Книга шестая. Необратимость

А ведь занятный фразеологизм “Делай вещи!” только что прозвучал! Такой слоган высветился в голове посреди ночи в начале января 2021 года. Очередная вспышка спящего таланта, который не спрашивает и не докладывает о пробуждении. Не стоит думать, что мне не спалось от круговерти мыслемешалки. Беда бессонницы обходит стороной, пожалуй, на протяжении всей жизни. Может за исключением некоторых отдельных моментов исключительных потрясений. Опыт пробуждённости совершенно бессовестно вмешивается в рутинное течение будней и создает вопиющий трансмутационный раздражитель. Сомневаюсь, что на страницах уже шестой книги могут оказаться случайные искатели, так что всякие трансмутационные триггеры и страхоболи вполне услужливо покоятся в пассивной памяти до новой встречи. В других местах они без надобности, а на моем пороге – в самый раз.

«Делай вещи!» – можно сказать идиоматическое русское выражение, и возможно, оно носит региональный сибирский колорит. Во всяком случае, мне не приходилось его слышать в других местах, а может оно имеет еще и специфический срез того уровня психоэмоционального состояния. Нечто вроде дворового жаргонизма, которым пользуется определенный контингент. В нем есть бравада, нечто залихватское с молодецкой удалью крепкого плеча, горячих голов и размашистого бокового правого в зубы.

Мы так говорили на секциях и в спортивных лагерях в период юношеского максимализма в соответствующей детско-юношеской спортивной школе олимпийского резерва по «Дзюдо». Прежние аббревиатуры СДЮШОР теперь глаз не пестрят, хотя громогласности «олимпийства» не было и тогда. Впрочем, успешные “спортики” двигались из того же Красноярска вполне вертикально в сборную страны.

Корректное “Мы” состоит из каждого “Я”, а не забирает “Я” у “Я”

Любой устойчивый коллектив быстро вырабатывает вербальную систему оповещения «свой-чужой», так сказать, очень специфический рукотворный жаргон, которого прочие не применяют. Не стану однозначно заявлять, что фразу «Делай вещи!» сочинили мы на той секции борьбы, но разлеталось выражение по сторонам, как круги по воде. Люди подобно попугайчикам начинают вторить клич своей стаи в надежде заручиться твердостью коллектива, стать значительнее, будучи частью значительного. Мы говорим так, и я часть этого “мы”. Смотрите, мы сильны, когда мы вместе. Да-да, это снова мои 26-44 и 27-50 играются.

“Мы” это и есть “Я”, ведь здесь я делаю все для себя, а выходит для вас, ведь вы части меня, части моей жизни. Это такой взаимный детерминизм: лучше мне – лучше вам, и наоборот. На первый взгляд типовые племенные игрища, ослабляющие индивидуала, но к чему вторить природе, ведь можно обернуть слабость в силу, создав мутацию внутри племени. Сама конструкция явления племени имеет неоспоримую полезность, стоит лишь задать стержневые ценностные ориентиры. Тем более у меня есть подобная племенная ориентация, в том числе в моем основном канале 27-50, довлеющая над коллективными и индивидуальными активациями.

Что если собрать племя из индивидуалов? Группу, имеющую цель как бы на разъединение, на достаточность каждого, стремящуюся подготовить участников к выходу в собственное плавание, но с сохранением сопричастности. Мир -это всегда система в системе. Внутри каждого целого есть местно частям, внутри индивидуала есть племя, которое невозможно без должного самосознания каждого члена. Образуется потенциал субинституционального образования, где общая система направлена на порождение внутри себя иных самодостаточных систем, а те – своих. Похоже на пирамиду, или семью, или секту, или государство. Так и есть, ведь вся возня к тому же завязана на деньгах снизу вверх.

У каждого слова есть свойство коннотации, то есть как бы собственный смысл в отрыве от объема понятия, выражаемого этим словом. Потому читатель может сам родит ассоциации к сказанному, выбрать название данного явления по душе. Но неотъемлемым остается факт, что можно перекоммутировать конструктор племени, собрать его для усиления членов вслед за локомотивом, образуя синергичность волевого участия Идущих в кулак общего организма Сообщества.

Чем-то фраза заглавия родственна с найко-брендовым «Just do it», да почти тоже самое. Даже можно перевести таким образом. В основном, «Делай вещи!» означает призыв сделать усилие над собой наиболее упрямым образом для достижения понятного, но амбициозного результата. Вот примерно так мы и подбадривали друг друга на импровизированном пляжном регби или стрит-футболе утром до завтрака. Не зная или цинично игнорируя правила игры, мы превращали действие в побоище с откровенной перспективой соперничества. В таких матчах я нередко оставлял кусочки зубов, которые и без того были проблемным местом.

Хочется спросить, причем здесь все это? Зри в корень, знай свои корни. В первую очередь, стоит помнить, откуда ты проистекаешь. Всем отчаянно хочется стать шаблонным персонажем, эдаким эклектическим чудо-юдой, поборником всяческой мыслимой успешности. Узнать о себе точечную правду можно быть ошеломительным разочарованием. Никто не создан для воплощения собирательного образа успешного человека. Его не бывает, зато бывает каждый в отдельности с бесконечным набором уникальности.

Мы похоронили индивидуальность в угоду понятному, ожидаемому и как бы достижимому благу. Иллюзия обмана окутала мозги людей, стала отравляющей заразой. Страх слишком долго правил умами, теперь наступает иное время. Люди будут разобщаться, будет выветриваться туман усредненности и коллективной манеры проживания. Выживание все же больше материальный вопрос, это проблема психологической гибкости, способности к адаптации глобальной мутации вида.

А в остальном, мне тоже не всегда очевиден смысл написанного, остается закономерный туман недосказанности и недодуманности. Поначалу наивно полагал, что смогу разобраться позже, но потом «позже» наступило, а разбираться я и не подумал. Может все дело в том, что это было не оно, а нужное «позже» еще не встретилось. Может, но сейчас в наличии только такое. Даже название книги едва не получило “Делай вещи!” в заглавие. Обобщенно говоря, эта фраза емко сочетает в себе всю суть прикладного «ананьевизма», примерно, как советский герб для народа сплетал иронию с достоянием.

Тут есть и «красиво/некрасиво», что вполне явственно описывает извечные паттерны ума людей. В том вся штука кроется, что для одного концепт составляет Великое Делание, к которому был урожден, а на взгляд другого – бессовестный анархичный бедлам. Тестировать изящную словесность не всегда стремятся эти другие, потому запросто клеймят последним матом за глаза и вполне агрессивно выражают неприятие чужому лайфстайлу.

Это только говорить легко про поведение отвлеченное от оценки окружающих. На деле каждая клеточка человека насквозь пропитана зависимостью от одобрения. Невыносимо сознавать, но даже в отсутствие наблюдателей в голове непримиримо постукивает потребность сопоставлять себя с «правильным» регламентом поведения в той или иной ситуации. Такие регламенты прошиваются в тело долгими годами, и очевидно выветриваются тем же клином.

Никак нельзя самоуговорами подменить прикладные усилия. Тем, собственно, и занимаемся в сообществе под моим дирижерством. Признаться, у меня случаются идеи применять сторонние техники для расширения границ Идущих. Если так смотреть на вещи, то и дня покоя не видать в погонях за надуманным совершенством. Ведь все техники личностного роста от пикапа до сольфеджио преследуют собой достижение благовидного итога.

Такой результат кем-то должен быть намечен, и кем-то исполняться. Допустим, это один и тот же человек, но откуда в нем взялась такая потребность? Зачем развивать нечто отсутствующее или находящееся в минимальном зачатке? Ведь всегда есть обратная и более сильная сторона. Выходит, пока мы лепим нечто усреднено презентабельное, вытачивая недоразвитые склонности, в тоже время допускаем стагнацию урожденных преимуществ. Это тоже поле неоднозначности, где умельцы разработали концепцию колеса навыков или так называемого личностного дисбаланса, которое не может ехать в силу выпирающих звеньев. Общественная гомогенизация независимо от конкретной дисциплины стремится уровнять человека под стандарт гармоничности.

Странно, но и гармоничность можно опошлить, выведя текущий процент ее содержания в конкретном человеке. Можно как бы измерить присутствие сильных сторон и как бы слабых, составить круговую диаграмму, и заявить, мол колесо кривое, настала пора подтягивать отстающие спицы. Я и сам говорил прежде о метафоре движения средневекового войска в наступательной операции, скорость продвижения которого измеряется последним гнилым обозом службы снабжения. И это другая концепция. Разительно другая. Теперь я говорю, что имеет смысл ковать уже сильные задатки в воине, отведя фокус от слабых. Книга за книгой отражает перемены всего мира через перемены во мне. Одно уходит, другое заменятся, что-то преобразуется, другое возникает.

Язык тела, дзюдо и достоинство

И все же в эфире шестая книга. Шестерка довольно неоднозначная цифра, наполненая толкованиями, суевериями, может какой-то магией. Догадайтесь, какую цифру старательно избегали ребята в тех спортивных лагерях при ежедневном расчете в шеренге. Отчего-то только на этом томе своих изысканий я обратил внимание на нумерологию, ее медитативное свойство.

А что, если медитативное состояния может достигаться в индивидуальной манере? Например, как частно-ориентированная методика телесного возбуждения с приливами энергии по разным центрам. У кого-то есть унифицированные техники дыхания по Бутейко, ассан-йоги, растяжки и тд. Что если у каждого есть его частный случай из комбинации понятных и естественных для него действий?

К примеру, вчера я впервые за долгие годы, может за полжизни качнул шею в переднем и заднем мосту. И затем всю ночь не мог глаз сомкнуть. Может это кофе, может кумулятивное действие БАДов, может общая мутация по телу, в том числе от планетарного транзита 37/40.  Но может это тренировки шеи. Движение ощутилось таким естественным, таким органичными и эргономичным, что вытекло наружу словно само собой. Почувствовалось какое-то странное, но умиротворяющее равновесие.

На телесном уровне пробежали ассоциации из той детской поры, когда ходил на борьбу. Тёплое и ровненькое чувство, которое исполнено ритуальной дисциплиной. После выполнения упражнения, я невольно сел на поджатые ноги, выпрямил спину, сложил прямые руки на колени и поклонился.  Поклон в единоборствах означает жест признания, покорности, достоинства, принятия, служения, прочности, дисциплины, уверенности в себе, гибкости и открытости к учению. Пожалуй, именно мудрость вечной гибкости и учения составляет глубинную суть дзюдо как “гибкого пути”.

Так мы приветствовали татами и весь спортзал перед тренировкой, а затем прощались в той же манере. Поклонами и рукопожатиями приветствовали друг друга перед спаррингом. Поклонов там вообще хватает, и в широком смысле он составляет основу самодостаточности. При выходе на схватку участники кланяются перед выходом на татами, кланяются друг другу уже непосредственно перед стартовой командой “Хаджимэ!”, кланяются после схватки друг другу, судьям, затем разворачиваются лицом к выходу с татами, доходят к его краю, вновь поворачиваются лицом внутрь, снова кланяются, после чего сходят с края и окончательно удаляются.

Ритуалов не так много, но они впитываются в тело, и со временем обретают осмысление. Дзюдо ведь частичка японской культуры мировосприятия, его ритуалы несут веяние их устоев. Тогда мы были далеки от всестороннего применения данных принципов по жизни, не было достаточного понимания. Должны были пройти годы, и они прошли, а дзюдо сослужило свою службу. Тренера не объясняли зачем это нужно, но кажется, мы понимали нутром и без слов. Вроде как приклоняли голову в смирении перед божеством борьбы, духа, процесса и своей осмысленности в том, что делаем, в своем выборе. Эти телесные проявления имеют непревзойдённую силу влияния на ум.

Рукопожатия в разной форме присутствуют в единоборствах, особенно борьбе, и похоже, их добавили уже русские, ассимилируя дзюдо. Рукопожатие в свою очередь есть жест открытости, покровительства, приветствия, смирения, участия и доброй воли. Что есть “жест доброй воли” еще надо покумекать, но это что-то граничащее с подчиненностью и личным прорывом наружу. Подчиняясь некоему ритуалу, с одной стороны, мы приклоняем колено, умаляя личную свободу, но с другой, проявляем преданность выбранному делу, любовь к себе и доверие миру.

В ходе моих занятий в СДЮШОР усваивались уже имевшиеся ритуалы, но также вырабатывалось что-то свое. К примеру, традиционное рукопожатие при встрече видоизменялось в ходе спортивного процесса. Перед тренировочной схваткой один вытягивал раскрытую ладонь, а второй по ней хлопал. Мы старались делать шлепки как можно громче, задавая символические звуки в гулком зале. Для человека и в особенности генератора с манифестором звуковые сопровождения его физических процессов имеют значение.

Неспроста ударные боевые искусства сочетают выкрики с выдохами и определенными ударами или приемами защиты. При выполнении жимовых или тяговых движений в спортзале мы тоже применяем голос. На биомеханическом уровне, это задает тонус духу и мышцам, обеспечивая прилив силы. Существо бытовых культурных ритуалов всегда проникновенное, только мы не задумываемся над этим влиянием.

Звуковые и тактильные движения хоть в спорте, хоть в обиходе имеют психоэмоциональное свойство, дают определенный кураж и приятельское чувство локтя. Рукопожатия, кстати, имеют значительную вариативность, каждая из которых невербально выражает свою эмоцию. Язык тела чрезвычайно многообразен, хотя и неочевиден. Потому манипулятивные техники всегда учитывают прикосновения. Порой жесты имеют решающее значение в коммуникации.

В боксе перед началом раунда стукаются перчатками. Отказ не является нарушением, но расценивается как неспортивное поведение. Бывает, что это часть маркетинговой стратегии бойца, ведь профессиональный бокс в первую очередь рейтинговое шоу. Продолжая говорить о спортивных аспектах культуры моего взросления, стоит отметить, что на соревнованиях хлопки по ладоням не применялись. Там этикет более официальный пусть и негласный. Часть ритуалов как бы обязательна, но рукопожатие перед и после схватки остается на откуп сознательности борцов, и “спортивности” их воспитания.

Это свойство открытости личности, его самообладания и учтивости всей процедуре в целом. Чем большее внимание уделяется деталям, тем шире видение мира. После схватки обычно выигрывает кто-то один, но эмоции пестрят у обоих. Мы были детьми, но наблюдали за поведением и взрослых спортсменов. Иногда демонстрируется надменность в форме отказа от рукопожатия или иных знаков уважения противника и спортивного процесса в целом. Отказ от протянутой руки практикуется и в бытовой повседневности, как форма сглаженной агрессии и вызова оппоненту. Понятное дело, за этим стоит много чего, значительно больше, чем нам бы хотелось.

Я так же встречал ситуации перед схваткой, когда противник хватает приветственно вытянутую руку и проводит прием. Чисто технически он имеет полное право, но действует бесчестно, пользуясь беззащитным моментом. Это тоже “не спортивно”, хотя может дать турнирное преимущество. Ассоциирование этических нормативов в своем поведении всегда остается на совести каждого, но о том я и веду речь, что это лишь вариант. Ты можешь выбирать свой стиль, если ведешь свою игру, можно и нужно периодически ставить совесть под вопрос. Гибкость в том и состоит, что можно выбирать, не будучи заложником. Однако, прежде чем импровизировать, следует познать базу того процесса, а без навыков импровизации не стать виртуозом своей игры. Это одно течение.

Победитель нередко стремится проявить как бы милосердное и довольно картинное уважение к поверженному, инициируя финальное рукопожатие, при этом накладывает вторую руку поверх сжатых рук, либо добавляя прикосновение к предплечью или плечу. Никогда не видел, чтобы вторую руку клали на плечо сверху. Оно было бы верхом самолюбования. Собственно, это должно быть понятно и без специальной транскрипции, что чем выше на оппонента кладется левая рука во время рукопожатия, тем выше степень заявляемого превосходства. В контексте спорта оно имеет заметный оттенок тщеславия и слабости характера. Переносить тяжесть своей победы тоже нужно научиться.

В бытовых или деловых взаимоотношениях смысл действия существенно меняется. Если человек принимает такую форму обращения, значит принимает подчиненность. Равный не позволит хлопать себя по плечу, и не полезет делать это сам, потому в деловом этикете есть тактики уклонения от подобных манипуляций. Детали всегда имеют значение, независимо от осведомленности. Многократно сам был по обе стороны процесса, и хорошо знаю это покровительственное чувство победителя над поверженным. Похлопанный человек тут же ощущает некоторое опущение своей переговорной позиции, если маневр преследовал цель подавления. Если порядок отношений и так подразумевал подчинённость, то “отхлопанный” может даже польститься покровительством “старшего”.

Расовые игрища, кароси и что, если “Я”?

Все это инструменты социализации, и средства движения внутри общества. Особенно, если говорить про заимствования из японской культуры, полностью нашпигованной ритуалами субординации. Их культура и история тому основа, ведь жить плотной толпой на тесной островной территории в окружении природных катаклизмов довольно хлопотно. Природа поставила их в рамки совместного выживания, и они приняли бой дружно, когда-то сжав кулак мертвой коллективной хваткой. В чем-то это привело к мировому господству, но в чем-то на расовом уровне заставило чувствовать неполноценность.

Подобно прочим азиатам, японцы озираются на европеоидный запад, как на исторически победившую их цивилизацию. Может как раз давление неполноценности воссоздало ответную реваншистскую тягу к жесткой субординации, трудолюбию, дисциплине и как следствие дало техногенный прорыв. Макропроцессы всегда переносятся на микроуровень и наоборот. Паттерны культурной среды отрабатываются личностью в бытовом обиходе машинально. Когда есть базовая установка на достигаторство и преследование, порождаются перекосы в подражательстве и вычурном самолюбовании, выпячивании какой-нибудь национальной идентичности, вроде анимэ или корейской k-pop-индустрии с андрогинными певцами.

Русские, добравшись до финансового благополучия в 90х, чуть не свихнулись на понтах и вещизме, а отголоски бедности звенят до сих пор. Однако, азиатам еще приходится отстаивать национальную идентичность между собой, внутри азиатского мира и это другой акцент. Все со всеми перемешаны, но различия видят только они сами, и прилично раздражаются от западной невнимательности. На политкорректном конъюнктурном уровне все как бы толерантны, учтивы, как и во всем дипломатическом мире, но суть проявляется в мелочах.