Темный Лес

© Дмитрий Ардшин, 2023

ISBN 978-5-0060-0929-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Темный Лес

1

Темнота рассеялась, словно стая черных птиц. Ашма открыла глаза и поняла, что она все еще Ашма… Вместо двойника над ней склонялось антропоморфное существо. Плотные перепончатые веки шорами то падали на круглые, пуговичные глаза-дыры, то поднимались. На месте носа шевелились два отростка щупальца. На конце носовых щупалец были две вертикальных щелки-ноздри. Створки щелок то смыкались, то размыкались, втягивая в себя сырой холодный утренний воздух.

Трехпалая рука с перепонками между пальцами коснулась плеча Ашмы. Ашма испуганно дернулась и отстранилась от антропоморфа. Она вскочила на ноги и растерянно огляделась. Вокруг простиралась пустошь, заросшая колючим кустарником, сорной травой и словно взрывами изъеденная глубокими рытвинами и ямами. Позади Ашмы чернел Лес. До него рукой подать. Гораздо дальше было до города. Он был за сутулой спиной антропоморфа. Дома, точно призраки, показывались из тумана и глядели тусклыми размытыми окнами.

Между городом и Лесом простиралась пустошь. Антропоморф что-то прострекотал, моргая пуговичными черными глазками. Он поднял с земли котомку и протянул ее Ашме. Ашма заколебалась: то ли сразу сделать ноги, то ли схватить котомку и уж потом задать стрекача. Ашма попыталась вспомнить, что было в котомке, и не смогла, словно туман, разъедавший город, проник и в ее голову. Скорее всего, в котомке какая-нибудь дребедень, пустяковина. Было бы, что-то важное и нужное, разве она бы забыла об этом? Так что, беги Ашма, беги, подальше от этого трехпалого и двухносого!

Но Ашма почему-то оставалась на месте. Существо застрекотало и шагнуло к Амше. Ашма попятилась, покачала головой. Стрекотун положил котомку на землю и отошел в сторону. Ашма неуверенно и боязливо двинулась к котомке. Антропоморф тихо и вкрадчичиво стрекотал и булькал, словно пытаясь успокоить, приободрить и заодно втереться в доверие. Ашме было страшно, и в тоже время она чувствовала себя ужасно глупо. Она стала мышью дрожащей, с которой замутила игру скучающая кошка.

«Сейчас я подойду поближе, и оно наброситься на меня», – подумала Ашма. «Но если бы существо захотело, оно бы давно сделало это», – возразила она себе. Ашма нагнулась и протянула руку к котомке.

– Громозда! Ты чего здесь застрял? – раздался сипловатый голос.

Ашма шарахнулась в сторону. Она увидела коренастого плотного мужчину с бритой головой и темно-рыжей бородой-лопатой. На спине – коробчатый рюкзак, плечи перехватывали широкие лямки. К поясному ремню крепились фляга и нож в чехле. В высокие черные ботинки на толстой подошве были заправлены темно-зеленые штаны-шаровары с накладными карманами. Оторопевший незнакомец застыл, его рот приоткрылся, густые светло-рыжие брови поползли вверх, глаза округлились и уставились на Ашму. Громозда торопливо застрекотал, словно оправдываясь.

– Лес ты мой… Это же последний агнец лесной, – проговорил незнакомец. – Ты случайно не призрак, не чуднОе виденье?

Он приблизился к Ашме и, наклонив голову к плечу, подозрительно посмотрел на нее:

– Глазам своим не верю.

Он осторожно, словно боясь обжечься, дотронулся до ее рукава:

– Вроде бы не призрак… Может, ты демон?

Обхватив себя руками, Ашма отрицательно и хмуро покачала головой.

Громозда сутулился позади незнакомца, взволнованно и сбивчиво стрекотал, взмахивая руками и часто помаргивая.

– Громозда, заглохни уже! – с досадой бросил через плечо рыжебородый, осаживая.

Громозда обиженно булькнул и замолк.

– На демона ты не похожа. Но все-таки… – Незнакомец сбросил с плеч рюкзак, порылся в нем, извлек стеклянную бутылочку с зеленой жидкостью:

– Если ты не демон, тогда хлебни «ада».

Ашма с тревогой посмотрела на зеленую бутылочку и сделала шаг назад, еще один шаг в сторону Леса. Она покачала головой.

– Это противоядие от демонов всех мастей. Ну же!

Ашма покачала головой.

– Сначала – ты, – сказала она.

Он хмыкнул, усмехнулся:

– До чего мы дожили, Громозда. Нам уже не доверяют.

Громозда отозвался снисходительным стрекотом.

– Ладно… Чего уж там… Раз пошла такая пьянка… Лес с тобой… – рыжебородый встряхнул бутылку, откупорил ее и, запрокинув голову, сделал большой решительный глоток, невольно скривился, крякнул и вытер полные губы рукавом. – Ну, теперь ты. – Он протянул бутылочку Ашме.

Она взяла ее, понюхала. Пахло болотной тиной. Ашма поморщилась.

«А вдруг я все-таки уже не я?», – подумала Ашма, и ее обожгло страхом.

– Ты не нюхай. Это тебе не амброзия какая-нибудь. Это АД. Антидемон. Просто выпей.

Была-не была. Ашма задержала дыхание, зажмурилась и глотнула из бутылочки. В пищеводе защипало. Внутри растекся игольчатый холод, окутывая душу ледяной скорлупой.

Ашма поперхнулась и закашлялась.

– Ничего, ничего, – рыжебородый дядька похлопал Ашму по спине.

– И что теперь? – спросила Ашма, вытирая слезы.

– Ждем, – рыжебородый посмотрел на наручные скелетоны.

Потянулись тревожные томительные минуты, похожие на часы. Рыжебородый и Громозда настороженно смотрели на Ашму.

– Долго еще? – спросила она.

Неподалеку прокаркала птица, словно кто-то отхаркнулся.

Рыжебородый дядька промолчал.

Ашма вздохнула и покачала головой.

Рыжебородый посмотрел на скелетоны и выдохнул.

– Ну что ж, поздравляю. Ты – не демон. Ты – это ты. Последний подарок Лесу.

– Я – это я.

Рыжебородый протянул Ашме руку:.

– Урвилл.

– Ашма, – она пожала широкую шершавую ладонь.

Громозда протянул Ашме трехпалую лапу. Ашма отдернула руку и скривилась. Громозда обиженно застрекотал и сгорбился.

– Как же Лес отпустил тебя?

Ашма хотела было ответить…

Но Урвилл поднял к лицу ладони:

– Ладно, ладно, не отвечай. Меньше знаешь, крепче спишь.

– Да я и не знаю ничего, – Ашма оглянулась и с тревогой посмотрела на Лес. Поежилась…

– Не знаешь? Точно? – Урвилл пристально посмотрел на Ашму.

Она покачала головой.

– Гм… Так или иначе, ты здесь. Ты вернулась. То-то твой отец обрадуется.

– А вы знаете моего папаню? – удивилась Ашма.

Урвилл усмехнулся и покосился на Громозду. Тот застрекотал оживленно.

– Курнута-то? Еще как знаю. Видимся, чуть ли не каждый день, – сказал Урвилл. – Когда жребий выбрал тебя, Курнут страшно расстроился, места себе не находил, все переживал, говорил, что это он во всем виноват. Я ему: « Ты понапрасну себя изводишь. Ведь жребий мог пасть на кого угодно». А он мне: « Нет-нет. Это расплата за то, что я такой никакой». После этого всего он совсем расклеился и ушел в штопор. Может быть теперь, когда ты вернулась, он выйдет из сумрака и придет в себя. – Урвилл вопросительно посмотрел на Ашму.

Она пожала плечами.

– Перекантуешься пока у него. А там видно будет, – сказал Урвилл, нахмурив лоб и покусывая губу.

– Что будет видно? – спросила Ашма.

Урвилл ничего не ответил, с озадаченным видом глядя на Ашму, что-то обдумывая, прикидывая.

– Вот только светиться тебе пока не надо. А то ведь закроют тебя до выяснения личности. И будешь париться в кутузке.

– И что же мне теперь делать?

– Тебе надо замаскироваться, – сказал Урвилл.

Громозда одобрительно застрекотал.

– Вот-вот и я о том же… – ответил ему Урвилл.

Ашма растерянно посмотрела на Урвилла, на Громозду.

– О чем это вы? – встревожилась она и подобралась, напружинилась.

– Спрячем тебя под личиной какого-нибудь более-менее безобидного демона. – Урвилл расшнуровал коробчатый рюкзак, запустил туда руки.

– Что у нас здесь? Демон полуденный, демон полнолуния, демон тихого ужаса, демон навязчивого состояния… – забормотал он, роясь в рюкзаке.

Потирая трехпалые руки, Громозда стоял за спиной Урвилла и заглядывал в рюкзак, что-то тихо стрекоча, как будто комментируя или советуя.

– Ага! Вот то, что нужно… – Урвилл вынул из коробчатого рюкзака маленькую черную резную шкатулку. – Этот будет в самый раз.

– Что это? – Ашма невольно отступила назад.

– Это демон прибабаха. Им и прикроешься. Мать родная не узнает, а уж стражники – тем более.

– Нет… Это не для меня, – Ашма покачала головой. И еще шаг назад в сторону Леса, который хмуро шелестел за спиной. – Я не хочу…

– А за решеткой хочешь куковать? А может, и чего похлеще. От старейшин все что угодно можно ожидать. Устроят тебе допрос с пристрастием. С них станется, – сказал Урвилл, сжимая в руках шкатулку.

Ашма заколебалась, нерешительно посмотрела на шкатулку. Сделала шаг к Урвиллу, остановилась.

– Но это безопасно? – спросила она.

– Если не увлекаться и долго не засиживаться в шкуре демона, то вполне себе… – заверил Урвилл.

Ашма поежилась.

– Ну, так что? – Урвилл и антропоморф уставились на Ашму…

Ашма нерешительно посмотрела на шкатулку и вздохнула…

Ей пришлось сделать три глотка из бутылочки с зеленой жижицей.

– Это не даст демону распоясаться и сделать из тебя одержимую, – сказал Урвилл

Ашма почувствовала, как ее душа покрывается ледяным панцирем.

– И что теперь? – спросила Ашма.

– Возьми шкатулку, – Урвилл протянул Ашме шкатулку.

Она взяла ее с опаской.

Шкатулка оказалась тяжелой, в ней что-то нетерпеливо скреблось, словно просясь наружу.

– Открой ее и постучи по дну три раза. Скажи: ахабабирп номед идохыв.

Ашма кивнула, открыла шкатулку. Шкатулка оказалась пустой. Ашма растерянно посмотрела на Урвилла.

– Стучи по дну и говори, – поторопил он.

Ашма постучала по дну костяшками пальцев. И ей послышался ответный стук. Словно кто-то с другой стороны шкатулки отозвался. Ашма вздрогнула.

– Ахабирп номед идохыв, – запинаясь, проговорила Ашма и уставилась на дно шкатулки.

Ничего не произошло.

Ашма вопросительно посмотрела на Урвилла. Он что прикалывается над ней что ли?

– Не ахабирп, а аха-ба-бирп, – раздраженно проговорил Урвилл, его поддержал своим стрекотом Громозда.

– Ахабабирп, – Ашма подняла глаза от шкатулки на Урвилла. Тот кивнул, мол, теперь правильно: – номед идохыв, – договорила Ашма.

Шкатулка сама собой захлопнулась.

Что-то незримое толкнуло Ашму в грудь, и она покачнулась. В глазах потемнело. По телу пробежала судорога. Ватные ноги подогнулись… Из-под них ушла земля.

Ашма почувствовала, как что-то пытается пробраться ей в самую душу. Но ледяной панцирь остановил проникновение. И тогда это что-то чужое и странное облепило защитный панцирь, стало сжимать его, выедать слой за слоем.

Ашма открыла глаза. Она увидела лицо Урвилла, который склонился над ней.

– Ну вот. Другое дело, – удовлетворенно проговорил он. – Теперь тебя даже мать родная не узнает, а уж стражники тем более.

Он схватил ее за руку и, потянув на себя, помог подняться.

У Ашмы шумело в ушах. Все кружилось, кружилось и подергивалось. Подташнивало. Подняв руку к лицу, посмотрела на растопыренные пальцы, повертела ладонью перед глазами. Пальцы удлинились, стали кривыми и странными. Ногти окрасились в яркие цвета. Ашма потрогала свое лицо. Лоб, нос, скулы, подбородок, рот… Ее лицо вытянулось, перекосилось и ощущалось как маска, которая въелась в кожу, приросла к ней. Ашма превратилась в карикатуру на саму себя.

– Хочешь взглянуть на себя? – спросил Урвилл и стал рыться в рюкзаке. – У меня где-то зеркальце было…

Ашма кивнула, но потом поморщилась и отрицательно покачала головой:

– Не надо.

Урвилл почесал затылок:

– Гм… И то верно. Чего зря расстраиваться.

– А как я выгляжу? – спросила Ашма, осторожно прикасаясь пальцами к измятому лицу.

– Как демон прибабаха, – Урвилл улыбнулся.

Громозда застрекотал, изображая смех.

– Ну что? Двинем что ли? – сказал Урвилл.

Ашма кивнула странно отяжелевшей всклокоченной головой. Громозда что-то прострекотал, как бы соглашаясь. Урвилл взвалил на плечи коробчатый рюкзак и направился в сторону города.

Ашма последовала за Урвиллом. Ашму догнал Громозда и, что-то суетливо взволнованно стрекоча, протянул ей котомку. Его носовые отростки втянулись, а глаза вылезли из орбит на каких-то пружинках-отростках.

– Спасибо, – сказала Ашма и испугалась собственного голоса. Он стал резким, дребезжащим, противным. Ашма машинально коснулась пальцами полных выпяченных, похожих на утиный клюв губ. Схватила котомку и сорвалась с места.

2

Они пошли через пустошь мимо темных зарослей и мусорных куч, в которых копошились антропоморфы, собаки, черные птицы, горемыки и бедолаги в лохмотьях.

У большой мусорной кучи бродяга с синюшным оплывшим лицом сцепился с антропоморфом. Они ругались и вырывали друг у друга какую-то дырявую дерюгу. На них остервенело лаяла лохматая псина.

– Отдай, урод! – Бродяга дернул дерюгу на себя.

Существо ответило возмущенным стрекотом и рвануло в свою сторону. Дерюга затрещала и порвалась.

– Ну, вот… – с отчаяньем проговорил бродяга, глядя на лоскут в руках, и, скривившись, шмыгнул носом. – Посмотри, что ты наделал…

Бродяга, одноглазый антропоморф с куском дерюги в четырех коротких кривых руках и лохматая собака замерли и уставились на Урвилла, прибабахнутую Машу и Громозду.

Когда троица растаяла в тумане, бродяга, одноглазый антропоморф и псина продолжили ругаться, стрекотать и лаять.

Из тумана появился потрепанный человек с кровоподтеком на щеке, в широком, заляпанном грязью, подметавшим подолом землю темно-сером плаще – пыльнике. Незнакомец прищуривал левый глаз, словно подмигывая, и выпучивал правый.

Впереди него на длинном осыпанном стразами поводке семенила и подергивалась жирная лоснящаяся крыса; хищно посверкивали черные пуговки глаз.

– Мелочишки не найдется? – спросил человек, заглядывая Урвиллу в лицо и ухмыляясь беззубым ртом.

– Ты уже спрашивал, – сказал Урвилл мимоходом.

– Неужели? – Сказал попрошайка. Он снял шляпу и поклонился неузнаваемой Ашме. Натягивая поводок, крыса кинулась под ноги Ашме, поводя острым длинным рыльцем.

Ашма отшатнулась от крысы и поспешно прошла мимо, чувствуя, как подобие маски все глубже врастает в лицо, все сильнее корежит его, как защитный панцирь души слабеет под натиском чужой сущности.

Громозда недовольно застрекотал, обходя крысу стороной. Крыса язвительно пискнула в ответ. Глядя вслед, незнакомец рассмеялся скрипучим смехом.

Пропащие обитатели пустоши, разномастные изгои призраками появлялись из тумана и пропадали в нем, тенями шныряли вокруг да около, настороженно поглядывали на Урвилла, Ашму и Громозду.

Время от времени Громозда исчезал из вида, а потом появлялся с какой-нибудь вещицей в трехпалой руке. Он отдавал это Урвиллу.

Покрутив очередную находку в руках, Урвилл обычно говорил: «Дрянь», «Пустышка» – и выкидывал ее под разочарованный клекот Громозды.

Но иногда Урвилл говорил: «Почему бы и нет?» – и прятал вещицу в свою коробчатую заплечную сумку. И Громозда радостно и довольно стрекотал.

Вот Громозда опять ненадолго исчез, метнувшись за кучу мусора, а потом появился, держа в руках изодранную тряпичную куклу. Он протянул ее Урвиллу, что-то прострекотал.

– Ты думаешь? – спросил Урвилл.

Он взял куклу, покрутил ее в руках, закрыл глаза, замер.

Громозда что-то взволнованно застрекотал.

– Не мешай, – осадил его Урвилл.

Громозда примолк.

Урвилл открыл глаза, проговорил задумчиво:

– Почему бы и нет?

– Снял с плеч заплечную коробчатую сумку и засунул туда куклу.

– Зачем она вам? – не выдержав, спросила Ашма.

– Возможно, в нее забрался демон. Слабенький, хиленький, какой-никакой, но все же… У Громозды нюх на такие вещи, – сказал Урвилл.

Громозда застрекотал польщенный.

3

Сделанные на скорую руку лачуги, хижины из ветвей и кустарника, шалаши, палатки, землянки, будки, укрытия из картона сменились домиками с претензиями на основательность и уют из фанеры и досок, постройками из камня и кирпича, железными контейнерами. Антропоморфов здесь не было и в помине, а люди смахивали на скучных обывателей.

Громозда занервничал, стал каким-то дерганным, он быстро, тревожно стрекотал и суетливо озирался, словно опасаясь чего-то или кого-то.

Когда они подходили к фанерному разрисованному домику, стрекот оборвался.

Остановившись, Урвилл недоуменно обернулся.

– А где Громозда? – спросил он.

Ашма пожала плечами и поискала глазами Громозду среди контейнеров. Он как сквозь землю провалился.

– Громозда! – крикнул Урвилл.

Его голос потонул в глухой вате тумана.

– Кого потерял? – раздался суровый голос.

Из тумана выросли двое стражников. Один был худой, коренастый и смуглый с высокоточным самострелом последней модификации. На узком лице – тонкий длинный нос, похожий на клюв. Глаза острые и колючие. Другой был ражый рыжий детина с туповатым выражением на молочно-белом лице, вооруженный молниевым самопалом.

– Да так… никого, – смутился Урвилл и поправил заплечную сумку.

– Как у тебя? Все пучком? – спросил смуглый. А звали его Раз. Ему было за тридцать пять.

– Да так… Раз на раз не приходится, – брякнул Урвилл.

Рыжий детина стал гыгыкать, белые круглые щеки заколыхались.

Раз бросил на него хмурый взгляд. Детина заткнулся и опустил глаза. Недавно Обросу стукнуло 34. Но казалось, ему нет и двадцати и солидный Раз лет на десять его старше.

– Может тебя обыскать? – Спросил Раз.

Урвилл в замешательстве посмотрел на стражника.

– Ладно, ладно… Проехали. А это что за клоун с тобой? Или это клоунесса? А может, это оно?

При слове «оно» Оброс встрепенулся, вскинул самопал и направил на бледную дрожащую Ашму.

Ашме становилось все хуже. Защитный панцирь трещал и утончался. Нечто налегало на него. Вот-вот разрушит и ворвется в самую душу.

– Это моя племянница, – побледневший Урвилл попытался улыбнуться. Получилось так себе.

– Точно? Ты уверен, что это не нелюдь? Не чучело какое-нибудь с пустоши? – Раз уставился на Ашму.

– Да племяшка это моя. Разве не видно?

– А как тебя зовут, красавица? – спросил Раз.

– А..– спохватившись, Ашма запнулась и растерянно посмотрела на Урвилла.

– Амма, – поспешно проговорил Урвилл.

– А ну-ка, поди сюда, Амма, – сказал Раз.

Ашма подошла. Еще немного и от нее не останется даже имени. От Прибабаха ее трясло и тошнило. Надо было срочно избавляться от демона.

Урвилл с беспокойством посмотрел на Ашму.

– Что у тебя там, в котомке? – спросил Раз

Ашма пожала плечами.

– Ты не знаешь, что у тебя в котомке? – Стражник подозрительно глядел в измятое прибабахом дергающееся лицо.

– Давай-ка посмотрим. Может, найдем что-нибудь эдакое. А, Амма? Как думаешь, найдем мы там что-нибудь нехорошее?

– Да нет у нее там ничего такого, – сказал Урвилл, все еще пытаясь улыбаться. Его взгляд метался между стражником и Ашмой. Он со страхом наблюдал, как Ашма меняется прямо на глазах, как демон прибирает ее к рукам, подчиняет себе. Может быть, остались считанные минуты…

– На нет и суда нет. А если все-таки есть? – Раз взял у Ашмы котомку и открыл ее. – Цветные камешки, книга какая-то, глиняная фигурка… Вроде бы никаких подозрительных шкатулок. Да, Урвилл?

– Я же говорил…

– Кстати, насчет глиняных фигурок. Моя дочь недавно учудила…

– Раз, может мы того, пойдем уже? – Перебил Урвилл, с беспокойством глядя на Ашму, которую все сильнее корежило и трясло.

– Моя дочь недавно учудила, – спокойно сказал Раз, словно не услышав Урвилла. Урвилл обреченно вздохнул. – Она втихомолку уговорила поллитровую банку варенья. Жена разозлилась, спрашивает: «Тея, кто съел варенье из солнечных зайчиков?» А дочь округлила глаза, недоуменно пожала плечами и спокойно так: «Понятия не имею». А у самой в глазах прыгают солнечные зайцы.

– Так и сказала? – Оброс заколыхался, гыгыкая.

– Так и сказала, – Раз искоса поглядывал на дрожащую прибабахнутую Ашму. – И добавила: «Да это, наверное, кукла какая-нибудь слопала. Негодница эдакая»

– Юморная какая! Кукла слопала… Надо же такое придумать, – сказал Оброс, колыхаясь и гыгыкая.

– Так это еще не все, – продолжил Раз, испытующе глядя на Ашму.

Защитный панцирь истончался, трещал и осыпался. Чужая сущность рвалась в душу Ашмы.

– Тея учинила куклам допрос с пристрастием. И выяснилось, что варенье съела некая Марта. Тея поставила ее в угол и предупредила, что еще раз она такое выкинет, то отправится прямиком в Лес.

При слове «Лес» Оброс нахмурился и поежился.

– Это уже не смешно, – буркнул он.

– А кому смешно? – сказал Раз. – Тебе смешно, Урвилл?

Урвилл отрицательно покачал головой и опустил голову.

– Вот и мне не смешно, – сказал Раз. – Ладно, вали, давай. А то твоя припадочная племянница того гляди, ласты откинет.

Он отдал Урвиллу котомку Ашмы. Урвилл схватил Ашму за руку и потянул за собой.

– Кстати, со следующей недели пошлина повышается.

Урвилл остановился и растерянно посмотрел на Раза:

– Так ведь уже повышали.

– Все вопросы к Зарубу. Мое дело довести до сведения, таких, как ты… – сказал Раз. – Была бы моя воля, я бы давно бы тебя закрыл лет так на десять.

– Но пока не твоя воля, – заметил Урвилл.

– Пока не моя, – сказал Раз и провел рукой по самострелу.

4

Держа за руку слабеющую дрожащую Ашму, Урвилл быстро-быстро прошел по узкой улочке, на которой теснились и наседали друг на друга домики из фанеры. Завернув за угол, Урвилл остановился и оглянулся. Стражников нигде не было. Он вздохнул.

Откуда не возьмись, появился Громозда, суетливо и виновато застрекотал. Урвилл с досадой отмахнулся от него. Урвилл сбросил с себя наплечный короб, достал из него зеленую бутылочку, откупорил и протянул Ашме:

– Пей!

Ашма трясущейся рукой взяла противоядие. Она поднесла бутылочку ко рту. В этот момент по телу Ашмы пробежала судорога. Изголодавшаяся тьма вгрызалась в защитный панцирь, разрушая его. Бутылочка выскользнула из руки Ашмы, упала и разбилась о мшистый камень.

Урвилл выругался и, схватив Ашму за руку, сорвался с места, почти побежал по узкой улочке.

Они повернули вправо, потом влево, перебрались по мосткам через большую сточную канаву, над которой кружился рой черных мух.

Урвилл нырнул в густые заросли, которые штурмовали городскую стену… Фанерную дверь заваливал хлам, и прикрывали ветки. Урвилл схватился за ржавое кольцо, дернул и открыл дверь. Из темной дыры дохнуло сыростью. Ашма в нерешительности остановилась.

– Это самый короткий путь к твоему отцу, – сказал Урвилл и подтолкнул дрожащую Ашму в зябкий полумрак подземелья. Пригнувшись, последовал за ней.

Громозда тоже хотел залезть в дыру, но Урвилл его остановил, оттолкнул.

– Тебя еще здесь не хватало. Жди здесь.

Громозда торопливо застрекотал, словно пытаясь уговорить Урвилла, но тот сказал:

– Жди здесь.

Громозда отошел в сторону, обиженно стрекоча.

– Поругайся у меня еще, – Урвилл погрозил Громозде пальцем и закрыл дверь.

5

В подземелье было темно и зябко. Усеянные светляками стены и сводчатый потолок источали тусклый зеленоватый мерцающий свет.

Урвилл достал из кармана штанов фонарик с искрой от упавшей месяц назад звезды, включил на нем режим дальнего света и ринулся по тоннелю.

– Скорей, скорей, – поторапливал он Ашму, которая с трудом волочила ноги.

Она была ни жива, ни мертва, и уже не совсем Ашма. Она с тошнотворным ужасом ждала, когда она станет уже совсем не Ашмой. Стены и сводчатый потолок тряслись и дрожали, точно Прибабах и до них добрался. Ашму так и подмывало сделать, что-нибудь несусветно глупое, выкинуть какой-нибудь номер. Но это означало бы, что Прибабах окончательно и бесповоротно подчинил ее себе.

Она чувствовала, что если поддастся искушению и перестанет себя контролировать, то окончательно и бесповоротно потеряет себя. И потому она из последних сил крепилась, сопротивляясь накатам веселого безумия.

В полумраке шныряли большие крысы, копошились похожие на лемуров зверьки с выпуклыми белесыми глазами. С потолка свешивалось нечто похожее на стаю летучих мышей. Темнота настороженно застрекотала. Синий свет фонарика метнулся и выхватил ушастого антропоморфа с кроличьей мордой на затылке. Существо кинулось прочь, растворилось в темноте.

Урвилл выругался…

– Вроде бы здесь… – сказал он, остановившись перед узкими земляными ступеньками, которые круто устремлялись вверх к испещренной разноцветными рисунками и надписями двери. Урвилл взбежал по земляной лестнице и толкнулся в веселую дверь. Она приоткрылась.