Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник)
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник)
Ода стирке
А может, в том-то и дело,чтоб взять эту грязную кучу,швырнуть в холодную воду,потом в горячую воду?И вот закипает пена,ворчит вода и сверкаетэмаль, и сверкают руки,и машут белые крылья,и пахнет утюг паленый,и теплой горой ложатсяодежды для человека.А может, в том-то и дело,чтоб черное сделать белым,чтоб грязное сделать чистым,и лживое сделать честным,и щедрым – что было черствым,и делом – что было чувством.«Когда руки мои стихнут…»
Когда руки мои стихнути глаза мои умолкнут,прослыву поэтом стирки,стихотворцем поломойки.А читатель с тонкой кожей,он поэзии поклонник,обонять ему негожезапах кухни и пеленок.Что ж поделать, что ж поделать,мое строгое начальство,если бродит дух по телу,не желая разлучаться.Половина нашей силыи успеха половинаходят ножками босымипо промытым половицам.И в ответ на нежный лепетвдохновенными губами –раздается: «Мне бы хлеба!Мне бы чистую рубаху».Мои руки, зная лирус благородными струнами,в мясорубке режут ливер,и тряпье они стирают,и бесстрашно ищут рифмы,слыша песни лад короткиймои уши в треске рыбына горячей сковородке.Зайчик солнечный забегал,на промытых стеклах замер(уточняю ритм запева,проверяю стих глазами).А теперь поставлю точкуи, поевши без разбору,я поглажу платье дочкеи поеду на работу.Таянье снегов
Приходит таянье снегов.Сырой тревогой воздух пахнет,и серый небосвод распахнут,и капли капают с него.Срок истекает – спрос живет:исполнит жизнь, что обещала,или легко и обнищалоумчится между рыжих вод?«Под голубыми небесами…»
Под голубыми небесамишумишь зелеными лесами,блестишь водой, сверкаешь льдом,людским украшена трудом.Под злым лучом, под ветра свистдрожит и вянет тонкий лист,падет и снова выйдет семя,и цвесть ему наступит время,два раза день зарей украшен,добром и злом налиты чаши,минуты быстрые таятто горький мед, то сладкий яд.И жизнь кончается, когдамы слишком много знаем самипро землю страсти и трудапод голубыми небесами,где жажды больше, чем питья,где радость светлая твоя,ничем не купленная, кромеседых волос и алой крови,где отчий прах и милый дом,и где, добытые трудом,хлеб и вода, и зелень грядок,где дым отечества так сладок,что, ненавидя и скорбя,кладем мы жизни за тебя!Как отдать?
Я умная, любимая. Пишухорошие слова. Читаю книги.Живу – не надышусь, не насмеюсь,не наживусь. Живу и не старею.И вот такая, я иду вперед.В лицо мне ветер и мороз – вперед!Упругим шагом по снегу – вперед…А девочка горбатая – навстречу.Я умная, красивая, смотрювеселыми влюбленными глазамина старенькое, нищее лицо,еще не понимая, что случилось.Но мне навстречу – жалкие глаза,ее больные, тихие глаза,все знающие, древние глаза –в мои глаза. Но что же вы хотите?Зачем вы боль вливаете в меня,пронзительную боль – своим вопросом,пронзительным, как крик? Зачем вам я?Я ничего тут не могу поделать.Вот если б я могла тебе – возьми!Отдать все, чем богата я, – возьми!Возьми всю радость, и любовь – возьми!Возьми! – Я сразу выстрою другую.Но ни к чему наш странный разговор.Ты б и хотела взять, но ты не можешь,а я хочу и не могу отдать,и мы с тобой расходимся навеки.Но я иду все дальше, все вперед!Без красоты, без чуда, но вперед!Никто меня не любит – но вперед!Без молодости, без судьбы, без верыя, ставшая тобой, иду вперед!Наивность
Борису Чичибабину
Все понимать – вовек не вынесть.Все видеть – непосильный крест.Ты не суди мою наивность,спасительный и легкий жест.Прост суп – зато не простывает.Садись к столу, прости изъянчадолюбивой, простоватойи сострадательной к друзьям.Не презирай, что я глупила,что снова глупости мелю,и не смотри в мои глубины:сама глядеть в них не люблю.Но гаснет день, лишь в том повинный,что был, как все другие дни.С моей второю половинойвдруг остаемся мы одни.Тогда учу свою наивностьлететь, глядеть, сжигать мосты;все понимать, все знать, все вынесть,и быть собой, и крест нести.Время сеять…
Время сеять и время сбирать:собирай, собирай понемногу,ковыляй, припадая с бедрана больную, распухшую ногу.Ничего, что устал, ничего,что болит, умирает… Ты сноваиз беды, из любви, из всеговысевай и выращивай слово.Как дорогу, ты песню тяни,строй, хоть град на ней ямы повыбил,в путь отправь свои ночи и дни,и друзей и любимых погибель.Вспоминай все слова, все дела:про Урал, Ленинград, про Житомир,собирай, как сбирает пчела,мед и воск твоего прожитого.И споют твою песню, не зрязабывая, где быль, а где небыль,в час, когда проступает заряна седом, на серебряном небе.Баллада о нас, ваших детях
О чем ты успел передумать,Отец расстрелянный мой…Б. ОкуджаваМы не такие! Не такие,как замышляли вы, любя!Всплыв, когда вы нас потопили,как полюбили мы себя!Что в мире нашей жизни терпче,когда на свой дневной парад,раскинув флаг, скрывая течи,выходит в море наш корабль?А мы, избравшие законом,чтобы не плакать, не пенять,завидя берег незнакомый,его готовимся понять.На руль мы руки налагаем,со смехом тяжести влачим,слова, которыми вы лгали,мы сроду больше не кричим!Смертельный бой наш тих, нежарок,и мы «Варяга» не поем,мы просто песню Окуджавыиз уст в уста передаем.Не просила!
Не просила, чтоб рожали,не кричала: «Дайте жизнь!»Темень темную разжали,дух вдохнули, сердце вжали,записали на скрижалии сказали: «Ну, держись!»Кто б хотел вслепую драться,о прощении моля?Разбирались до меня,разбирались без меня,мне сначала разбираться.Неужели я устану?Не доплыв, пойду ко дну?Возле финиша отстану?Ленту грудью не рвану?Не узнаю, пав на ринге,чем он был? Чем будет он?Мне б еще немножко риска…Что смеешься, чемпион?Я ж не плачу, я ж не жалюсь,я ж в пути, как Вечный Жид…Не просила, чтоб рожали ж,не кричала: «Дайте жизнь!»Моему читателю
Я не хочу пятнать печаль,терять лицо,соединяя боль начали ложь концов.Пусть лжет безногому костыль,больному – врач!Кто верит в жизнь, кто строит быль,пусть будет зряч.И пусть, кто юн, и пусть, кто слеп,не смел, не зол,поймет, что горьки знанья хлеби мысли соль.«…А мозг живет отдельно…»
от торопливых телсреди дневных, постельныхи разных прочих дел.В днях, от событий плотных,вестей, страстей, словес,он, академик, плотник,и по морям пловец.С утра ладонь в работе,вытруживает хлеб.С утра душа – в походе,а он – за нею вслед.Увидит – не поверит:трудясь, ища, свища,разнимет и проверит,даст имена вещам.Зрак тупости округлыйсвоим лучом слепя,он вдруг поднимет рукуна самого себя.Душа сгорает в угольили как смерть, бела,а он забьется в уголи смотрит, как дела.И смотрит. А не сможет,устанет, наконец,он сам вам в руки вложитсвой яд или свинец…Два стихотворения о себе
1
Ох, и шатко, ох, и валко –ветер в руки – и держись –происходит эта свалка,именуемая – Жизнь!Так, что суд твой и начальствоне поймут в тебе ни зги,так, что рвут тебя на части,так, что делят на куски,так, что сбрасывают в кучуи сжигают в ней дотламежду средних, среди худших,твои лучшие дела.И лишь нехотя ты хочешь,лишь в ночи тебе тепло,лишь в душе своей находишьсвое Болдино-село.Но тогда – пускай из рабства –останавливаешь миг,подымаешь снова радость,обновляющую мир.2
Все правильно и простов делах моих земных:стоят у нас по роступять щеточек зубных,от техники домашнейдуреет голова,из стульев захромавшихвылазит трын-трава…Вот, коченея с ветра,шагая широко,иду я на край светаучить учеников.Поникшие заборы,пустые деревца,заботы, ах, заботы,заботы без конца.Я встречный. Я прохожийв мороке площадей,все у меня похоже,все так, как у людей.Но только вот – из быта,взломав свой сундучок,вдруг вынырнет избитый,забытый двойничок.Заводит – как комарик,крепчает – как орган!Пожар – его фонарик,платочек белый – рдян.Опять всесильный, гордыйв веревочку совьет,возьмет меня за горло,потребует свое.…Вот так и тянем лямкусреди семи кругов.все ищем, где бы слямзитьеще часок-другой,и каждая преграда,и каждая «ничья»твердят, что жизнь прекраснаи что она нища.«Нет благодати мне. Слова мои глухи…»
Нет благодати мне. Слова мои глухи,скучны реченья радостного духа.Скользят мои неслышные стихимимо врага, а паче мимо друга.И жизнь блестящая, таимая во мне,которой душно здесь, и сумрачно, и тесно,взрываясь бомбой, стелется вовненеощутимо, тихо, бестелесно.Нет благодати мне. Зачем же я стучусьв те неизменно запертые двери,зачем же тщусь, зачем надеждой льщусь,зачем же, разуверясь, снова верю,что близок час, когда, рукой подать,ко мне сойдет святая благодать?Разговор с моей судьбой
Бог! Не бунтуй! Все равно тебя, Бог,я запрягу в свой нехитрый возок,ты будешь, взнузданный, в нем бунтовать,я буду песню свою напевать.Так мы поскачем, помчимся, взовьемся.Может, когда-нибудь вправду споемся?Нет? Не судьба ты, а старая кляча,прочь от меня, спотыкаясь и плача.Что ж ты вернулось, несчастье мое?Или тебе без меня не житье?Не улыбайся, не льсти и не лги,знай, мы с тобою навеки враги.Но позови – и навстречу я выйду.Пусть ты несешь мне удар и обиду,пусть ты с презреньем, с сумой да с тюрьмой,Бог! Не бунтуй! Все равно будешь мой!«Зачем глядишь так пристально?..»
Зачем глядишь так пристально?Ведь мы с тобой, сам-друг,укрылись в тихой пристаниот всех житейских вьюг.Клокочет чайник синенький,как верный ручеек,на кухне для пустынниковвсегда готов чаек,гудит машинка швейная,как некий добрый зверь:надежная, семейнаязащита от потерь.И ветры в дом не просятсязайти на полчаса,и тихо так доносятсялюдские голоса.А думать будем после мы,когда пойдут дожди.Цыплят считать по осени…Прищурься. Подожди.««В этой маленькой корзинке…»
«В этой маленькой корзинкеесть помада и духи,ленты, кружева, ботинки –что угодно для души».Путь мой долгий ли – короткий,день богат или убог –в этой маленькой коробкевперемешку – быт и Бог.В этой маленькой заначкечто запрячу – сохраню:очень странные задачки,очень разные меню.Поворачиваю тонны,безоружна, налегке –в этом круглом, в этом темномв этом странном сундуке.Из податливого воскажизнь прекрасную леплюв этой старенькой авоське,где дышу я и люблю.Сине море
Вот и снова после сна яобрела себя, живую:в честь чего, сама не знаю,потихоньку торжествую.Над потерями глухими?Над болезнями? Над горем?Дураку вода в графинеобернулась синим морем.Вздел на пальчик он колечкоперемен и поколений,и теперь ему, конечно,сине море по колено!Как оно нас ни качало –подросли сыны и дочки:можно все начать сначала,с этой качки, с этой точки!«На сером снеге – черный грач…»
На сером снеге – черный грач,так значит, каяться не будем?Конец зиме, не плачь, не прячьлюбовь к веселью, нежность к людям.Не так уж страшно, ты пойми,не так смешно, давай поверим,не так уж стыдно быть людьми,когда закончен счет потерям.Когда сведен и замкнут счетпечатьми: горечь и усталость –осталось кое-что еще,не так уж много, но осталось,и даже хватит до конца,коль бережливо, коль с растяжкой,делясь веселием лица,последним хлебом и рубашкой.«Кто сказал, что мечта воспаленная…»
Кто сказал, что мечта воспаленная,обожженная, обделенная,униженьем своим обозленная,зовется «любовью неразделенною»?Если так, значит, мало любил,значит, мало любил, значит, плохо любил,значит мало и бедно, и плохо любил,значит, не до последнего вздоха любил.Не сумел ни увлечь, ни зажечь, и не сжечь,Не посмел даже рядом прилечь.Если так, значит, бедно и скупо любили не мил,и не нужен ты был.«Когда кромсаешь ты, звеня…»
Когда кромсаешь ты, звеня,сталь на моей надежде,ты убиваешь не меня:я человек, как прежде.Что человек? Он будет жить,возьмет взамен любое.А вот любовь его лежит:расправились с любовью.Но, грустно память теребя,он все как будто должен,и жаль ему – тебя, тебя,кого не любит больше.Вся боль растрачена, мертва,засох на ранке бинтик.Любите тех, кто любит вас.Любите. Не убийте.Никогда
«Умная и хитрая душа…»
Умная и хитрая душа,ты лукавишь, ты желанья прячешь.Там прибавишь, там переиначишь,и себя обманешь, не спеша,умная и хитрая душа.Умная и хитрая душа!Можно ль от себя отгородиться?Долго ли собой тебе гордиться,ложью и невинностью дыша,умная и хитрая душа?Умная и хитрая душа!Дым страстей глаза твои застелет.Правда сердца прямо в сердце целит,ум сломив и хитрость сокруша,глупая, нехитрая душа…«Я не зову любовью чувство…»
Я не зову любовью чувство,что ты мне близкий человек,и чудо нежности, и чудоспокойной верности – навек:лишь назови – и встанут тенинад горем и смятеньем двух,и сломлен оскудевший дух:тебя поставит на колениобидной страсти маятаи жизни грустная тщета.А так – попутны наши звезды,хоть друг от друга далеко,и в чистой жизни – чистый воздух,которым дышится легко.Дай имя близости прекрасной,нелегким словом назови,не погаси любовью ясный,простой и добрый свет любви.«Кругом шумят сады…»
Кругом шумят сады,морской прибой высок,мы вышли из воды,мы бросились в песок.На коже солнца боль,блаженна и груба,и волн пахучих сольосталась на губах.В прозрачной синевесияют и гремятих музыка и свет,тепло и аромат.Их пеньем юг согрет,у них свои права,они тепло и свет,им не нужны слова.А нам слова нужны:мы не назвать должнылюбовию – любовь.Нам нужно много слов.«Большая дорога. Сияющий снег…»
Большая дорога. Сияющий снег.Далеко-далеко идет человек.Я счастье свое тебе брошу под ноги.Я молча уйду с твоей чистой дороги.В печали застыну, как в белом снегу.Но разве я этим тебе помогу?«Желтеют листья, всходит озимь…»
Желтеют листья, всходит озимьи год спускается во тьму,но я запомню эту осень,сестру терпенью моему.Так беспощадны и так кратки,с печатью знанья и конца,горят трагические краскиее отважного лица,так страстно продолжает повесть,конец которой всем знаком,удар дождей ее и посвистбагрово-золотых знамен.«Все та же комната: те же стены, и те же окна…»
«Никогда, никогда, никогда…»
Никогда, никогда, никогдане отнимешь поля от хлебов.Никогда, никогда, никогдане разрознишь деревья с листвой.Никогда, никогда, никогдаволк не станет кормиться травой.Никогда, никогда, никогдане насытишь словами любовь!Если б море утратило дно,если б в кровь обратилось вино,если б мы с тобой стали одно,пусть единственный раз, все равно,без борьбы, без тоски, без стыда!Никогда! Никогда! Никогда!«Ты ушел далеко и надолго…»
Ты ушел далеко и надолго,и не взял с собой, и нельзя с тобой.Но без ведома и без надобытихо следую твоим следом я.Ты почуешь дуновение странное,но не видь, не знай, что – прохладой в зной –на твой жаркий день опустилась теньот большого и жестокого странствия.«Прощальные каракули…»
Прощальные каракули…Плыви, плыви, кораблик!Там облачка обманные,там звезды колесом…Плыви, кораблик маленький,за синий горизонт!Прощайте, лето быстроеи тихая зима,и ты, моя забывчивая,веселая земля!Прощайте, реки гладкиеи пенные моря!Лети, моя Галактика,к потерянным мирам!Лети, лети, скитайся,тайна зареиз глаз.Пускай со мной сквитаютсятам,на Земле,у нас…Но знаю, рано, поздно ли, объятием отчаянным,земля моя со звездами,опять к тебепричалю я.Уже на борт карабкаюсь…Лети, лети, кораблик.«На улице покой ненастья…»
На улице покой ненастья,печаль дождя – и это значит,что без страданья и без счастьямой Новый год сегодня начат.Не то, чтоб нежность или ревность:забыта мной былая глупость,боль стала тише, радость реже,раздумья глуше…Стыд – все глубже!Нет, не любимый, не любовник –вся суть моя, как дух без тела,томилась долго, билась больно,оторвалась и улетела.А я путей твоих не вижу,а я забот твоих не знаю.Я не умею стать поближе.Я только женщина земная.«Не хотелось мне день начинать…»
Не хотелось мне день начинатьс его стуком, движеньем, едою.Не хотелось мне день начинятьсуматохою и ерундою.Но, конечно, настал и грошимне подал, и засохшую булкувсе за то, что не смею грешить,не хочу отступиться от буден.И на волю не вырвется бунт,присмиревший, подернутый тиной,и не скажет, мгновению: «Будьпесней, выдумкой, книгой, картиной!»«Ах, сила бродит, сила бродит…»
Ах, сила бродит, сила бродит,не расточить, не подарить,а годы вроде, время вродесовсем другое говорит.Несу по жизни руки, ногии тело глупое несу.На верной и прямой дорогея заблуждаюсь, как в лесу.И безрассудно жжет, не грея,то нетерпение и блеск,когда впотьмах уронишь гребень –и мигом вырастает лес.Когда меж делом, между речью,заслышав басенку одну,из рукава достанешь речку,нырнешь с разбега – и ко дну!«Будет буря!..»
Будет буря!Нет, не будет.Будет буря.Нет, не будет!Я приказываю буре,чтобы не было ее.Я держу руками сердце,я в руках его сжимаю,и опять выходит солнце,и приходит тишина.А кому она нужна!«Зову я смерть. Не потому…»
Зову я смерть. Не потому,что горько сердцу моемуплоды скупые пожинатьи старость молча поджидать.О нет! Горит, огонь тая,семью цветами жизнь моя.Но униженье как снести?Сказать любви своей «прости»и встретить жизни лед и твердьи жить, и жить?.. Нет, лучше смерть,в расцвете сил, в пылу, в огне,чтоб все жалели обо мне!«То радостный буйствует разум…»
то слеп он, и глух он, и нем.Печаль убивает не сразу,вот в том-то и дело, что нет.Она к тебе мирно приляжет,прильнет и опять отольнет,то камень за спину привяжет,то снова его оторвет.Сильнее затягивай петлю,клади свою злую печать,не медли, не медли, не медли,бери меня сразу, печаль!Тогда мы побьемся с тобоюпо чести – один на один,и выйдем живыми из боя:ты раб мой, а я – господин.«В осенний вечер комнаты глухи…»
В осенний вечер комнаты глухи,а за окном во тьме разверзлись хляби.В осенний вечер пишутся стихи,и пьется чай, и слушается Скрябин.С деревьев мокрых мирная листвасрывается, прощаясь с небесами,и странны сердцу страсти и слова,что лишь сегодня жгли и потрясали.«Закон я знаю радостный и древний…»
Закон я знаю радостный и древний,что сад не погибает на ветру,что зацветут опять мои деревьяеще не раз, покуда я умру.Вновь грянет боль, и снова сила стерпит,и солнце ветви тихо отеплит,и сок плодов, неподслащенный, терпкий,живую чью-то душу утолит.Любовь
Тебе холодно, милый?Тебе холодно, маленький?Твое платье промокло, и пламя костраугасает, а сам ты дрожишь, застываешь.Задувает, ворочает ветер варяжскийголовни на огне, и последняя ветка сыраядогорает, и нечего бросить в костер.Я кладу свою руку. Тепло?Это пламя по ней потекло.Посмотри, как играет багровый костер.Нет, не бойся, не больно, я рада.И все это – правда!Я сжигаю себя по частям. И листает костер,мои плечи и пальцы.Прости, не смотри.Здесь не будет парада.Я сгорела. Зато ты согрелся.И все это – правда.Дилетанты
I
Едва опомнясь от станка,от кухни или трепа,пошла писать твоя строка,придумывает тропы.А беспорядок здесь каков!Какой тут беспорядок!Меж стульев, рюмок, каблуков,лирических тетрадок,среди туманных, но весьмадрачливых убеждений…Ах, беспорядок! Бес ума!Безвольник и бездельник!Давайте сами на себяпосмотрим без парада:назвали мы его «судьба»,а он был – беспорядок!И это он – тот самый меч,расчетливый и ловкий,которым нам рубили с плечневинные головки!А кто сберег – хранит для шляп…Привыкли, видишь, с детствани пить, ни есть, ни размышлять –все в зеркало глядеться…Уединенья строгий блеск,задумчивости лупуподарит ли нам жизнь, о бес –порядочные люди?Скорее нет! И старый визгпривычек и приказовнам вместо слов: остановись,мгновенье, ты прекрасно!II
Пьяный пыл пошел по рожам,отказали тормоза.У пророков, у пророчицпомутневшие глаза.Гениальность разной масти,каждый с вечностью на «ты»,и бунтует пьяный мастерпротив пьяной красоты.Мастер мощен, мастер молод,рад, что родом из мужчин,дух его тревожит голодразмышляющих машин,ну, а дева – просто Ева:слезы, слабости, белье…И кладет одною левойкаждый под ноги ее.Я не враг их злого пыла,ну – и пира, ну – и драк,было то и это было,все бывало да не так!Прошлый век в них, что ли, умер?Душу отнял бес-фаюм?Мастер, мастер, где твой юмор?Остроумец, где твой ум?Плотный дух валит и душитслабость – рыжей бородой.Где ж твое великодушье,мастер, мастер молодой?Что есть совесть? Что есть счастье?Скажешь, песенка стара?Так зачем по этой частиты подался в мастера?Дидактический романс
Мой друг идет по терниям,он что-то потерял,он ходит как потерянный…Ходил и повторял:«Я что-то потерял?»Терял он грусть и радостьи много дел и слов,но как зеницу ока он,но возле сердца, около,берег, лелеял разницумежду добром и злом.Он песни пел доверчиво,он камни покорял…Но вот однажды вечеромувлекся красноречиеми как-то потерял.Судите, разве веселов полете ли, в пути,без этой малой толики,вот так, без равновесияпо легонькой, по тоненькой,по жердочке идти?Мой друг идет по терниям,он что-то потерял,он ходит как потерянный…Ходил и повторял:«Я совесть потерял?»Ах, не давайте ризницудуши своей – на слом!Ах, не теряйте разницумежду добром и злом!«А ларчик просто открывался…»
А ларчик просто открывался:открылся – зазвенел!Поднимут туши от кроватей,проснувшись, сто свиней.Наставят уши, станут слушать,ворча, залетный звон,и тут же выплеснут из луживизг первобытный свой,что, мол, приятней, в этом жанре,звон нежный в кошелеи что свою свинину жаритьспособней в тишине.Поднимут туши от кроватей,поколыхают жир…А ларчик просто – открывался,не мог закрытым жить!Сказка с диалогом
Живет поэт: слегка рассеян,и светлоок, и чернокудр,а рядом с ним живут соседи, –творцы блинов, убийцы кур.Поэт свои поэмы пишетединым росчерком пера –соседи к вечеру чуть дышатот снеди, съеденной с утра.Когда же утром, в общей ваннойони встречаются, скользя, –презреньем и негодованьемполны их лица и глаза.Он: – Взамен души в них бес корысти, а вместо мудрости – живот!Они: – Вот голодранец! Без корыта, и без кастрюльки – а живет!Он: – Зачем дано им сердце, руки, мозг и божественная речь?Они: – Вы знаете, он даже брюки не снимет перед тем, как лечь!Он: – Свет человеческий и гордый, неужто ты навек погас?Они: – Опять не гасит свет в уборной и забывает в кухне газ!Два войска проверяют фланги,высоко головы держа,и ветер ссоры треплет флагинепримиримых двух держав.«Нет, хоть убей, не понимаю…»
Нет, хоть убей, не понимаю,до тупости, до немоты,как в этом мире, в этом маесосуществуем Я и Ты?Я, полунощник и поденщикв саду любви и красоты,и ты – насильник, ты подонок,растлитель затаенный – ты.Как в час, когда я рад ребенку,когда меня ласкает кров,ты выстригаешь под гребенкувсю жизнь, смывая с пальцев кровь,и как мои большие руки,кругом в мозолях от мотыг,не одолеют той науки:найти и стиснуть твой кадык!Как я опаздываю на автобус
Слеза замерзает, а то бынамок задымившийся ворс:ушел из-под носа автобус, –до дому одиннадцать верст.Зачем рукавицей махала,бежала почти что под ним?Зачем пожилому нахалуглазком подмигнула одним?В потемках дрожит, самолетоммаячит в морозной пыли.Ах, холодно, жаль самое-тосебя: обсмеяли, ушли.Пока ты готовишься, горбясь,обиду и холод терпеть,твоя подымается гордостьи даже старается петь.Вот так:тара-рам, тара-рам, пам,плевать мне с высокой горы!А дома зеленая лампана столике желтом горит.А дома мне тапки согрели,а дома я скину пальто…А скоро, веселым апрелем,сама я не сяду в авто.Вот так я иду. И при этомк тебе, кто несчастен и лыс,к тебе обращаюсь с приветом:не злобься, товарищ, не злись,опять, отлетав и оттопав,в поход торопись и в полет,и если ушел твой автобус,пускай твоя гордость поет.Вечер
Я люблю это время, когдарадиатор теплом заструится,замерцают уютные сумерки,заморгают глаза тишины.Я люблю этот вечер труда,умолканье строки и страницы:к завершению движутся сутки,и на всех заготовлены сны.Я люблю этот час, когда дождьпо асфальту с оттяжкою лупит,когда мерзлая снежная пудразаносит твердеющий наст…Никуда-никуда не пойдешь.Никогда-никогда не наступитнищета несчастливого утра,в ненастье влекущего нас.Авторизация