Отдел особых поручений
Снова пауза.
– Мой сын пропал много лет назад.
– Мне это известно. Но, кажется, у следствия есть ниточки, которые приведут к разгадке его исчезновения.
Это очень-очень рисковый блеф. Отчасти Рита сказала правду. Метка патриотов еще ничего не значит. Но ведь это можно назвать «ниточкой». Предугадать реакцию миссис Коллинз трудно. Одна мать не захочет говорить о почившем ребенка. Другая же и на смертном одре утверждает, будто ребенок не умер, а лишь пропал без вести. И, похоже, экс-супруга мэра как раз из таких.
Раздался щелчок, и калитка чуть скрипнула.
– Входите, – прозвучал тот же голос из динамика.
Рита толкнула калитку и застучала каблуками по мощеной дорожке. В миг, когда Рита обернулась, чтобы закрыть калитку, она заметила, что дама в шляпе шушукается с мужчиной, который минутой ранее посасывал трубку. А горе-фотограф скрылся за кустами жасмина. Каллен все кричал ему что-то вслед.
До порога дома оставалась пара шагов, как дверь слегка приоткрылась. Что ж, не стоило ожидать, что хозяйка дома распахнет двери и с радушием встретит гостью. Рита протиснулась в проем и оказалась в кромешной темноте. Пока глаза привыкали, она уловила движение справа от себя и старушечье дыхание. Чиркнула спичка, и вспыхнуло пламя.
Хозяйка дома поднесла зажженную свечу едва ли не к носу гостьи и прищурилась.
– Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше? – спросила она.
– Думаю да, миссис Коллинз. Меня зовут Рита Боунс. Я дочь Виктора Боунс и Сесилии Эванс.
– О-о, – только и смогла произнести женщина. В глазах мелькнуло сочувствие.
Миссис Коллинз отступила на шаг и добавила:
– Соболезную вашей утрате, мисс Боунс.
***
Хозяйка дома повела Риту темными коридорами в просторную кухню. Где бы они ни проходили, всюду царит мрак. Каждое окошко, каждая щель завешана или прикрыта мебелью.
Миссис Коллинз шаркала домашними туфлями и слегка сутулилась. Правда старость не убавила прыти. Для своих пятидесяти трех лет Тереза Коллинз – дама еще хоть куда. И пусть дряблая кожа на скулах обвисла, на шее собралась глубокими складками, а под глазами рисуются темные круги, женщина источает твердость характера. Про таких говорят, «она еще всех перевоюет».
Седые волосы собраны в неуклюжую прическу. Тонкие брови, как и семь лет назад, когда Рита видела миссис Коллинз в последний раз, по-прежнему придают лицу скептическое выражение. Правая бровь сильно изогнута, тогда как левая лежит чуть ли не параллельно подбородку.
Худые плечи и крупные бедра делают женщину похожей на грушу, что, впрочем, не мешает ей прилично одеваться, даже оставаясь наедине с собой в четырех стенах.
Белая блузка в полоску с воланами на манжетах, светло-серая юбка в пол и такого же цвета домашние туфли, чья стоимость явно выше стоимости тридцати пар женских туфель среднего качества.
– Простите, мисс Боунс, что вынуждена встретить вас в таких условиях, – сказала миссис Коллинз. – Все эти газетчики, сами понимаете. Слетелись как мухи на навозную кучу. Можно подумать, я в коровнике живу. Заглядывают во все углы и щели. Разве что калитку не облизывают. Хотя и до этого дело дойдет, не сомневайтесь.
Рита понимающе кивнула и присела на предложенный резной стул с высокой спинкой. Пока хозяйка хлопала дверцами буфета, заваривала чай и шуршала пакетами с печеньем, Рита огляделась.
Красивая люстра над головой, светильники на стенах, но миссис Коллинз жжет свечи. Округлое помещение имеет выход в сад. Но витражные окна дверей завешаны, кажется, простыней. Дорогие фарфоровые сервизы хранятся в серванте, но судя по слою пыли, из них давно не пили чай.
Бывшая супруга мэра расставила чашки, блюдца и пузатый чайник. Насыпала в вазочку леденцов и печенья.
– Сахару или молока?
– Нет-нет, спасибо, – отмахнулась Рита.
Хозяйка уселась напротив гостьи. Через секунду спохватилась, зажгла еще пару свечей и поставила по обеим сторонам стола.
– Из-за минувшего происшествия во всем доме совершенно вышла из строя система электричества, – сказала миссис Коллинз. – Газом я давно не пользуюсь. Да благо, свечи нашлись.
– Специалиста из электрической компании вызывать не хотите из-за… – Рита замялась.
Но миссис Коллинз и не нужно было договаривать. Она кивнула и пригубила чай, придерживая чашку за донышко.
– Эти писаки из желтых газетенок уже трижды ломились ко мне под видом полицейских, сантехников и даже иностранцев, которые якобы ищут дом дальнего родственника. Жевал тут трубку, да видать, табаку насыпать забыл. А на полицейских у меня глаз намечен, вмиг отличу даже в штатской одежде, – проворчала миссис Коллинз.
Рита выдавила улыбку и потянулась за печеньем. Кажется, с миндальным вкусом.
– Вас, мисс Боунс, я бы тоже приняла за полицейского. Уж очень ваша осанка неестественная, – добавила миссис Коллинз и поставила чашку. – Вам в позвоночник будто кол вставили. Редкая женщина, прогуливаясь на каблуках, сохраняет спину ровной.
Рита чуть дернула уголками губ. Она пригубила чай – смесь шалфея и шиповника приятно растеклась во рту.
– У меня хороший учитель, – ответила она.
– Ах, понимаю, – сказала миссис Коллинз. – Кассандра Темплтон знает, как преподнести себя. Ей бы школу женского очарования открыть – отбоя не будет.
Затем перегнулась через стол и заговорщицким тоном спросила:
– На картах еще гадает?
Тут Рита не выдержала и расхохоталась:
– О, да, еще как. Вдобавок астрологией увлеклась, что-то говорит про Марс в четвертом доме и Луну в трине к Южному узлу.
Миссис Коллинз улыбнулась. Морщинки паутиной расползлись по скулам.
– Я всегда знала, что эта дама не пропадет, – сказала она.
Над столом повисла секундная пауза. Рита мялась, не знала, как начать. В ее фантазиях разговор чуть ли не с порога уходил в нужную сторону. Но сейчас приходится проявлять максимум гибкости и осторожности. Миссис Коллинз не из тех, кого можно разжалобить слезливыми историями или ностальгией о былом.
Казалось, экс-супруга мэра и не торопит гостью. Бегает цепким взглядом по лицу Риты, локонам и остановилась на родинке над верхней губой.
– У Сесилии тоже была такая родинка и губы, как у маленькой девочки, – сказала миссис Коллинз. – Помню, как твой отец с ума сходил от нее. Плелся хвостом, где бы Сесилия ни появлялась. Говорил, мол, или я первым поцелую эту родинку, или застрелюсь. Горячий был человек, ох…
Миссис Коллинз подперла щеку ладонью и залюбовалась Ритой, как бабушка внучкой, что успела повзрослеть на семь лет.
– Чем ты сейчас занимаешься? Сколько мы не виделись? Лет десять?
– Семь, если быть точнее, – ответила Рита.
– Боже, ты даже говоришь, как твой отец. Виктор был дотошный, как муравей, который строит муравейник. Все нюхал книжную пыль, выискивая истину среди миллиона буковок. Вспыхивал как спичка, найдя ответы, и тут же в задумчивости тер подбородок. Будто пробовал на зуб, а истинный ли это ответ или липа скороспелая.
– Да, – засмеялась Рита. – Именно так он и говорил. А еще «травить туфту», «свинячья петрушка» и «чепухистика».
– Да, – повторила хозяйка.
Рита опомнилась и добавила:
– Я окончила Лондонскую военную академию. Вчера был выпускной.
– И ты, конечно, в числе отличников?
– Да.
– Отец бы тобой гордился. Он всегда хотел, чтобы ты пошла по стезе науки. И как же тебя занесло в военное дело?
Чашка дзынькнула об блюдце. Рита сглотнула и ответила:
– После смерти родителей я начала искать все, что можно было только найти о той катастрофе. Поезда просто так не сходят с рельс. Нынешние технологии слишком хороши, чтобы спихивать вину на человеческий фактор или Божью волю. Мне было трудно поверить в то, что их больше нет.
Слезы не потекли, нет. Рита давно их все выплакала. Но голос задрожал. И, кажется, это подействовало на хозяйку дома. Теплой морщинистой ладонью она коснулась Риты.
– Понимаю, детка, – мягко сказала миссис Коллинз. – Что и говорить, я сама такое испытала, когда Кристофер пропал.
На этом миссис Коллинз отвела глаза и глубоко вздохнула. Рита отставила чашку и забыла, как дышать. Только бы не спугнуть, только бы…
– Когда пожар охватил Лондон, началось сущее безумие, – продолжила миссис Коллинз. – Все эти люди, которые называли себя интеллигенцией, джентльменами, сбивали с ног детей, ослабших стариков. Топтали тех, кто упал в общей суматохе. А женщины то и дело, что орали, да увешивались драгоценностями, желая спасти, как им казалось, самое-самое. Дети визжали. Помню, одна женщина неслась по лестнице, прижимая младенца к груди. Какой-то нахал толкнул ее и даже не обернулся. Женщина повалилась, разбила голову, а младенец так и лежал, укутанный в теплое одеяло и кричал, кричал. Тот нахал даже не обернулся…
Голос миссис Коллинз осип и дрогнул на последних словах. Рита почувствовала, как комок подступает к горлу. Чтобы не раскиснуть, она сжала кулаки. Ногти больно впились в ладони.
– Кристофер был замечательным мальчиком, уникальным, – тем же осипшим голосом продолжила миссис Коллинз. – Да что там, каждая мать считает своего ребенка уникальным. Но Кристофер, он был совсем другим. Умным не по годам. Боже, он в свои десять знал столько, сколько все эти английские прохиндеи, что сидят в правительстве, не знают и сейчас. Порой у меня голова шла кругом от его размышлений. Поистине необычный ребенок.
– Вы помните, как все случилось? – осторожно спросила Рита.
Миссис Коллинз кивнула, в глазах заблестели слезы, подбородок задрожал.
– Мы тогда бежали вместе со всеми по Флит-стрит. Военные пригнали технику для эвакуации, но пробраться в задымленный центр города не могли. Тысячи жителей неслись как бизоны на водопой, не видя ничего, кроме спин друг друга. Слева полыхнуло, послышался звон битого стекла. Кто-то выпрыгнул из окна шестого этажа прямо в толпу. До сих пор в ушах стоит этот звук – шмяк! И нет больше человека.
Миссис Коллинз глотнула холодный чай и поморщилась. Напиток стал горчить. Пламя свечей задрожало, тени заходили по стенам кухни. Блики сверкнули на кайме фарфоровых чашек и пузатого чайника.
– А потом Кристофер выпустил мою руку и побежал прямо к горящему зданию. Что он там увидел? Почему кинулся туда – до сих пор не знаю. Кто-то успокаивал меня, мол, мальчик хотел спасти ребенка в коляске, кошку или собаку. Но я точно помню, что никого там не было. А Кристофер просто побежал в черные клубы дыма, как в этот момент обвалился балкон.
Рассказ оборвался. Плечи миссис Коллинз задрожали. Она закрыла ладонями лицо и всхлипнула. Через несколько мгновений выпила остатки чая и вытерла слезы.
– Эти воспоминания, – сказала она, – свежи в моей памяти, будто все случилось вчера. Ни одна мать не должна переживать смерть своего ребенка. Это сущее наказание. Все страдания мира меркнут перед ним.
Миссис Коллинз шмыгнула носом и спросила:
– Так что вы говорили насчет следствия?
– Следствие обнаружило некое послание – записку с меткой пострадавших…
– Патриотов, – сказала та и кивнула. – Я в курсе. Я ведь самолично обнаружила этот мятый листок. Но как это поможет найти Кристофера?
– Расскажите подробнее, что вы видели прошлой ночью? И как именно эта записка попала к вам?
– Я уже все рассказала, – голос миссис Коллинз похолодел. – У меня разболелась голова. Последние полгода меня мучает мигрени, знаешь ли. Обычно я не сплю до двух-трех часов ночи, но вчера мигрень меня бы в могилу свела, если бы не лекарство, что прописал доктор Уолш. Мигрень не прошла, но стало полегче. Я выпроводила прислугу, заперла все двери, а затем пошла спать. Через несколько минут весь дом озарила вспышка.
– Как от молнии?
– Нет, она была ярче тысячи молний. Я вышла из спальни, и тут на меня налетела эта штуковина. Разумеется, я опешила. Думала, летучая мышь пробралась в дом. А потом эта штука ударилась об дверь и свалилась мне под ноги. Из нее торчала мятая бумажка с меткой патриотов. Так при чем здесь мой Кристофер?
– Почему вы запираете двери? У вас было столько прислуги, но сейчас я не вижу ни одного постороннего человека, – спросила Рита.
Она почувствовала, что обстановка накалилась, но другого шанса может и не представится.
Миссис Коллинз поджала губы и скрестила пальцы.
– Считаете, я из ума выжила? – прошипела она.
– Нет-нет, миссис Коллинз, вы меня неправильно поняли.
– Вы такая же как они. Судачитесь, будто я выдумала сына себе в утешение, вам – на потеху.
Тон голоса стал ледяным.
– По-вашему, я еще и смерть собственного ребенка нафантазировала? Хорошее такое занятие для обезумевшей старухи, правда?
– Миссис Коллинз, позвольте мне все объяснить, – вставила Рита.
Вмиг она почувствовала себя беспомощной. И где тот пыл, с каким ее отпустил сюда подполковник?
– Довольно с меня объяснений. Все только и делают, что ищут объяснения, но не моего мальчика. Я не для того плачу налоги государству, чтобы его служащие насмехались надо мной! – прорычала миссис Коллинз.
По спине Риты пробежал холодок. В голове же звенело: «Дура, дура, нельзя было идти на таран!».
Миссис Коллинз подняла указательный палец и добавила:
– Я вот, что вам скажу. Вы ничего не знаете. С детства живете как у Христа за пазухой. Не знаете ни нужды, ни боли, ни потерь. Вы и самой жизни не знаете. Молодая, красивая, умная. Но что с вами было бы без покровительства взрослых?
– Миссис Коллинз, вы не правы.
– Нет, это вы не правы, – перебила миссис Коллинз, глядя с озлобленным прищуром. – Вы. Ничего. Не знаете.
Рита вскочила, едва не пролив чай. Ножки стула протяжно загудели. Миссис Коллинз же продолжила словесную бомбардировку:
– Не лезьте в мою жизнь и жизнь Кристофера. Придет день, и он обязательно вернется. Вот увидите, он вернется, и все вы падете ниц перед ним. Перед тем, кто не сдался и не потерял надежду на спасение, – в уголках ее рта собралась пена. – Покиньте мой дом!
Не помня себя, Рита преодолела анфиладу темных комнат и коридоров. На ватных ногах доплелась до калитки, возле которой топтался Каллен.
– Что такое? Что случилось? Ты что-то выяснила? – затараторил он.
– Не сейчас, Кэлл, не сейчас, – ответила Рита и направилась прочь.
Каллен побежал следом. Их провожали взглядами неудачно переодетые журналисты. Мужик с фотоаппаратом все щелкал, щелкал, щелкал.
– Я все провалила, – как одержимая бормотала Рита. – Я все провалила.
***
Когда замок клацнул, миссис Коллинз вернулась в кухню. Открыла дверцу буфета и выдвинула заднюю стенку. Достала оттуда рамку с фотопортретом. Десятилетний мальчик смотрел совсем взрослыми серьезными глазами. Веснушки усеяли его нос и щеки. Тонкие губы вытянулись ниточкой. Непропорционально маленькие, недоразвитые ноги вяло свисали со стула.
– Прости меня, мой мальчик, прости, – прошептала женщина. – Мы обязательно встретимся.
«Встретимся».
Глава 5, в которой появляется Рыцарь и Король
Фрост, разумеется, пожурил Риту. Но ровно столько, чтобы не вогнать ее в траур, а дать пищу для размышлений и исправления ошибки.
Рите большего и не надо – хватило и собственного самоедства. Каллен всю дорогу до отдела пытался утешить, разговорить, вызвать подобие улыбки. Но Рита все пропускала мимо ушей. Такой шанс упустила!
– Каллен! Ну как ты не поймешь? – вспыхнула она. – Я провалила дело, вызвала недовольство в адрес нашего отдела, который и так недолюбливают за то, что носы суем куда ни попадя. Я не оправдала надежд подполковника. Зря он ходатайствовал для повышения меня в звании.
– Боунс, что ты говоришь? – не унимался Каллен. – При чем здесь твое звание? Никто не застрахован от ошибок, а без них человечество ничему и не научилось бы. Одна ошибка еще не означает, что ты не достойна служить Ее Величеству. Нельзя опускать руки, теперь-то ты знаешь, что льзя, а что нельзя. Найди в этом хорошее.
Рита отвела глаза и уже почти согласилась с напарником, но навстречу вышел Дуглас. Каллен взглядом дал понять, что сейчас неподходящее время для разговора. Но Дуглас стоял как пень. Каллен на прощание сдавил плечо Риты и шепнул:
– Не кисни, все еще образумится.
Он лишь на секунду задержался у входа в парк, где вместе с Ритой просидел больше часа, наматывая сопли на кулак. Ни один мускул на лице Дугласа не дрогнул.
– Индюк, – буркнул Каллен и удалился.
Желудок скрутило. Рита одновременно хотела и не хотела поднимать взгляд на Дугласа. С одной стороны, она только и мечтала, что любоваться его серыми глазами, слышать его дыхание. Но с другой стороны, ее влюбленность усиливает чувство вины перед Дугласом. Подвела подполковника, подвела его «правую руку», свела на нет все старания отдела.
Да он в жизни теперь не согласится с ней иметь дела. Кому нужна такая неудачница? Дуглас – вон какой. Всегда знает, что сказать, как сделать, куда смотреть. Не зря его подполковник готовит себе на замену. А она…
Носки начищенных коричневых туфель замаячили перед глазами. Дуглас наигранно откашлялся и зашуршал пиджаком, скрещивая руки на груди.
– Думаю, не стоит напоминать, насколько безответственным выглядел твой поступок, – сказал он. – Теперь от миссис Коллинз мы ничего не добьемся. На что ты вообще надеялась, когда напрашивалась к ней?
– На то, что смогу ее разговорить. Не как представитель отдела особых поручений, а как женщина, – ответила Рита носкам его туфель.
– В этом твоя ошибка. Ты слишком торопишься, но не думаешь. В силу возраста тебе не хватает опыта. А теория, что ты набралась в академии, и жизнь – сильно разнятся.
Рита хотела вскочить, наорать и отвесить оплеуху этому правильному красавцу. Но разжиревший монстр чувства вины раздавил это желание.
Дуглас присел рядом на скамейку и выдержал паузу. За эти мгновения Рита мысленно сослала себя в Сибирь, провалилась сквозь землю, вернулась к миссис Коллинз с извинениями. Но ни одна эта мысль не помогла ей почувствовать себя лучше.
– На самом деле я пришел не для того, чтобы обвинять тебя в безрассудстве, – смягчился Дуглас.
Слезы мгновенно высохли. Рита осмелилась взглянуть на Дугласа. А ведь и правда, в его глазах нет и тени упрека – скорее сочувствие. Он по-прежнему сидит, скрестив руки, но вместо холода от него веет пониманием.
Из-за деревьев доносится шум автомобилей, цокот копыт и крики мальчишек, что продавают свежую прессу. Все это Рита не слышала по пути от дома миссис Коллинз в отделение. Из отделения в парк, что находится поблизости – в двух кварталах. Над головой защебетала синица. Солнце по-прежнему сияет, его лучи приобрели оранжевый оттенок.
– Все мы не без греха, – сказал Дуглас. – Все проваливаем задания. Но на то мы и отдел особых поручений Ее Величества, чтобы уметь превращать ошибки в достоинства.
– Я… я не знаю… – промямлила Рита.
– Не переживай, – перебил ее Дуглас. – Худшее, что может случиться, так это миссис Коллинз растрезвонит газетчикам о происшествии. Тогда пресса наполнится неуместными слухами, правда вперемешку с признанием нездорового ума этой женщины. Даже если твое имя или наш отдел промелькнет в прессе, жизнь не кончена. Просто сейчас в стремлении исправить ошибку не наломай новых дров.
С плеч Риты будто гири слетели. Она распахнула глаза и готова накинуться на Дугласа с поцелуями.
– Спасибо, Дуглас, – наконец выдавила она. – Мне очень важно это слышать.
Дуглас кивнул. Уголки губ поползли вверх. Синица защебетала еще громче. Кажется, где-то рядом благоухает жасмин. Рита опомнилась, наспех поправила кудри и вытерла глаза. Боже, она ведь сейчас ужасно выглядит. А когда Дуглас отвлекся на пролетавшую мимо бабочку, залюбовалась его скулами, идеальным носом. «Будь как тетя Кейси. Будь как тетя Кейси».
– Проводишь меня до дома? – спросила она.
Дуглас помотал головой.
– Не думаю, что это хорошая идея. Нам не нужны лишние слухи.
– Прости что? – Рита не поверила своим ушам. – Какие слухи? С каких пор проводить даму до дома грозит слухами?
Дуглас не ответил. Он поднялся со скамьи и сказал:
– Я посажу тебя в кэб. У меня еще много работы, а тебе следует подумать о своем поведении и проступке.
Рита выпрямилась, поправила платье и скорым шагом направилась из парка. Дуглас еле поспевал за ней. Поймал кэб и оплатил поездку. Он хотел что-то сказать на прощание, но Рита захлопнула дверцу и задернула шторку на окне.
***
Руки не слушались, пришлось долго ковыряться в замке, прежде чем ключ наконец-то встал на место и повернулся два раза. Рита перешагнула порог и столкнулась нос к носу с рыжеволосой дамой. Та расплылась в улыбке и тараторила:
– Спасибо вам, миссис Темплтон, вы мне очень помогли.
Тетя Кейси с довольным видом провожала даму и ответила:
– Что ты, дорогая, зови меня просто Кассандрой. И приходи, когда нужно.
Дама бегло кивнула Рите и выскользнула за дверь. Рита перевела изумленный взгляд на тетушку.
– Ах, эти клиентки, – сказала та. – Думают, их проблемы столь неразрешимые и глобальные, что сам Господь прослезился бы. А выпьют моего волшебного чая, посидят полтора часа, глядя на мои карты и выслушивая наставления, и все меняется.
Рита не разделяет этого восхищения, да и на гороскопы-гадания ей плевать. Но клиентов у тети Кейси не уменьшается. Она принимает их почти каждый день. Порой по четыре-пять человек. Каждого поит наивкуснейшим чаем с гибискусом, усаживает на удобный стул у окна и говорит, говорит, говорит.
Рите не единожды доводилось слышать обрывки этих бесед, видеть заплаканные лица клиенток, которые через час уже сияли надеждой на лучшее. Некоторые выпархивали после сеанса тети Кейси и через полчаса. А затем присылали открытки, цветы или конфеты в качестве благодарности.
Тетя Кейси живо смекнула, что гадание – это отличный бизнес. В деньгах нужды нет. После смерти родителей Риты остались хорошие сбережения. А покойный супруг тети Кейси – Альберт Темплтон – и вовсе обеспечил четырехкомнатной квартирой с двумя балконами. На третьем этаже дома, в котором лучшие творческие годы провел очень известный поэт.
Своих детей супруги Темплтон не успели заиметь. Так что всю любовь, заботу и ласку тетя Кейси отдала Рите. Второй раз выходить замуж отказывается, а вот племянницу то и дело толкает под венец.
Постоянную прислугу тетя Кейси не держит. Только платит субботней служанке, что приходит рано утром и уходит поздним вечером. Изредка советуется с экономкой, что раньше работала на родителей Риты.
Миссис Темплтон обожает готовить. И ей это хорошо удается. Казалось, бытовые хлопоты ее только заряжают. «Мы рождены, чтобы трудиться. Вот и нечего строить из себя белоручек, прикрываясь скукой».
Цены за гадания не задирает, но и не скромничает. Более того, она умеет делать клиенток постоянными, подсаживать на свои консультации, раз те приходят снова и снова. Одни делятся последними успехами, другие жалуются, что предсказания не сбылись. А третьи чуть ли не с порога растекаются в рыданиях о том, что жизнь в очередной раз пошла под откос, и вся надежда только на Кассандру.
Тетя Кейси терпеливо и радушно встречает каждую клиентку. Дает каждой не то, что та хочет слышать, а что той на самом деле нужно.
– Шарлатанов и без меня хватает, – часто повторяет тетя Кейси. – Я же отличаюсь от прочих гадателей практичным подходом к работе с картами. Есть вопрос – есть ответ. А в довесок десяток действенных советов для применения в жизни и благих перемен.
К ней хаживают и мужчины, и женщины, с детьми и без, беременные, готовые сделать аборт из-за расставания с отцом будущего ребенка. Обанкротившиеся бизнесмены и состоятельные джентльмены, их жены и любовницы. Одни ищут утешения, другие просят решений, третьи ждут манны небесной, что прямо здесь и сейчас судьба повернется нужным местом. Но тетя Кейси непреклонна. Она повторяет снова и снова, что судьба – в руках человека.
– Господь посылает испытания не для того, чтобы вы страдали, а менялись в лучшую сторону, – говорит она. – Не бывает плохих и хороших событий или людей. Все они чему-то учат. А ваша задача – понять чему именно, изменить себя и свою жизнь.
Рита никогда не просила ей погадать, хоть тетя Кейси не единожды предлагала. А когда тетушка увлеклась астрологией, так их квартира наполнилась новыми людьми, кипой бумаг с рисунками-схемами и фразами вроде «ох уж эта мне Луна в Козероге» или «ну он же вылитый Стрелец – знаю я таких!».
Рита пропускает это мимо ушей – хватает своих забот, да и учеба отнимала много времени и концентрации. Но она знает, что тетя Кейси украдкой раскладывает таро на свою племянницу, а затем как бы между делом дает советы, как поступить. Самое любопытное, что ее советы и впрямь оказываются дельными и приводят к благим результатам.
Так однажды тетя Кейси посоветовала Рите не спешить на экзамен. Опоздать? А что потом мямлить профессорам? Но именно в тот день профессор Эванс попал под жуткий ливень. Рита вовремя пересеклась с профессором на улице, и вместе они добежали до академии. Стоит ли говорить, что сдать экзамен в тот день не составило труда?