Метро 2033 Музыкант

– Я! – величественно завопил тот, – дитя радиации!

– Ясно… – Антон немного опустил ствол Калашникова, – ты тут ночью мальчика не видел?

– А, – словно опомнился безумец, – мальчик. Да, видел.

Антон напрягся.

– Где? Куда он пошёл!?

– О-о, – протянул безумец, затем засмеялся, – теперь он новое дитя радиации! Посвящение скоро!

"Сука, походу долбанные сектанты".

– Где он!? – снова крикнул Антон.

Безумец, лёжа на асфальте, сложил руки, словно молится и протянул к небу. Начал что-то бормотать.

Терпение Антона закончилось. Он повесил автомат обратно на шею, и правая рука быстро скользнула за спину. В свете солнца сверкнуло наточенное лезвие клинка. Взмах, и пальцы безумца-сектанта отлетели к стене, выдав восемь фонтанчиков крови.

Сектант заверещал, прижимая руки к себе, в попытках остановить кровь. Музыкант встал одной ногой ему на грудь и придавил к асфальту.

– Где мальчик!?

– Общага, на седьмой красноармейской! – провопил сектант.

Антон убрал с него ногу и помчался выручать Максима.

Он знал, где находиться это общежитие. До катастрофы ему довелось там побывать однажды.

Присел у останков какой-то машины и выглянул в сторону Обводного канала, не забывая прикрывать глаза козырьком. Всё было чисто.

Снова перехватив автомат в руки, Антон начал двигаться вперёд, вдоль домов Московского проспекта. Вторая Красноармейская, третья, пятая. Он присел под окнами и выглянул за угол на бывший небольшой сквер. Вдруг сверху раздался шум и треск рвущейся металлической кровли и в небо над Московским с гулом вспорхнул огромный серый птеродонт.

На Музыканта посыпался хлам, что-то больно ударило по голове, но стиснув зубы, он не издал ни звука. Не стоило сейчас привлекать внимание этой крылатой твари. Птеродонт сделал пару взмахов огромными крыльями и улетел в сторону Обводного.

Выждав ещё пару секунд, заодно переведя дух, он двинулся дальше. Двигаться в химзе, да ещё под солнцем, было дико жарко. По спине градом лился пот, одежда прилипала к коже, окуляры противогаза почти целиком запотели. Так что ему приходилось всматриваться в них до боли в глазах. Облегчало его путь лишь одно – глаза начали немного привыкать к солнечному свету.

Вот и гранитный обелиск, он же верстовой столб, с уцелевшим числом двадцать один. Седьмая красноармейская. Теперь по прямой.

Свернул с Московского и дальше вновь короткими перебежками от укрытия к укрытию. До общежития осталось всего пара домов. Приближаясь, он начал различать сквозь противогаз шум. Чьи-то крики, человек десять, не меньше. Он ускорил шаг.

Наконец-то пятиэтажное здание без окон бледно-жёлтого цвета, Музыкант присел у угла. Коротко, чтобы его не заметили, выглянул в огороженный двор п-образного здания. Точно больше десяти, блин. И все в чёрных брезентовых плащах с капюшонами.

"Ну, держитесь, проклятые фанатики!"

Он на всякий случай выдернул магазин из калаша и проверил. Вставил обратно, выдохнул и вышел. Антон, не скрываясь, прошёл вдоль металлических прутьев забора, и зашёл в открытые ворота двора, сектанты резко перестали бормотать. По пути он бегло сосчитал – семнадцать человек, в центре самый высокий в жёлтой маске. Огнестрельного оружия ни у кого не было видно.

Музыкант закричал так громко, насколько мог:

– Где мальчик, суки!?

И сразу же сделал два выстрела из калаша в воздух. Толпа пригнулась, сектанты немного разошлись в стороны. Тогда Антон и заметил, что в центре круга сидел Максим, в маленьком противогазе с большими окулярами, в самодельной химзе из старых плащей и ещё чего-то. Если бы Антон увидел мальчика в таком виде в метро, он бы конечно улыбнулся, но сейчас было абсолютно не до шуток.

Как он и рассчитывал, к нему зашагал предводитель или главарь этой секты.

"Здоровый, падла" – подумал Антон. "Ну, ничего, сейчас".

Сектант начал что-то говорить про детей радиации, но Музыкант не стал и слушать, просто вскинул калаш и дал очередь по нему, так чтобы не зацепить Максима.

Маска отлетела в сторону, главарь упал и захрипел. Вот только Антон ожидал, что после этого другие сектанты испугаются и разбегутся, как крысы, но ошибся. Теперь толпа двинулась на него, достали из под плащей палки и арматурины.

"Сами напросились" – Музыкант мысленно хмыкнул. Кинул калаш на ремне и закинул руки за спину. Сверкнули клинки, разъярённая толпа была уже в шаге от него.

Резким прыжком насквозь, он разделил толпу на две части, развернулся, закрыл спиной мальчика и пошёл в атаку.

Взмах клинка, круговое движение, ещё один взмах вдоль, взмах поперёк, на его противогаз брызнула кровь. Не оставляя им шансов Антон ещё с минуту кружил смертельный танец с клинками, заливая асфальт кровью сектантов.

Нескольким перепуганным сектантам в суматохе удалось сбежать, но главное, что всё было кончено. Он огляделся и убрал клинки в ножны, подошёл к Максу и присел на корточки.

– Живой?

– Ага, – сквозь плачь пробубнил тот.

– Вставай, нам пора.

Мальчик, прикрывая руками от солнца окуляры, послушно встал рядом с Музыкантом. И уже вдвоём они направились обратно тем же путём. Антон постоянно поглядывал на Максима. Двигаясь между ржавых остовов машин, разбитых витрин, остановок, они, наконец, дошли до вестибюля.

"Да уж, был бы это мой сын, отругал бы по полной за такую выходку!" – подумал Антон и затем провёл рукой там, где лежал жетон.

Сначала он не поверил, но наклонившись, увидел, что его химза надорвана, карман джинс тоже распорот и её жетона там нет.

"Долбаные сектанты, чтоб их черти…" – Антон обернулся. Но они были уже почти в метро. От усталости слипались глаза, от пота всё остальное.

Они подошли к герме, Музыкант постучал прикладом, затем обернулся к Максиму.

– Скажи, я скоро вернусь.

Глава 3

End of all Hope

Ноги начинали заплетаться от усталости. А сектанты всё же смогли нанести ему пару ощутимых ударов. На его левом плече сидел такой маленький бес и предательски нашёптывал на ухо.

– Брось ты этот жетон, прошло уже больше двадцати лет, забудь…

На правом сидел ангел измазанный грязью и радиоактивной пылью.

– Не слушай его, иди. Верни жетон любой ценой. Верни память о ней.

Антону начало казаться, что чем дольше он без того самого жетона, тем меньше уже может вспомнить.

Нет, как её звали, он, конечно же, никогда не забудет. Лиза. Как же она была прекрасна, восхитительна… Длинные чёрные волосы, этот цветочный аромат. Чудесные тёмно-зелёные глаза…

***

В день катастрофы они как раз собирались отметить год совместных и счастливых отношений, но ядерные удары поставили крест на их жизни. Как и на многих других.

Антон сотни, тысячи раз пытался найти её в метро, не терял надежды, но всё было тщетно.

А иногда он выходил на поверхность не по какому-нибудь очередному диггерскому заданию, а просто для того, чтобы вспомнить тот день, сидя на ступеньках входа в Автово, или привалившись спиной к потрескавшимся колоннам.

***

Он шёл тем же путём, глядя под ноги. Дошёл до Седьмой Красноармейской, до общежития уже осталось совсем немного.

Подбираясь ближе, Антон стал слышать звуки похожие на рычание и хруст костей. Этот звук было сложно спутать с каким-либо другим. А когда он подошёл к общаге, из-за забора вылетело тело одного из сектантов и проскользило по асфальту.

"Значит спокойно не получиться" – подумал Музыкант и вздохнул.

Снова присел у того же угла и тихонько выглянул. Заметил сверкнувший жетон… Прямо у уродливой лапы серого птеродонта, который пожирал трупы сектантов.

В голове не вовремя заиграла песня: "This is the end of all hope". Песня красивая, но не самая оптимистичная.

Музыкант посидел с минуту в тишине, но мутант и не думал заканчивать трапезу. Тогда Антон заметил камень под ногами. Взглядом отыскал целое окно в доме напротив. Чисто физически он бы докинул, вот только целиться камнем в противогазе, была так себе затея. Но выбора у него не было.

Антон бесшумно поднялся, покрутил рукой, разминая запястье. Прицелился, замахнулся и кинул со всей силы. Есть!

Камень разнёс стекло вдребезги, наделав шуму. Птеродонт встрепыхнулся, взмахнул крыльями и поднялся в воздух, подняв за собой клубы пыли во дворе. Мутант резко спикировал к соседнему дому, одновременно Антон со всех ног побежал, огибая забор к сектантам. Проскользил на чём-то красном, поддел руку одного из трупов ботинком и увидел жетон. Да, это он!

Музыкант подхватил его и быстро сунул в надёжный карман разгрузки. Кажется, птеродонт до сих пор шумел за общагой. Прекрасно. Он развернулся и быстро двинулся обратно к забору, но не успел. Хищный мутант не приземлился, а плюхнулся прямо перед воротами, сотрясая землю, и ударил крыльями об асфальт.

Склонил свою противную морду с клыкастым клювом на бок, как будто изучал Антона. Затем без спешки пошёл прямо на него, через ворота, доламывая мощными крыльями ветхие остатки забора.

"Твою же…"

Музыкант сорвался с места и побежал внутрь здания общежития. Сзади раздавалось страшное клацанье зубов твари. Залетев в обширный холл первого этажа, он перемахнул через турникет и побежал налево, к наполовину обвалившимся лестницам. Птеродонт влетел следом за ним, снося всё на своём пути. К счастью, мутант из-за своих размеров пролезть к самим лестницам не смог.

Музыкант поднялся на второй этаж и пошёл вперёд по длинному коридору с окнами, выходящими во двор. Под ногами валялись выбитые сгнившие двери, осколки стен, металлические трубы. Вдруг в окно, где он только что проходил с шумом влезла морда птеродонта, выломав оконную раму.

Антон хотел дать по ней очередь и нажал на спусковой крючок, но калаш сделал два выстрела и запнулся. Морда птеродонта дёрнулась и повернулась в его сторону. Антон вновь сорвался с места и побежал дальше по коридору, но мутант, по всей видимости, своим массивным крылом, ударил в этом же направлении по стене. В Музыканта полетели осколки бетона, деревянной рамы и стекла. Он споткнулся, но удержался на ногах и продолжил бежать дальше. И уже вбежав в последнюю комнату по коридору, Музыкант без сил упал на пол.

Он пролежал минуту или две, переводил дух, восстанавливал дыхание. Всплеск адреналина отогнал сон напрочь, придал сил. Антон медленно встал, повесил заклинивший автомат на шею. Он прекрасно слышал, что проклятый крылатый мутант всё ещё во дворе. Тварь прохаживалась и шумно дышала. Видимо без бойкой добычи птеродонт улетать не хотел.

"Пожрал бы сектантов, да свалил, тварь".

Антон подошёл к стене вдоль красноармейской улицы, выглянул в окно.

"Высоко, а с переломом я точно стану обедом для этой твари".

Тогда то Музыкант и понял, что тут либо он, либо крылатая тварь, другого не дано. Из оружия пистолет и два острых клинка. К пистолету только одна обойма, вряд ли этого хватит, чтобы его завалить. Значит, в очередной раз выбора у него нет.

Он медленно вышел из комнаты, прошёл дальше по коридору до того места, где морда мутанта разворотила оконный проём. Взглянул на птеродонта, который в ожидании обходил двор по кругу.

И выждав момент, Антон собрался, выдернул клинки из ножен и выпрыгнул из окна общежития.

В этот момент мутант как раз проходил под окном внизу. Сжимая рукояти, он пролетел и вонзил их чуть ниже головы птеродонта.

Тварь взревела, резко мотнулась в сторону, Антон повис на мутанте, держась изо всех сил за рукоятки клинков. Птеродонт извернулся и мощно ударил его крылом. Антон отлетел, упал на асфальт и врезался в стену общежития. Резко опомнился, встал и выдернул пистолет из кобуры. Разъярённая тварь оскалила кровавые клыки и, опираясь на крылья, двинулась к Антону. Шатаясь, он прицелился сквозь треснутый окуляр противогаза в пасть мутанта, задержал дыхание и всадил ровно пять точных выстрелов.

Птеродонт предсмертно дёрнулся и осел на асфальт.

Теперь, когда можно было спокойно выдохнуть, он понял на сколько сильно же ему досталось в этот раз, даже слишком. В глазах темнело, к горлу поступала рвота. Ребра ныли и страшно болели. Химза на выброс, однозначно. Но пистолет и клинки были на месте, а вот калаш, кажется, остался там, на втором этаже.

С трудом переставляя ноги, он вышел на Московский, врезаясь в столбы и сгнившие кузова машин. В ушах шумело, и был отчётливо слышен стук собственного сердца. И когда до вестибюля техноложки оставалось метров сто, сзади послышался лай, похожий на собачий.

"Вот теперь точно всё" – подумал Антон и начал терять сознание. "Ещё хотя бы пару шагов…"

Вдруг из вестибюля выбежали люди с оружием, раздалась стрельба, обессиленный, Музыкант упал на колени и повалился на бок.

Глава 4

Never Surrender

Плотный дождь глухо барабанил по металлическому козырьку над парадной одного из домов недалеко от Автово, двое промокших насквозь подростков стояли перед входной дверью. Антон, а в его крепких объятьях Лиза, такая, какой он её запомнил. Она смотрела на него влюблёнными и грустными глазами, по её щекам стекали капли дождя, а может и слёзы. Они смотрели друг другу в глаза, и Антон чувствовал, что она не решается о чём-то ему рассказать. Может боится, а может не знает как сказать. Тогда Антон тихонько прошептал ей на ухо:

– Я тебя никогда не брошу, никогда не оставлю, никогда.

В ответ прозвучал тоненький и ласковый голос Лизы:

– Никогда не обещай то, чего не сможешь сдержать. Ведь ты не можешь знать того, что ждёт нас в будущем.

– Просто верь мне, я никогда тебя не оставлю. И не остановлюсь ни перед чем, ради тебя.

В тёмно-зелёных глазах Лизы проявилась ещё большая грусть, и она обняла Антона ещё сильнее. А он прислонился щекой к её прекрасным и длинным чёрным волосам, с цветочным ароматом…

В этот момент он решил, что не стоит сейчас её ни о чём спрашивать, и будет сожалеть об этом все последующие двадцать лет. Ведь он не знал, что завтра не дождётся её у метро, что завтра зазвучат сирены ядерной тревоги…

***

Техноложка, госпиталь, несколько дней спустя после стычки с птеродонтом.

Музыкант открыл глаза. Он часто видел это воспоминание во снах, и каждый раз на душе было горько и обидно.

– Никогда…– еле слышно просипел Антон.

– Очнулся? – спросил хриплый мужской голос.

Антон попытался сфокусировать взгляд, но получалось это пока не очень.

– Ты главное не дёргайся, лежи – отдыхай, – сказал тот же голос, и, кажется это Василий Петрович.

Музыкант медленно повернул голову к говорящему.

«Точно. Василич».

– Ты мне одно скажи, ты нахрена в город вернулся? – Василий Петрович посмотрел на него с сочувствием.

Антон с трудом разлепил губы, во рту пересохло.

– Жетон, – сухо сказал он.

– А, – понимающе кивнул Василич, так как давным-давно Антон ему рассказывал свою историю. – И стоило оно того, не в жетоне ведь память, а в твоей голове.

Музыкант заметил, висящую на стуле рядом, разгрузку, резко дёрнулся к ней, чтобы проверить карман с жетоном. Разряд боли пронзил всё тело, от чего он рефлекторно съёжился.

Главный инженер вздохнул, подошёл к разгрузке, пощупал карманы и достал жетон.

– На месте, – хрипло сказал Василич.

Антон успокоился, лёг обратно на спину и стал пялиться в грязный потолок госпиталя.

– Ты главное пока не делай резких движений. Врач сказал, что у тебя сотрясение и перелом рёбер. Это не говоря о многочисленных ссадинах, ушибах и так далее. Кстати, – Василич достал из кармана увесистый мешочек, показал Музыканту и убрал в карман его разгрузки, – это часть платы за работу, за остальным уже потом сам зайдёшь.

Музыкант еле заметно кивнул и прикрыл глаза.

Василий Петрович помахал рукой на прощание и вышел из лазарета, а Антон решил немного поспать, восстановить силы.

***

Огромный серый птеродонт прогуливался во дворе общаги и хищно озирался по сторонам. Антон снова сжимал в руках свои клинки перед прыжком. Вот шаг в пустоту и доли секунды полёта, перед тем как острые лезвия проткнули шею мутанта.

Птеродонт резко дёрнулся и вместе с ним, во сне дёрнулся и Антон. И снова боль молниеносно пронзила всё тело, от чего он сразу же проснулся.

В его палате как раз в это время был врач. Высокий мужчина с русыми волосами, на глазах очки.

– Как самочувствие? – поинтересовался он у Антона.

– Нормально, – выдавил пересохшими и потрескавшимися губами в ответ.

– Вода на тумбочке, – подсказал проницательный врач.

– Спасибо, – Антон медленно поднялся на койке и осушил стакан залпом. – Когда можно будет уйти?

Врач равнодушно пожал плечами.

– Да хоть сейчас.

– Спасибо, – Музыкант медленно встал и начал одеваться.

– Но, – врач поднял указательный палец вверх, – настоятельно рекомендую воздержаться от походов наверх, и драк внизу.

– Хорошо, – улыбнувшись, сказал он в ответ и застегнул на груди разгрузку.

Ноги ещё не до конца слушались, так что, слегка прихрамывая, он направился в кабинет Василича. Постучал. Из-за двери донеслось: войдите.

Антон зашёл внутрь, чему очень удивился Василий Петрович.

– Как? Уже?

– Да, не могу я долго валяться без дела, – ответил Музыкант и сел за стол перед инженером.

– Зря, очень зря. Отлежался бы, сил набрался.

– Не, Василич, не могу, – пожал плечами Антон.

– Ну, смотри.

Василий Петрович начал выставлять на стол патроны, а Антон снял вещмешок и начал их складывать. Такой суммы вполне хватит и на новый калаш и химзащиту, да и ещё останется на что жить примерно месяц. После патронов Василий Петрович выложил на стол его плеер, который он сдал ему на хранение.

– Это всё, – подвёл итог инженер. – Куда хоть сейчас направишься?

– Сначала на Сенную, – Антон почесал затылок, – а там видно будет.

– Ну, надеюсь, скоро увидимся, удачи.

– И тебе не хворать, – Музыкант махнул ему рукой и вышел из кабинета.

А уже проходя по платформе техноложки, он заметил, что на путях стоит караван. Антон подошёл к сидящему на ящике парню.

– Куда путь держите?

– На Невский.

– И конечно через Сенную?

– Именно, – кивнул парень.

– Значит нам по пути.

Антон забрался в прицеп дрезины, вставил наушник в ухо и нажал на плей.

***

На подъезде к Сенной обоз караванщиков скрипнул тормозами, и уже тихонько докатился до платформы, остановившись почти по середине. Антон попрощался с попутчиками и ступил на почти родной тёмно-серый гранит. В Торговом городе сегодня было людно и душно. Народ толпился у прилавков, галдели, выбирали. Музыкант поморщился, он никогда не любил шумные столпотворения. И проходя мимо, заметил краем глаза неплохой арсенал у одного из торговцев.

"Надо будет зайти" – поставил он в голове отметку.

Первым делом он решил подкрепиться и направился в бар, что находился на Садовой. В отличие от бара на Сенной, в заведении на Садовой было обычно меньше людей, а значит тише и спокойнее.

По длинным коридорам с подъёмами и спусками, где не местный, а тем более человек, впервые прибывший сюда легко мог заблудиться, он вышел на Садовую и подошёл к бару. Двое здоровых вышибал на входе окинули его взглядом и один из них улыбнулся ему и поздоровался. Он знал его с тех пор, когда Музыкант ещё жил на Сенной, но вот как его зовут, Антон никак не мог вспомнить.

Он зашёл внутрь, снял наушник и подошёл к стойке.

Бармен тоже узнал его, довольно заулыбался и подошёл ближе.

– Привет, Музыкант!

– Привет.

– Что-то уж очень давно ты к нам не заглядывал, – сказал бармен с прищуром.

– Дел было много, – пожал плечами Антон, – да и у вас тут в Торговом городе людей всегда много, а я людей не люблю.

Бармен посмеялся и спросил, что ему принести. Антон закал тарелку гречневой каши и стакан водки. После поверхности, это больше необходимость, чем для удовольствия.

Музыкант прошёл и сел за столик. Даже в местном баре сегодня было шумно и много народу, но свободный столик всё же нашёлся.

Через пару минут официантка приятной внешности принесла его заказ и поставила на стол. От каши желудок приятно заурчал, а вот от водки следом внутри всё обожгло.

Разделавшись с едой, Антон откинулся на спинку стула. И тут в бар зашёл крупный мужчина в серых штанах и серой непромокаемой куртке с капюшоном и подошёл к барной стойке. Он коротко о чём-то переговорил с барменом и оглянулся в сторону, где сидел Антон. Мужчина толи с досады, толи от радости хлопнул ладонью по стойке, затем снял капюшон, и пошёл к его столику.

Это оказался Дима Сухов, тоже один из бывалых и опытных диггеров. И он без приглашения сразу же подсел к нему за стол.

– Здорова, Антох, как дела?

– Да более-менее, – Антон потёр сломанные рёбра, – как сам?

– Вроде тоже, – Дима качнулся на стуле, от чего тот скрипнул, затем посмотрел на Антона, – её так и не нашёл?

Дима – один из немногих, кто знал Музыканта не по рассказам и слухам с разных станций, а так сказать от первоисточника. Возможно, Антон бы мог даже сказать, что они друзья, хотя всю жизнь он старался избегать людей и ни к кому не привязываться, кроме Лизы, конечно.

– Нет, – коротко ответил Музыкант.

– Жаль, – Дима потупил взгляд в исцарапанную столешницу.

– А ты, смотрю, с диггерством не завязал в итоге? – спросил Антон и покосился на его рюкзак, из которого торчал фильтр противогаза.

Дима вздохнул.

– Нет, хотя помню, клялся тебе тогда, а дома жене и детям, что на поверхность больше ни ногой. Но понимаешь, не могу я, в метро мне душно тут, что ли…

***

Несколько лет назад Дима и Антон отправились на поверхность по совместному заданию от торгового города и техноложки. Тогда на Спасской что-то коротнуло и на всех трёх уровнях городка погас свет. А нет света – нет и продаж. Мазуты с техноложки прибыли быстро, вот только оперативно починить не смогли. Им не хватало двух больших медных обмоток. Торговый город был готов заплатить любые деньги за скорейшее восстановление электричества, а техноложка решили на этом неплохо наживиться. Тогда в этот же вечер их и отправили на заброшенные заводы между Лесной и Выборгской.

В то время, эта местность была особо не изучена, но эти двое были не из пугливых.

В одном из старых заводских корпусов, уже ночью, в свете фонарей подходящие обмотки наконец-то нашлись, и они стали возвращаться обратно в метро. Дима пошёл первым, Антон позади, прикрывал спину, держа калаш на готове. И вот на пути к спуску в метро, проходя мимо покосившихся от времени трёхэтажек, Музыкант краем глаза заметил в полумраке шевеление между домов. Как будто кто-то следил за ними.

А спустя мгновение на них выскочил мутаволк, как после его прозвал Дима. До этого таких тварей никто не видел.

Морда была похожа на волчью, широкое мускулистое тело покрыто клоками грязной серой шерсти. Мутант передвигался на задних массивных лапах, при этом двигался очень ловко. А ростом мутаволк был больше двух метров точно. Эта тварь была немного похожа на оборотней из старых фильмов и книг, только облезлая из-за радиации и с виду дико свирепая.

Зарычав, мутант за мгновение размахнулся и ударил когтистой лапой, но Дима чудом увернулся и упал на асфальт. Мутаволк хотел было на него наброситься, но Антон остановил его очередью из калаша. Мутант многократно дёрнулся, но падать замертво даже не думал.

Дима подскочил на ноги, дал короткую очередь и попытался зайти ему за спину, но мутаволк сделал полушаг полупрыжок назад, чтобы не выпускать их обоих из виду. Быстро раскусив его манёвр, диггеры, отстреливаясь одиночными, начали расходиться в стороны по улице. Тогда мутант грозно зарычал и мотнул головой, а затем упал на четыре лапы и сделал молниеносный рывок к Диме, сбив его с ног.

Пролетев несколько метров, диггер со страшным хрустом врезался спиной в торчащий рядом бетонный столб.

У Антона от одного звука перехватило дыхание, а мутаволк уже медленно подошёл к лежащему на земле Диме и занёс лапу для удара. Мощный заряд адреналина ударил Музыканту в голову. Яростно крича себе в противогаз, он побежал к ним, вытаскивая на ходу клинки из-за спины. Мутаволк не успел нанести удар и, стоя на четырёх лапах, обернулся на крик Антона. Тогда первое лезвие с хрустом вошло в глаз мутанта, и прошло волчий череп насквозь, а второе он вогнал ему в шею снизу.

Выплёскивая бурую жижу, тело мутанта опустилось на землю. Антон сразу же присел перед Димой, уже не надеясь на то, что тот жив.

– Живой? – спросил он.

Вдруг Дима закашлял и попытался что-то сказать.

– Твою же… Давай, вставай, надо валить, хрен знает, сколько их тут.

Прокашлявшись, Дима поднялся на руках и проговорил:

– Я.. не чувствую ног… не могу встать.

"Вот же дерьмо".