говорят – сама не видела, что кто-кто ходит по льду и в трещинах высматривает нерп. Тут же снимает с них шкуру, а туши выбрасывает. Начали ставить в прибрежную трещину сети и уже коптят рыбу. Мужчины уже заготовили на год гусей, куропаток, уток впрок и положили их в ледник (вот бы отец тут развернулся)!
У входа в ледник открылся трактир «Вечная мерзлота» на площадке 3 на 4 метра у ворот ледника, бывшего когда-то шахтой. Там стол, лавки, тумбочки и спуск к воде. Рядом с перевернутым паровозом-вагонеткой и торчащими ржавыми и погнутыми рельсами.
Прошлась по заброшенной части посёлка. Странно, что ни тушки леммингов, ни трупики птиц и даже собак воспринимаются спокойно-созерцательно, как неизбежное и вечное: и ты там будешь…
25 июня (вернее ночь 26 июня)
Весь день была хорошая погода+2+4 градуса тепла, Солнце (на поверхности +15). В доме отключили отопление. Из Перми пришла посылка: сапоги, пальто, туфли, семена редиса и щавеля.
Мои комнатные цветы на сегодня: Ванька мокрый, традесканция (два вида), фиалка, березка.
Прогулка по ночной тундре
28 июня 02 часа
Сегодня взяла на метео большой настоящий бинокль и в 8 часов вечера ушла (с биноклем) в тундру: сначала вдоль берега до старого расположения в/части (до 24 часов), затем напрямик через низину обратно. До самого дальнего пункта прогулки шла 4 часа, а обратно – два.
До полуночи тундра не спала, потом заснула – прошла мимо двух пар спящих куропаточек. Поутихли вопли пичуг. Лишь одни черти (птицы) орали во всё горло над болотцем: одна их парочка пролетела мимо, села на камешек и прижалась друг к другу – будто целовалась. А вообще-то черти высматривали леммингов.
Понаблюдала за полусонными куличками: у самцов – черный животик, а у самочки – красивый пестренький похожий по цвету на оперение курочек-куропаточек. И кричат они по- разному.
К этому времени петушки-куропатки посерели (может быть стали грязными?) – их красненькие бровки над глазами чуть выгорели.
Вокруг болотца сосредоточилась почти вся птичья жизнь. Прошел, крича и оглядываясь по направлению с востока на запад тяжёлый серый гусь – должно быть он (или она) искал (или искала друга (или подругу). Всё-таки королевская птица величавая и весомая!
Пролетели в сторону Таймыра утки. На озерце удалось рассмотреть их парочку: Она – с коричневой грудкой вся серая с белыми черточками на крыльях; Он (селезень) – с черной головкой, крыльями в черную, белую, черную и белую, черную и белую полоски; с белой шейкой, переходящей в желто-оранжево-коричневое брюшко. Они плавали – купались (меня не замечая): окунали в воду голову, затем спинку, потом отряхнулись, почесывая лапкой с перепонками, спинку. И по сигналу селезня взлетели (наверное, заметили меня). Летели низко (в полуметре от земли) и сели в соседнюю лужицу. Эта пара уток подпустила меня к себе на расстояние около 15 метров.
А к куропаткам удавалось подойти незаметно на расстояние 5 метров (даже трёх!).
На своем излюбленном месте сидела сова – совсем серая.
Тундра берега Хатангского залива. На бугре сидит полярная сова.
Появились в тундре первые настоящие цветы: жёлтые, похожие на материковскую куриную слепоту, и подобные нашим подснежникам – белые.
Всё-таки в тундре с биноклем – как под водой с маской и ластами, намного интереснее.
В эту ночь в тундре потеряла ножик (по пути вперед) так как обнаружила пропажу в болотце.
На его дне торчала то ли кость большая – то ли бивень. Хотела раскопать – проверить, а копать нечем…
Днем дул сильный ветер. После него хорошо собирать на берегу камешки. Пройдя по косе в сторону материка увидела других птичек (в тундре их не замечала) – клюв и лапки – желто-оранжевые. Вокруг шеи черная лента, у головки тоже черное, а сами серые-рябенькие. Ножки длинненькие, а сами величиной с тундровых куличков. Носик короткий и толстенький. Кричат, летаю, но больше предпочитают бегать – это так у них хорошо получается!
Были на косе и пуночки, которые просто сидели и глазели по сторонам. Молча летали черти.
Вернувшись с косы, посадила на подоконном огороде щавель, редис.
Ночью сел туман.
29 июня (вернее в 3 час 30 мин 30 июня). Вода. Побережье Хатанского залива.
Ну и неудачный же день.
Днем не шли карты и не было погоды побережья, поэтому с прогнозом ошиблась.
Володя К. (инженер-синоптик, с которым мы чередовались два дня работы через два дня отдыха) получил телеграмму – разрешение использовать отпуск, возможно, июль буду работать одна. Тогда гулять будет некогда.
Но была и огромная радость – у трактира «Вечная мерзлота» каталась на надувной лодке. Форма одежды – гидрометкостюм. Вначале дружно тащили надувную лодку на двоих, потом попарно плавали. Здорово!!!!
От воды невообразимо пахнет вечным льдом и свежестью. Вначале вода была просто зеркальной, и её невозможно было отличить от неба, потом стала рябить. Интересно, оказывается, и бродить по льду – искать трещины (чтобы ставить сети), выглядывать нерп.
Словно нанизанные друг за другом бусинки летят ярко окрашенные утки низко над водой и льдом в сторону Таймыра.
Худа без добра не бывает – теперь, раз Володя К. улетает, можно его стенку перенести в свою комнату.
30 июня (вернее 00 час 20 мин 1 июля). Режим дня.
После вчерашней прогулки проспала до двух часов дня. Вымылась в ДЭС. В оконном огороде взошел редис. Подумалось, что теперь пора бегать в любую погоду утром по косе. Нужно приготовить тазик и кроссовки заблаговременно. Буду в тазике заготавливать воду, чтобы освежиться после пробежки.
Буду жить по новому распорядку:
5 час 55 мин – подъём, готовлю воду
6.00 – 6.45 зарядка, обтирание
С 6.45 – на работе. Читать только спецлитературу, смотреть телевизор
20.00 – 21.00 зарядка вечерняя, ужин. Питаться понемногу и обязательно выпивать стакан сока в день.
21.00 – 23.00 свободное время, Прогулка.
23.00 спать.
А жить нужно просто затем, чтобы жить. Уже думаю об отпуске.
1 июля. Коса. Птицы
С 16 до 21.00 гуляла по побережью бухты Кожевникова – по косе. Ветер сменился штилем. Светило Солнце. И лицо загорело, особенно щёки. Собирала камешки сердолики, смотрела в бинокль.
Коса. Здесь собираем камушки сердолика.
На берегу заметила стайку из 23-ёх белых птиц. Сначала подумала – гуси. Дружная стая, заметив меня, взлетела, потом села рядышком. Одна из птиц полетела в мою сторону. Тут я узнала, что она – баклан. Он белый, большой, только хвост темный. Я затаилась. Птица летела прямо на меня, всматриваясь черными бусинками глаз. И, немного не долетев, вернулась в стайку. Затем вылетела вместе с пятью сородичами снова ко мне. Они кружились над головой, рассматривая, потом подались всё также, как первая птица, в сторону ущелья и вернулись в стаю. Это были крупные птицы, в полете схожие с «чертями».
Поднимаясь в горку, чуть не наступила ногами на куропаточку-петушка – он выпорхнул затрещав-затороторив, прямо из под ног. Его алая окраска бровей потускнела и вместе с тем в оперенье появились серо-коричневые перышки. Курочка тяжело поднялась и, пролетев в сторону метров 5, села – они оба стали невидимыми. Как мудро распорядилась природа: петушок для того, чтобы брать на себя опасность, а курочка – выводить потомство.
В ущельице в речке плавали три цветные уточки. Они не стали подпускать меня близко – сразу, заметив, взлетели (с метров восьмидесяти). Нависая над речкой, таял снег – так красиво и звонко под лучами солнышка каплями падал в воду. Жёлто-бурая тундра, черная земля, белый снег, синяя вода и голубое небо – краски необыкновенные.
На бугорках примостились крупные кулички. Среди них не было тех, кто звенит крыльями. Были с черной грудкой размером с голубя, только на длинненьких ножках. Они (их было пятеро) перекликались, а некоторые молчали. Сзади за моей спиной появились два чёрта и стали отвечать куличкам, подражая им довольно точно! Думала, что будут на куличков охотиться, а они летели- перекликались и присели, продолжая перекликаться с куличками. Было интересно наблюдать, как птица передразнивала птицу. Попробовала передразнить куличка и я – получилось нечто похожее, но намного хуже «чертинного» тю-тю.
В бинокль наблюдала сову – она вместе со сходом снега переместилась дальше в тундру и стала сероватой – эта мощная птица в штанишках незаметна только там, где лежит снег.
Еще видела провал глубиной 2 метра. На его дне бежал водопадом ручей, а выше виднелся пластами лёд, земля, лед, земля. К краю обрывчика я подошла, а когда обошла вокруг увидела, что прямо подо мной была пустота и я могла стать её жертвой! (Не зря предупреждали меня, что ходить по кочкам берега опасно для жизни.)
Крутой берег Хатангского залива. Видны обвалы и линзы вечной мерзлоты, лава из грязевого месева
Время пролетело быстро. По косе разгуливали и те птички которых описывала в прошлый раз: с длинными желтыми лапками, желтыми клювиками, с черным воротничком – ошейничком и шапочкой.
Принесла целый мешочек сердоликов. Если янтарь называют слезами моря, то их можно назвать и слезами и кровью. Интересно, что они лучше видны, когда выходишь из воды на берег, и возможно, предназначены морем для тех, кто из него выходит… Несколько камешков очень красивы, а другие с налетом и неровностями.
На окне все растет, но и редис и помидоры напоминают вытянутыми формами пальмы.
2—3 июля работала.
4 июля. Птицы. Скрадок.
5 часов провела в тундре. Было пасмурно. Попала под снежный заряд.
Зацвели цветы. Они цветут у самого посёлка и кое-где на бугорках. Появились листики щавеля, но не вытянутые, а кругленькие – стебелек длинный, а листок с пятачок. Замочив их на сутки, можно использовать для варки щей.
Было пасмурно. Птички заметно приутихли – может быть погода, а может и потому, что период брачных игр отходит: сначала у куропаток, потом у маленьких куличков, сейчас у больших птиц. А ведь у птиц, совсем как у людей, те, кто живут парами, шумных свадеб не устраивают. Летали и пели большие кулички. Тех птах, что трещали музыкально, стало совсем мало. И куропаточек вблизи посёлка не видела. Однако увидела птицу-чёрта с новым для меня рисунком – с черным ошейником на шее и черной чеплашкой (шапочкой).
Птица-Чёрт
Летали, кричали, садились крупные птицы. Вдали виднелись утки, пробегали лемминги.
Еще больше, до несколько сот метров, оттаяла часть побережья Хатангского залива. Немного побродила там. Увлекшись созерцанием воды, я оказалась под нависшей лавиной снега и тут же подкорректировала маршрут, обойдя опасное место сверху.
Заглянула в скрадок (он сейчас необитаем). Это небольшое укрытие, где охотники поджидали перелет гусей на Таймыр. Скрадок представлял собой деревянный ящик размером 2м х 1,5м х 1,5м и с четырех сторон с окнами 30 см х 20 см вход сверху Внутри деревянные нары, буржуйка и подобие столика. Рядом со скрадком – тазики, чайники, остатки костра – всё просто.
Маршрут этого дня был таким: по берегу Хатангского залива в сторону моря Лаптевых. Обошла стороной воинскую часть до места, где в прошлый раз ела огурцы, и через косу – домой (10 – 12 км).
По дороге забралась на маяк – оглядела окрестности – тундра бурая, небо свинцовое с северо-врстока и желто-бело-синее с облаками по другим сторонам. Солнца не видно. От моей позапрошлой стоянки (где подкрепилась взятыми с собой огурцами), спустилась к морю Лаптевых, где плоские крупные камни, а между ними – много сердоликов. И, огибая болотце, пошла по направлению к ближнему приводу (БПРМ). Тут-то меня и накрыл сначала сильный порыв ветра, затем исхлестал снег. На берегу, когда снег прекратился, вновь появились птахи с желто-бежевыми ножками и клювами.
Вернувшись домой, занялась приготовлением еды, гербарием и прочими делами – не заметила, как наступила половина второго ночи следующего дня.
4—5 июля выходные
6—7 июля работала
7 июля. Блины.
Вечером пекли блины. Перед началом этого действа из двух банок сухого молока с закваской и двух литров воды сделали творог (испекла творожники). Оставшуюся от творога сыворотку и использовали для блинов. Еще добавили два яйца, масло и муку – получилось здорово.
8 июля. Драка собак. «Овод».
В выходной, пошла на прогулку. За мной последовали четыре собаки из стаи нашей двухэтажки.
Я, гуляя, собирала щавель, и они бегали резвились. Путь обратно оказался проходящим через территорию других псов – и они напали. Конечно, с такой большой свитой псов нужно было обойти поселок по берегу, но я сплоховала… и вышла драка между местными собаками и теми, что пришли с территории двухэтажки вместе со мной. Это было нечто дикое. Дрались не на жизнь, а на смерть – собаки это делали всерьёз (жаль, что заранее не предвидела такого оборота дела). Зато на всю жизнь запомнила, как рьяно охраняют границы своей территории своры четвероногих.
Подумалось в связи с этим, что когда мы нетерпимы к инакомыслящим или сами нарушаем порядок соседей, не становимся ли невольно недоразвитыми людьми? Не опускаемся ли на ступеньку ниже в эволюционном развитии?
По телевизору показывали «Овод» три серии – трагедии отца и сына, теории и жизни, долга и добра. Меня осенило – это же про отца-бога и бога-сына: отец-Бог – Монтонелли, а сын – Артур. Второго распяли за человеческие грехи, а, первый, не в силах этого вынести, погиб. Возможно ли свершение наподобие описанного Войнич, на небесах? Чтобы пережить страдания и выжить человеку (в данном случае Монтонелли), надо быть лишь Богом. Он сам отдаёт сына в лапы смерти, а обвиняет других – духовный долг ставит выше собственной жизни, её продления. Долг выше личного счастья, служение людям – вот нравственный идеал, вот проповедь. Э. Войнич высмеивает не религию, а греющих возле неё руки, гневно клянет любую человеческую ложь во имя чего бы она ни была придумана – ей нет оправдания – всегда её порождение обречено на мучение и несчастье.
Тоненькая, но какая выстраданная повесть. После окончания фильма всю ночь просидела над книгой. Думала о себе, о бабушке, о матери, об отце, о брате. Просто думала.
10 июля. Яйцо кайры с острова Преображения.
Рабочий день.
Ребята, прилетевшие с острова Преображения, подарили настоящее свежее яйцо кайры. Птицы Крайнего Севера, похожей на маленького пингвина. Такой птицы на Косистом нет. А на штемпелях полярной станции Преображения изображены птичий базар кайры и сама птица, морж и медведи.
Яйцо интересное – цвета зелёнки с черными черточками и точками наподобие малахита размером с 2,5 -3 куриных яйца (по форме острее) – его содержимое съела, а в само яйцо залила парафин. Красивый сувенир получился!
Охота на уток
После работы получила приглашение погулять по косе.
Меня не часто балуют подобными приглашениями. Согласилась и оделась с одной стороны нарядно, с другой – по-походному: джинсы, пальто и туфли.
Пошли. Ветерок западный метров 5 в секунду. Прохладно. Льдины ходят. На косе стали знакомиться с соседями. Я ещё не знала, что впервые попаду на охоту на уток.
На самом острие косы уже горело два костра – поселковских человек 5, а метрах в 30 от них – вояки, и вскоре на ГТС-ке приехали их жёны.
Постреляли по банкам немного – и я вместе со всеми. И даже, на удивление, один раз попала точно в цель (но только один раз!).
Утки летели косяками, – и все – через уголок косы. Стреляли с 20-ти метров и ближе – в упор. Собаки лаяли и лезли в воду, вернее, перескакивали с льдины на льдину за ранеными и подбитыми птицами. Раненая птица сразу отлетала от косяка, снижалась и опускалась на воду. Один пес с подбитой лапой – Генька (Генерал по полному имени), относительно невысокий для местных собак, но крепкий, жилистый, сидел и внимательно смотрел туда – откуда появлялись утки, а летели они с ого-запада на северо-восток – и лаял, замечая очередную партию, не находя себе место от возбуждения. Тут же у костров готовили дичь и ложились (для стрельбы) при первом же крике «Утки!». И, конечно же, немножко «вмазывали» (т.е. выпивали).
Зрелище потрясающее: толпы уток, гонимых зовом природы, летящих в одном направлении ровными шеренгами-бусинками. Заметив вовремя нашу засаду, стремятся отклониться в сторону, однако их маршрут лежит строго через узенькую косу. Подстрелили двух. Из них одну тут же съели с хреном и пряностями – вкусно.