banner banner banner
Чорна рада (збірник)
Чорна рада (збірник)
Оценить:
 Рейтинг: 0

Чорна рада (збірник)

Чорна рада (збiрник)
Пантелеймон Олександрович Кулiш

Пантелеймон Кулiш (1819–1897) – визначний украiнський письменник, просвiтитель i гуманiст, один iз фундаторiв украiнськоi нацiональноi свiдомостi i новоi лiтератури. Письменницький талант Кулiша виявився у рiзних художнiх жанрах: вiн писав прозу, вiршi, поеми, драми, багато перекладав. В iсторiю украiнськоi лiтератури увiйшов насамперед як автор першого iсторичного роману «Чорна рада», в якому вiдтворив подii 1663 року, коли пiсля смертi Богдана Хмельницького почалася запекла боротьба за гетьманську булаву.

До видання крiм «Чорноi ради» також увiйшли оповiдання i вибранi поезii П. Кулiша.

Пантелеймон Олександрович Кулiш

Чорна рада

Роман, оповiдання, вiршi

Чорна рада

Хронiка 1663 року

І

По веснi 1663 року двое подорожнiх, верхи на добрих конях, iзближались до Киева з Бiлогородського шляху.[1 - Бiлогородський шлях – шлях на захiд вiд Киева, через село Бiлогородка.] Один був молодий собi козак, збройний, як до вiйни; другий, по одежi i по сивiй бородi, сказать би, пiп, а по шаблюцi пiд рясою, по пiстолях за поясом i по довгих шрамах на виду – старий козарлюга. Конi в iх потомленi, одежа й тороки позапилюванi:[2 - Тороки – ременi ззаду сiдла для прив’язування речей або прив’язаний до сiдла дорожнiй мiшок.] зараз було знати, що iдуть не зблизька.

Не доiздячи верстов зо двi чи зо три до Киева, взяли вони у лiву руку, да й побрались гаем, по кривiй дорiжцi. І хто тiльки бачив, як вони з поля повернули в гай, усяке зараз домислялось, куди вони простують. Крива дорiжка вела до Череваневого хутора, Хмарища. А Черевань був тяжко грошовитий да й веселий пан iз козацтва, що збагатилось за десятилiтню вiйну з ляхами. Рiч тут про Богдана Хмельницького,[3 - Хмельницький Богдан (Зиновiй) Михайлович (6л. 1595–1657) – гетьман Украiни з 1648 року. Очолив повстання на Запорозькiй Сiчi, яке поклало початок визвольнiй вiйни украiнського народу 1648–1654 рокiв проти польсько-шляхетського поневолення. Пiд керiвництвом Хмельницького вiдбулася Переяславська рада 1654 року, на якiй Украiна прийняла протекторат Московськоi держави.] як вiн рокiв з десяток шарпав з козаками шляхетних ляхiв i недоляшкiв. От тодi-то й Черевань доскочив собi незчисленного скарбу да пiсля вiйни й сiв хутором коло Киева.

Було вже надвечiр. Сонце свiтило стиха, без жари; i любо було поглянути, як воно розливалось по зелених вiтах, по суковатих, мохнатих дубах i по молодiй травицi. Пташки спiвали i свистали усюди по гаю так голосно да гарно, що все кругом неначе усмiхалось. А подорожнi були якось смутнii. Нiхто б не сказав, що вони iдуть у гостi до веселого пана Череваня.

Отже вони вже й пiд Хмарищем. А те Хмарище було окрите гаями, справдi наче хмарами. Кругом обняла його рiчка з зеленими плавами, лозами й очеретами. Через рiчку йшла до ворiт гребелька. А ворота в Череваня не простi, а державськii.[4 - Державський – дiдичевський. (Прим. авт.)] Замiсть ушул[5 - Ушули – стовпи в брамi. (Прим. авт.)А ворота в Череванi не простi, а державськi. Замiсть ушул – рублена башта пiд гонтовим щитом… – державськi – помiщицькi; ушула – стовп, до якого прикрiпляються ворота.] – рублена башта пiд гонтовим щитом, i пiд башту вже дубовi ворота, густо од верху до низу цвяхованi. Бувало тодi, у ту старовину, таке, що i вдень i вночi сподiвайсь лихого гостя – татарина або ляха. Так над ворiтьми у баштi було й вiконце, щоб роздивитись перше, чи впускати гостя до господи, чи нi. Над щитом – гостроверхий гребiнь iз дубових паль, а округ хутора – годящий вал. Пiд'iхавши гостi пiд браму, почали грюкати шаблею в цвяхи. По гаю пiшла луна, а в хуторi не озивавсь нiхто; да вже нескоро хтось за ворiтьми почав кашляти, i стало чути, як щось або старе, або недуже береться в баштi по сходах до вiконця, лiзе та й гуторить само з собою.

– Враг його, – каже, – знае, який тепер люд настав! Прийде казна-що, казна-звiдки та й грюкотить, як ворiт не розламле. А якби рокiв п'ятнадцять або двадцять назад, так усяке сидiло по Вкраiнi тихо та смирно, наче бджола в зимовнику. Ге, тото-бо!.. Якби вражi ляхи, собi на лихо, не потривожили козацького рою, то й досi б, може, так би сидiли. Погано було за ляхiв, та вже ж i нашi гуляють не в свою голову! Ох, Боже правий, Боже правий!

– Се Василь Невольник, – каже тодi пiп. – Однаковий i досi.

– Хто там грюкае, наче в своi ворота? – питае Василь Невольник крiзь вiконце.

– Да годi тобi розпитувати! – озвався пiп. – Бачиш, що не татаре, то i впускай.

– Боже мiй правий! – аж скрикнув Василь Невольник. – Та се ж паволоцький Шрам!.. Не знаю ж, чи одчиняти ворота, чи перше бiгти до пана.

– Одчини перше ворота, – озвався Шрам, – а потiм бiжи собi, куди хоч.

– Правда, правда, добродiю мiй любий! – каже старий ключник да й почав iспускатися униз, усе-таки розмовляючи сам iз собою. – Гора з горою не зiйдеться, а чоловiк з чоловiком зiйдеться. Ох, не думали ж моi старi очi вбачати пана Шрама!

От одчинились ворота. Полковник Шрам iз сином (той молодий козак був його син) схилившись i в'iхали. Василь Невольник з великоi радостi не знав, що й робити: кинувся до Шрама i поцiлував його в колiно.

Далi до сина:

– Боже правий! Боже правий! Та се ж твiй Петрусь! Орел, а не козак!

Петро нагнувсь iз сiдла i поцiлувавсь iз Василем Невольником.

– Орел, а не козак! – каже знов Василь Невольник. – Що, якби таких друзяк припливло хоч двi чайки до Кермана,[6 - Керман – Акерман, турецьке мiсто-фортеця у гирлi Днiпра.] як я пропадав там у неволi? Ох, Боже правий! Далась менi та проклята неволя добре знати, не забуду ii довiку!

Справдi, Василь Невольник був собi дiдусь такий мiзерний, мов зараз тiлько з неволi випущений: невеличкий, похилий, очi йому позападали i наче до чого придивляються, а губи якось покривились, що ти б сказав – вiн i зроду не смiявся. У синьому жупанковi, у старих полотняних шароварах, да й те на йому було мов позичене.

Петро, старого Шрама син, скочив на землю i взяв од панотця коня.

– Веди ж нас, Василю, до пана, – каже полковник Шрам. – Де вiн? Чи в свiтлицi, чи в пасiцi? У нього здавна була охота до бджоли; так тепер певно вже пасiчникуе.

– Еге, добродiю, – каже Василь Невольник, – благую часть iзбрав собi пан Черевань – нехай його Господь на свiтi подержить! Мало куди й виходить з пасiки.

– Ну, да все ж од людей iще не одцурався? Чи, може, справдi зробивсь пустинножителем?[7 - Пустинножитель – вiдлюдник.]

– Йому од людей одцуратись! – каже Василь Невольник. – Та йому й хлiб не пiде в душу, якби його люде покинули. У нас i тепер не без гостей. Побачиш сам, що в нас за гiсть тепер у Хмарищi.

Да, одчинивши дiдусь у пасiку хвiрточку, i повiв Шрама попiд деревом.

Що ж то був за Шрам такий, i як се вiн був разом пiп i полковник?

Був вiн син паволоцького попа, по прiзвищу Чепурного, учився в Киiвськiй братськiй школi,[8 - Киiвська братська школа – навчальний заклад, заснований 1615 р. Киiвським братством – нацiонально-релiгiйною громадською органiзацiею киiвських мiщан, що виникла при Богоявленському (з 1616 р. – Братському) монастирi на Подолi.] i вже сам вийшов був на попи. Як же пiднялись козаки з гетьманом Остряницею,[9 - Остряниця (Острянин) Якiв (? – 1641) – один з керiвникiв селянсько-козацького повстання 1638 р. проти польсько-шляхетських загарбникiв та украiнськоi шляхти.] то i вiн устряв до козацького вiйська; бо гарячий був чоловiк Шрам i не всидiв би у своiй парафii, чуючи, як iллеться рiдна йому кров за безбожний глум польських консистентiв[10 - Консистенти – польське вiйсько.] i урядникiв над украiнцями, за наругу католикiв i унiтiв[11 - Унiти – унiати, прихильники унii – об'еднання православноi i католицькоi церков на украiнських i бiлоруських землях, проголошеного 1596 р. у Брестi.] над греко-руською вiрою. Тодi-бо дiйшло безладде в Польщi до того, що робив усякий староста, усякий ротмiстр, усякий значний чоловiк, що йому в божевiльну голову прийде, а найбiльш iз народом неоружним, з мiщанами i хлiборобами, которi не мали жодного способу супротив його стати. Почали жовнiри консистуючи в городах i селах, беззаконнi окорми i напитки од людей вимагати, жiнок та дiвчат козачих, мiщанських i посполитих безчестити i мордовати, людей серед зими по ломках льодових у плуг запрягати, а жидам приказували iх бичовати й поганяти, щоб, на один смiх i наругу, лiд плугом орали й рисовали. А тим часом католицькi пани з нашими перевертнями усиловались унiю на Вкраiнi прищепити i не в одну церкву попом унiта на огиду людям поставили; вiру благочестиву мужицькою вiрою називали, а оддаючи жидам у оренду села, не раз iз селами й церкви iм на одкуп оддавали. І нiкому було на такi наруги жаловатись, бо й самого короля сенатори, пани да епископи у руках держали. Городова ж козацька старшина за коронного гетьмана, за старост, за державцiв i iх намiсникiв i орандарiв руку тягнула, а мiж себе дiлилась козацькою платою – по тридцяти злотих на всякого реестрового од короля i Речi Посполитоi.[12 - Рiччю Посполитою, чи то республiкою, називалось усе вкупi – Польща, Литва i Русь; а Руссю звались Галичина, Подiлля, Волинь i Украiна. (прим. авт.)] То й реестровим, чи городовим, козакам[13 - У 1572 р. польський уряд сформував з козакiв вiйська для боротьби проти народних рухiв на Схiднiй Украiнi й охорони ii пiвденних кордонiв. Прийнятi на державну службу вписувалися в реестр (звiдси й назва – реестровi козаки).] було тiсно. Багато з них до пiдданства старостам i державцям приневолено; которi ж остались реестровими козаками, тii робили в своеi старшини всяку роботу по дворах. Шiсть тисяч тiлько iх оставлено в реестрi, да й тii, бувши в великiй неволi в старшини, тягли, хотя й нехотя, за ляхiв руку i тiлько вже при Хмельницькому одностайне за Вкраiну повстали. Так як би iм земляки у своiй тiснотi й нуждах жаловались?… Жаловались миряне i попи благочестивii тiлько далеким своiм землякам – козакам запорозьким, которi, живучи в диких степах, за порогами, старшину свою самi з себе вибирали i гетьману коронному узяти себе за шию не давали. От i виходили з Запорожжя один за одним гетьмани козацькii: Тарас Трясило,[14 - Трясило Тарас – Федорович Тарас (XVII ст.), гетьман запорозьких нереестрових козакiв.] Павлюк,[15 - Павлюк (Павло Михнович Бут;? – 1638) – гетьман нереестрових козакiв, керiвникiв селянсько-козацького повстання проти польсько-шляхетських загарбникiв i украiнськоi шляхти] Остряниця – з мечем i пожежею супротив ворогiв рiдного краю.

Тiлько ж ненадовго пiдiймали украiнцi пiд iх корогвами похилу голову. Ляхи держались мiцно за руки з недоляшками,[16 - Недоляшок – ополячений украiнець.] гасили хутко полом'е i знов по-свойому обертали Украiну. Аж ось пiднявсь страшенний, невгасимий пожар iз Запорожжя – пiднявсь на ляхiв i на всiх недругiв отчизни батько Хмельницький. Чого вже не робили тii старости i комiсари з городовими козаками, тii консистенти-ротмiстри з своiми жовнiрами, да й нашi перевертнi-недоляшки з надвiрною сторожею. Як уже не вмудрялись, щоб погасити тее полом'е! Як уже не перегороджували степовi дороги своiми заставами, щоб не пустити нiкого з Украiни на Запорожже, так де ж? Кидае пахар на полi плуг iз волами, кидае пивовар казани в броварнi, кидають шевцi, кравцi i ковалi свою роботу, батьки покидають маленьких дiтей, сини – немощних батькiв i матiрок, i всяке манiвцем да ночами, степами, тернами да байраками чимчикуе на Запорожже до Хмельницького. І отодi-то вже «розлилась козацька слава по всiй Украiнi…».

Де ж пробував, де тинявсь попович паволоцький, Шрам, десять рiк од Остряницi до Хмельницького? Про те багато треба б було писати. Сидiв вiн зимовником серед дикого степу на Низу,[17 - Низ – Великий Луг, лугова й степова смуга в нижнiй течii Днiпра, що входила до територii Запорозького вiйська.] взявши собi за жiнку бранку-туркеню; проповiдував вiн слово правди Божоi рибалкам i чабанам запорозьким; побував вiн на полi й на морi з низовцями; видав не раз i не два смерть перед очима да й загартовався у военному дiлi так, що як пiднявсь на ляхiв Хмельницький, то мав з його велику користь i пiдмогу. Нiхто краще його не ставав до бою; нiхто не крутив ляхам такого веремiя[18 - Веремiй. Крутить веремiя – чинити бистрi атаки. (прим. авт.)]… У тих-то случаях пошрамовано його вздовж i впоперек, що козаки, як прозвали його Шрамом, то й забули реестрове його прiзвище. І в реестрах-то, коли хочете знати, не Чепурним його записано.

Било козацтво в ту вiйну на те, що або пан, або пропав, то не кожен писався власним прiзвищем.

Отже минули, мов короткi свята, десять рiк хмельниччини.[19 - Хмельниччина – назва iсторичного перiоду 1648–1657 рокiв та повстання пiд проводом Богдана Хмельницького, пiд час яких Рiч Посполита втратила контроль над центральною частиною украiнських етнiчних земель, на базi яких постала козацька держава на чолi з гетьманом.] Вже й сини Шрамовi пiдросли i допомагали батьковi у походах. Двое полягло пiд Смоленським, оставсь тiлько Петро. Іще таки й пiсля Хмельницького не раз дзвонив старий Шрам шаблею; далi, почуваючись, що вже не служить сила, зложив з себе полковництво, постригсь у попи да й почав служити Боговi. Сина посилав до вiйськового обозу, а сам знав одну церкву. «Вже, – думав, – Украiна ляхам за себе оддячила, недоляшкiв вигнала, унiю стерла, жидову передушила. Тепер нехай, – каже, – живе громадським розумом».

Коли ж дивиться, аж iзнов негаразд починаеться на Вкраiнi. Свари да чвари, i вже гетьманською булавою почали iгратись, мов цiпком. Повернулось у старого серце, як почув, що козацька кров iллеться понад Днiпром через Виговського[20 - Виговський Іван Остапович (? – 1664) – украiнський гетьман (1657–1659), виступав проти експансiонiстськоi полiтики царизму на Украiнi.Іван Виговський (? – 1664) – украiнський вiйськовий, полiтичний i державний дiяч. Гетьман Вiйська Запорозького, голова козацькоi держави в Надднiпрянськiй Украiнi (1657–1659). На початку Хмельниччини брав участь у битвi пiд Жовтими водами (1648), потрапив до татарського полону, був викуплений Хмельницьким. Працював особистим писарем гетьмана, сформував i очолив козацький уряд при гетьманi, брав участь у военних операцiях. Пiсля смертi Хмельницького, став регентом при його малолiтньому синовi – гетьманi Юрii. 26 липня 1657 року обраний на Чигиринськiй радi новим гетьманом до часу повнолiття Юрiя, а 26 жовтня знову переобраний гетьманом на загальновiйськовiй радi в Корсунi.] i через навiженого Юруся Хмельниченка,[21 - Хмельницький Юрiй Богданович (бл. 1641–1685) – молодший син Богдана Хмельницького, ще за життя батька був проголошений гетьманом.] що одержав пiсля його гетьманованне; а як досталась од Юруся булава Тетерi,[22 - Тетеря Павло Іванович (? – бл. 1670) – переяславський полковник, з 1663 р. гетьман Правобережноi Украiни. Орiентувався на союз з Рiччю Посполитою.] то вiн аж за голову вхопився. Чи молиться, чи Божу службу служить, – одно в його на думцi: що ось погибне Украiна од сього недруга отчизного i похлiбцi лядського. Було, чи вийде серед церкви з наукою, то все одно мирянам править: «Блюдiтеся, да не порабощеннi будете; стережiтеся, щоб не дано вас iзнов ляхам на поталу!»

Як же вмер паволоцький полковник, що пiсля Шрама уряд держав, да зiйшлась рада, щоб нового полковника вибрати, вiн вийшов серед ради у поповськiй рясi да й каже:

– Дiти моi! Наступае страшна година: перехрестить, мабуть, нас Господь iзнов огнем да мечем. Треба нам тепер такого полковника, щоб знав, де вовк, а де лисиця. Послужив я православному християнству з батьком Хмельницьким, послужу вам, дiтки, ще й тепер, коли буде на те ваша воля.

Як почула ж се рада, то так i загула од радостi. Зараз окрили Шрама шапками, вiйськовими корогвами, дали йому до рук полковницькi клейноди,[23 - Полковницькi клейноди – ознаки полковницькоi влади: булава, пiрнач тощо.] вдарили з гармат, да й став панотець Шрам полковником.

Тетеря аж здригнувся, як почув про таке диво. Що б то робити? Да нiчого не змiг, бо так велось у ту старосвiтщину, що рада була старша од гетьмана. Мусив Тетеря прислати Шрамовi унiверсал[24 - Унiверсал – розпорядчий акт адмiнiстративно-полiтичного характеру польських королiв та украiнських гетьманiв.] на полковництво. Обидва ж вони полiтикуються, подарунками обсилаються, а нишком один на одного чигають.

Отже думав Шрам, думав, як би Вкраiну на добру дорогу вивести; далi, надумавшись, пустив таку поголоску, що нездужае, нездужае полковник; передав осауловi Гулаку[25 - Іван Гулак був генеральним осавулом, а не осавулом, пiзнiше, у 1669–1675 роках.] свiй рейментарський пiрнач,[26 - Рейментарський пiрнач – полковницька булава, яка мала зверху, замiсть кулi, металевi пластинки, що розмiщувались навколо стержня (палицi).] а сам виiхав нiби кудись далеко на хутiр для спокою, да ото й махнув iз сином з Паволочi. Куди ж вiн махнув i що в його було на думцi, незабаром того довiдаемось.

II

Скоро ввiйшов ото Шрам у пасiку, iще не помоливсь i святому Зосимовi, що стоiть по пасiках, як слухае – у Череваня щось iграе.

– Е, да се в вас i бандура!

– І бандура, – каже Василь Невольник, – та ще чия бандура!

– Так се в вас Божий Чоловiк? – спитав тодi Шрам.

– А то хто ж би так заграв у бандуру? Такого кобзаря не було, та, може, вже й не буде мiж козацтвом.